Обрывая нити...

— Мужчина, двадцать восемь лет. Авария. Столкновение с автобусом. Осколок ребра вошёл в сердце. Дважды возвращали с того света, пока везли к нам, — быстро доносит информацию медсестра в операционной. О Сехун, двадцать шесть лет, молодой и успешный кардиохирург. На его счету более сотни операций на сердце и только несколько — с летальным исходом. Как правило, это пациенты, которых уже нельзя было спасти, но стоило попытаться. — Давайте не дадим отправиться этому парню на тот свет в третий раз? Я знаю, Бог любит троицу, но не в мою смену. — Как скажете, доктор, — улыбается ему вся команда. Два года назад. — Хён, мне предложили работу, — сказал Сехун, усаживаясь за стол и принимаясь за свой завтрак. — Это же здорово, Сехун! — улыбнулся Бэкхён. — Да... Только вот, это в Америке. Бэк выронил свой сэндвич и уставился на парня. — А что на счёт нас? — спросил Бэкхён. — Бэк, это мой шанс. Я лучший, понимаешь? И они хотят лучшего! — Это всё прекрасно, но все же, как быть с нами? Совместные планы коту под хвост? Хун, я тебя люблю. И я хочу, чтобы ты стал самым лучшим кардиохирургом в мире. Но как же я? Сехун отодвинул свой кофе. Он знал, что так и будет. Знал. Бэкхён был далек от хирургии и медицины в принципе. У него свой бизнес в Сеуле. Фирма набирала обороты. А Бэкхён начал получать признание. Они встречались уже три года, случайно познакомившись в кафе. О тяжело вздохнул. Да, он тоже любил Бэкхёна, но хирургия была его жизнью. Его страстью. И он сейчас стоял перед выбором. Тяжёлым выбором. — Ты знал, что меня могут пригласить работать за границу, Бэкхён. Я говорил тебе об этом не один раз. — Но я не думал, что это случится так скоро. Ты даже экзамен этот свой ещё не сдал, — парень умоляюще смотрел на Сехуна. — Я уже дал своё согласие, хён. Такой шанс выпадает раз в жизни. Через месяц я улетаю в Америку. Ты со мной? Бэк опустил лицо в свои ладони. Его фирма сейчас нуждалась в его присутствии. У него был бизнес-план на год. После он планировал вывести своё детище на западный рынок. А сейчас его парень говорил ему, что через месяц он уже будет жить и работать в Америке. — Мне нужно всё обдумать, — произнёс Бэкхён и встал из-за стола. Сехун удивлённо посмотрел на него. Бэкхён всегда выбирал его. Шёл за ним везде. Никогда не спорил. А сейчас ему нужно подумать? — Как скажешь, — бросил О и покинул квартиру. Вот-вот должна была начаться его смена. Наши дни. — Зажим, — командует Сехун. — Нужно зажать артерию. Слишком много крови. Отсос! За два года в лучшей клинике города у молодого хирурга образовалась слаженная команда. Каждый знал своё дело и предугадывал его действия. — Проклятие! — Сехун пытается остановить кровь, но тут же лопается ещё одна артерия. — Доктор... — Да, я вижу, — устало произносит хирург. Операция длится уже пять часов, а сдвигов практически нет. — Подготовьте его родственников к тому, что он может не очнуться, — просит О и на секунду прикрывает глаза. — С ним никого не было, Сехун. Судя по всему, родственников тоже нет. Сехун едва машет головой. Да, жаль парня. Не успел ещё семью создать, а уже одной ногой в могиле. Два года назад. Весь месяц до отъезда прошёл в жёстком напряжении. Бён пропадал на работе. Сехун — в больнице. Виделись редко. Но даже в такие моменты они были словно чужие люди. Однажды, младший не выдержал: — Ты можешь хоть что-то сказать?! — Что ты хочешь от меня услышать? — Твой ответ! Через неделю я покину эту страну. И мне нужно знать, полетишь ты со мной или нет. Бэк потёр переносицу. Голова гудела. Все эти три недели он только и делал, что пытался уладить все вопросы в своей фирме, чтобы хотя бы на пару месяцев улететь вместе с Сехуном. — Я не смогу полететь с тобой, Сехун. Здесь нужно моё присутствие. — То есть компания тебе важнее, чем я? — уставился на него младший. — Это ты решил, что медицина важнее нас. Важнее меня. И я из кожи вон лез все это время, чтобы хоть как-то выкроить время для полёта с тобой. — То есть ты хотел полететь со мной лишь на время? — Сехун злился. — А как ты себе представлял это? — теперь уже начал злиться Бэкхён. — Ты едешь туда работать! У тебя будет работа и квартира. А я что? Что мне делать в Америке? Сехун молчал. Бэк всматривался в черты родного и любимого лица. — Думаю, мы закончили, — произнёс Сехун и поднялся с дивана. — Мои вещи уже сложены. Я вылетаю завтра. Он обрывал нити резко, чтобы избежать ненужной и лишней боли. Это похоже на то, когда смертельно больному говорят, что шансов нет, даже если и есть тысячная доля процента. Но нет смысла обнадёживать человека, который умрёт с вероятностью в 99,9%. — Сехун... Я люблю тебя, — всё, что мог сказать Бэкхён. — Я знаю, — ответил Се и покинул квартиру с чемоданом в руке. Наши дни. — Так, всем приготовиться. Сейчас я вытаскиваю осколок ребра, а вы тут же активно работаете отсосом. Времени мало. Нужно успеть зашить. Готовы? — Сехун оглядывает всех, те синхронно кивнули. — Отлично. Три, два, начали! Операция таки завершается успешно. Сехун предоставляет послеоперационный уход своим коллегам. А сам едет домой. Его смена закончилась. Он адски устал. Это была его четвертая операция за сегодня. И самая сложная за последнюю неделю. Парень выходит из душа и плюхается в кровать. Ноги были ватными, руки налились свинцом. Как и всегда после очередной спасённой жизни он берёт в руки телефон, намереваясь поделиться этим с Бэкхёном. Но они прекратили общение в тот самый вечер, когда Сехун покинул его квартиру со своими вещами. Он следил за некоторыми новостями и знал, что через год, после его отъезда, компания Бэкхёна сильно расширилась и вышла на западный рынок. Здесь, в Чикаго, даже открылось её новое подразделение. Сехун тогда хотел его поздравить, но не решился. Зачем давать ложную надежду? Он спал всего часа три, когда тишину его квартиры разорвал пейджер. — Черт! — ругается парень. Быстро собравшись, он вылетает из квартиры, спускается на парковку и заводит автомобиль. Спасённый им парень, все таки, не оставляет попыток отправиться на тот свет. — Что у нас? — выходя из лифта, спрашивает О, забирая из рук ординатора медицинскую карту. — Остановка сердца. Швы не разошлись, новых разрывов нет. Он просто... Он будто не хочет жить. — Заставим, — уверенно говорит Сехун и забегает в палату. Медицинская карта падает на пол. Все присутствующие оборачиваются на доктора, на котором лица нет. Он пытается нащупать стену, чтобы опереться. На больничной койке лежит Бэкхён. А на его груди — дефибриллятор. Сехун никогда не смотрел на лица своих пациентов в операционной. Не хотел видеть их во снах, если те умрут на его столе. Вот и в этот раз он просто выполнял свою работу, даже не догадываясь, чьё сердце держал в своих руках. — Сехун? Что с тобой? — подходит к нему зав. отделением, доктор Нилс. — Все в порядке, — берёт себя в руки молодой хирург. Он подходит к Бэкхёну, выхватывая дефибриллятор из рук медсестры. — Разряд! Характерный звук, толчок, тело пациента вздрагивает и обмякает. — Разряд! — снова кричит Сехун, а по щекам бегут слезы. — Ты не уйдешь от меня, слышишь?! Я тебе не позволю! — кричит Се. — Доктор О, — повышает голос Нилс, — уже поздно. Он мёртв. — Нет! — рычит Сехун. — Разряд! Снова противный писк. Снова дергающееся тело от тока, пущенного по нему. Сехун смотрит на монитор. В палате повисла тишина. Семь месяцев, два дня, двенадцать часов и шесть минут спустя. — Ты опоздал, — говорит Сехун, поднимая голову на подошедшего парня, щурясь от солнца. — Прости, подписывал важные бумаги, — лучезарная улыбка освещает лицо блондина. — Ты же знаешь, я волнуюсь, если ты опаздываешь и не предупреждаешь, — Сехун протягивает ему руку и усаживает рядом на лавочку. — Прости, — снова шепчет парень и целует его в губы. Сехун отвечает на поцелуй. Потому что это его губы. Потому что это его Бэкхён. Потому что любит. Потому что без него ничто не имеет смысла.