Никакой любви

      Жарко…       Кровать ходила ходуном и её скрип, казалось, мог разбудить весь этаж. Одеяло комом лежало на полу, простынь сбилась под ними и была влажной от их пота. Он ритмично вколачивал податливое разгорячённое тело Аоямы в матрас, тяжело дыша и не сводя глаз с его лица. Тот морщил лоб, с его приоткрытых чувственных губ слетали стоны — слишком пошлые на взгляд Кацки. Длинные ресницы прикрытых глаз отбрасывали на щёки трепещущие тени. Кацки нетерпеливо сжал бедро Аоямы — матово-белое в полумраке комнаты — притянул за талию, практически сажая его себе на колени. Судорожный вздох защекотал ухо, руки обвились вокруг шеи, но тут же отпустили, и дрожащие пальцы упёрлись Кацки в грудь, пытаясь оттолкнуть.       — Не так близко, мон шер… не так близко… — прерывисто прошептал Аояма.       Его пояс давил Кацки на солнечное сплетение, холодный металл и ощущение опасности будоражили — если что-то пойдёт не так, сквозную дыру в животе уже не заштопают. Кацки усмехнулся и впился в тонкие губы злым поцелуем, почти укусил, потом приподнял дрожащее от напряжения тело Аоямы, перехватил его ноги под коленями и снова толкнулся внутрь. Пальцы до боли вцепились в плечи Кацки, скользнули по шее, зарылись в волосы, и Аояма выгнулся с протяжным стоном, так, что голова почти достала до подушки.       — Говорил же не кончать раньше меня! — раздражённо прорычал Кацки, чувствуя как тёплая сперма Аоямы стекает по животу и продолжая вбиваться в его расслабленное тело. Аояма откинулся на кровать и лежал теперь, прогнувшись в пояснице, разметав по подушке волосы и картинно закинув за голову руки. Расстёгнутая рубашка с рюшами не скрывала его худощавое тело. Он молчал и смотрел в потолок, сжав припухшие губы. Кацки не выдержал и тоже бросил взгляд вверх.       На потолке, прямо над кроватью, висело огромное зеркало. И когда оно там появилось?       Аояма смотрел на их отражения затуманенным взглядом словно играя на камеру, и Кацки, кончая, почувствовал укол раздражения.       — Что-то не так, мон шер? — тихо произнёс Аояма, переводя на него взгляд.       Кацки, прищурившись, смотрел на него. Его член всё ещё пульсировал внутри Аоямы. Тот вздохнул, прикрыл глаза и немного напрягся, сжимая его, словно не желая выпускать.       — Грёбаный пидор, — прошептал Кацки почти восхищённо. — Тебе бы в порно сниматься, а не в герои идти.       — Мерси! — Аояма казался польщённым, и это немного бесило.       Использованный презерватив Кацки бросил на пол рядом с кроватью, вызвав полный негодования вздох у хозяина комнаты, а потом довольно повалился на кровать к стене. Аояма молчал и снова смотрел в потолок на их отражения, словно оценивая эффектность своей позы. Словно сравнивая себя и лежащего рядом Кацки.       Грёбаный позёр.       Кацки досадливо цыкнул и отвернулся. Пусть рассматривает. В конце концов, всё, что их объединяет — это секс. Их уровень всегда был слишком разным и скорее всего после выпуска они нигде не пересекутся.       И это было одной из причин, по которым он уже два месяца регулярно трахал Аояму.       Когда два месяца назад он думал, с кем бы замутить, чтобы избавляться от лишнего стресса и расслабляться после тяжёлых тренировок, Аояма показался ему идеальным вариантом. Девчонок он отмёл сразу — слишком сложно, он никогда не понимал, что у них в головах, а на Аояму было достаточно посмотреть один раз, чтобы понять, что он гей и скорее всего ему не откажет, в отличие от того же двумордого, которого хрен поймёшь. Возможно, баран Деку тоже не отказал бы ему, но что-то подсказывало Кацки, что одного секса задроту было бы мало, а Аояма спокойно принял его основное правило — никакой любви — и не пытался навязываться. Ну и главное — они не были друзьями даже близко. До того, как Кацки решил разнообразить свою половую жизнь чем-то поинтереснее собственной правой руки, Аояма был безликой фигурой из той части одноклассников, на которых он не обращал никакого внимания.       Их первый раз оказался незабываемым для обоих. Когда он пришёл, Аояма, волнуясь, протянул ему бутылочку со сверкающей смазкой и презерватив, который Кацки тут же взорвал, как только разглядел, что это «ультрамодная серия со стразами для ослепительных ощущений». Впрочем, в итоге ему пришлось уступить, потому что других не было. Для первого раза это оказался не самый удачный выбор: надеть получилось не сразу и Аояме было очевидно больно, а потом, в процессе, когда Кацки уже разошёлся, пара страз отвалилась и осталась внутри. Пока Аояма паниковал и плакал, Кацки орал на него и пытался не заржать. В тот вечер они оба так и не кончили, зато о них узнала вся общага. Девчонки жалели Аояму сначала за то, что тот встречается с Кацки, потом, когда Кацки взбесился и рявкнул, что они не встречаются, начали жалеть уже за это. Стразы вышли естественным путём, а злосчастные гондоны они выкинули и с тех пор пользовались обычными.       Кацки не знал, зачем их связь была нужна Аояме, но ему в общем-то было всё равно. Аояма не трахался, а «занимался любовью», всегда ухаживал за своим телом, всегда был окутан цветочными ароматами, постоянно жеманничал, любил красивое бельё и никогда не раздевался полностью, оставляя очередную рубашку с рюшами и пояс, контролирующий его причуду.       Кацки это устраивало, ему было плевать на одежду Аоямы и ароматические свечи, единственное, что его бесило — это диско шар и зеркала рядом с кроватью, а их Аояма убрал, хоть теперь и выяснилось, что не все. За два месяца Кацки ни разу не позвал Аояму в свою комнату и ни разу не остался ночевать у него.       Собственное желание и гибкое, стройное тело, согласное принять его — вот и всё, что было для важно для Кацки в их отношениях.       Они не встречались.       — Я красивый? — тихий голос выдернул его из расслабленно-дремотного состояния. Не хватало ещё здесь заснуть!       — Нормальный, — недовольно буркнул Кацки.       — Знаешь, я не могу перестать блистать… но ты блистаешь ярче чем я… ярче всех, кого я знаю…       Аояма говорил тихо и задумчиво, неотрывно глядя вверх.       — И что за хрень ты несёшь? — раздражённо поинтересовался Кацки.       Аояма улыбнулся и пожал плечами, словно говоря: «Сам не знаю, мон шер» и Кацки, чувствуя нарастающее раздражение, навалился на него сверху, придавив к кровати.       — Ты тяжёлый, — страдальчески вскинув брови, произнёс Аояма.       — Ага.       Кацки усмехнулся и провёл рукой по мягкому животу Аоямы выше пояса, потом ниже, его пальцы прошлись по гладко выбритому лобку и небольшому члену, слегка сжали мошонку. Не смотря на участившееся дыхание, Аояма продолжал смотреть вверх, почти не меняя выражения лица.       — Мон шер, что ты делаешь?       Кацки не удостоил его ответом, лишь сполз ниже, зло укусил за сосок и сразу же провёл по нему языком. Аояма охнул, испуганно и растерянно, а Кацки продолжил кусать его грудь и живот, зализывая яркие пятна, расцветающие на светлой чувствительной коже, пахнущей потом и чем-то неуловимо цветочным.       — К…кацки… — дрожащим голосом простонал Аояма, когда тот провёл языком по его возбуждённому члену. — Что… ох...       Кажется, это был первый раз когда он назвал его по имени, Кацки, играя, водил языком вверх-вниз, дразня, обхватывал губами головку. Он никогда раньше не делал Аояме минет, но это оказалось совсем не так отвратительно, как он думал. В паху Аоямы всё искрилось от смазки с блёстками и это было забавно.       Аояма неуверенно коснулся его волос, но тут же отдёрнул руку, и пальцы стиснули простынь. Кацки почти полностью взял его член в рот, одновременно введя два пальца по оставшейся смазке внутрь. Аояма громко вскрикнул и изогнулся, его ноги судорожно дёрнулись, скользя по простыне. Не дожидаясь, пока он кончит, Кацки поднялся и перевернул Аояму на живот, слегка придавив его голову рукой к подушке. Аояма болезненно замычал, прикусил губу и приподнял бёдра. Кацки вошёл резко и сразу начал двигаться, не собираясь более сдерживаться. Кровать снова натужно заскрипела под их телами, болезненная тяжесть в паху требовала двигаться быстрее, до упора погружаться в горячую мягкую плоть, и он впервые не сдержал сдавленный стон наслаждения. Левой рукой обхватив член Аоямы, он задвигал ладонью вверх-вниз по стволу в такт собственным толчкам. С припухших губ Аоямы срывались хриплые стоны, взгляд его прикрытых глаз затуманился, пряди золотистых волос под рукой Кацки спутались и стали мокрыми от пота, длинные тонкие пальцы судорожно комкали сверкающую простынь. Сейчас, потеряв самообладание, не способный больше играть, он казался действительно красивым. Стоны превратились в сдавленные крики, из глаз Аоямы брызнули слёзы, Кацки почувствовал разрывающийся в голове фейерверк и кончил болезненно-ярко, чувствуя, как пульсирует член Аоямы в его руке.       Когда дыхание выровнялось и сердце перестало выпрыгивать из груди, Кацки понял, что забыл надеть презерватив.       — Блядь, — пробормотал он, глядя как сперма стекает по бедру Аоямы. Внезапная усталость подкосила его и Кацки повалился на кровать прикрыв рукой глаза.       — Ты…м…я…шь?… — донёсся до него чуть слышный шёпот.       В голове было пусто, немного звенело и он не разобрал слов.       — Что?       — Ты останешься? — тихо, но чётче и, как ему показалось, не то печально, не то сонно спросил Аояма.       Уходить не хотелось. Кацки устал так, что глаза сами собой закрывались. Аояма лежал рядом, не шевелясь, соприкасаясь с ним бедром. Он был тёплым. Сегодня и так слишком многое произошло впервые.       Пожалуй, тут тесновато спать вдвоём.       Но уходить не хотелось.       — Останусь, но никаких пидорских обнимашек! — буркнул Кацки, поворачиваясь к стене.       — Спасибо, — прошептал Аояма, по-прежнему не шевелясь.       Завтра утром можно будет подкараулить выходящего из соседней комнаты Деку и посмотреть, как тот будет краснеть, бледнеть, прятать глаза и смущённо бормотать «добрутрокаччан». А пока… пока хотелось почему-то повернуться к Аояме и, притянув к себе, прижаться всем телом, вдыхая запах пота и чего-то приятно-сладкого.       Кацки закрыл глаза, не поворачиваясь, он не собирался разводить нежности.       Потому что не было никакой любви.