***
— Тебе пришли результаты? — наутро мать позвонила ему в промежутке между работой и с волнением стала выжидать ответа. — Результаты? — Чонгук прижимал телефон к уху плечом и одновременно жарил себе яичницу. — А, да. Я поступил. — Господи! Поздравляю тебя! — вскрикнула она в порыве радости и с облегчением улыбнулась, прижав руку к трепещущей груди. — Слава Богу, — тихо шепнула она, сдерживая искренние слёзы счастья. — Только не говори, что сомневалась во мне, — ухмыльнулся он и тут же напрягся, чуть не уронив тарелку. — Конечно, не сомневалась! Кстати, ты ходил в гости к… — Да, ходил, — перебил её Чонгук и аккуратно поставил блюдо на стол, стараясь не разбить единственную в доме чашку. — Мам, а миссис Пак по каким дням работает? — резко спросил он, не задумавшись о неуместности своего вопроса. — Не помню. Но, по-моему, она говорила, что каждый день работает до пяти. А что? — Ничего, — Чонгук взглянул на часы и опешил. — Ладно, давай потом созвонимся. Мне нужно купить учебники для университета, — Чонгук принялся завтракать, откладывая телефон в сторону. — Хорошо, давай, — ответил голос с того конца трубки, и звонок завершился. В огромном незнакомом городе было довольно сложно ориентироваться даже в своём небогатом районе. Однако Чон не отчаивался и всякими способами пытался найти нужное место, отчётливо запоминая каждый переулок, чтобы в конце концов не заблудиться в грязной подворотне. Вокруг мелькали вывески местных забегаловок и клубов, работающих круглосуточно в угоду всяких извращенцев и пьяниц. Чонгук не разглядывал ни красоту города, ни его людей, он просто шёл вперёд, надеясь уложиться в то время, на которое рассчитывал. Достать нужные учебники оказалось не столь сложно, как элементарно вызвать такси, заставившее Чонгука ждать целый час. По дороге он вдруг задумался о том, чтобы попросить водителя поехать обратно, но в это же время всячески пытался выбросить подобные мысли у себя из головы. Да, ему было страшно. Впервые что-то в его жизни поистине было страшнее всего: переезда в большой город, первого поцелуя, сдачи итоговых экзаменов, употребления наркотиков. Сейчас Чонгук боялся, как никогда, сам не до конца понимая суть этой боязни. Он чувствовал, словно всё, что делал на данный момент, было спровоцировано его бешеным и неконтролируемым желанием сотворить такую глупость, о которой он, возможно, будет жалеть до конца своих дней. Его рука потянулась за кошельком и замерла в непонятной судороге, когда перед собой он увидел дом семьи Пак и не поверил, что действительно набрался сил и наглости вернуться сюда снова. Выйдя из машины, он минуты две стоял как вкопанный и тупым, безнадёжным взглядом смотрел на чужую дверь. Если бы журнал Форбс составил список самых ненормальных людей на свете, то Чонгук, определённо, был бы на почётном первом месте, потому что то, что он сейчас делал, не поддавалось ни одному разумному объяснению. — Чонгук? — Чимин вопросительно поднял бровь, стоя в домашней одежде на пороге своей квартиры, куда без предупреждения прибыл парень в тёмной кофте и рваных джинсах. — Привет. А разве миссис Пак не дома? — Чонгук старался изображать вид максимально спокойного человека, за спиной незаметно сжимая кулаки. — Нет, она на работе, — Чимин оценивающим взглядом осмотрел незваного гостя и недоверчиво сдвинул брови. — Ну, проходи. Чонгук осторожно положил пакет с учебниками в угол коридора и начал медленно снимать с себя верхнюю пропахшую сигаретами одежду, ощущая, как надменно и пристально за ним наблюдают со стороны. — А что ты хотел? — Чимин засунул руки в карманы чёрных спортивных штанов, дождавшись, пока Чонгук повернётся к нему. Но тот даже отвечать не мог, потому что с таким наслаждением смотрел в чужие глаза и постепенно умирал изнутри от переизбытка восхищения. Чимин в полной тишине наблюдал за ним, испытывая непосильное эстетическое удовольствие от вида накаченных рук и плеч, от тёмных густых волос, небрежно взъерошенных, от милой и робкой улыбки, которую бескорыстно дарили ему прямо сейчас, чувствуя, что перед таким, как Пак, просто невозможно устоять. Карие глаза Чонгука сверкнули яркой вспышкой жажды и возбуждения, когда Чимин назло подошёл к нему ближе и коварно улыбнулся. — Можно я пройду в твою комнату? — Чонгук, ощущая то, что с каждой секундой всё больше теряется в пространстве, решил отодвинуться в сторону и без должного разрешения пройти точно туда, куда намеревался зайти изначально. — Зачем? — Чимин побежал за ним, раздражаясь безмерной наглости. — Я так и знал. Когда Чонгук открыл дверь и ещё раз огляделся, он угрюмо сел на тёплую постель, страшась в этот момент собственных эмоций. — Так вот какой ты блог ведёшь. — Узнал меня? — Чимин не подал даже виду своего испуга или удивления, так же непринужденно присев рядом с Чонгуком, который, казалось бы, совсем уже с собой не совладал. — Я догадался, что ты что-то знаешь, раз так засмотрелся на меня вчера, — он наклонился, вытащил из-под матраса плотно запрятанную пачку сигарет и без капли тревоги зажал одну из них между губ. — Я давно хотел встретить тебя. — Для чего? — Чимин улыбнулся натянуто, выдыхая дым прямо в красное от смущения лицо. — Думаешь, я соглашусь спать с тобой? Чонгук молчал. Он не мог поверить, что действительно сидит рядом с тем, кто способен одним лишь своим голосом возбудить его до безумия даже через экран. — Пожалуйста, не будь таким же наивным неудачником, как те мужики, — Чимин приблизился к чужому уху, кончиком носа задев холодный металл небольшой серёжки. Чонгук крепко и обозлённо перехватил его запястье, вырвал сигарету и сделал затяг, продолжая пальцами ощупывать мягкую кожу. — Тебе не стоит играться с чужими чувствами, — Чонгук обернулся к Паку и, отпустив затёкшую руку, ладонью накрыл его затылок. — В конце концов ты просто нарвёшься на то, что тебя изнасилуют за углом. — Ты не посмеешь... — прошипел Чимин, вдруг всхлипнув от того, как его волосы больно сжали в кулак. — Не посмею что? — Чонгук убрал сигарету, стараясь не позволить Паку выбраться. — Откуда тебе знать, на что способны люди? Он прижал Пака к кровати, уловив на себе абсолютно безразличный взгляд. Сердце билось так быстро, будто собиралось разодрать грудную клетку и обессиленно упасть на Чимина. Чонгук, несмотря на чужое сопротивление, ощущал свежие царапины на своих руках и одновременно пытался дотронуться ими до такого прелестного, привлекательного лица, что с ненавистью следило за ним. Он медленно наклонился, но Пак настойчиво сжал губы и отвернулся, зажмурившись. — Ты девственник? — внезапно прошептал Чон опасливо и почти беззвучно. Все движения Чимина говорили именно об этом. Чонгук чувствовал себя ещё более паршиво, чем раньше. — Это не твоё дело, — Пак приставил дрожащие ладони к чужой груди, надеясь оттолкнуть. — Ты — педофил, Чонгук, раз дрочишь на школьника, — он с некой жалостью взглянул на жаждущие поцелуя губы и напряжённый лоб перед собой. Действительно, Чонгук каждый божий день заходил в одну из сетей и с удовольствием смотрел трансляцию парня, который так сладко стонал на камеру, засовывая внутрь себя огромные фаллосы и при этом выглядя неимоверно нежно и невинно. Чонгук стал так помешен на своём кумире, что присылал ему немалые суммы, пропитываясь не пошлой, не извращённой симпатией, а самой что ни на есть настоящей.jk1997: прекрати делать эту грязь на камеру и просто выйди за меня
— Джей Кей, ты такой забавный, — смеялся Чимин в камеру, явно будучи польщён таким словам. — Ну если ты готов приехать ко мне и содержать, то пожалуйста. Будешь моим папочкой, а? — Чимин вновь начинал улыбаться, зная, что всё это не всерьёз, и, мягко проведя ладонью по коленям, тут же переключался на новые сообщения из общего чата.hajid: скину 50000 токенов если кончишь в камеру
— Раз зрители просят, то конечно. Пак скрывал своё лицо под маской, но качественный микрофон гулко передавал даже малейший его шёпот, которым он так умело мог доводить человека до оргазма, пульсирующей болью отдающего внизу живота. Чимин не нуждался в деньгах, хотя они и были одной из мотивирующих частей данного процесса, но он безгранично любил, когда им восхищаются. Когда его боготворят, желают, умоляют. Пак обожал наблюдать за тем, как люди стремятся его заполучить, словно главный приз в лотерее. А затем устраивают бессмысленные разборки в чате, сравнивая размеры члена и кошелька. Чимина жаждали всем нутром. Он был настолько раскрепощён и прекрасен, что внушал чувство недосягаемости. Он был лишь красивой, идеально запрограммированной и возбуждающей картинкой в Интернете, которая в первую очередь стремилась исполнить свои желания. Притворяясь послушным и безотказным мальчиком, Чимин любил манипулировать людьми, беспардонно раскрывать их самые изощрённые мечты, будто сдирая их собственную кожу. Он поощрял уродство. Безобразие человеческой сущности, её желчь, ничтожность и самодурство. Только позволь человеку почувствовать над собой контроль — и ты сразу вывернешь наружу всю его грязь. Чимин часто шутил, смеялся в чате, любовался тем, как остальные всячески его задабривают крупными суммами, хотят поцеловать, коснуться юного тела, на деле имея доступ только к собственному члену. Люди вокруг Чимина — рабы, но рабы настолько безмозглые и неспособные понять свою явную убогость и сходство с голодными животными в джунглях, каждую секунду готовых к спариванию. Несмотря на небольшой возраст, Пак уже практически мог жить самостоятельно. Родители не догадывались о том, чем именно занимается их любимый сын в своей комнате. Да, изначально Чимин и сам не думал, что станет зависим от нового своеобразного хобби. Ему вообще казалось, что уже через неделю ему всё надоест, и он забросит это дело, как и сотни других вещей в своей жизни. Но всё оказалось не так просто. Прибыль увеличивалась, количество зрителей с каждым эфиром тоже, а сам Чимин впервые почувствовал себя нужным кому-то до такой степени, что другие были готовы бросить свою семью и уехать с ним на Мальдивы. Это было чертовски приятно. Пак лишь за несколько месяцев понял, как на самом деле живёт большинство мужчин в мире. Они боятся признаться в своей ориентации, не удовлетворяются партнёрами, проживают одни из-за непривлекательной внешности и имеют огромную гору комплексов, мешающих не только найти вторую половинку, но и мешающих жить. Ни одна из этих причин, казалось бы, не была причиной того, почему Чонгук однажды решил зайти на подобный сайт. Компания из четырёх друзей на одной из шумных вечеринок решила просто поразвлечься в сети: посмотреть на голых девушек, дружно подрочить перед монитором и лечь спать, опустошив перед этим двенадцать бутылок крепкого пива. Тогда-то Чонгук и познал весь вкус виртуального секса. Затем глубокой ночью, уже спустя несколько дней, пока родители спали, он зашёл на сайт и якобы от скуки начал листать онлайн трансляции, совершенно случайно наткнувшись на изображение большого махрового одеяла бледно-розового цвета. На постели были аккуратно разложены самые разнообразные предметы, начиная от ярко-красного вибратора и заканчивая прозрачными анальными шариками, о существовании которых Чонгук даже не подозревал. Через пару секунд на экране появилась изящная фигура стройного парня, заставившего Чонгука залипнуть на экран на ближайший час. Неизвестный ещё тогда молодой человек не показывал своё лицо и лишь плавно гладил свою мягкую, удивительно ранимую кожу на бёдрах, заставляя её без остановки краснеть и отпечатывать на себе негрубые следы от ногтей.haikkol67: раздвинь ножки
И тот парень, легко усмехнувшись, осторожно поднимал колени с небольшими пятнами от синяков, а затем не торопясь исполнял любое желание, активно поддерживающееся в чате. Чонгук за всем этим наблюдал, как под гипнозом. Ему казалось, что он попал в какой-то иной мир, где контроль над его разумом осуществляет совершенно посторонняя личность. Его дрожащие пальцы так и тянулись написать что-нибудь спустя пятнадцать минут неотрывного разглядывания чужих ласковых телодвижений, но в итоге не осмелились. Чимин, несомненно, видел, как к трансляции присоединяются люди, тупо сохраняющие молчание во время эфира. Изредка они сидят до самого его окончания, чем конкретно Чимина выбешивают. Мол, если ты зашёл и втайне удовлетворяешь свои животные потребности, то будь вежлив как-нибудь за это заплатить или хотя бы написать пару слов о том, как Пак великолепен и сексуален. Чонгук стал тем самым ненавистным наблюдателем. Исключительно наблюдателем. Потому что ничего он первое время на счёт Чимина не перечислял и никакие свои пожелания не высказывал, уставившись в экран и временами только поражаясь извращённой фантазии других. Лишь через какое-то время Чонгук и его мозолистая от дрочки рука решили написать в чат. Но даже это произошло только из-за того, что однажды парень зашёл в эфир самым первым и получил прекрасную возможность несколько секунд побыть с Чимином наедине.jk1997: ты такой красивый
Единственное, что пришло ему на ум. — Спасибо, милый, — Чимин был польщён столь скромному комплименту, подумав, что по ту сторону монитора за ним наблюдает какой-то застенчивый девственник, чьё короткое сообщение моментально выпало из поля зрения, когда к эфиру начали подключаться более смелые и опытные зрители. Чонгук тогда абсолютно полностью был в пролёте. В принципе, чего стоило ожидать? Будто Пак запомнит какого-то тихого замухрышку, только и способного молча смотреть и пускать слюни на аппетитные ягодицы. Пытаясь исправить ситуацию, Чонгук стал более активен в чате, иногда с удовольствием наблюдая за тем, как Чимин среди кучи сообщений видит сообщения именно от него и давится смехом, прочитывая написанное.jk1997: ты ведь ещё школьник, верно?
— С чего ты взял, что я школьник, мм? — Пак чуть прилёг на спину и стал выжидающе смотреть на экран, не зная, какие именно чувства вызовет этот факт у остальных. Может быть, кому-то будет глубоко всё равно, кто-то возмутится и скажет, что лучше бы тот занимался уроками, а не всякой дрянью, а кто-то, может, наоборот, заинтересуется в Чимине ещё больше. Чонгук не понимал, почему и как он пришёл к подобному выводу, но заметив то, как Пак подозрительно замолчал, он лишь подтвердил свои суждения.jk1997: догадался, вот и всё alligat0r: школьник дрочит на камеру? неплохо simon: покажи нам свой паспорт, малыш. или боишься?
— А что ещё тебе показать? — Чимин начал нервно смеяться, положив руку на чуть спущенные боксеры, открывавших вид на резкие очертания тазовых косточек. — Не слишком много ли ты просишь для обычного тридцатилетнего импотента? Это вызвало настоящий хаос в чате. Чимин продолжал улыбаться, скрывая за этой улыбкой необъятное по силе раздражение. Сжимая мягкую простынь, он недовольно перевернулся на живот и закинул на себя одеяло, медленно прикрыв полуобнажённое тело. Звук приходящих денег перестал слышаться вовсе — лишь куча злобных, пропитанных ненавистью сообщений от оскорблённых зрителей залетало в чат и так же быстро исчезало, уступая место новым. Simon был унижен и оттого агрессивен. Он называл Пака самыми непристойными словами, на что тот даже не реагировал, видя, как в чате все чётко разделились на два лагеря: за и против привлекательной вебкам-модели. Чонгук, заваривший всю эту кашу, сам не знал, как её теперь расхлёбывать. Он писал что-то в защиту Пака, а затем стирал, потому что сообщения сменялись столь быстро, что он просто-напросто не успевал ответить на конкретное оскорбление. — Ну, чего вы такие злые? Это ведь шутка, — пробормотал Чимин издевательским тоном и стал вновь следить за чатом. Уродливые стороны неуверенных в себе мужчин открывались перед ним во всей своей красе. И Пак с наслаждением за этим наблюдал. Казалось бы, он всего лишь сказал очевиднейший факт, но своей жестокой правдой разозлил всех, кто боится принять действительность, существуя в своих глупых мечтаниях и наивно пытаясь укрыться в них от всего зла в мире. Но, увы, так не получается. Ты либо борешься с несправедливостью, либо прячешься в идеальном выдуманном мире, а потом рано или поздно разрушаешь его под давлением окружающей реальности, пусть даже отвратительной и беспощадной. Всегда легче указывать на слабости других, нежели принять свои. Когда постепенно Паку начал надоедать бесполезный балаган несостоявшихся любовников в чате, а на рабочем столе его смирно ждали незавершённые уроки, он слабо потянулся к кнопке «завершить трансляцию» со спокойным, совершенно равнодушным видом. — Думаю, на сегодня хватит. Спокойной ночи, мои любимые, — Пак выключил эфир, больше не обращая внимание ни на одно сообщение. Уже через месяц об этой ситуации все забыли, хотя Чонгук продолжал искренне верить в то, что Чимин несовершеннолетний. И это отчасти пугало его. Дело было не в правилах нравственности, а в безопасности Чимина. Чон боялся, что из-за подобного увлечения тот может на свою подростковую голову нахватать множество проблем. Но пытаться что-либо изменить было слишком поздно. Просто попробовав это, Чимин уже автоматически ввязался в крупные проблемы. Потому что не может подросток, которому важна его репутация и который к тому же имеет огромнейшие на себя компроматы, жить радостно изо дня в день, не задумываясь ни о чём. И когда его давний страх частично осуществился, Чимин не знал, что должен чувствовать. Впервые кто-то дотронулся до него и нарушил все преграды. Пак больше не может отменить действие и завершить эфир — он обязан лежать под Чонгуком и терпеть, как тот обхватывает его лицо и осторожно гладит его большим пальцем. — Отпусти меня, — Чимин, не имея сил вырваться, умоляюще глядел в тёмные глаза напротив и нервно дышал, ощущая себя взаперти. Чонгук находился так близко к Чимину и одновременно так далеко от своего сознания, что невольно начинал терять контроль. Окружающий мир казался столь нереальным, будто всё вокруг — одна сплошная шутка, а Чонгук — идиот, что повёлся на неё. Лёгкая футболка спадала с плеча Чимина, оголяя его тонкие смугловатые плечи, которые так и хотелось расцеловать до полного беспамятства. На шее чуть блестели капельки пота, огибая линии вен и кадык, что двигался от частых нервных глотков, пытающихся перебороть сухость в горле. Испуганные глаза следили за движением влажных губ Чонгука, пытаясь выловить оттуда хотя бы какое-то слово, хотя бы намёк на то, что Чон собирается делать. Его нога плавно скользнула у Чимина между коленями, заставив его томно простонать сквозь сжатые зубы, а затем громко выдохнуть и содрогнуться, выпуская горячий воздух прямо в чужие приоткрытые губы. Если бы Чонгук действительно захотел, он бы уже давно взял Пака без каких-либо колоссальных усилий и испробовал бы всё, что зачастую видел в роликах для взрослых. Даже когда тот просто отрывисто дышал под ним, мысленно проходя на грани между отвращением и интересом, он уже вводил его в оргазм, практически ничего и не делая. Каждый его вздох, каждое движение, каждая мелкая деталь в очертаниях его тела доводила до состояния аффекта. Длинные ресницы, из-под которых сверкали карие глаза, налитые безысходностью, розовые щёки с маленькими веснушками, потные ладони, тонкая талия и выпирающие рёбра, худые колени и покусанные от страха губы, — всё это слилось в единое целое, создавая для Чонгука земной рай, где он жаждал остаться минимум на всю жизнь. — Прости, Чимин. Я знаю, что не имею права трогать тебя, — он так слабо и обессиленно шептал что-то невнятное себе под нос и вместе с тем продолжал сжимать простынь в кулак, предоставляя Чимину возможность с особой жестокостью и омерзением оттолкнуть его в сторону. — Говори, что ты хочешь взамен на молчание, — Пак встал с кровати, пристально смотря на лежащего парня, от стыда уткнувшего лицо в подушку. — Я никому и не собираюсь рассказывать, — пробурчал Чонгук, пальцами зарываясь с жёсткие тёмные локоны. — Тогда я не понимаю, что ты тут, блять, забыл. Внезапно для обоих входная дверь гулко хлопнула, и раздался звук бьющихся ключей. Пак выбежал в коридор, поправляя на себе мятую одежду и чувствуя на коже запах чужого одеколона. — Привет. Ты сегодня рано, — он облокотился об стену, нервно шевеля желваками. — Это что? — его мать вопросительно подняла бровь, кивнув в сторону находящегося на полу пакета с различными учебниками. — Книги Чонгука. Он зашёл сегодня к нам в гости. — Разве Чонгук здесь? — она удивлённо раскрыла глаза. — Да, — ответил Чимин и молча смотрел на мать ровно до тех пор, пока мрачный и расстроенный Чонгук не вышел к ним. — Здравствуйте, миссис Пак, — он тревожно и грустно опустил голову. — Я заскочил отдать Вам посуду, в которой Вы вчера передали мне кимчи, — он вяло направился к своему пакету, вытащив оттуда пустые упаковки. — Не стоило, мог оставить их себе, — миссис Пак вежливо улыбнулась. Чимин стоял в стороне и без слов за всем наблюдал, с искренним волнением в глазах провожая уходящего парня. Тот на прощание лишь кротко ему кивнул и отвёл взгляд, сказав о том, что вскоре начнутся занятия в университете и что из-за них он вряд ли сможет прийти сюда снова в ближайшее время.***
Дни медленно шли своим чередом. Чонгук заметил лишь единственное изменение за месяц — Чимин перестал вести трансляции. Причём Чонгук заходил на сайт настолько часто, дабы не упустить важный момент, что порой начал ставить себе будильники на то время, когда Пак обычно любил быть в сети. Но абсолютно никаких уведомлений от него не приходило. Да и Чонгук больше не нуждался в откровенных видео и просто хотел убедиться, что с Чимином всё хорошо. Первый день в университете прошёл скучновато. Мать звонила чуть ли не каждый вечер и расспрашивала, что и как. Создавалось ощущение, будто Чон до сих пор находится под жёстким контролем родителей, будучи за тысячу километров от них. Выдалась удача познакомиться с некоторыми однокурсниками, которые, как и Чонгук, приехали из других городов обучаться в одном из самых престижных учебных заведений столицы. Начались занятия, постепенно появлялось всё больше домашней работы, за квартиру приходилось отдавать чуть ли не последние деньги, подрабатывая вечерами в каких-нибудь забегаловках. Но несмотря ни на что Чонгук не переставал думать о Чимине. Он прекрасно понимал, что это неправильно и все его мысли противоречат его же принципам. Одно дело, когда ты втайне течёшь по какому-то парню в Интернете, и другое — когда ты вмешиваешься в его жизнь, подрываешь доверие людей, готовых тебе в любую минуту помочь, и к тому же нарушаешь закон и принятые в обществе морали. Чонгук впервые так яро чувствовал собственную вину, что невольно хотелось утопиться где-нибудь в болоте за городом, чтобы навсегда смыть с себя позор, обременяющий каждую секунду его существования. Улицы вокруг становились сплошной сетью ловушек, где парень в любой момент может наткнуться на семью Пак, не осмеливаясь даже поднять взгляд. На его компьютере продолжали храниться сотни скринов с прошлых эфиров. Если Чонгука назвать довольно неумелым и жалким сталкером, то, пожалуй, он не станет этого отрицать. На всех фотографиях Чонгук тщательно пытался запечатлеть лицо Чимина, пытался вдоволь насладиться им, несмотря на чёрную маску, край которой доходил парню до середины переносицы. Чонгук старался разглядеть даже столь незначительные детали, как кольцо на указательном пальце правой руки, аккуратная и светлая родинка на пояснице в области изумительных ямочек, небольшой шрам на бедре длиной примерно пару сантиметров. Чонгук запоминал то, как Чимин смеётся, какие фразы чаще всего использует, какой ракурс выбирает. Он безудержно хотел знать о нём всё. Чимин — идол. Совершенство. Несбыточная мечта Чонгука. Эту мечту он до сих пор продолжает наивно лелеять в своей душе. Чимин — сказочный герой. Воплощение эротики, а не грубой пошлости. Чимин создан исключительно для эстетического наслаждения. Он не должен быть опорочен ни одним мужчиной или женщиной. В сознании Чонгука Чимин был неприкасаемой фигурой даже для него. Но он нарушил это правило. Он с резкостью схватил подростка за худые руки в тот день и не вызвал в нём ничего, кроме дикой и отчаянной тревоги. Он мечтал вцепиться в его губы, словно в аппарат искусственного дыхания, потому что ощущал, как стремительно задыхается от вожделения. На плечи чёрного пальто не спеша начали оседать дождевые капли, тут же превращаясь в небольшие тёмные пятна. Чонгук сидел на скамейке совершенно один, держа в холодных руках тлеющую сигарету. Тоска заполнила его. Он осознал, как сильно на самом деле скучает по Чимину. Чонгук до сих пор не мог смириться с тем, что Чимин так быстро ускользнул из его жизни, перед этим ворвавшись в неё, как гигантское цунами. Пряча обветренные губы под высокий воротник шерстяного свитера, Чон закрыл глаза, слушая звук падающих об асфальт капель. Сигарета намокла и потухла. Она больше не была способна служить Чонгуку попыткой успокоиться. Уши беспрестанно краснели особенно в местах проколов, и еле заметные слёзы горечи выступили возле опущенных век. Вспоминая вчерашний день, Чонгук начал искренне и совершенно беззвучно ронять слёзы на свои колени. Они тут же сливались с дождевой водой и казались лишь постыдным проявлением моральной слабости. Лёгкие складки у лба выразили всю ту внутреннюю борьбу, которую Чон без остановки вёл прямо сейчас. Он мечтал только об одном — вот бы навсегда замереть этой позе, просто держа Чимина за руку. Это было бы, без сомнения, высочайшей в мире наградой. Совершенно неожиданно прошлым вечером Чимин включил трансляцию. Он был полностью одет. Одет в школьную форму. — Скажите, каково осознавать то, что вы развращали школьника, а? — несмотря на некую весёлость в голосе, Чимин не мог даже на секунду остановить дрожь в коленях.haikkol67: пиздец goksk: мальчик, ты совсем дурак? 7529bi: мне одному похуй? noname: разденься danger00: ну наконец-то ты начал эфир 12ajifa34: раздевайся блять. я что зря зашёл? brrrr: вау, так даже лучше daddyyy77: засунь в себя ту фиолетовую штуку, как в тот раз
— Если вы ещё не поняли, то скажу прямо, — Чимин, поправив маску, судорожно продолжил, между пальцев держа маленький микрофон. — Я закрываю свой канал. Именно на этих строчках Чонгук присоединился к трансляции. На часах была уже полночь. Голубой свет экрана освещал взволнованное лицо Чонгука и ту откровенную в его глазах печаль, которая вспыхнула в нём от страха за Чимина. — Мне просто надоело. Никто не знал, врёт Чимин или нет. Никто не знал даже то, что заставило его сесть перед тысячной аудиторией в костюме школьника и вот так спокойно рассказать всем свой давний секрет. Чонгук заворожённо слушал чужой голос, краснея от смущения. Если оставить его сейчас с Чимином наедине в одной комнате, Чонгук бы ни за что не посмел даже посмотреть в его сторону. Он бы сбежал из этой комнаты, как из помещения для пыток, чтобы никогда больше не вспоминать то, как Чимин морщился, чувствуя чужое колено в области своего паха. Внезапно Пак подвинулся ближе к монитору, подминая под собой заправленную постель и убирая подальше коробку со всеми секс-игрушками, которые решил выбросить в знак полного отказа от своего прошлого увлечения. — Если ты здесь, то напиши в чат, — пусто и абсолютно безжизненно он обращается к зрителям, видя, как число их после столь сумбурного объявления начало уменьшаться. — Я знаю, что ты больше всех ждал мой эфир. Чонгук в шоке смотрел на экран. Он никогда бы не поверил в то, что сейчас происходит, если бы на протяжении минуты не пытался прийти в себя, часто моргая и слегка надавливая на виски. В чате творился полный хаос, и Чимин был вынужден читать абсолютно всё, чтобы среди кучи хлама и тщетных попыток запудрить Паку мозги отыскать именно то, что было нужно.jk1997: прости меня. я не должен был приходить в тот день
Чонгук не верил, что его пальцы поистине могут так сильно дрожать. Он в панике ждал ответа, смотря предельно внимательно на школьный пиджак, который крупным планом показывался на компьютере. Чимин подождал пару секунд и вновь взволнованно заговорил. — Кажется, ты действительно здесь, — предположил он, увидев одно из сообщений. Именно в тот момент нечто сверхъестественное, совершенно магическое, как током, ударило Чонгука и внушило самый масштабный за всю жизнь страх. Чимин ещё ничего не сказал, но Чонгук отчего-то начал стремительно разрушаться изнутри и ощущать, как горячие слёзы текут по его щекам. В полной темноте и тишине он испытывал такие муки, будто миллионы теней вышли из мрака и воткнули в его тело острые раскалённые ножи. — Только прошу, не говори, что мы... — Мы никогда не сможем быть вместе, — проговорил Чимин, будто чудесным образом услышав жалкий и умоляющий шёпот Чонгука, и полностью отключил чат, к сожалению, больше не давая ему шанс выговориться. — Ты знаешь, что мои родители не позволят нам этого. И твои тоже. Очень религиозные семьи Чон и Пак действительно не одобрили бы этот союз даже под угрозой собственной смерти. Чонгук уткнулся лицом в сложенные на столе руки и мечтал умереть в эту же секунду, чтобы никогда не выслушивать ту правду, которая равнодушно и медленно разрезает его сердце. Рушится не только мир Чонгука — рушится всё, что находится даже за его пределами. Прошлое и будущее обрывается, как тонкая нить, и, кроме той отвратительной реальности, в которой Чон существует на данный момент, ему больше негде укрыться. — Я прошу тебя больше не приходить к нам в гости, — либо это являлось обманом сознания, либо голос Пака поистине вздрогнул на этих словах. — Не заставляй себя страдать, а меня — влюбляться в тебя. Чонгук так хотел счастья. Хотел вернуть всё на прежние места и держать в своей голове Чимина исключительно как вымышленный образ, как человека, любовь к которому можно отнести к разряду глупых и ненастоящих. Можно было напридумать кучу отговорок наподобие «я просто развлекаюсь», «мне просто скучно», «я просто ржу над людьми в чате». Можно даже самого себя заставить верить в это и никогда в жизни не понять истинную причину своих действий. Ведь во лжи жить намного легче. Намного легче притворяться, что ты абсолютно нормальный, и никогда не выходить за рамки своего комфорта. Намного правильнее встречаться с девушками, бурно обсуждать их тело совместно с друзьями, делать вид, что хочешь залезть под каждую юбку, когда на самом деле тебе совершенно плевать, что под ней находится. Чонгуку было удобно изображать из себя среднестатистического юношу, у которого гормоны перестали шалить года два назад. Чонгук и сам внушил себе, что таковым является. Дикое, неконтролируемое стремление к сексуальным отношениям с девушками прекратилась у него, потому что он вырос, разве не так? Было ли вообще это стремление искренним? Чонгук ни за что не смог бы дать точный ответ. Когда он вдруг осмелился сделать шаг навстречу своим истинным желаниям, он понял, что просто-напросто не осилит их. Что он зависим от этих желаний намного сильнее, чем предполагалось. После всего случившегося, после кучи бессонных ночей он никогда не сможет вновь соврать себе о том, что ему не хочется Чимина больше, чем любую девушку, которую он встречал в своей жизни. Он не сможет даже имя его произнести без волнения в голосе. Пак Чимин ещё раз попрощался со всеми и выключил трансляцию. Через несколько секунд придёт новое уведомление об удалении канала. Чимин сотрёт абсолютно любую информацию о своей прошлой жизни, уничтожит любые средства связи и продаст ту самую камеру, которая лежала на его рабочем столе. Он больше не захочет смеяться над чувствами других, потому что, подумав о своей возникшей симпатии, наконец поймёт, как поистине больно влюбляться в того, кто для тебя недосягаем. Кто никогда в этом мире не сможет быть рядом. Кто заставляет тебя ненавидеть его за то, что вызывает чувство, которое ты всячески в себе прячешь долгое время.