Короче говоря

Короче говоря, один день из жизни Леви. Птички пели, солнце светило, я проснулся. Всё бы ничего, если бы я не уснул час назад. Встал, кинул что-то в окно чтобы заткнул птиц, заткнул Эрена, который ругался с Жаном, заткнуть петуха тоже не плохо. Пошёл в ванную, испугался, а, стоп, это проклятие уродства или я всегда такой? Умылся, испугался, выгляжу как солист рок группы, а то есть стремно. Причесал волосы, теперь, вроде, нормас. Оделся, опять все велико, бесит, вышел из кабинета. Пиздец грязь, везде грязь. Спустился по лестнице, пару раз чуть не упал, ибо лестница разваливается прямо под ногами, увидел впереди себя странное существо, потупив на него секунды три, я понял что это Эрвин со стопкой бумаг, так как провести этот и без того противный день за макулотурой не хотелось, я свернул в другую сторону. Шёл мимо столовой, там шумно, проходил мимо кладовой, там тоже шумно, так как там крысы. Впереди идёт четырёхглазая, не хочу слушать о титанах, зашёл в столовую. Все стихло, я пришёл на час раньше, чем обычно. Все со страхом смотрели мне за спину, меня обняли, я повернулся, это был Рейнер с повязкой на глазах, играли в жмурки, он сказал что-то вроде: «Наконец я тебя поймал, Криста!» Он снял повязку с глаз, он побледнел, я его ударил, он посинел. Я сел за свой стол, на столе что-то нарисовано, это был я. Отпил чай, иш как хорошо нарисовали и клякса под глазом, и рога есть, прям как настоящий. Отпил чай, оказывается чай кончился, отпил заварки, неприятно. Но это было не все, чуть дальше от самого Рейнера стоял Кирштайн и Йегер, у обоих в руках были веники, в воротник вставлены салфетки, а причёски были похоже на мои. Погодите. Я вышел. Зашел в кладовку с крысами, какой-то мужик, похожий на отца Кристы, подал мне два ведра. Я вышел. Глюки, опять мерещатся крысы. В столовой было все так же тихо, я кинул в Кирштайна ведро, он поймал, обидно, кинул в Йегера, попал по голове, ведро отлетело и попало по пустой голове Жана. Double kill. Я вышел. Но нет, меня под руку взяла Ханджи и потащила обратно. Теперь с ней сижу и слушаю о титанах, осуждающе пью чай. Прошло четыре часа, я выжил, я дожил, я ушёл в свой кабинет. Но нет, не отдыхать, а делать бумажную работу. Смотрю на бумагу, бумага смотрит на меня, взгляд тупой, что у меня, что у бумаги, искра, буря, безумие, это был не чай. Искра была реально, я офигел, типо я её взглядом поджёг чтоле? Я положил лист перед собой, смотрю на лист… Десять минут… Пятнадцать минут… Пол часа… Я уснул… Проснулся, лист лежит, за окном вечереет, а я нифига не сделал. Ко мне зашёл Эрвин и Ханджи забрать бумаги, но я пристроил их и делать. Мы навели чай, взяли баранки, начали говорить. Прошёл час, мы обсудили все, начиная от вселенского заговора, заканчивая какой чайник купить моему коню на день рождение и зачем ему чайник, и когда у него день рождение. Остановились на жёлтом чайнике. Время одиннадцать, а мы ничего не сделали. Выпили чай, доели сушки. Начали писать. Три часа ночи, мы никакие, сон мой милый сон, как я тебя давно не видел. Я и Эрвин помираем, но мы сильные, мы сможем, мы — мазохисты. Ханджи утверждает что тоже мазохист. Ханджи сказала, что она устала, и пошло все это к черту, и ушла спать. Любитель. Сидим, пердим, доделали, четыре часа утра. Эрвин не в состоянии идти, но, тк он живёт чётко надо мной, этот придурок решил лезть через балкон. Гений. Стратег. Вундеркинд блять. Он залез на свой балкон через мой, у него вышло. Грохот. Он умер? Скажите что да, он слишком много страдал, он заслужил. Надо проверить, я залез на перила балкона, не видно, я подпрыгнул. Эрвин спит на полу, молодец, но все же он подвел, что не умер. Я оказался умнее Эрвина, так как прыгать на перилах в полумёртвом состоянии мог придумать только сонный Аккерман, класс. Я упал на дерево, посчитав своей жопой ветки. Ровно 23 штуки. Я упал на большую ветку. Хочу спать, но если пойду, приду к подъему. Похер, спим. Не удобно. Повернулся на один бок. Неудобно. Повернулся на другой бок. Повернуться на третий бок я не смог по двум причинам: во — первых, у меня только два бока и третьего я к несчастью не имел. Во — вторых я упал. Я задел ветку снизу, на меня упал будильник, который я кинул на прошлой неделе в Йегера. Почувствовал себя петухом. Рассвет. Прозвучал подъем. Короче говоря, один день из жизни Леви.