Не секреты Питера Паркера

Утро его встречает прикосновением холодного металла к коже. Руки забираются под футболку, оглаживают торс. Эти действия одновременно дарят наслаждение, расслабляют, и будоражат ещё сонное сознание, заставляя проснуться. Питер мычит что-то неразборчивое в подушку и плотнее жмётся к телу, обнимающему его со спины. – Ты решил заменить мне будильник? – Нет, detka, я решил, что был достаточно щедр, позволив тебе выспаться. Теперь я требую тебя на кухне. – Пф, – Питер усмехается и не предпринимает ни единой попытки вылезти из-под одеяла, напротив, сильнее притираясь к Барнсу, – тебе придётся меня заставить. Джеймс фыркает куда-то ему в затылок. По телу пробегает приятная дрожь. Он ведёт носом вдоль шейных позвонков и, не сдержавшись, прикусывает кожу. Болезненный стон глушит подушка. У Питера всё схвачено. Обычно будильник звонит в 6:30. У Мэй же ночная смена заканчивается в 7. К её возвращению они успеют позавтракать и покинуть квартиру, чтобы с ней не пересечься. Питер отправится в школу, Джеймс вернётся в Башню или на базу. Следов проведённой в одной постели ночи не останется. И не то чтобы для Мэй это является секретом, нет, просто Питер не хочет её провоцировать на разговоры, которые, он уверен, с ним пожелает провести любой взрослый, узнав о его отношениях с Джеймсом Бьюкененом Барнсом, некогда хладнокровным мировым убийцей. Питер, шлёпая босыми ногами, пересекает кухню и включает чайник. Он закидывает пару кусков хлеба в тостер. На стол выставляет пару банок с шоколадной и арахисовой пастой. Они обходятся без кофе. Тот кофе, который можно найти в квартире Паркеров, это точно не кофе, что водится у Старка. Они пьют чай. – Сегодня без сэндвичей, – отмечает увиденное Джеймс. Ложка погружается в банку мягко. Он зачерпывает пасту, щедро нанося её на выпрыгнувший из тостера зажаренный тост. – Ага, – Питер кусает тост, тот, что в руках Барнса, и на который тот всё ещё пытается смазать содержимое ложки. И, не присаживаясь за стол, натягивает на себя джинсы, – мне нужно успеть на автобус. Но, – Паркер хватает рюкзак и зарывается в него, – вечером могу приготовить тебе вафель, ну, или блинчиков. – Опять новый рюкзак, – принимая к сведению информацию, но, не акцентируя на ней внимание, без энтузиазма констатирует Джеймс, глядя как Паркер проверяет его содержимое на наличие костюма. Он уверен, если бы не Старк, то Мэй бы уже давно приклеила рюкзак к спине племянника. Вряд ли её зарплата позволит ей покупать по паре рюкзаков в неделю. В лучшем случае. – Ага, прошлый я так и не нашёл. Очень жаль, конечно. В нём осталась моя любимая толстовка, – Питер переводит взгляд на Барнса и как-то виновато добавляет, – которая твоя. Это я не учёл. Но и жучков там было, наверное, от каждого члена команды. Так что пришлось его потерять. Как думаешь, мне стоит пытаться узнать, сколько из них подсадил мне ты? Джеймс ничего не говорит, только прячет улыбку за кружкой. Чай в ней уже остыл, поэтому обжечься ему не грозит. Он делает глоток, и вместе с чаем сглатывает свои мысли. Паркеру, пожалуй, знать не стоит, что Джеймс, по договорённости со Старком, уже давно ввёл ему подкожный маячок. Не дождавшись ответа, Питер одаривает его каким-то слишком понимающим взглядом. – Кстати, я, вероятно, в Башне сегодня не появлюсь. У нас какая-то экскурсия с классом. – Паркер путается в рукавах своей толстовки, запоздало соображая, что стянули они её прошлым вечером с футболкой за один заход, поэтому последующие его слова звучат приглушённо, – и я очень надеюсь, что это робототехника, а не Метрополитен. – Ты опять не слушал. Джеймс подтягивает к себе висящие на соседнем стуле вещи. Джинсы натягивает до середины бедра, да так и остаётся сидеть. В кармане находит резинку и небрежно затягивает волосы в пучок. – Ну, не то чтобы это правильно, – Питер бросает в него футболкой, – но спать-то мне тоже когда-то нужно. – И ты предпочитаешь школьную парту своей кровати. – Ну да. – На это замечание Паркер только пожимает плечами. Подходит ближе. Делает глоток чая из кружки Джеймса. Баки без возражений притягивает к себе другую, не тронутую, кружку. Методично окунает в неё чайный пакетик. – Вряд ли я на уроках узнаю больше, чем от Тони. Да и потом, с тобой я предпочитаю не спать. А чтобы высыпаться – есть Башня, где находиться стоит обособленно от тебя, но, вот незадача, там я остаюсь не то чтобы очень часто. – Неужели ты веришь, что никто про нас не знает, – Джеймс фыркает куда-то в кружку, но отпить из неё не успевает. – О, нет, конечно. – Питер ему улыбается, так, как это делает только он. Стягивает с его волос резинку и принимается их расчёсывать. – Все знают, но до официального заявления будут молчать и делать вид, что не догадываются. – Он зарывается пальцами в волосы, склоняется к Джеймсу и шепчет на ухо, – очень мило с их стороны, не находишь? Нет. Джеймс не находит. Молчать и делать вид, что о чём-то не догадываются, люди, знакомые Джеймсу не первый год, умеют только в присутствии Паркера. И то, он уверен, даётся им это с огромным трудом. Почему они молчат, для него до сих пор остаётся секретом. Но он убеждён, что их бесславный коллектив делится на тех, кто души в Паркере не чает и на Сэма, у которого с ним не заладилось ещё со времён вставшего костью в горле Противостояния. Поэтому Питер живёт в прекрасном неведении, а за всё отдуваться приходится именно ему, Барнсу. – Эй, совратитель не очень-то совершеннолетних, – окликает его Романофф, когда Джеймс проходит мимо кухни, – когда ты успел вернуться? – Как насчёт «сейчас»? Баки не сдерживается, завидев на тарелке Романофф сэндвичи, сворачивает в кухню. Виной тому то ли метаболизм, то ли зависимость от хорошего сэндвича с творожным сыром и свежим огурчиком, то ли малое количество часов отведённых на сон. Наташа только весело усмехается, наблюдая за кражей собственного завтрака. Показательно недовольно ворчит и, прихватив бутылку негазированной воды с источников, в которых, судя по её цене, моют пятки эльфы, направляется в зал – размяться. Пока Баки расправляется с сэндвичами, запивая их молоком прямо из тетра-пака, в кухне появляется Старк. Он кивает. Одаривает оценивающим взглядом, но не Барнса, а кофе машину. Джеймс уверен в том, что Старк ещё не ложился, поэтому не препятствует получению дозы кофеина, наоборот, подхватывает тарелку и обходит стойку, исключая помеху в своём лице. Он молча наблюдает, как хмурится Старк, пока машина сплёвывает в чашку двойной эспрессо. Как расслабленно опускаются его плечи, когда он тянет носом аромат свежесваренного кофе. Как он жмурится, когда, даже не пытаясь смаковать, вливает в себя напиток. Джеймс смотрит и молчит. Вот чашка звякает, когда Старк ставит её в мойку. И когда он уже готов покинуть кухню, Джеймс окликает его. – Старк, – обращается Баки, и замолкает, задумавшись. Тони теперь на него смотрит оценивающе, но молчит, выжидает. Барнс выглядит непривычно напряжённым. – Слушай, Старк, Пит уже давно достиг возраста согласия, но не совершеннолетия… – Барнс, – Тони перебивает солдата. Сказать, что он не понимает о чём речь, будет наглой ложью. К тому же половина Мстителей устроила тотализатор, главный вопрос которого сводится к тому: кто решится первым и когда это уже произойдёт. Поэтому он усмехается, и, несмотря на едва ли преодолимое желание помучить Барнса, отвечает, – после того, что вы вытворяете за закрытыми дверями, всем уже всё равно на календарную дату, что официально даст зелёный свет. Никакой разницы нет, когда ты это сделаешь: сейчас или через пару лет. Баки кивает. Задумавшись, кажется, благодарит Старка, на что тот только усмехается. Делает ещё один глоток и возвращает молоко в холодильник, тарелка удостаивается места в мойке. На автобус Питер успевает. Даже умудряется вздремнуть в дороге под восторженные причитания Неда об одном из последних его патрулей. Кажется, он тогда ворвался в горящее здание. И всё бы ничего, если бы не получасовая лекция от Тони, о его славной анатомии, отличающей его от окружения наличествующем в заднем проходе мозгом. И всё это после вступления, в котором сам Тони Старк заявил, что у него просто нет слов, чтобы как-то всё это охарактеризовать. Даже Барнс счёл это достаточным и воздержался от собственных нравоучений. Уж и на этом спасибо. Когда Питер открывает глаза, то к своему неудовольствию понимает, что это всё-таки Метрополитен. День, он вынужден признать, обещает быть скучным. И не оттого, что скучным ему кажется музей, а оттого, что когда в прошлый раз из-за задания Мстителей он пропустил экскурсию, понятия не имея, куда они собирались ехать, то соврал Тони, сказав, что должны они были посетить Метрополитен. Почему Тони поверил в его ложь, Питер так и не понял, так же как и не понял, почему Тони вдруг решил, что он ответственен за данный прогул и должен компенсировать это своему протеже. А когда компенсировать что-то берётся Энтони Эдвард Старк, то стоит ли вообще упоминать о том, что из этого может получиться? Вот и Питер считает, что это лишнее. Но как итог, экскурсию по музею, в котором он провёл весь день без лишнего столпотворения, а только в компании Мстителей, которых приобщили к мероприятию, так, для общего культурного развития, он может провести с закрытыми глазами. Когда они добираются до французского дворика, который Наташа именовала достаточно милым для возникновения желания посетить Францию в период её несуществующего отпуска, то происходит сразу несколько вещей. С оглушительным звуком блокируется вход во французский особняк, который они намеривались посетить после осмотра дворика. Во дворике появляются люди, которых Питер охарактеризовал бы как больших любителей плохого, очень плохого кино. Из соседнего помещения доносится чей-то вскрик, который сопровождают пара громких хлопков. Питер надеется, что причиной тому не является глушитель. Он приходит к выводу, что всё это ему очень не нравится. Не нравится – это мягкая форма его неудовольствия данным раскладом. Затянутые в тёмный камуфляж и балаклавы люди не добавляют оптимизма. К тому же, Питер уже настроился на скучный день без необходимости спасать не только кого-либо, но и своих одноклассников. Поэтому он настроен играть заложника, пока новостные каналы не донесут эту «радужную» весть до Мстителей. От планирования текущего дня его отвлекает звук падения тела, чему виной становится приклад автомата, взаимодействие с которым лишило сознания грузного охранника. – Паркер, ты идиот? – Окрик прилетает в спину, но Питер не отвечает. Это, скорее всего, просто привычка не отвечать Томпсону. Вся его речь для него, как белый шум. Он просто есть. Не обращать на него внимания, это то, что уже давно не относится к непосильной задаче. Питер просто выходит вперёд, встаёт перед классом, слышит шепотки одноклассников, среди которых выделяет Флэш с обвинениями его в идиотизме. – Питер, вернись к одноклассникам, я несу за тебя ответственность, – слышится голос мистера Харрингтона, но Питер просто отмахивается от него и делает ещё пару шагов в сторону, чтобы его, чего доброго, никто не схватил за руку. – Эй, мистер, – Питер окликает одного из их вооруженных надсмотрщиков, того, что ближе всего, – может быть, мы можем обсудить ваше недовольство за чашечкой кофе? – Он не рассчитывает ни на что, кроме как перетянуть на себя всё внимание. – И не стоит принимать на свой счёт – это не свидание. – Пф, да кому ты нужен, Паркер, – это то, что слышит Питер в свою спину от Флэша, когда делает робкий шаг вперёд, оглядываясь на стоящих позади одноклассников. Ну да, они явно не понимают, что здесь происходит. Он, собственно, тоже. Ещё недавно он планировал разыгрывать из себя жертву обстоятельств – то есть заложника наравне со всеми – и вот, пару угроз спустя, спустя несколько сухих фраз обещающих расправу над пленёнными, для мотивации выполнения выдвинутых требований, Питер своим поведением рисует на своей груди мишень. Видимо, это из-за всплеска адреналина. Из-за нежелания мириться с обстоятельствами и, конечно же, из-за нежелания подвергать опасности детей его альтер эго сейчас преобладает – иначе, почему бы ему просто не заткнуться и не подождать подмогу (Карен, он уверен, уже отправила сигнал). Питер продолжает движение, чтобы убрать школьников с линии огня. – Мм, – Питер, рассматривая вооруженного парня, склонил голову на бок, – а можно уточняющий вопрос? Мистер, вы интеллект этой отбитой группы? Ответом его вновь не удостаивают, а только смотрят пристально. Держат на контроле каждое его движение, но чего-то серьёзного от подростка не ожидают, кроме бессмысленного героизма. Питер кривится. Расчёт в принципе и идёт на то, что его как угрозу не воспринимают. Питер в свою очередь продолжает активно разыгрывать наивность и жалеет, что его костюма нет под рукой. Хотя, совсем не так. Костюм-то как раз в его рюкзаке, за спиной. Только вот ни один нападающий, к тому же вооруженный, не даст ему времени на приодеться. Надо, всё-таки, уговорить мистера Старка, на вживление подкожных чипов. Пока Питер обдумывает, как облегчить жизнь себе и усложнить её Тони Старку, на него, наконец-то, обращают внимание. Делают пару шагов в его направлении. Питер останавливается. – Я не совсем понимаю, что здесь происходит, – Питер не сводит взгляд с вооруженной группы, что молчит, но рассредоточивается по помещению, сгоняя присутствующих в одно место. – Как вы это называете? Акт терроризма? Хотя захват заложников очевиден, но с целью чего? Правительство, конечно, в подобных ситуациях сговорчиво, но хлопотно это как-то. Вы же нажиться хотите, лучше бы банк ограбили, честно. – Питер осторожно ослабляет лямки рюкзака. Он даже не рассматривает возможность добраться до костюма, но возможность быстро скинуть рюкзак он себе обеспечивает. В спину слышатся призывы одноклассников, переходящие в шёпот, с просьбами не быть идиотом и заткнуться. Больше всех, как всегда, старается Флэш. Питер на это лишь ведёт плечом и отмахивается. – О, а вы не думали, что башня Старка отличная цель? Хотя, погодите, там же Старк, вы же просто не потянете такую величину. – Пацан, – Питер внутренне ликует, добившись внимания, и даже делает ещё пару шагов в противоположную от класса сторону, – ты меня уже достал, ты когда-нибудь заткнешься? Питер не реагирует на этот агрессивный выпад и только делает ещё один шаг в сторону. Другую. Противоположную той, в которую его загоняют. Мужчина недовольно осматривает его и, не говоря больше ни слова, стреляет. Питер, среагировав, отпрыгивает в сторону. Хотя не так, Питер бы возможно и отпрыгнул, но вот Человек-паук, потакая зудящему где-то на подкорке чутью, совершает огромный прыжок, и вот он уже у фасада французской постройки, а пущенный снаряд пробивает окно, которое, мелким крошевом, осыпается школьникам под ноги. Питер лишь радуется, что наёмник оказался достаточно метким, чтобы целясь в него не уничтожить ненароком какую-нибудь скульптуру. Но тот факт, что в него всё же выстрелили, говорит ему о том, что действовать стоит уже сейчас, не дожидаясь подкрепления. Всё-таки Человек-паук – одиночный игрок. – Ты стрелял в меня, серьёзно? – Питер удивлён, но больше он всё же возмущён. Хотя, удивлён он, вероятно, не так сильно, как незадачливый террорист, попросту не ожидавший от него такой прыти. – Знаешь, есть люди, которые на тебя за это очень сильно разозлятся. Я тебе даже сочувствую. – Питер ударяет запястьями друг об друга, и дожидается, когда вебшутеры «растекутся» по ним. – Но мне, знаешь ли, тоже есть чем ответить. Ну что, погнали? Питер улыбается. Привычным движением стреляет паутиной и, сбросив с плеч рюкзак, бежит вперёд. Ещё пара выстрелов, сальто, и пара человек замотаны в кокон. Он прыгает, уворачивается от новых выстрелов и пеленает оставшихся наёмников в паутину. Осматривается. Паучье чутьё мерзко свербит где-то в затылке. Питер не видит опасности, только перепуганных, хотя это вряд ли, скорее ошарашенных одноклассников и случайных свидетелей, то есть посетителей музея. Единственные, кто выбивается из массы: слишком довольный происходящим Нед; Мишель, читающая книгу, сидя на полу; и, пожалуй, Флэш, для которого, думает Питер, сейчас такой привычный мир сделал кульбит, приземлившись на голову. И ещё мистер Харрингтон, который попеременно, то трёт свои очки, то примеряет их на переносицу, вглядываясь в собственного ученика. Чутьё продолжает стягивать нервы и когда это становится невозможно терпеть, Питер улавливает звук работающих репульсоров, группируется. Уцелевшее стекло превращается в крошево, когда перед Питером опускается Железный человек. – Это здание, – пропуская приветствие, замечает Питер, – как бы, между прочим, является памятником архитектуры. Но где история и где Мстители, да, мистер Старк? – Мне ли не знать, шкет. Не я ли месяц назад приволок тебя в этот музей наверстать пропущенную программу. Так почему ты здесь? – Ну, возможно, что, конечно же, не обязательно правда, экскурсия тогда была в какой-то другой музей. – О, правда? То есть, увидев тебя здесь, я об этом не догадался? – Не вижу в этом проблемы. Повторение материала – это же всегда хорошо. – Всё, шкет, – шлем открывается, являя присутствующим ни кого иного, как самого Тони Старка, – игра в войнушку окончена. – Что? – Питер возмущён, чем тут же спешит поделиться. Он нелепо взмахивает руками, – Мистер Старк, – Питер видит, недовольство во взгляде напротив, и спешит исправиться, – Тони, мы о таком не договаривались. Вы же это не серьёзно, да? – Ты во мне сомневаешься? – Нет, ну что вы, мистер Старк, – Питер вскидывает руку и паутинный снаряд поражает цель, что позади Железного человека начала приходить в себя, – но я, как бы это сказать, на экскурсии и не могу её покинуть без разрешения опекуна. Да и места здесь всем хватит. – Паршивец, – Тони усмехается. Он отмахивается от пацана, и кидает в него генератор нано-частиц. Тот, соприкоснувшись с телом подростка, тут же обволакивает его паучьей бронёй. – Спасибо, Тони, – усмехается Паук, глаза его маски сужаются. Он в нетерпении переминается с ноги на ногу, буквально подпрыгивая от переполняющего его восторга. – Я пойду, да? – Питер кивает на дверь, но тут же останавливается, когда слышит позади голос. – Слышишь, пацан, может лучше на свидание? – Питер вздыхает, слышит, как усмехается Тони и, вскинув руку, заклеивает говорившему рот паутиной. – Свидание? – Слышится от входа и Питер непроизвольно вздрагивает, переводит взгляд. – Я чего-то не знаю? Барнс щурится, с лёгким щелчком загоняет магазин в излюбленный 19 Glock и одним точным движением передёргивает затвор. С характерным звуком патрон попадает в патронник. – Надеюсь это транквилизатор, – тянет Пит. Баки на это лишь усмехается, и Питер понимает – не транквилизатор. – Тащи свою паучью задницу сюда поближе, Kukolka, иначе я за себя не ручаюсь. Питер в пару прыжков оказывается рядом с Джеймсом. Его костюм частично деактивируется, избавляя своего носителя от маски. – Нужно эвакуировать гражданских, – говорит Питер, но сделать они ничего не успевают, потому что во дворик, где они комфортно расположились, врываются незванные вооружённые до зубов гости. – Барнс, – рявкает Тони, в то время как маска надвигается на лицо. Джеймс без слов выходит вперёд, прикрывая собой Паркера. Они в унисон усмехаются, когда слышат возмущённое «да вы издеваетесь!». – Давай, kukolka, оставь это взрослым, эвакуируй гражданских. – Да вы не только издеваетесь, – Питер прищуривается, – вы ещё и сговорились. Пока Питер возмущается, Барнс успевает выбить дух из парочки террористов. Тони от него не отстаёт. Сам же он добирается до столпившихся в стороне посетителей музея. В данной ситуации эвакуацию стоит проводить через выбитые окна, потому что пока совершенно не ясно, что творится за запертыми дверями. Поэтому Питер просит всех пройти именно туда. На его памяти – данная эвакуация самая простая. Он машет всем рукой, прощаясь, просит смотреть по сторонам, переходить дорогу на зелёный свет, любить пёсиков и не разглашать его маленький паучий секрет, хоть и понимает всю тщетность – в руках больших поклонников социальных сетей мелькают мобильные устройства. Питер неловко переминается с ноги на ногу, глядя на свой класс: вам стоит пройти следом, – говорит он. Добавляет, – я задержусь на этой увлекательной экскурсии. – Он смотрит на мистера Харрингтона и говорит, – моя тётя не будет против. У меня здесь есть ещё пару дел. Звуки битвы, морального и физического уничижения сходят на «нет». Питер смотрит через плечо на Тони, что частично деактивирует костюм. – Кстати о тёте, Паучок, – Питер тяжело вздыхает готовый, как ему кажется, ко всему, но Тони удаётся его удивить. – Насколько мне известно, к алтарю ребёнка ведут его родители. На официальном уровне хочу претендовать на роль твоего отца. Питер нелепо хлопает ресницами, пару раз открывает, но так ничего не произнеся, закрывает рот, смотрит на Джеймса, что стоя позади Тони, убирает пистолет в портупею и в итоге изрекает: Ты делаешь мне предложение? – Ну да, – ответ звучит в два голоса, что ещё больше удивляет Питера. Тони хмурится. – Ты ему ничего не сказал? – Старк, – Барнс смотрит на него как на идиота, не считаясь с тем, что по факту он гений, – сначала благословения ищут у родителей. Твоё согласие я получил только этим утром. Питер вздрагивает, когда слышит за спиной восторженный лепет. Он возвращает своё внимание классу, который по неизвестной ему причине проигнорировал необходимость эвакуации, и видит направленные на него телефоны. Видит восторженное лицо Неда и Мишель, которая совершенно не впечатлённая происходящим, фыркает, и в лучших традициях Тони закатывает глаза. Видит притихшего, но снимающего всё Флэша, который, пока ещё не может поймать баланс между ненавистью к Питеру Паркеру и фанатской любовью к Человеку-пауку. Но это не мешает ему транслировать происходящее. – Не думаю, – говорит Питер, – что вместе с личностью Человека-паука мир готов был узнать тот факт, что его жених – Зимний солдат. Когда Питер готов выразить своё недовольство видом чрезмерно довольного Джеймса Барнса и усмехающегося Тони Старка их передатчики взрываются голосом Кэпа: Все помещения зачищены. – Да кого это сейчас волнует, когда я слышу звуки богатства, – отзывается следом Наташа, – моя ставка сыграла, мальчики.