***
Прислонившись лбом к заляпанному стеклу старого отцовского грузовика, Кенни с абсолютным безразличием в глазах наблюдал, как сменяются пейзажи снаружи. Спустя только четыре часа езды на развалюхе, парень увидел знакомую табличку названия при въезде в город. Не то чтобы Кенни был рад возвращаться в Южный Парк, но ему слишком повезло успеть отдохнуть от городка, хоть и не в самом лучшем месте. Еще через минут пять показались знакомые дома, расположившиеся на окраине, а затем и его дом, который практически никак не изменился за время отсутствия. Удивительным было, на самом деле, что он еще полностью не развалился, ведь ни о каком ремонте и речи быть не может, МакКормики все еще одна из самых бедных семей в Южном Парке. — приехали, выходи давай, — произнес пока еще трезвый Стюарт, на что Кенни лишь закатил глаза и отлепился от стекла, попутно пытаясь расстегнуть ремень безопасности, который, по сути, в этой машине был только как аксессуар. Кен был вполне не удивлен, что первыми словами его отца будут именно такими, да и сам он не против такого расклада, не слишком уж и хотелось общаться с родней, кроме как, пожалуй, малышки Карен. Даже спустя столько времени он никак не мог перестать любить её, да и готов был вернуться в этот жуткий дом только ради неё. Когда-то Кенни дал себе обещание, что будет приглядывать за ней, пока ей не исполнится восемнадцать и она не уедет из этого "проклятого" места. Закончив переносить свой скудный, по размерам, багаж, состоявший из нескольких вещей, Кенни присел на пороге дома, с тяжким вздохом оглядывая дома на старой улице. Казалось, время в Южном Парке как будто застыло и совершенно ничего не меняется. Те же сады, газоны и снег, который как будто так и продолжал лежать нетронутым этот год. Скоро должна была наступить весна, а значит, может быть, парню удастся застать, как тают эти, местами желтые, сугробы, пострадавшие от мочи животных. Вскинув бровями и вздохнув в последний раз, Кенни встает, решая уже пройтись и посмотреть, чем же занимаются люди и попутно зайти поприветствовать Кайла и Стэна. Отряхнувшись, МакКормик просто шагает вперед, все дальше уходя от родного дома, в котором в очередной раз напились его родители и кричат друг на друга, не поделив какую-нибудь херню. — Здесь все так же паршиво, — пробормотал в капюшон Кенни, оглядываясь по сторонам в надежде увидеть, что изменилось хотя бы что-нибудь, хоть малость. Но увы, похоже, ностальгировать не придется, это место до смерти побито рутиной и серостью. Вероятно, ни у кого и желания изменить что-либо не было, таковы уж люди. Незаметно для себя Кенни дошел до дома Кайла, ставшего его лучшим другом в последние недели перед отъездом. Встав напротив зеленовато-коричневой двери, парень пытался собраться с духом, чтобы так же резко вернуться, как и пропасть ровно год назад. Кен не был готов к эмоциям Брофловски, но и не хотелось сбегать от проблем, как он делал это раньше. — да и хуй с ним, я мужик или кто, — Кенни свёл брови к переносице и громко постучал в дверь несколько раз, в душе искренне надеясь, что никого не окажется дома или откроют хотя бы его родители. Простояв секунд пять в ожидании, вся храбрость резко улетучилась и МакКормик почувствовал опустошение, выедающее его изнутри. Кенни просто прикрыл глаза на несколько секунд, заставляя перестать дрожать свои колени, когда услышал до боли знакомый голос своего друга с той стороны двери. — подожди тут, кто-то пришел, я посмотрю,— прозвучало там и дверь открылась. — ебаный тебя в рот, это пиздец. Когда Кенни открыл глаза, дверь хлопнула из-за чего парень оступился. — Кайл? — еще несколько раз постучал парень, прислонившись ухом к двери, в надежде услышать, что происходит внутри. — проваливай нахер отсюда, блять, это пиздец, как не смешно, — с дрожанием в голосе произнес Брофловски. — Кайл, это я, Кенни, открой. — ага, а я ебучий спайдермен, иди нахуй и не шути так больше. — было слышно, что Кайл уже плачет и к двери приближается второй голос, пытающийся успокоить парня. Что ж, это было вполне ожидаемо. Как-то раз Кенни тоже пропадал на длительный срок, но, конечно, меньше, чем на грёбанный год. Видимо, его уже успели похоронить за это время. На самом деле, Кенни испытывал двойственные чувства к случившемуся. Не слишком хотелось, чтобы Кайл плакал из-за него, но в то же время, неплохо, что его, вроде как, не забыли. — да и пошло всё в пизду, — парень потер болезненные от усталости глаза и направился домой, чтобы лечь спать пораньше. Может, ему вообще всё это снится и завтра он проснётся не от криков родителей, а от того, что ему вновь приносят вкусную сытную еду в палату. Вероятно, слишком странно возвращаться в школу в четверг, а не в понедельник и хотелось бы прогулять, но и дураку понятно, что он пропустил слишком много и у него будет куча проблем с учёбой. Как минимум, месяц ему придется ходить точно, чтобы вникнуть в происходящее и попытаться привыкнуть к тому, что его похоронили ещё чёрт знает когда, хотя это и не самая главная трудность. Повезло, что был уже вечер и практически никого не было на улицах, а машины уже не ездили. Под светом фонарей, Кенни шел по проезжей части, смотря лишь себе под ноги. И снова чувства душепоглощающей пустоты и радости от сложившейся ситуации. Неплохо было бы теперь пойти и подшутить над кем-нибудь, но так бы поступил прошлый МакКормик до промывки мозгов, а теперь он вроде как добропорядочный гражданин Америки, который скоро вновь превратится в сущий кошмар, проживая в Южном Парке. Уже на автомате Кеннет подошел к родному дому, но единственное, что заставило выбраться из своих мыслей — это вкусный запах еды, доносящийся изнутри. Это было пиздец, как странно, и тот, нахмурив брови, зашел в дом, оглядываясь по сторонам. — сынок, ты уже дома? мы тебя ждали, проходи быстрее, — прокричала его мать с кухни. — а что случилось? — Кенни зашел на кухню, абсолютно не веря своим глазам. — я что, сплю? — понимаешь, мы вроде как семья и решили хоть раз за столько лет поесть вместе, поэтому мы с Карен приготовили это. — вообще-то, в основном готовила все это я, — хихикнула младшая МакКормик и подбежала к брату, чтобы его обнять. — ты не представляешь, насколько мне не хватало тебя всё это время. — чёрт возьми, а мне не хватало тебя, моя малышка, — Кенни крепко обнял свою младшую сестру, целуя её в макушку, а губы растягивая в улыбке, кажется, впервые, уже за несколько лет. Отец сидел в стороне и тихо о чем-то разговаривал с матерью, попивая пиво. Не было понятно, разочаровался он в Кенни или просто настроение ужасное, но парень чувствовал, что что-то не так, маленький подвох, который скрывает под собой огромную грядущую проблему.***
Яркие солнечные лучи, попадавшие в комнату, заставляли через "не хочу" проснуться. Поворочавшись в кровати еще несколько минут в попытках избежать этого надоедливого света, терпение окончательно лопает и Кенни накрывается одеялом с головой. Из-за тепла и уюта парень вновь начинает проваливаться в сон, как вдруг, с мерзкой мелодией звучит будильник, означавший, что пора вставать. Первое, что он конечно же видит, это не больничный белый потолок, а с местами опавшей от старости штукатуркой, к тому же еще и от части пожелтевшей. И вот, тот момент, когда через некоторое время приходит осознание, что он дома. В ебучем Южном Парке и сейчас ему нужно идти в ебучую школу, где, скорее всего, его воспримут как призрака, появившегося ровно в годовщину его исчезновения. — да блять, — простанывает Кенни в подушку, ударяя её же кулаком.