Не ты

Колетт, дочь барона Клари — сплошное очарование. У нее голубые глаза, светлые волосы, уложенные в затейливую прическу, нежный румянец на щечках и красиво очерченные губы, всегда готовые жизнерадостно улыбнуться. У Колетт танцующая походка, изящные, хоть и несколько нарочитые, жесты и красивая, идеально отточенная речь, наполненная модной нынче цветистостью. У нее лишь один недостаток: она всего на несколько дюймов ниже де Сарде, и мужчины отнюдь не выстраиваются в очередь, чтобы поухаживать за леди Колетт Клари. Может быть, именно поэтому она с такой благодарностью принимает его приглашения на вальсы, а в голубых глазах так и светится соблазнительный призыв. Де Сарде улыбается ей, гладит маленькие холеные ручки, гуляет с ней в роскошных садах дворца и — иногда — отводит с гладкого лба непокорные волнистые пряди, мягкие, как самый дорогой шелк. Леди Клари неожиданно хорошо соображает, она умна и начитанна, и де Сарде получает настоящее удовольствие, разговаривая с ней на самые разные темы. Константину Колетт не нравится. Константин строит гримасы, когда де Сарде рассказывает ему об их прогулках; кривится, когда разговор заходит о сорванном поцелуе; страдальчески морщится, когда его взгляд падает на проносящуюся в стремительном вальсе пару. — Она готова залезть к тебе в постель, стоит лишь поманить ее пальцем, — говорит Константин. — Не понимаю, что ты в ней нашел, она же ростом с водонапорную башню! — У нее слишком широкий рот, — говорит Константин. — А еще у нее слишком твердая походка. Ты видел, чтобы дамы из высшего общества так маршировали? — Мой милый кузен, — говорит Константин. — Мой милый кузен, но она же глупа, как пробка! Конечно, я с ней не беседовал, но достаточно лишь увидеть ее глаза, чтобы это понять. Никогда не думал, что тебе нравятся такие пустышки. — Ох, избавь меня от подробностей, — говорит Константин. — Боюсь, леди Клари — совершенно, абсолютно, категорически не в моем вкусе. Я и не знал, что тебе нравятся блондинки, похожие на гренадеров. «Похожие на тебя», — хочется сказать де Сарде, но он молчит и лишь наблюдает, как его кузен небрежно откидывает со лба непокорную волнистую прядь.

***

У младшей сестры госпожи де Леви нет отбоя от поклонников. Гордая, стройная, с копной блестящих темных волос, Франсуаза де Леви — истинная аристократка, идеал, к которому стремятся все девушки высшего света. У нее низкий голос и спокойный невозмутимый характер, карие глаза с длинными ресницами и упрямый подбородок, острый ум и плавные скупые жесты. Она совершенно не походит на беззаботных и безмозглых, точно бабочки, девиц, окружающих Константина, и поэтому он с легкостью, дарованной ему по рождению, отбивает ее у недовольных кавалеров. Польщенная, она позволяет ему называть ее по имени, но в остальном остается неприступной: все их развлечения невинны и благопристойны. Иногда Константин позволяет себе немыслимую вольность склониться над ней и интимным шепотом поделиться своими мыслями, каплями роняя слова в изящное ушко. Франсуаза коротко улыбается, проводит тонкими пальцами по гладко причесанным волосам и отвечает ему — негромко, сдержанно и рассудительно. Кузен ее, кажется, просто ненавидит. Он оглядывает ее, неизменно облаченную в элегантные платья преимущественно темных оттенков, с явным неодобрением во взгляде. В его сдержанном поклоне Константин видит едва ли не презрение: де Сарде лишь слегка наклоняет голову и даже не помышляет о том, чтобы поднести руку леди де Леви к губам. Во время прогулки — первой и последней совместной прогулки — кузен лишь надменно пожимает плечами в ответ на ее вопросы, и проницательная Франсуаза больше не пытается с ним заговорить. — Константин, — говорит де Сарде, опуская густые черные ресницы, — мне кажется, ты сошел с ума. Леди де Леви слишком холодна, она настоящая ледышка. — Не понимаю, что в ней может быть интересного, — говорит де Сарде, привычно запуская пальцы в блестящие темные волосы. — Кажется, она даже улыбаться не умеет. А как она говорит? Шепот, и тот слышен лучше. — Боюсь, ты совершаешь ужасную ошибку, — говорит де Сарде и выпячивает упрямый квадратный подбородок. — Эта девушка тебе не подходит, она похожа на монашку. «Она похожа на тебя, болван ты этакий!», — почти вырывается у Константина, но он вовремя прикусывает язык и лишь пожимает плечами, отворачиваясь к окну.

***

— Я прекрасно помню, как ты говорил, что тебе нравятся рыжеволосые, — говорит Константин, с деланным безразличием разглядывая ухоженные ногти. — А еще тебе нравились зеленые глаза, пышные формы и сдержанность. — С тех пор многое изменилось, — ответ кузена кажется равнодушным, но Константин чувствует, что за ним что-то кроется. — Например? Кузен коротко и плавно поводит рукой и слегка кривит губы, и Константин с трудом отводит от них взгляд. — Мои вкусы изменились. Ты бы, кстати, на себя посмотрел. — А что я? — округляет глаза Константин. — Мне кажется, со мной все в порядке. — Ты и вправду думаешь, что бесчувственные дамочки вроде де Леви — твой идеал? Ты и вправду думаешь, что сможешь прожить с такой женщиной всю жизнь? — Боюсь, я тебя не понимаю, мой дорогой. — Я о свадьбе, — голос де Сарде звучит напряженно, и Константин разворачивается к нему, округляя глаза и с отточенной театральностью прижимая руки к груди. — Свадьба? Кто тебе сказал, что я собираюсь жениться? — Рано или поздно ты должен будешь жениться, — пожимает плечами кузен. — Продолжение рода, наследник — ты не можешь просто от этого отмахнуться. Константин встряхивает головой и, не обращая внимания на упавшую на глаза прядь, смотрит прямо в карие глаза. — Лучше поздно! — он заставляет себя рассмеяться — беззаботно и жизнерадостно, как обычно. — А еще лучше — научиться отмахиваться так, чтобы ни у кого не возникло желания спорить. — Кроме того, — добавляет он спустя секунду, — ты же знаешь, что отец обо мне думает. Полагаю, он не захочет, чтобы у меня были такие же безмозглые и бесполезные отпрыски, как и я сам. — Константин… — Довольно обо мне! — восклицает он и поднимает руки в защитном жесте. — Я не желаю думать о свадьбе, жене и детях! И, к твоему сведению, леди де Леви меня больше не интересует. Она не… не то, что мне нужно. «Она не ты», — думает Константин, старательно сохраняя на лице оживленное, безмятежное выражение. А затем, широко улыбаясь, и, словно не замечая вопроса в глазах кузена, увлекает его на тренировочную площадку, где их наверняка уже заждался Курт.

***

Отфыркиваясь от попавшей в нос воды, де Сарде не перестает думать о Константине и его возможной женитьбе. Интересно, если эта ледышка де Леви — не то, что ему нужно, то… Что нужно его кузену? Он знает Константина слишком хорошо, чтобы не заметить, что он чего-то не договаривает. Он излишне громко смеется, излишне много болтает с Куртом, а его обычно живые манерные жесты кажутся нервными. — Довольно, — говорит он, и Константин перестает лить на него воду из стоящего во дворе ведра. Де Сарде трясет головой, смахивая воду с ресниц, приглаживает растрепанные мокрые волосы и успевает заметить взгляд Константина — непривычно серьезный и, кажется, даже печальный. Тонкая рубашка промокла от пота и льнет к его телу, на лбу золотыми нитями лежат волосы, и де Сарде приходится отвернуться, прочистив резко пересохшее горло. — Леди Клари уезжает в Телему, — безразлично говорит он, натягивая свежую рубашку. — Барон устроил ей брак с местным лордом. — Должно быть, ты очень расстроен, — голос Константина кажется ему таким же наигранно безразличным, как и его собственный. — Вовсе нет. Она — не то, что мне нужно, — повторяет он слова Константина и незаметно улыбается. — Не буду убеждать тебя, что мне жаль. Возможно, я был бы рад, если бы у тебя появилась достойная женщина, но… К сожалению, мой милый кузен, я еще ни одной не видел — ни в нашем окружении, ни где-либо еще. Ни одной, достойной тебя. Де Сарде привык к тому, что его считают проницательным и умным — порой даже слишком. И сейчас ему хочется верить, что хваленая проницательность его не подвела и на этот раз. Обернувшись к Константину, он замечает, что тот уже переоделся и теперь тщательно расправляет складки на широких рукавах — так, словно от этого зависит его жизнь. — То же самое могу сказать и о себе, — слегка улыбается он. — Я не знаю женщины, достойной тебя. Потянувшись, он поправляет Константину воротник и, едва касаясь пальцами разгоряченной кожи, отводит волосы с его лба. Кузен резко вздыхает и поднимает голову — невозможно голубые глаза вспыхивают, и де Сарде кажется, что он плавится под его взглядом. — Все эти юные леди, — говорит он почему-то охрипшим голосом, — без сомнения, очень милы. Но все они… — Не ты, — заканчивает за него Константин, перехватывает его руку и прижимается своими красивыми, четко очерченными губами к его ладони. И тогда де Сарде улыбается так, как не улыбался уже очень давно — светло, радостно, широкой мальчишеской улыбкой. — И не ты.