***
Дэмиен зашел в их комнату и сел на свою кровать. Он хмурился и словно не видел Марка. — Что случилось? — рискнул спросить Марк. — Ты так выглядишь, будто кто-то умер. — Я только что от сержанта Неффа, — сказал Дэмиен, — тетя Энн звонила. Сказала, тетя Мэрион умерла от сердечного приступа. Марк не сразу нашелся с ответом. Он не любил тетю Мэрион — никто ее не любил, она вечно портила ему настроение, как и всем остальным — просто своим присутствием, запахом лаванды, поучениями не к месту, но все-таки она была живая. Он к ней привык. А теперь она умерла. — Ты ведь не хотел, чтобы она приезжала к нам, да? — спросил Дэмиен будто невзначай. — Я... нет, я просто хотел, чтобы она отстала от меня. — Я, в общем-то, рад, что она отстала от тебя, — серьезно заметил Дэмиен, — я никогда ее не любил. И я никому не скажу, — добавил он вдруг. — Не скажешь что? — Ну, ты понимаешь. Что ты умеешь делать такие штуки. Как с Тедди. Как с тетей Мэрион. — Я ничего не умею! — Марк был так напуган, что Дэмиен легко согласился: — Конечно, Марк. Сам не знаю, почему я подумал, будто это ты. Я просто в шоке был, мы же только вчера с ней прощались. Ну да и черт с ней, кому она вообще нужна. Марк молчал и задумчиво смотрел в окно.***
Когда под лед провалился Ахертон, Дэмиен не сказал Марку совсем ничего. Просто посмотрел так, будто они вместе знают какую-то тайну.***
— Вы знаете, что стена Игаэля найдена, — сказал Дэмиен Неффу, — доберитесь до нее любым способом. — Она будет разрушена до того, как ее доставят в музей, — пообещал Нефф, — все уже подготовлено. — Нет. Вы устроите так, что ее доставят в музей, но на ней будет лицо моего брата. Просто найдите хорошего художника, и пусть рисует не слишком похоже. Посторонние не должны догадаться.***
— По преданию, Игаэль увидел Антихриста, и, чтобы освободиться от этого наваждения, написал преследующее его лицо на этой стене, — говорил экскурсовод. — А он красавчик, Антихрист, — одобрительно сказал Дэмиен. Марк смотрел на стену не отрываясь. Никто из зрителей не обратил внимания, как это лицо с фрески похоже на лицо Марка. Может быть, он сам себе все придумал — если присмотреться тщательнее, это просто какой-то светловолосый мальчик со змеями. Если бы он и правда был похож на нарисованного Антихриста, уж кто-нибудь да заметил бы. — Дэмиен,— шепотом позвал Марк, — посмотри, тебе не кажется, что он... Дэмиен посмотрел на фреску, потом на Марка и потом опять на фреску. — Ничего общего, — равнодушно заметил он. Марк выдохнул. Конечно, ему показалось. Может, у него и есть какие-то сверхъестественные силы, это ведь возможно — ну, например, то, что он сделал с Тедди. Или с Ахертоном. Или с родителями Дэмиена. Но за это Дэмиен его простил. Неделю назад они долго говорили об этом, обо всех странных случаях вокруг Марка, и Дэмиен спросил, хотел ли Марк иметь брата, и Марк ответил, что да, и тогда Дэмиен сказал — как здорово, что теперь мы есть друг у друга, а потом изменился в лице. И Марк понял, что он натворил тогда своим детским желанием. Но Дэмиен сказал, что вовсе не сердится, Марк не виноват. Он же был совсем маленьким. Ему тогда было всего пять лет, он не мог еще управлять своей силой. Но Антихрист — это уж, конечно, слишком. Экстрасенсы существуют, про них даже пишут в желтой прессе. А Антихриста не существует. И никакого сходства тут нет, даже Дэмиен подтвердил. — Хотя если присмотреться... — сказал вдруг Дэмиен,— я бы сказал, что он и правда похож на тебя. Даже очень. Это, конечно, ничего не значит, — добавил он тут же, — мало ли кто на какие старинные картины похож. Марк уже не слышал, что говорил экскурсовод, уводя остальных дальше по выставке — про какую-то блудницу, кажется. Он смотрел на свое изображение и пытался убедить себя, что это и правда ничего не доказывает. А если доказывает? — Дэмиен, — снова позвал он шепотом. Дэмиен услышал и вернулся к нему. Группа с экскурсоводом прошла дальше и скрылась за огромной статуей Зверя. — Если это все-таки что-то значит, — начал Марк,— если вдруг... Если вдруг окажется, что это и правда я... Что ты тогда сделаешь? — Ты же знаешь, я всегда останусь с тобой, — улыбнулся Дэмиен, — должен же быть кто-то, кто удерживает тебя на стороне добра. Потому что я люблю тебя, Марк. Ты мне как брат.