Две большие чашки

      Было шесть часов вечера. За круглым столом разместилась компания из пяти человек. Четверо парней, на вид примерно одинакового возраста, и мужчина постарше, с равным количеством темных и седых волос.       Сегодняшний день для них был очередным "днём триумфа". Сегодня, в Южной Корее, прошла последняя пресс-конференция, посвященная премьере третьего фильма трилогии "Бегущий в лабиринте", "Лекарство от смерти". И пребывание для Томаса Сангстера, Дилана О'Брайена, Уэса Болла и Джеймса Дешнера в Южной Кореи подходило к концу. Удачное завершение последнего дня поездки, по предложению Ки Хонга, решили отметить в типичном корейском ресторане, где они сейчас и находились.       Уэс Болл, подняв рюмку с соджу, поздравил присутствующих с успешным окончанием проекта, работа над которым заняла, без малого, три года. Тост поддержали громкими возгласами одобрения и, звякнув рюмками с крепким напитком, осушили их залпом.       Корейская кухня, несмотря на обилие острых приправ, всем пришлась по вкусу. Ужин проходил в теплой дружеской атмосфере. Однако, несмотря на радость от того, что фильм был принят корейскими зрителями с неменьшим энтузиазмом, чем в других странах, завершение трёхлетней работы принесло с собой и чувство затаённой грусти. Никто из присутствующих так и не решился нарушить царившую, внешне весёлую, атмосферу праздника. И чувство невысказанной грусти повисло над столом незримым туманом до самого завершения ужина.       Не развеялось оно и в автобусе, перевозившем ребят в аэропорт. Ехали молча, переваривая ужин и собственные размышления.       Теперь всё будет по-другому, от того, что так много осталось позади: весенний ливень в Глэйде, невыносимый климат "Жаровни", бесконечный лабиринт коридоров "ПОРОКа" и звонкий нескончаемый смех их большой дружной семьи, занятой на съёмках фильма.       "Сегодня мы расстанемся в последний раз",- думал про себя Томас, вытаскивая чемодан из автобуса. - "Ки Хонг простится с нами в аэропорту и отправится домой. Уэс Болл, Джеймс Дешнер и Дилан сядут на самолёт до Калифорнии. А я полечу домой в Лондон".       У Томаса закружилась голова, не столько от выпитого, сколько от мысли о расставании с друзьями. О том, что в Лондон ему предстоит лететь совершенно одному, тем более что вылет его самолёта на час позже, чем Дилана. От навалившейся на Томаса тоски, сердце сдавила боль. Он пошатнулся. Крепкая рука друга придержала его за плечо, не давая потерять равновесия. - Что, соджи даёт о себе знать? - промурлыкал Дилан, ставя чемодан Томаса на колёсики и вытаскивая из него ручку. - Всё в порядке, - пробормотал Томас, тряхнув головой и смущенно улыбнувшись. Он взглянул на поддержавшего его Дилана и взялся за ручку чемодана. Холодная рука Томми, всего на миг, коснулась теплой руки Дилана, прежде чем тот её убрал. По спине Томаса мгновенно побежали мурашки, а лицо начала заливать краска смущения. Едва не заплакав от досады, он поспешно отвернулся и зашагал в сторону аэропорта. Чемодан, покатившись по асфальту, мерно задребезжал, а Томас, больно закусив губу, подумал, что ещё не раз, вспомнит этот момент в будущем.       Очередь у стойки регистрации была довольно длинной. Дешнер и Болл, присев на скамейку, тихо беседовали. Ребята, собравшись в круг, перебрасывались последними шутками, напутствиями, обещаниями созваниваться и не терять друг друга из вида в соцсетях. Их настроение, благодаря возобновившимся «дурачествам» Дилана, вновь улучшилось. Томасу, жадно ловившему каждый взгляд карих глаз Дила, на время стало легче. Он отодвинул мрачные мысли о полёте в одиночестве в дальний угол сознания, сосредоточив всё своё внимание на Дилане. Решив, как можно лучше запомнить все черточки его лица. Все жесты и мимику, ничего не упуская.       Электронные часы аэропорта показали восемь часов вечера, когда Томас, первым пройдя регистрацию, услышал голос дежурного диспетчера. На нескольких языках, диспетчер три раза повторил, что из-за разыгравшегося над Атлантикой сильного шторма и ухудшения погоды по всему восточному побережью Северной Америки, рейсы по этим маршрутам задерживаются. Притихшая на время компания оживилась и стала шумно обсуждать услышанное, так же, как и большинство других, присутствующих в зале.       Уэс и Джеймс, взвесив перспективу проторчать ночь в аэропорте, ожидая своего рейса, решили поменять билеты на дневной рейс. После, простившись с ребятами, они отправились в отель.       Дилан, не видя для себя лучшей перспективы, решил поменять билет на рейс до Лондона (к несказанной радости Томми), а после, уже оттуда лететь в Калифорнию. Ки Хонг, вздохнув с облегчением, что вечер закончился, как нельзя лучше, простившись с друзьями и пожелав им удачного полёта, отправился домой.       Поменяв билет и пройдя регистрацию, Дилан предложил Томми пойти в кафе. До вылета их самолёта, в половину двенадцатого ночи, оставалось ещё два с половиной часа.       Посетителей в кафе, учитывая ситуацию с отложенными рейсами - было предостаточно. Друзья с трудом пробирались сквозь толпу посетителей к стойке. Томас, шагая по пятам Дилана, чуть ли не наступал тому на пятки, дыша ему прямо в затылок. Оказавшись наконец у стойки кафе и дождавшись своей очереди, Дилан заказал себе чашку "капучино", а Томас предпочёл заказать себе крепкий чай. Зажатые в самый дальний угол, друзья уселись за столик в ожидании заказа. Они долго смотрели друг на друга, улыбаясь и не замечая никого и ничего вокруг. Томми, забыв обо всем на свете, смотрел в эти изумительные карие глаза, в которых, он надеялся, отражались чувства, что испытывал он сам.       Томас осторожно придвинул свою правую руку к левой руке Дила, лежавшей на столе, и тот накрыл её своей. - Томми, - довольно тихо, учитывая шум вокруг, сказал Дилан, - я должен признаться тебе, - продолжил он, наклоняясь через стол, ближе к Томасу. - Я...- он, не договорив, выпрямился и замолчал.       Убрав руку со стола, Дил смотрел на кого-то, находившегося за спиной друга. Том хотел уже было обернуться, но, в этот момент, услышал голос официантки. - Ваш заказ, - сказала девушка, появившись в поле зрения Томаса. - Извините, что так долго, слишком много заказов, - сказала она мило улыбаясь и ставя перед Томасом большую чашку дымящегося чая. - А все из-за шторма, - продолжила девушка, ставя перед Диланом такую же чашку с "капучино", из которой тоже струился дымок. - Может, желаете ещё что-нибудь? - спросила она, переводя взгляд с одного парня на другого. - Пожалуй, нет, - сказал Томас, слегка расстроенным голосом. Он злился на девушку за то, что она появилась так не вовремя. - Нет, - коротко ответил Дилан, когда официантка глянула на него. Девушка забрала поднос, пожала плечами и молча удалилась.       Пауза затянулась, оба молча уставились в свои чашки, глядя на поднимающийся дымок.       Наконец, Томас набрался смелости, поднял глаза и посмотрел на Дилана. Тот, почувствовав на себе взгляд, оторвался от созерцания кофе в чашке и поднял голову. Их взгляды снова встретились. - Как, голова не болит? - усмехнулся Дилан. - Не болит, - раздражённо бросил Томми и тут же пожалел о сказанном, увидев, как мгновенно исчезла улыбка с лица Дила. - Прости, - поспешно добавил он. - Я не хотел тебя обидеть, просто... Я.., - Томми запнулся, чувствуя, как заливается краской его лицо. - Я...- Он и подумать не мог, что всего два простых слова, дадутся ему с таким трудом, учитывая, что ещё три часа назад, он вообще не собирался их произносить. Он набрал в лёгкие больше воздуха, собираясь выпалить всё одним махом и уже открыл рот, когда до него донёсся голос диспетчера, сообщившего, что до окончания посадки на рейс до Лондона осталось полчаса. Томас, расширив от удивления глаза, быстро вскочил и, взяв друга за руку, потащил за собой, кинув через плечо, что они опаздывают на посадку.       После, уже в самолёте, насмеявшись, вспоминая кафе, официантку и оставленные на столе чашки, Томас серьёзно посмотрел на Далана. - Я люблю тебя, Дил, - тихо произнёс он. - Я знаю, - также тихо ответил Дилан, сжав холодную руку Томми своими горячими.       Томас, несмотря на усталость от бесконечно длинного дня, никогда в жизни не чувствовал себя счастливее, чем в этот самый миг.       В корейском аэропорту, в самом дальнем углу кафе, на столе стояли две большие чашки, с напрочь остывшими, нетронутыми напитками. Оставив чашки остывать, За руку друга уведя, Не мог он лучшего желать, Домой, с ним рядышком, летя.