Ты был прав
7 декабря 2020 г. в 07:26
Что ж, я расскажу, что было со мной. В первый год после нашего расставания мне было очень плохо. Я сгорал от любви и боли, зажигая пальцами сигареты. Помнишь, ты ломал их, когда находил в моем рюкзаке? Тогда ты мне доказывал, что курят только дурачки…
Я плакал каждую ночь, заливая слезами и алкоголем свое кострище, свои чувства к тебе. Мне было ужасно, я чувствовал себя одной огромной мозолью, готовой лопнуть в любую секунду, кроваво-красной тряпкой, брошенной на рог бешеного быка. Не зря ты называл меня слабым — я поломался.
Многим я приукрашивал нашу историю, и жалостливые девушки и фальшивые друзья разевали в удивлении и смятении рты, слыша о твоей жестокости. Они хвалили стихи, которые ты звал бездарными, которые ты разрывал в пух и прах. Люди любили меня, считали начитанным и глубоким, тянулись за мной, видя во мне таинственную тоску. Люди любят тайны и таланты. Во мне они видели дар, говорили, что я бы стал прекрасным поэтом, но… как видишь, поэта из меня не вышло. Почему? Способностей недостаточно… да, я знаю, это звучит как отговорка, ведь там, где нет таланта, должен быть труд, но и его я приложить не смог. Это моя вина. Я долго мнил, что если есть творческий дар, то он точно найдет свое отражение в жизни, выплеснется из меня как кровь, в моменты отчаяния слабо стекавшая вишневым соком по моей коже. Этого не произошло. Я трус. Ты и в этом был прав.
На второй год я увидел, что ты разблокировал меня, но так и не решился написать. Я думал, что от моей любви ничего не осталось, что мне удалось потушить ее, спрятав в дальний угол никчемной душонки. Но я все равно писал тебе письма на бумаге. Притянуто и приземленно? Согласен, особенно такие строчки, как «…Я не люблю тебя, просто чтобы ты знал, у меня все хорошо…» или «…Видел твою запись про blink-182, мог бы посоветовать Bored to death, думаю, тебе понравится. Забавно, когда мы еще были вместе, тебе совсем не нравился рок…» Особенно грустно было осознавать после каждого письма, что «…Очередной раз, когда я зря перевел бумагу. Зачем я пишу, если ты никогда не прочтешь этого?» Я ужасно нерешительный. Даже отправить письмо, где признаюсь тебе в ненависти, не смог.
В свои девятнадцать я увлекся юриспруденцией и учился в другом городе. Тогда в моей жизни не было ни одного близкого человека. Да и кроме тебя толком в душу не запал никто: мое сердце намертво вцепилось в твой образ и отказывалось отпускать. Тогда я доказывал себе, что это из-за того, что это мои первые и единственный долгие отношения, дело только в этом.
В двадцать я попал в странную переделку и был на грани смерти. И тогда, тяжело дыша, я, видя, как мир перед глазами теряет четкие очертания, представил перед собой тебя. Мою первую, мою единственную любовь. Я тогда даже не знал, вспоминаю ли тебя или мою любовь, а, может, это одно и то же.
В двадцать один я решил, что мои чувства остыли и пора двигаться дальше. В тот год у меня было много связей, я изрядно пил, курил по пачке в день. И стихи писать забросил. И в полупьяном угаре читал любовникам те строки, которые писал тебе в год нашего расставания. Они плакали и хвалили, а я ненавидел себя за это.
В наше время каждый пьяница — поэт, писатель, критик, музыкант, художник. И не стоит вся эта нетрезвая братия выеденного яйца. Я был жалок и решил, что у меня депрессия, психические расстройства. И бесконечно жалел себя, при этом на людях делая вид, что я сильный и жизнерадостный. Я притворщик. Ты и здесь оказался прав.
В двадцать два я вдруг принял себя. Как принял и любовь к тебе. Я смирился, что люблю тебя, любил все это время. Иначе осознал свои чувства, и любовь перестала меня душить. Понял, что как бы ни боролся — а я, поверь, перепробовал немало психологических трюков, чтобы тебя забыть — не смогу оставить мысли о тебе позади.
В тот период я отслужил в армии, а после вновь вернулся к работе телохранителя… Стал брать инициативу на себя, стал нести ответственность за свои поступки, и дела пошли в гору. И вспомнил, как ты раньше корил меня, что я не мог быть лидером для тебя, — разве только в постели, — не мог признать вину, не мог мочь, не мог поддержать. Как жаль, я не понимал смысла твоих слов раньше!
Сейчас мне двадцать три. Новый год. Я понял, что должен бороться за свою любовь и не дать жизни пройти мимо. Стал искать тебя. Нашел твой город. Завтра же переезжаю. Не терпится отдать тебе это письмо!
Читая под тусклым светом настольной лампы, Леня вытирал ладонью неторопливо стекающие по лицу слезы.