***
Когда с насыщением было покончено, Арс потрудился, подчиняя потоки воды и заставляя их перенаправить тело как можно дальше от «проклятого места». Репутацию озера срочно нужно было восстанавливать, и Арсений решил, что во благо самому себе не позволит пустить ситуацию на самотёк. Из ста необходимых жертв было принесено чуть меньше половины. Неутешительные результаты, учитывая, что до конца лета оставалось всего ничего — август коварно дышал в затылок. Зиму Арс по понятным причинам не любил. Вода казалась холодной даже для его нечувствительного к температурам тела, гладь покрывалась толстым льдом, из постоянного контингента наблюдались лишь заядлые рыбаки, которых скучающий русал пугал треснутым льдом и рыбами с человеческими зубами. Будучи реалистом, Арс не надеялся расправиться с ещё пятьюдесятью девушками до конца лета, но надеялся максимально приблизиться к цели, чтобы сделать предстоящую зиму последней в этом чёртовом озере. У всех есть мечта, не стоит осуждать Арсения, имеющего лишь два варианта: смириться с участью русала и сделать местных рыб своими единственными друзьями, либо утопить сто молодых девушек и освободиться от жестокого проклятия. Задумайтесь, что бы выбрали вы.***
Тело пропавшей Ксюши, к сожалению, отыскали. Причём в рекордно короткие сроки. Видимо, не последнюю роль сыграли настойчивые друзья и обеспокоенные родители. И все дружно опять приписали несчастный случай проклятому озеру. Надёжно скрываясь, Арсений краем уха услышал от членов поискового отряда, якобы озеро обладает какими-то непонятными перекрёстными течениями и затягивает несчастных отдыхающих в свою неприветливую бездну. Почему действует это лишь на девушек, конечно, никто не подумал, продолжая вздыхать и коситься на водную гладь с явным подозрением. Уже тогда у Арса в груди зародилось нехорошее предчувствие. И, стоит сказать, небезосновательно. На следующий день полюбившийся молодежи и семейным парам берег благополучно изолировали красной лентой, по всем новостям протрезвонив, как опасно на нём находиться. Разнесли байку про чёртовы перекрёстные течения и были таковы. Без того шаткая репутация небольшого озера, державшаяся на тоненькой нитке, оказалась разрушена окончательно и бесповоротно. В глубине души предсказывающий столь печальный исход, Арсений расстроенно забился куда-то на дно и просидел так несколько дней, не улавливая ни единого, даже самого маломальского человеческого движения с берега. Как рухнула добрая слава озёра, так рухнула мечта Арса превратиться обратно в человека. Жизнь действительно несправедливая сучка.***
Уже под конец лета, когда одичавший от горя и печали Арсений в миллионный раз прочёсывал озеро вдоль и поперёк, на любимом берегу кто-то зашелестел. — Бля, Ир, нахуя мы здесь? Ты разве не слышала, что по телеку говорят? — тяжело вопросил мужской голос. Метнувшись к поверхности, Арс затаился за тростником и осторожно выглянул, не веря своему счастью. У самой кромки воды неуверенно переминался с ноги на ногу высокий тощий парень, пока его подруга — энергичная брюнетка, весело стаскивала с себя одежду. Футболка и шорты полетели на траву, следом за ними — лифчик и трусики. Так называемая Ира осталась совсем обнажённой, и парень смерил её хищным взглядом, плотоядно усмехаясь. — Антош, в наше время доверять телевизору то же самое, что верить надписям на заборе, — и с разбегу бросилась в озеро, уже оттуда окатывая ошарашенного парня потоком прогретой воды, — мы здесь совсем одни! Так классно! Тяжело вздохнув, тот всё же улыбнулся и тоже скинул одежду, медленно проходя следом. Замерев, словно припаянный, Арсений сглотнул, чувствуя, как лоб потеет от волнения, а где-то в самом начале хвоста завязывается тугой комок возбуждения. При нормальной-то жизни Арса привлекали исключительно мужские тела, что говорить теперь? Трёхгодовое воздержание дало свои плоды. Парень определённо был хорош собой. Крепкие икры, поджарый живот, офигенная шея и залипательные руки, увешанные фенечками и кожаными браслетами. Разнообразные кольца на пальцах — отдельное искусство. На причинное место, когда-то при разгульной, чего уж тут, половой жизни, Арс не смотрел, без этого чувствуя себя донельзя смущённым. А когда влюблённая парочка, вдоволь наплескавшись, слилась в страстном поцелуе и вышла на берег, смято раскинув полотенце и набросившись друг на друга, будто в первый раз, Арс вовсе махнул хвостом и нырнул вглубь, оттуда с тяжёлым сердцем слушая задушевные девичьи стоны. Ни в тот день, ни в следующий он Иру так и не утопил. Хотя возможности, поверьте, были. Не хватало сил. Страх, что после этого он больше никогда не увидит очаровательного Антона, не услышит его громкий заразительный смех и армию шуток, всех, как на подбор, веселивших до прикусанной тыльной стороны ладони, по загадочным для самого Арсения причинам засел глубоко внутри и каждый раз сжимал горло крепкими тисками, не давая ни вдохнуть, ни выдохнуть.***
Арсений никогда не влюблялся. Ни в школе, когда гормоны бушуют на ура и каждая девчонка кажется вполне себе ничего; ни в универе, когда пора задуматься о создании крепкой семьи; ни во взрослой жизни. Признав себя и свою ориентацию, Арсений продолжал перебиваться лёгкими, ни к чему не обязывающими связями. Кто ж знал, что возведённое в культ чувство настигнет его, когда он будет меньше всего к нему готов. Антон был… потрясающим. В последние две недели они с Ирой наведывались с завидной регулярностью, правда, почти не купались, а лишь сидели на берегу, привалившись друг к другу плечами, и долго разговаривали. И если реплики девушки Арсений, как правило, пропускал мимо ушей, Антону он внимал, подавшись вперёд и полностью обратившись в слух. У них совпадало чувство юмора, музыкальные предпочтения и взгляды. Арс прижимал руки к груди, умоляя расшумевшееся сердце успокоиться. Не сводя с Антона влюблённых глаз, он запоминал прищур ярко-зелёных глаз, ловил каждую улыбку и впечатывал в себя взмах его рук. За продолжительными откровениями парочка обязательно отдавалась накатившей страсти, занимаясь любовью и подолгу лаская друг друга. Тогда Арсений, чувствуя себя последним извращенцем, — хотя казалось бы, куда хуже проклятого русала? — смотрел на Антона не моргая, представляя под стройным сильным телом своё — нормальное, с нормальными человеческими ногами, а не тупым рыбьим хвостом, и медленно умирал изнутри.***
— Вот, это тебе, — смущённо проговорил Антон, надевая на тонкую шею своей девушки аккуратный кулон с миниатюрным дельфином, — я хотел сказать, что ты мне… типа ты мне очень нравишься, и я хотел бы… — он почесал затылок и опустил глаза, краснея, как мальчишка на первом свидании, — хотел бы продолжать встречаться с тобой, Ира-заебала-будить-меня-в-шесть-утра-Кузнецова. Девушка счастливо рассмеялась и бросилась ему на шею, шепча что-то своё и крепко прижимаясь к груди. Арса вдруг охватила злость, и он стиснул челюсти, издавая тихий рык. Не то чтобы он, наивный дурачок, на что-то рассчитывал. Ира была неплохой, правда… правда, Арсению казалось, что лично он подходит Антону намного сильнее. Они могли бы вместе ходить на концерты любимых групп, вместе готовить любимую ими обоими картошку и драться столовыми ложками. Арсений понимал Антона лучше, чем легкомысленная хохотушка Кузнецова. Арсений бы точно не ушёл от него к кому-то получше. Почему всё так несправедливо? Разозлившись и расстроившись одновременно, Арс нырнул вглубь водоёма и крепко обнял себя руками, растирая плечи. Кто он такой, чтобы претендовать на Антона? Зачарованный злыми силами русал, единственный шанс которого утопить сто девушек, забрать их жизненную силу и тем самым стать обратно человеком. Да когда это произойдёт, у Кузнецовой от Антона уже миллион детей будет! Вскинув голову, он увидел болтающиеся в воде женские ноги. — Тош, иди ко мне! Вода, конечно, прохладная, но плавать можно! Скоро вовсе остынет и до следующего лета не искупаемся. От этих слов Арсению стало в тысячу раз хуже. Целую осень-зиму-весну он не увидит Антона. А потом… потом неизвестно, придёт ли объект его обожания вновь. Судя по всему, озеро нравится по большей части именно Ире, а значит не захочет прийти она, не захочет и Антон. Потому что нечего здесь делать в одиночестве. Арс подумал, что если бы Антон хоть раз пришёл без прицепа в виде приставучей Иры, он бы обязательно подплыл поближе и постарался познакомиться. Просто так, чтобы в случае чего не карать себя за бездействие. В конце концов, попытка была бы засчитана. За размышлениями Арс притаился в камышах и рогозе, осторожно выглядывая. Из своего укрытия он увидел, как лицо девушки резко перекосилось в гримасе боли и страха. Ира дёрнулась и вдруг ухватилась за лодыжку, пытаясь удержаться на поверхности воды. Судорога, серьёзно? Впрочем, в такой холоднючей воде… нечему удивляться, иными словами. Арсений испытал садистское удовлетворение, наблюдая, как Кузнецова из последних сил пытается выкарабкаться сама, а когда понимает, что не получается, и размыкает резко пересохшие губы, желая позвать своего парня, голос резко пропадает. Она беспомощно хлопнула ртом, медленно погружаясь под воду. План пришёл быстро. Времени размышлять не было. Усмехнувшись, Арсений вынырнул перед ней, наблюдая всю гамму неподдельного ужаса на красивом юном лице. Ире ещё жить и жить, строить семью с Антоном и блистать своим совершенством. Вот только в планы Арсения это совсем не входит. — Ты сама отправила его собирать малину, — тихо сказал он, с научным интересом наблюдая, как Ира отплёвывается от воды, глупо размахивая руками, — он не поможет… И надавил на плечи, ускоряя процесс. По воде пошли мелкие пузырьки. Ира брыкалась, пытаясь вырваться, но силы быстро оставили её хрупкое тело, и вскоре она обмякла, медленно, с отсутствующим лицом и раскинув руки уходя на пустынное дно. Арс нырнул следом, ухватил её за запястье и прикрыл глаза, сосредотачиваясь. Раньше он никогда не занимался подобным, возможно, сейчас самое время. Когда Антон вышел из леса с полным стаканчиком лесной малины, Арсений сидел на полотенце, медленно обтирая длинные волосы, сосульками спадающие на узкие плечи. И впервые Антон оказался так близко, что Арс мог рассмотреть лёгкую россыпь веснушек на его плечах, с которых то и дело норовила соскользнуть просторная футболка; очаровательную родинку на кончике носа и лёгкий зуд на коже лица от торопливого бритья. — Не замёрзла? — ласково спросил Антон, легко пробежавшись пальцами, которые сидящий вплотную русал тихонько боготворил, по хрупкой шее с выпирающими позвонками. Арс с непривычки дёрнулся, но почти тут же расслабился, прикрывая глаза и отзываясь на прикосновения. — Ничуть, — широко улыбнулся он, чувствуя, как приятные мурашки пробирают до кончиков волос. Антон оглядел его любящим взглядом, но почти тут же нахмурился, складывая руки на груди: — А где кулон? — настороженно спросил он, щурясь от солнечных лучей, коварно бивших в самое лицо. Чёрт. Проёб. — Я, когда нырял… ныряла… случайно зацепилась за корягу. Цепочка… порвалась. Я всё дно излазила, но не нашла, — зачастил Арс, стараясь выглядеть как можно искренней и огорчённей. — Первый день подарку был, — с сожалением вздохнул Антон, падая рядом и закидывая в рот несколько ягод, медленно пережёвывая и пробегаясь кончиком языка по пухлым розовым губам. — Ну прости, пожалуйста! — прижался к нему Арс, крепко перехватив поперёк груди. — Ты какая-то холодная. Всё-таки замёрзла… — Антон ласково сжал его руку, поднося к губам и целуя костяшки. — Можешь согреть, — коварно шепнул Арс, изголодавшись по теплу и ласке. Больше Ирины Кузнецовой не существовало, был лишь влюблённый русал, коварно принявший её слишком соблазнительную оболочку.***
Антон Шастун с уверенностью мог назвать себя счастливчиком. Один из лучших аниматоров города, профессия, к которой он поначалу отнёсся скептически, но спустя пару месяцев неожиданно для себя и предсказуемо для всех нашёл в ней своё истинное призвание. Именно там, проводя пенную вечеринку для одной милой именинницы и её друзей, он познакомился с Ириной Кузнецовой. Лучше девушку нельзя желать. Ира была доброй, отзывчивой и понимающей. И если поначалу она зацепила широкой улыбкой, лёгким подходом к жизни и умением отыскать плюсы даже в самой безысходной ситуации, то потом Антон (вновь неожиданно для самого себя) распознал в Ире спутницу всей жизни. Ту, с которой и в огонь, как говорится, и в воду. Три года назад, обычным августом самого обычного лета, Ира изменилась. Каждый день Антон буквально открывал свою девушку заново. Это напоминало квест, в конце которого — билет в долгую счастливую жизнь. Неожиданная любовь к театрам, выявление в себе способностей дизайнера, курсы актёрского мастерства. Порой Антону казалось, что он общается с абсолютно другим человеком. Периодически он злился на самого себя, потому что ещё пару месяцев назад рассматривал Кузнецову лишь как временную остановку, отношения, которым с течением времени всё равно суждено распасться. Ира была милой, доброй, открытой и пятое с десятым. Она не была… по-настоящему интересной. Лёгкая на подъём, красивая, но такая предсказуемая. До определённого момента. Антон не знал, что произошло, но эти перемены его абсолютно устраивали. Порой любимая девушка вела себя странно, и Антону казалось, будто она с ним играет. На вопрос, по типу, какие она планирует заказать блюда в ресторане на годовщину, о которой благополучно позабыла, Ира очаровательно улыбалась, мол, вот ты мне и скажи. А ещё неожиданно возненавидела морепродукты, которые ещё месяц назад обожала до беспамятства. Антон к рыбе относился равнодушно, поэтому, когда она вдруг исчезла из рациона, отнёсся с пониманием. В конце концов, всё приедается, а белок можно получать и другим путём. Спустя год такой жизни Антон решился. Отчего-то безумно волнуясь, он сделал Ире предложение. С дорогим кольцом и на одном колене, всё, как полагается. В этот момент карие глаза Кузнецовой блеснули глубокой синевой, она прижала руки ко рту и глубоко выдохнула. Антон убедил себя, что ему показалось. Тем более девушка ответила громогласным согласием и бросилась к нему на шею, вжимаясь всем телом и содрогаясь от волнения и счастья. Если бы Антон знал, что так сильно обрадует возлюбленную, купил кольцо намно-о-ого раньше. Вскоре они скромно расписались и укатили в тур по Европе праздновать медовый месяц. Когда-то давно, кажется, в начале знакомства, Ира упомянула: она мечтает о пышной свадьбе. После девушка категорически отказалась от затратной идеи, заявив, что лучше вложить деньги в путешествие, чем на удовлетворение родни тупой показухой. В эту минуту Антон, в глубине души думающий точно так же, словно влюбился заново.***
Подскочив на кровати, Антон судорожно втянул носом воздух. Несмотря на позднюю осень и приоткрытое окно, в комнате было душно и стоял запах тины. Откинув сбившиеся в ногах одеяло, Антон запустил руку в волосы и напряжённо принюхался. Раньше в съемной квартире не наблюдалось проблем с канализацией… Ира крепко обнимала со спины, прижимаясь к коже небольшой грудью, и Антон аккуратно убрал её руки, покосившись на выразительный стояк, приподнимающий ткань домашних шорт. Спрашивается, какого хрена? Проблем с сексом у Антона не было от слова совсем. Ира, кажется, хотела всегда и везде (ну прямо мечта любого парня), и если разбудить сейчас, она и то, скорее всего, не откажет. Так в чём проблема? Тихонько поднявшись с кровати, Антон прошёлся на кухню, залпом опрокинул стакан прохладной воды и рухнул на стул. Неприятно, должно быть, на двадцать шестом году жизни обнаружить в себе признаки гейства. И если первое время Антон отмахивался, списывая странные сны на стресс и переутомление, сегодня стало не до шуток. От блядского сна он едва не кончил. Здравствуйте, приехали, пятнадцать лет, пубертатный период. И ладно, Бог с ним, если бы Антон видел хотя бы кого-то знакомого, там, лучшего друга Димку Позова, на крайняк, начальника — Пашу Добровольского. Но нет! Нет, блять! Видел Антон некого голубоглазого брюнета с забавной чёлкой. И брюнет этот воплощал собой едва ли не идеал мужской красоты. Стройный, подтянутый, с правильными чертами лица и до боли знакомой улыбкой, как будто Антон её каждый грёбаный день наблюдает и уже наизусть выучил. Первое время во снах брюнет просто садился напротив и молчал, смотря в самую душу тёмным пронзительным взглядом; через неделю начал откровенно приставать, ещё через неделю — Антон счастливо вдалбливал его в кровать, будто так и надо. И вроде девушка идеальный идеал, и вроде работа хорошая, и квартиру свою они скоро купят, а там и до детей недалеко, так почему?! Разозлившись, что он с жиру бесится и стоило нормально потрахаться с каким-нибудь парнем в юности, чтобы не страдать сейчас, Антон выпил таблетку успокоительного и вернулся в спальню. Там Ира, слегка оттопырив нижнюю губу, очаровательно пускала слюни на подушку и посапывала. Улыбнувшись, Антон аккуратно улёгся обратно и привлёк её к себе, лицом зарываясь в мягкие волосы. В нос подло ударил запах тины и каких-то озерных водорослей. Засыпая, Антон твёрдо решил: завтра он обратится к сантехнику.***
Проснулся Антон с неохотой, словно невидимая верёвка притягивала его к кровати, ни в какую не желая отпускать в реальный мир. Приложив усилия и заставив себя принять вертикальное положение, Антон, шаркая ногами, протопал сначала в ванную, а потом на кухню. Там, слегка покачиваясь в такт музыке из наушников, у плиты хозяйничала Ира, переворачивая на сковороде что-то на удивление калорийное. В какой-то момент его девушка, ранее не обеспокоенная вопросами ЗОЖ, занялась собой и Антоном по полной программе. Так что питались они по индивидуально составленному меню. Первое время Антон бухтел и возмущался, но довольно быстро смирился. На какие жертвы не пойдёшь ради любви… Вынув наушник, Ира развернулась с широкой улыбкой на губах, и Антон содрогнулся, замечая хищные клыки, блеснувшие в лучах утреннего солнца. — Доброе утро, Антош, — пропела девушка, через секунду становясь прежней собой, — какие планы на день? Не до конца придя в себя, Антон пожал плечами и, словно готовясь напасть, подошёл к девушке, целуя её в холодную щёку. Ира довольно разулыбалась. — Мне днём нужно съездить по делам, — защебетала она, переплетая пальцы с пальцами Антона. — Что за дела? — Ну там… дела, — неопределённо ответила она, — посетить одно место… Была у его девушки ещё одна странность: раз в месяц Ира пропадала. Её могло не быть от часа до целого дня. Особенно это прослеживалось летом. На водоёмы и моря они, кстати, больше не ездили, и каждый раз, когда Антон заводил об этом разговор, Ира умело переводила тему, либо вовсе затыкала его рот требовательным поцелуем. Кивнув и тем самым дав понять, что её услышали, Антон медленно побрёл в гостиную и рухнул на диван, на автомате включая телевизор. Что-то в сегодняшнем дне смущало, что-то было особенно неправильно. Антон силился понять причину и окончательно ушёл в себя, очнувшись лишь от стандартной заставки утренних новостей на местном региональном канале. Проморгавшись, он сфокусировал взгляд и замер, с удивлением узнавая озеро, так полюбившееся Ире три года назад. — В озере, ранее известном у местных жителей как «Проклятое озеро», обнаружен человеческий скелет. Предположительно, жертвой оказалась юная девушка двадцати-двадцати трёх лет, останкам два-три года, эксперты работают над выяснением обстоятельств, — Антон подался вперёд, прильнув к экрану носом, — из особых примет: подвеска с дельфином… Когда на экране крупным планом взяли потемневшую от ржавчины, но хорошо знакомую подвеску с тёмно-голубыми камушками, Антон резко осознал. В голове, как по щелчку, всё встало на свои места. И переменчивость Иры тем летом, и её ребусы с загадочными поездками, и резко изменившиеся вкусовые предпочтения с новыми увлечениями. Всё это время с ним жила не Ира Кузнецова. Антона пробрала крупная дрожь. На ватных ногах он поднялся с дивана и долго мялся на одном месте, потирая глаза, словно покрывшиеся сухой плёнкой. Когда хватило сил обернуться, «Ира» привидением стояла напротив. Немигающим взглядом ярко-голубых глаз она смотрела в лицо и молчала, сжимая пальцами край просторной футболки. Антон стоял тоже, смотрел в ответ и боялся пошевелиться. Только сейчас он заметил искривлённую тень, отбрасываемую девушкой; водяные следы, тянувшиеся за ней от самой кухни, и мелкие водоросли, запутавшиеся в неприбранных волосах. Во всей квартире стоял отчётливый запах подгнивающей тины. Опасливо сделав шаг назад, Антон на ощупь схватил одну из ваз (кажется, из Чехии) и швырнул её в существо, всё это время обводившее его вокруг пальца. Ваза попала чётко в посиневшее лицо и разлетелась на осколки, не причиняя ни малейшего вреда. Антон испуганно обхватил себя за плечи и попятился к балконной двери, вжимаясь в неё спиной. Время замерло. Антон подумал, что впервые за много-много лет ему хочется упасть на пол, закрыть лицо руками и разреветься от страха и ужаса, парализовавших его тело. — Что ты такое? — хрипло спросил он, с опаской сжимая ручку двери, готовый в любую минуту выскочить на балкон и позвать на помощь. Если успеет, конечно… — Я… — голос сел, и «Ира» прокашлялась. Её широко раскрытые глаза смотрели вперёд, — русал. — Русал? «Ира» кивнула: — Да, русал. Шесть лет назад меня прокляли. Я должен был утопить сто девушек, чтобы стать обратно человеком, но в какой-то момент… всё пошло не по плану. Я увидел тебя и как головы лишился. Ирина… в тот день она начала тонуть, и я… — русал отвернулся, ладонью смахивая слёзы, — я помог ей. Я знаю, ты никогда не простишь и не поймёшь меня, но я правда полюбил тебя! — выкрикнув это, он беспомощно отошёл назад. — И так хотел снова жить нормально… Когда-то я был самым обычным парнем с не самым обычным именем Арсений, пока та ведьма… блять, готов поспорить, она сама не ожидала, что проклятье сработает таким образом. Ошалело моргая, Антон вцепился другой рукой в подоконник. — За что она прокляла тебя? — Влюбилась, а потом узнала, что… ну, девушки меня не интересуют. Она была ненормальной. И меня сделала таким. — Арсений замер в дверях. — Прости, что обманывал, но хочу, чтобы ты знал: пусть я жил не свою жизнь, пусть ненавидел быть Ирой, эти три года были самыми лучшими в моей жизни… В Арсения полетела ещё одна коллекционная ваза, в этот раз угодившая в плечо и так же разлетевшаяся на мелкие осколки. Антон всё-таки разрыдался, до последнего отказываясь верить, что это происходит с ним. Идеальная жизнь в одночасье порушилась, как карточный домик от лёгкого порыва ветра.***
Отвыкший от озерной воды и её промозглого холода, Арсений, приняв свой истинный вид и навсегда потеряв возможность обращаться в Кузнецову (да и незачем это больше), сидел на берегу, хвостом болтая в медленно покрывавшейся коркой льда воде. Вот он снова здесь. Одинокий, брошенный и никому не нужный. Так или иначе, это должно было произойти: в форме Иры он пробыл слишком долго, постепенно теряя над ней контроль. Не узнай Антон сам, Арсу в любом случае пришлось бы оставить его. Это он, счастливый и влюблённый дурак, до последнего оттягивал роковой момент. Ударив по воде особенно ожесточённо, он уткнулся взглядом в землю и затрясся, чувствуя, как теряет последние крупицы стимула. Какое, к чертям, проклятье? После идеальных лет с Антоном, Арсу ничего не надо. Ни своего истинного обличия, ни ног человеческих, не нормального существования. Ничего. Самого хорошего у него всё равно больше никогда не будет, зачем пытаться жить дальше? Интересно, как в практически пустом озере можно убиться? И можно ли вообще? Вдруг Арсу придётся вечность влачить существование одинокого русала, слоняясь по пустому дну и пугая местных рыбёшек. От дальнейших размышлений стало в сто раз паршивей, хотя в его положении подобное казалось невозможным. — Не холодно? — раздался за спиной знакомый голос. Арс замер, как натянутая леска. Антон. Зачем он здесь? Неудивительно, если пришёл расправиться с существом, сгубившим три года его прекрасной жизни. Вопреки ожиданиям, Антон лишь сел неподалёку, в каких-то двух метрах, и смерил Арсения изучающим взглядом покрасневших печальных глаз. — Ты мне снился, — глухо констатировал он. — Такое возможно. Я терял контроль над оболочкой, — приглушённо ответил Арсений, поворачиваясь и смотря вдаль. Молчали пару минут. Антон собирался с мыслями. — Последние дни я долго думал о случившемся, — наконец начал он, тяжело смотря на Арсов профиль, — и пришёл к неутешительным для себя выводам, что окончательно ёбнулся. — Неудивительно… — Не перебивай, блять! — завёлся он, так же быстро успокаиваясь. — Ёбнулся я потому, что, сука, скучаю по мужику-русалу, три года вертевшему меня на одном месте. Я типа понял, что хер с ним, с телом, мне ты, пизданутый, нужен. Хоть Иркой, хоть Арсением. Блять, как-нибудь! Без тебя я окончательно кукухой еду, вспоминаю, как хорошо нам было, как хочется тебя обнять и прижать к себе. Как ебался ты на миллион очков из ста. Люблю я тебя, короче, придурок хвостатый. Арс обернулся к нему, как в замедленной съёмке, и отчётливо, по слогам, проговорил: — Антон, я твою девушку убил. И ещё много кого. Я монстр, сечёшь? Тот поморщился, как от зубной боли: — Я, видимо, тоже, потому что мне поебать. Я уже сказал: люблю тебя, не могу, так что возвращайся, а? — Не могу… — упавшим голосом прошептал Арсений. — Схуяли? — Я не могу больше становиться Ирой, а для нового обличия нужна утопленница. — А скольких из ста ты уже убил? — осторожно спросил Антон, будто ступая на тонкий лёд. — Пятьдесят. Ира была последней. Покосившись на его хвост, Антон поднялся на ноги и криво усмехнулся: — Не так много. Половинка, — и, больше не сказав ни слова, ушёл в обратную сторону, тихо ступая на покрывшиеся инеем листья.***
Арсений потерял всякую надежду, но спустя пару бесконечно долгих дней Антон пришёл вновь. Самое интересное — не один. — Тош, зачем ты приволок меня сюда в такой холод? — противно растягивая слова, надула губки невысокая девушка. Арс затаился сбоку, удивлённо наблюдая за происходящим. Это то, о чём он думает? — Тебе понравится, обещаю, — придерживая её за локоть, обольстительно улыбнулся Антон, подводя близко-близко к самому берегу. — Арсе-е-ений! Иди сюда! — Кого ты зовёшь? — удивлённо спросила спутница, пытаясь отстраниться. — Ты что, псих?! Антон не ответил, всматриваясь в поверхность воды, а когда Арс вынырнул и девушка испуганно вскрикнула, отшатываясь назад, широко улыбнулся: — Мы сделаем тебя обратно человеком, Арс, — с нотками безумия пообещал он, внезапно толкая хрупкое тело в промозглую, ледяную воду. Дальше дело за малым.