***
Она не отследила момент, когда заснула, но снилось ей что-то очень приятное и теплое. Когда Тсунаеши просыпается, в комнате темно и немного прохладно. В окно можно увидеть край алого неба, где садится солнце, и наступающие сумерки. Сама Тсуна лежит на мягкой и удобной кровати, накрытая одеялом по шею, и чувствует себя как никогда выспавшейся и отдохнувшей. Она довольно тянется, словно кошка, и широко зевает. Тсуна щурит глаза, осматривая обстановку комнаты, хотя и так уже знает, что это ее спальня и никого внутри, кроме нее самой, нет. В темноте что-то рассмотреть довольно трудно, но не ей с ее превосходным зрением. Савада тянется к тумбочке и щелкает переключателем, включая ночник. Комната тут же заливается мягким желтым светом, от чего глазам немного больно, но они быстро к этому привыкают. Часы на тумбочке показывают восемь часов вечера, и девушка не может не вздохнуть, сетуя на то, что все-таки заснула. А ведь она так старалась не позволить дреме одолеть себя… Но, видимо, усталость и правда была слишком большой, а Чуя и Дазай слишком долго сидели рядом, ожидая, пока она свалится. В общем, дождались. Ай молодцы, пусть возьмут пирожок с полки. Шатенка еще раз потягивается и откидывает одеяло, собираясь встать, перекусить и вернуться к разбору документов (она готова поспорить, что их еще много, даже если ее женихи (довольно смущающе произносить это) решили помочь ей. Все-таки, они слишком много нюансов не знают, чтобы эффективно справиться с ними. С другой стороны, если им помогают Гокудера и Хибари, шансы на удачный и окончательный разбор бумажек значительно возрастают. — Кто разрешил тебе вставать, Тсуна? — слышится от двери, которая бесцеремонно открывается. Тсунаеши устало вздыхает и закатывает глаза, натыкаясь взглядом на Накахару и маячущего за его плечом Дазая, который, кажется, держит какой-то поднос. — Я выспалась. Спасибо за отдых, ребят, но мне пора вернуться к работе. — качает она головой, пытаясь встать, но Чуя даже не думает пускать ее и усаживает обратно. Тсуна устало вздыхает и выгибает одну бровь. — И? — Сейчас ты ешь, а потом продолжаешь отдыхать. — голосом, не терпящим возражения, заявляет Осаму, ставя перед ней на раскладной столик поднос с едой. — Но… — пробует возразить она. — Никакого но! — с металлом в голосе те говорят это одновременно. Савада ошеломленно хлопает ресницами, пытаясь понять, чего такого случилось, что они распоряжаются тут, как у себя дома. Ну, не то чтобы ей неприятна их забота… Приятна, еще как. Но она — девочка уже взрослая и самостоятельная, так что не нужно вести себя с ней, словно она ребенок малый, нуждающийся в постоянном присмотре. А потом она вспоминает про Хаято, который вел себя несколько странно, после чего все становится на свои места. И откуда они узнали, и как вошли на территорию самого защищенного поместья в Италии, и как слуги не отреагировали на то, что странные незнакомцы куда-то тащат сопротивляющегося и ругающегося Босса. И если все действительно обстоит так, как она думает, девушка может даже не пробовать возражать. А если попробует, есть большая вероятность, что добрые Хранители, бесконечно пекущиеся о здоровье своего Босса, снабдят ее женихов каким-нибудь снотворным, так что шатенка выспится даже против своей воли. И это в случае, если эти самые женихи с собой снотворное не привезли. Все-таки, Тсунаеши уверена, Мори-сан не менее сильно печется о ее здоровье и благополучии, так что вполне мог расстараться и с заветными таблеточками. — А если я не хочу спать? — прищурилась Тсуна, хотя и чувствовала некоторую сонливость. Все-таки, ее организм, вкусив отдых, видимо решил отоспаться по максимуму. Видимо, погруженность в работу и недостаточное количество сна ему не понравились совершенно. — Хочешь. — со взглядом «и-кого-ты-пытаешься-обмануть?» сказал шатен, а Чуя еще согласно кивнул, судя по всему абсолютно разделяя точку бывшего напарника. — Учитывая, сколько именно ты не спала, тебе стоит отдохнуть еще. — А работа? — вызывающе прищурилась Савада, скрестив руки на груди. — Сделана уже, успокойся. — потрепал ее по волосам Накахара, почти насильно вручая ложку. Девушка немного покопалась в еде, а потом вздохнула и начала есть, потому что ее живот уже и так подавал недвусмысленные посылы о том, что ему было бы неплохо что-то съесть. Парни сели на стулья и с умилением смотрели на то, как шатенка ест. Та под этими взглядами чудом не давилась, но ела, стараясь казаться невозмутимой (возможно, большую роль в этом сыграло то, что однажды Реборн также смотрел на нее, когда она пыталась поесть). — А как насчет информации по моему неучтенному родственничку? — пробормотала Тсунаеши, когда прожевала и проглотила кусок курицы. — Завтра с утра получишь. — пожал плечами Дазай, прекрасно понимая, что если он даст ей информацию сейчас, то она целую ночь будет заниматься чтением и разработкой планов, а не спать. Ох, и что же за бедовый ребенок им с Чуей достался… — Почему с утра? — возмутилась Тсуна, но потом скисла под их строгими взглядами (ну честное слово, будто родители, отчитывающие чадо за какой-то проступок) и снова уткнулась в тарелку. — Ладно, я поняла. Больше спрашивать не буду. — Вот и умница. — протянул Чуя, забирая у нее пустую тарелку и ставя десерт в виде мороженого. — Теперь доедай, мыться, чистить зубы и спать. Савада покосилась на них, но потом поняла, что они своего решения не отменят, и вздохнула, начиная есть мороженое. Одновременно она думала над тем, что стоит потом отчитать Гокудеру за это. Нет, он, конечно, молодец, что заботится о Боссе, но для этого необязательно сообщать о том, что с ней происходит, ее женихам. Она с приглядом за любимой и сама справиться может. Правда, судя по всему, остальные были иного мнения. Девушка вспомнила, сколько она спала и как ела, пока была погружена в работу, и испытала чувство стыда и неловкости. Ну, может с приглядом за самой собой она не очень справляется, но она старается, по крайней мере. Шатенка покосилась на Чую и Дазая, прекрасно понимая, что эти двое стараются еще сильнее. — Кстати, пока мы были тут, мы случайно наткнулись на палату твоего отца и Тимотео-сана. — делится Накахара, качая головой. — Случайно? — подозрительно щурится Тсунаеши. — Случайно. — невозмутимо кивает Осаму. — Он хоть цел? — уточняет Тсуна, прекрасно представляя возможную реакцию папы. Все-таки, он ее очень любил и очень за нее беспокоился, так что много что высказать и много что попытаться сделать женихам дочери. И его не остановило бы даже то, что он относительно недавно из реанимационной палаты приехал. Все-таки, Решимость Пламенникам давала очень много сил. Иногда даже слишком. И иногда (или часто) во вред собственному носителю. — Цел-цел, не переживай. — отмахивается шатен, хитро улыбаясь. Настолько хитро, что Савада прищуривается, испытывая укол настороженности. Все-таки, за столько лет она прекрасно научилась различать выражения лиц Дазая, и вот это конкретное вещало, что всем, кто его бесит, не поздоровится. — Он просто несколько в шоке от того, что наговорил Осаму. — поясняет Чуя, успокаивающе касаясь. Девушка всматривается в глаза Накахары, а потом кивает. Если рыжий был рядом, он точно проследил, чтобы шатен не перешел границы. — Надеюсь, он хотя бы в обморок не упал… — с каплей над головой протянула шатенка, потому что, если Иемицу расходился, его было очень трудно успокоить. А так, чтобы он аж замолчал… — Не упал, хотя пытался. — покачал головой Чуя, похлопывая по плечу, после чего забирает поднос. — Мыться, чистить зубы и отдыхать. — Информация утром? — прищуривается Тсунаеши. — Утром-утром. — успокаивающе обещает Дазай. Тсуна смотрит на него, а потом кивает и идет в сторону ванны. Это честная сделка, да еще и костюм сменить нужно. Все-таки, она в нем несколько дней ходит, от чего он попахивает, пусть и не слишком сильно. Хорошо еще, что Накахаре и Осаму на это плевать, хотя Саваде и без того очень стыдно за небрежный внешний вид.***
Утром Тсунаеши позволяет себе понежиться в постели, довольно улыбаясь, но потом вспоминает про вчерашнее обещание Дазая и Чуи, после чего подрывается с кровати и быстро летит в ванну, чтобы умыться и почистить зубы. После того, как она убрала остатки сна и быстро переоделась, вышла из комнаты, направляясь на кухню. Еще слишком рано, чтобы был накрыт стол в столовой, но на кухне всегда можно найти что-то вкусное, а если особенно повезет и уже что-то будет приготовлено, можно рассчитывать на плотный и питательный завтрак. А потом можно будет пойти в кабинет и начать заниматься с бумагами, дожидаясь того, когда Осаму и Накахара придут и расскажут ей то, что умудрились нарыть. Тсуна вздыхает и качает головой, потому что до сих пор не может поверить, что шатену и рыжему хватило всего несколько часов, чтобы обнаружить то, что не смогли обнаружить они всей Вонголой. Савада не может не думать о том, откуда у них такие связи, и о том, что, кажется, связалась с очень опасными и влиятельными людьми. Впрочем, сама такая. И она даже не собирается задумываться над тем, что ей стоит найти кого попроще и поприличнее (как предлагал папа). Более того, она уверена, что все именно так, как и должно быть. К тому же, если бы на месте Дазая и Чуи был какой-то другой менее опасный, гениальный и великолепный человек; даже если бы вместо их двоих был кто-то один, это было бы уже совершенно не то. Да и, к тому же, это было бы слишком скучно. А девушка ненавидит скуку. На кухне ворчливая, но добрая повариха снабжает ее свежеиспеченными пирожками, кружкой чая и вкуснющей кашей. Одновременно та не устает сетовать на то, что шатенка слишком худая и хрупкая. Тсунаеши даже не думает спорить, предпочитая посвятить всю себя поглощению пищи. После этого Тсуна, поблагодарив донну Джиованну, идет в кабинет, чтобы заняться бумагами, если они, конечно, есть. Вот только их нет — видимо, Осаму и Накахара вместе с Гокудерой и Хибари действительно постарались, чтобы избавить ее от этой головной боли хотя бы на ближайшие пару дней. Зато вместо них на столе лежит неприметная папочка со смешливой запиской. Почерк Дазая Савада знает наизусть. Она выгибает брови и берет ее в руки, раскрывая. Оттуда на нее с фотографии смотрит угрюмый мужчина лет тридцати с темно-серыми, почти черными, глазами, тяжелой челюстью, шрамом через все лицо, кустистыми бровями и русым цветом волос. Он сразу производит неприятное впечатление, а Гиперинтуция и вовсе заходится паникой и возмущением. Девушка тут же переворачивает фотографию, потому что ей не нравится, как странно та смотрит, как бы смешно это не звучало. После этого ознакамливается с информацией, которой было совсем уж мало. Имя: Николай Фамилия: Рид. Кличка: Кукольник. Национальность: Американец (?). Дата рождения: ???. Возраст: 29 лет (?) Род деятельности: неизвестно. Проходит во многих криминальных делах с пометкой «особо опасен». И шатенка уверена, что с этим типом далеко не все так просто.