Свеча горела

Когда Кокушибо видит, как маленькие Танджиро и Муичиро тянутся своими маленькими ладошками к лицам друг друга в попытке поцеловаться, к нему приходит осознание того, что он, скорее всего, явно упустил что-то очень важное в этой жизни. Он почти уверен, что в этом виноват он с Ёриичи. Он на сто процентов уверен, потому что довольно сложно представить себе других людей, которые могли бы подать этим невинным детям такой пример. Довольно сложно, потому что эти люди были бы давно мертвы. Они бы позаботились об этом в ту же секунду. Но ведь теперь это именно их вина? И если быть честным, он совершенно не представляет, как исправить такую оплошность. Впрочем, капелька пота, в подтверждение сугубости ситуации, медленно сползает с бардовой метки, и Кокушибо понимает, что это полная беспросветная яма. И что еще хуже, кажется, Ёриичи будет не очень рад появлению новых новостей. – Танджиро, сейчас же отпусти волосы Муичиро! – Кокушибо с большим трудом отнимает руку Танджиро, сжимающую чуть отросшие пряди, разнимает детей друг от друга и берет Муичиро к себе на руки. Реакция не заставляет себя долго ждать – Танджиро в тот же момент начинает громко плакать и тянуть руки к своему брату. Кокушибо чувствует, что у него начинает дергаться глаз. Да, Ёричии определенно будет не рад таким новостям. – Я дома, - голос звучит тихо, с присущим для него спокойствием и нежностью, но Кокушибо все равно слышит его, потому что заметил приход Ёриичи еще до того, как он вошел. После, до ушей доносится шорох кимоно и усталый вздох, от чего сердце почему-то жалостливо сжимается. – Миссия была настолько сложной? – Кокушибо выходит к своему усталому брату, подхватывает его катану и смотрит пристально, подмечая малейшие изменения в одежде, лице, осанке. То, что он видит, ему определенно не нравится. Ёриичи смотрит благодарно, улыбается краешками губ и проходит дальше в дом. "Хочет увидеть Танджиро и Муичиро", – думает Кокушибо, следуя за братом, наблюдая за чуть ссутуленной спиной. Ярость клокочет где-то внутри, успокоить ее не выходит весь путь, пока Кокушибо не видит, как его брат, сильнейший охотник за демонами, не садится на колени перед спящими детьми и не улыбается так, как не улыбался никогда. Дом наполняется весенним теплом, и Тсугикуни чувствует, как злость уходит сама по себе. "Если организация не оставит его в покое, я точно уничтожу ее", – зубы неприятно скрипят и на лбу виднеется вздувшаяся вена, руки непроизвольно сжимаются в кулаки, и Кокушибо все же очень хочется кого-нибудь ударить. – Кокушибо, почему у Танджиро в руках волосы Муичиро? Они дрались? – Ёриичи обеспокоенно, но аккуратно, стараясь не разбудить старшего ребенка, раскрывает его ладошку, в которой лежат пряди младшего. Кокушибо запоздало думает, что ему конец. После минутного рассказа от своего старшего брата, Ёриичи сначала впадает в прострацию, а после начинает плакать. Кокушибо, не ожидавший такого, в первые секунды стоит столбом, совершенно не двигаясь и не понимая, что собственно происходит, и уже после, в два шага преодолевает расстояние между ними и аккуратно берет руки Ёриичи в свои ладони. Смотрит пристально в его заплаканные багряные глаза, и одним рывком приближается к его губам. Не спрашивая разрешения, он целомудренно целует его, сильнее сжимает запястья и толкает его назад. У Кокушибо моментально округляются глаза, когда он видит разметавшиеся по татами багряные пряди волос вместе с беспомощным лицом брата, у которого из-за слез слегка опухли глаза. Ёриичи лежит неподвижно, лишь вглядывается в лицо своего старшего брата, ожидая последующих действий. Волосы во рту немного мешаются, так что ему все же приходится приподняться на локтях, но его сразу же прижимают к твердой поверхности, из-за чего весь воздух из легких выбивается моментально. Кокушибо больше не сдерживается – хватает младшего за волосы и грубо целует. Поцелуй получается мокрым, они то и дело сталкиваются зубами, в попытке насытится этим чувством удовлетворения от долгой разлуки. Первенство было предопределено с самого начала, так что Ёричии только хватается за кимоно разгоряченного брата, отчего тот рычит прямо в поцелуй, кусает его и сжимает волосы в руке сильнее, почти причиняя боль. - Папа? Ёриичи и Кокушибо разворачиваются резко, почти одновременно. Перед ними стоит только что проснувшийся Танджиро, потирающий заспанные глаза маленькими ладошками, а прямо за его спиной, держа в руках его пижаму, стоит Муичиро. И в отличии от Танджиро, который скорее всего не понимает что происходит, Муичиро смотрит пристально, в попытке понять, что же они делают. Кокушибо все еще держит в руках волосы своего брата, и Ёриичи скидывает его с себя одним резким рывком, моментально приводит себя в порядок и спрашивает: – Вы наверное голодны? – Тсугикуни тепло улыбается, поднимается с места и подходит к детям. Дети лишь положительно кивают и широко улыбаются. Кокушибо же прекрасно видит, что ничерта они не голодны. Маленькие демоны. Муичиро поворачивает свою голову на него, и Кокушибо только нервно улыбается, когда тот показывает язык, и, хватая ладонь Танджиро, убегает вместе с ним. В памяти всплывает момент, когда Ёриичи снова ушел на миссию, оставив этих двоих вместе с ним. Кокушибо тогда сам только пришел со своей миссии, уставший и потный, но полностью удовлетворенный. Демон оказался любителем трусливых тактик, так что пришлось ловить его по всему лесу, попутно расчищая периметр от мешающих обзору деревьев. Но как только тот попался ему в руки, то распробовал свои собственные ноги и руки на вкус, прежде чем окончательно умереть. Так что Кокушибо успел только ощутить легкий поцелуй в щеку от брата и уснуть прямо на полу. Благо, хватило сил спрятать катану от детей, которые все это время провели около него. Впрочем, если бы это было милое сопение у него на груди, Кокушибо был бы даже не против. Только вот по рассказам Ёриичи, который вернулся, в связи с отменой миссии, дети положили на его лицо белое полотно, а выше головы аккуратно поставили три чаши с едой. Кокушибо сначала не понял, к чему тот клонит, но после того, как услышал о том, что они вытянули откуда-то буддийские четки и всунули ему в руки, а после сидели сложа руки в молитвенном жесте, он понял, почему его брат выглядел слегка напуганным. По его словам, он от такой картины сам завалился на спину, чуть не потеряв сознание. Но, несмотря на это, он прикрывал ладонью улыбку, которую скрыть было просто невозможно. Конечно, Кокушибо сначала грубо убрал ладонь брата ото рта, языком прошелся по губам и оставил засос на самом видном месте, и уже потом пошел мстить детям, несмотря на протест Ёриичи. Благо, тогда они боялись щекотки и быстро поняли, что делать так нельзя. Впрочем, Кокушибо уверен, что четки детям когда-то оставил Гемей, который заскакивал к Ёриичи, чтобы сообщить о каких-то деталях их общей миссии. Предварительно, конечно, он объяснил детям что это, и для чего используется. Вот они и использовали. Тсугикуни тяжело вздыхает. Давно пора смириться с тем, что дети его не любят. – Муичиро, ты снова забыл свой шарф! Это не та погода, где ты можешь обойтись без него! – Танджиро возмущенно кричит это на все поместье, но подхватывает свое оружие вместе с голубым шарфом, который когда-то связал специально для Муичиро, и бегом направляется к выходу. – О, спасибо, Танджиро, совсем из головы вылетело, – Муичиро счастливо улыбается и смеется так по-детски, когда Танджиро с надутыми щеками обматывает вокруг его шеи теплый элемент одежды, попутно приговаривая о том, какой он растяпа. На шее самого Танджиро красуется темно-бардовый шарф, который в ответ связал ему Муичиро. И на душе почему-то становится так тепло, словно стоишь посреди цветущей сакуры, а не среди белых сугробов. Танджиро зарывается в ворох длинных волос и вдыхает запах дорого для себя человека. Муичиро совсем не против такого расклада, он лишь треплет багряную шевелюру и утыкается носом в теплый шарф, пахнущий солнцем. Ёриичи пахнет чем-то похожим. – Эй, Танджиро, Муичиро, что вы делаете на улице в такую погоду? – Кокушибо выходит с катаной в руках, в совершенно не греющем его кимоно и ежится от холода. Все же он ненавидит это время года. Холодно, да еще и еды особо не напасешься. – У нас совместная миссия, мы же говорили вчера, – Муичиро наклоняет голову и пристально смотрит на метку на лице, точно такую же, как у Ёриичи, только у Кокушибо она распространяется на подбородок, и выглядит это даже в какой-то степени мило. Только Муичиро почему-то чувствует холодок и отворачивается, согревая руки своим дыханием. Танджиро хочет сказать о том, что погода нелетная, и одеваться нужно потеплее, но голос позади делает это за него. Так что Танджиро берет руки Муичиро в свои ладони и согревает их уже сам. Муичиро смущается, но решает, что это не так уж и плохо. – Для тебя правила погоды не писаны, да, брат? – Ёриичи выходит медленными шагами, прячет руки в кимоно и передает старшему Тсугикуни кимоно гораздо теплее того, что надето на нем, – тебе бы пример с детей взять. Ёриичи прекрасно видит поведение Муичиро и Танджиро, которые оборачиваются при своем упоминании, и лишь улыбается им, когда те разлепляют руки и делают вид, словно ничего не произошло. После переводит свой взгляд на Кокушибо, который бубнит что-то вроде «спасибо» и чешет шею, где красуется совершенно свежий засос, который Ёриичи умудрился поставить в беспамятстве. – Я не такой хилый, чтобы носить шарфы, ты прекрасно это знаешь, – Кокушибо конечно храбриться, но все же заходит в поместье, чтобы переодеться, но несмотря на все, успевает прошептать брату на ухо: "К тому же, ты так редко теряешь контроль, что скрывать подобное будет кощунством". Ёриичи боится сказать что-либо, потому что Танджиро и Муичиро смотрят на него глазами полными интереса. Он удивляется такому поведению и спешит спросить, что случилось, но Муичиро говорит быстрее: – Вы постоянно забываете, что не вы одни являетесь охотниками за демонами, и не только вы обладаете хорошим слухом, – Танджиро заливисто смеется на такое заявление, смотрит на удивленное лицо их родителя, и не может удержаться. – К тому же, мы же не слепые. Мы любим вас, но вы такие милые, когда пытаетесь скрыть что-то, – Танджиро касается пальцем кончика носа, намекая на то, что может почувствовать настроение любого человека. – Да и мы помним, какой пример вы подавали нам! Ёриичи сначала паникует и хочет позвать брата, но когда слышит последнюю фразу, то почему-то против воли начинает краснеть. Ему неловко, потому что они все прекрасно понимают, о каком примере идет речь, и руки почти касаются собственных щек, когда со спины его обнимают чужие руки, а на плечо ложится чужая голова, щекочущая прядями его шею. – Вы столько нервных клеток нам проели, когда заставали нас не в тех моментах, которых следовало бы, знаете? – Кокушибо принимает их маленькую игру и чуть щурит глаза, и теперь уже сам пристально смотрит на улыбающихся подростков, которые от такого заявления даже не краснеют, лишь смеются и махают руками, говоря о том, что скоро вернуться. Что ж, в том, что вернуться они скоро, не было никаких сомнений. Они их потомки, и по-другому быть просто-напросто не может. Кокушибо выпрямляется, кутается в кимоно сильнее и потягивается, потому что мышцы все же затекли после проведенной бессонной ночи. Ёриичи касается его шеи кончиками пальцев, едва ощутимо, но было бы самонадеянно думать, что старший Тсугикуни не ощутит этого. Им не нужны слова, чтобы сказать, что кто-то из них скоро вернется. Каждый знает это на подсознательном уровне, но Ёриичи все же говорит: – Вернись скорее. И в ответ слышит лаконичное: – Иначе и быть не может.