Трудовые будни девятого отряда, часть 5. Сложности с законом, или Маленькая женская месть

— …и не уговаривайте, не сработает! И не надо мне тут эту вашу осу под нос… не напугаете! — Да как ты… — Сказал «нет», значит — «НЕТ»!!!       Звучащие словно прямо в голове два пронзительных, смутно знакомых голоса, мужской и женский, заставили поневоле поморщиться. В голове звенели колокола и скрежетали цепи, в организме болело буквально всё, что могло и не могло, а тут ещё эти… мучители затеяли свару. Никакого сочувствия к раненому…       СТОП.       К раненому?..       Где и как он ухитрился так нарваться, что сейчас практически рассыпается на искры рейши и подспудно мечтает рассыпаться побыстрее, потому что искры не болят?.. По крайней мере не должны, он так надется…       Память дрыхла крепчайшим сном, напрочь отказываясь давать измученному болью, усталостью и неведением хозяину подсказки.       А скандал в двух шагах от него всё набирал обороты… — Что это вы здесь устроили?.. — о, третий голос… Тоже знакомый, женский, приятный, журчащий, словно лесной ручеёк. — Покиньте палату и спорьте на здоровье на улице, не тревожьте покой нашего пациента! — памятник этой великой женщине, вопящие голоса виновато притихли, хотя палату и не покинули, продолжая свой спор вполголоса.       Прислушиваться не хотелось, равномерно болящее тело смутно ощутило укол в правый локтевой сгиб, и сознание с заметным облегчением уплыло куда-то обратно в темноту.       Следующее пробуждение оказалось несколько ярче. По крайней мере уже не возникало вопросов, где он и что с ним, потому что исчерченный трещинами потолок второй офицерской палаты четвёртого отряда все лейтенанты Готей-13 узнавали влёт с первого взгляда. На одной из гулянок после окончания приснопамятной Зимней войны с арранкарами они даже поспорили о количестве трещин. Расхождение во мнениях оказалось в считанные единицы… — Что, опять?! — зарычал совсем рядом давно ставший родным голос самого кровожадного занпакто в Готей-13 этого поколения, а именно — Казешини. — И не лень вам, госпожа капитан, таскаться в палату моего хозяина, как на работу?.. — Не смей говорить со мной в таком тоне, — прошипела капитан второго отряда, и Шухей мгновенно покрылся холодным потом от звука этого голоса. Возвращаться в Улей не хотелось до зубовного скрежета, но на сопротивление не было сил от слова «совсем». — Мне докладывали, что твой… хозяин пришёл в себя. — Приходил, — проскрипел Ветер Смерти. Даже не видя его лица, Хисаги прекрасно представил кривую ухмылку — от уха до уха и во все клыки. — Пару минут даже подышал самостоятельно. Потом снова уснул. Тревожить — не дам! — Но… — Не дам, и подойти не дам, и увидеть не дам, — рык, перешедший в угрожающее шипение, почти заглушил шорох ссыпающихся на пол медленно пропускаемых через кулак звеньев цепи. — Сдохну, но не пропущу. Никого. — У меня приказ. — Да хоть десять. К Шухею подойдёт только наш с ним капитан, Мугурума Кенсей-сама. — И всё?.. — в язвительно-насмешливом голосе, как в зеркале, отразилась скептически приподнятая бровь. — Котецу Исане или Унохана Рецу подойдут. Ну и Главнокомандующий тоже… с Рюджин Дзяккой бодаться мне не с руки. Остальные — в сад, ждите, пока Шухей сам разрешит…       Хисаги поневоле порадовался, что лежит, уронив голову набок, и присутствующим в его палате не видна его грозящая сойтись на затылке улыбка. Шини… клыкастая кровожадная зараза, готовая лечь костьми, но не пропускающая к хозяину так навредившую им обоим Сой Фонг-тайчо!.. Вот же… — Ты опять здесь ошиваешься?.. — громыхнул от порога голос Мугурумы-тайчо. Сердце счастливо лыбящегося лейтенанта сделало кульбит и забилось в совершенно заполошном ритме. — Сколько раз тебя нужно отсюда выставить? — Ты… ты не имеешь права!!! — донеслось уже из дверей, и Хисаги поспешил повернуть голову. Вовремя — как раз успел увидеть спину удаляющегося вайзарда и брыкающиеся ноги уносимой им под мышкой Сой Фонг-тайчо. Чтобы не заржать в голос, пришлось закусить кулак — левый, ибо правая рука оказалась зафиксирована и под капельницей. — Шухе-е-ей!!! — взвыл занпакто, оборачиваясь на звук и одним прыжком оказываясь у постели вытирающего слёзы от смеха хозяина. — Очнулся!.. Слава Ками!.. — Рад тебя видеть, Шини, — разлохматил охотно подставленную макушку своего духовного меча девятый фукутайчо. — Был очень рад тебя слышать, но видеть и чувствовать — намного лучше! — Слышать?.. — поднял подозрительно мокрое лицо Ветер Смерти. — Всё же просыпался, да? — Не то чтобы просыпался… всплывал, — уточнил Хисаги, пытаясь приподняться, но падая обратно от несильного, но непреклонного толчка огненно-чёрной руки собственного клинка. — Как сквозь толщу воды слышал, как ты с кем-то споришь… только сейчас понимаю, с кем именно. — Эта стервоза в хаори… она нереально достала, — пожаловался Казешини, усаживаясь на пол рядом с кроватью и устраиваясь так, чтобы длинный хвост его волос ненавязчиво касался руки хозяина. — Прикинь, примчалась, как только мы вернулись, и заявила, что срок расследования ещё не истёк! Как её наш тайчо не закопал здесь же, в полу… — Ни…чего себе, — выдохнул лейтенант. — Ага… хорошо, Унохана-тайчо подоспела. При ней почему-то никто ссориться не рискует. Она и заявила, что пока ты в себя не придёшь, чтоб эта Сой Фонг близко не приближалась… вот она и отирается мало не каждый день, ждёт, когда ты… ой.       Занпакто и шинигами обменялись одинаково паническими взглядами, когда за дверью полыхнула так знакомо пахнущая ветром, сталью и Пустотой реяцу капитанского уровня. — С возвращением, что ли, Шухей?.. — улыбнулся Мугурума Кенсей, входя в плату и плотно закрывая за собой дверь. — Мы скучали! — Т-тайчо… — выдохнул Хисаги, до рези в глазах всматриваясь в приближающегося вайзарда и невольно отмечая перепачканное всем подряд от земли и зелени до подсохшей и совсем свежей крови хаори, растрёпанные и местами подпалённые волосы, покрытые ссадинами и ожогами руки… На глаза навернулись слёзы, и лейтенант поспешил их сморгнуть, чтобы не позориться. А приблизившийся капитан уселся на краешек кровати и на раскрытой ладони протянул смущённо пламенеющему ушами фукутайчо его собственный шеврон. — Держи, — хмыкнул он, вкладывая своему распахнувшему глаза второму офицеру изрядно потрёпанный кусок некогда белоснежного шёлка. — Не тяни, привязывай на место. И не снимай ни при каких обстоятельствах. Мне помогло — значит и тебе должно… — Вы… Тайчо… вы всё же не забыли меня?.. — вскинулся шинигами, судорожно сжимая в руках залитый капитанской кровью шеврон. — И эта рана… — Не суетись, — широкая ладонь в перчатке-беспальцовке пригладила встрёпанный «одуванчик» на голове лейтенанта. — Да, твой шеврон с моей кровью, и да, защитил и меня и отряд от воздействия Улья. Убить мало Сой Фонг за такие штучки… Шинджи вытряс из Урахары, как эта дрянь работает. К Хачи с благодарностями, похоже, двинем всем отрядом… ребята тебя тоже не забыли, Шухей. Реяцу твою мы все на поле боя чуяли задолго до вашего прихода. Расскажете потом, что и как вы провернули... — М-мугурума-т-тайчо-сама, — чуть слышно позвал вдруг Казешини. Вайзард изумлённо вскинул брови — ни разу ещё занпакто его лейтенанта не обращался к нему напрямую, а тут с таким уважением… Видимо, та громадная тварь всё же сдохла у Куроцучи. — В-вы не могли бы… немного здесь задержаться? — Ты что-то задумал? — полувопросительно-полуутвердительно протянул Кенсей. Тачиказе вместе с Пустым заинтересованно придвинулись поближе. — Да. Нужно кое-что срочно сделать, — решительно поднялся на ноги занпакто. — Хм-м… ну, валяй, — разрешил капитан. — За полтора часа обернёшься? — Быстрее справлюсь! — бодро отрапортовал Ветер Смерти, уже занося ногу на подоконник.       Мугурума и Хисаги только головами покачали. ***       Сой Фонг злилась. Нет, не так… Сой Фонг пребывала в состоянии холодного бешенства. Этот… этот хитрющий прохвост снова выворачивался у неё из рук, уходя от справедливой кары за содеянное. Отпущенный ей срок расследования практически завершился, а она так и не нашла ни единого сколько-нибудь весомого доказательства вины задержанного лейтенанта девятого отряда… Жаль, но её уверенность и вопящую в полный голос интуиуцию к делу не подошьёшь.       Вернуть подозреваемого в Улей ей не позволили. Ранения, видишь ли, серьёзные… О том, что Хисаги после перенесённых ран не мог даже дышать самостоятельно, она не знала, иначе не вела бы себя как последняя дура и не ломилась бы, по сути, к реанимационному пациенту. Меносовы врачебные тайна и этика… так и быть, она умеет признавать свои оплошности, она даже за это извинится. Однако рано или поздно этот шинигами придёт в себя и непременно вернётся в Гнездо! Теперь-то ей точно есть, чем на него надавить, и его полу-Пустой капитан не поможет! Даже наоборот…       Пожалуй, стоит выписать Омаэде премию, ехидно ухмыльнулась глава омницу-кидо. Сведения он прислал просто ошеломляющие!       Раздумья капитана второго отряда прервал посыльный, принёсший очередной номер сейрейтейской газеты, и женщина решила прерваться и немного отвлечь закипающие от перенапряжения мозги необременительным чтением.       Развернула газету и… замерла с раскрытым ртом. ***       Пару дней спустя… — Убью!!! — заставил прохожих вздрогнуть и нервно обернуться донёсшийся из окна редакции Вестника рык главного редактора Хисаги Шухея. — Кто?!.. Кто ЭТО сделал?! — Хисаги-сан, честное офицерское, я ни сном ни духом!.. — оправдывающейся скороговоркой зачастил его помощник Акияма Кано. — На дежурство уходил, двери запер, оставлял порядок! Да вы сами в тот день здесь были… — Тогда что здесь могло стрястись?.. — бушевал лейтенант, озираясь по сторонам.       Посмотреть было на что.       Вокруг валялось ВСЁ. Вот просто абсолютно всё, что могло быть уронено и перемешано, провода запутались в сложновообразимый узел, совершенно новая пачка бумаги была совершенно варварским способом вскрыта, чернила разлиты по столу… — Словно тайфун прошёл, — поёжился офицер, обречённо представляя себе, сколько времени потребуется на приведение кабинета в порядок. — А?.. Что ты сказал?.. — обернулся к подчинённому Хисаги, оторвавшись от выпутывания проводов главного принтера и нащупывая кончиками пальцев свежие царапины на изоляции. — Как тайфун, говорю… Хисаги-сан?.. — неуверенно позвал восьмой офицер, но его лейтенанта в комнате уже не было. *** — Вон оно что, значит?.. — протянул Мугурума, внимательно рассматривая сложенный вчетверо газетный лист. — Умно… А я-то думаю, чего это она так резко притихла, официально извинения принесла, документы о шухеевом освобождении мне на стол на следующий же день прислала! — Иначе бы мы от неё не отвязались, — опустил голову сидящий на полу рядом с капитанским любимым креслом занпакто. — Действовать надо было быстро, сами понимаете… — Ты молодец, — одобрительно покосился на отчего-то сникший духовный меч вайзард. — Всё правильно сделал. Сколько экземпляров всего существует? — Три. Один отправлен адресату, один я спрятал, и один — у вас в руках… показалось неправильным скрывать от вас, — вздохнул клинок, глядя в пол. — Но Шухей… он будет недоволен. Скажет, опять в спину бью… — В смысле?.. — недоумённо дёрнул проколотой бровью Кенсей. — Да в самом прямом. Он это во мне терпеть не может. Ну, то, что нападаю исподтишка… мы столько из-за этого ссорились! Только всё наладилось, и вот опять… — КАЗЕШИНИ!!! — от возникшего в оконном проёме Хисаги только что искры не летели. — Ты… Ты что натворил, мерзавец?! Ой, Мугурума-тайчо, простите… — Так, идите сюда оба, — рыкнул капитан, поднимаясь на ноги.       Встрёпанный и злой, как голодный менос, Шухей послушно подошёл, прожигая взглядом непримиримо стиснувшего зубы Казешини. Занпакто прекрасно понимал, что его действия в корне не понравятся его шинигами, но неправым себя считать отказывался. Вайзард смотрел на эту пантомиму, тщательно сдерживая довольную улыбку. Усадив этих двух упрямцев рядочком на диван, он снова с удобством устроился в полюбившемся кресле. — А теперь по порядку… Шухей, слушаю тебя. — Тайчо, я… мы сами разберёмся, — смутился лейтенант. Ввязывать капитана в их с Шини разборки отчаянно не хотелось. — Отставить. Разберётесь здесь, в моём присутствии. Потому что то, что сделал Казешини, лично я одобряю полностью. — Вы… — А ты что, хотел опять в Улей засесть?! — ошпаренной кошкой взвился с места занпакто. — Понравилось?.. — С ума сошёл? — вскинул голову Хисаги. — Это здесь причём?.. — Да притом, что если бы я не отослал этой капитанше спецвыпуск Вестника, она бы тебя туда по второму кругу законопатила!!! — ткнул Ветер Смерти хозяина чуть не в нос пальцем. — И потом бы приковырялась опять при первом же удобном случае! Она ж дотошная, как… — Погоди. Какой ещё спецвыпуск?.. — вытаращился на собственный меч девятый фукутайчо. — Ты о чём сейчас?       Последние слова потонули в хохоте буквально сложившегося пополам от смеха Кенсея. — Ой, я не могу… — простонал он, немного отдышавшись. — С ума сведёте… если ещё не свели! Казешини, ты Шухею вообще рассказал, чем занимался, когда я его охранять в палате остался? — Ну… когда я вернулся, Шу уснул уже, — пожал плечами духовный меч. — Я не стал его будить… — А потом?.. — А потом у меня силы закончились, — досадливо отвернулся занпакто. — Я практически в спячку впал, так вымотался… — Два балбеса, — припечатал Мугурума. — Принеси газету. Хисаги, сперва читай… только молча.       Глаза лейтенанта по мере прочтения расширились настолько, что брови практически слились с волосами. — Как?.. — прохрипел он, роняя газету и впиваясь взглядом в отшатнувшегося Казешини. — КАК ТЫ ЭТО ПРОВЕРНУЛ?! — Заклинание то, помнишь? — заговорил духовный меч. — Ну, Бабочки… Его друг Мугурумы-тайчо придумал. — Ну?! — Вот оно. Как тогда в бою, помнишь, ты звенья моей цепи рассыпал? — Ну… помню, и что? — Вот так же я и Бабочек… высыпал. Только на бумагу. В этой твоей редакции менос ногу сломит, бумагу насилу нашёл, в чернилах перепачкался, провода эти ещё… — То есть тот кавардак, который я нашёл сегодня в своём кабинете… — Да не было у меня времени!!! — снова подскочил Ветер Смерти, прожигая своего хозяина отчаянным взглядом. — Не было! Да и не убрал бы я по местам всё, только хуже бы сделал! — Да плевать!!! — рявкнул Хисаги, взлетая на ноги и хватая свой занпакто за плечи. — Ты хоть понимаешь, ЧТО ты сделал?! — Шантажировал капитана второго отряда и главу омницу-кидо Сой Фонг-тайчо выясненными в ходе пребывания в Улье фактами грубого нарушения прав шинигами, — заговорил Мугурума, загибая пальцы. Ситуация нравилась ему безмерно. — Использовал принципиально новое заклинание, сплетённое тобой, Шухей, для фиксации отдельных вопиющих моментов. Сумел вывести полученную информацию во внешний мир и распечатать в виде газетных выпусков в количестве трёх штук. Отослал один экземпляр Сой Фонг-тайчо, с запиской… я ничего не пропустил? — Пропустили, — слабо улыбнулся фукутайчо, словно впервые рассматривая свой духовный меч. — За неполные полтора часа умудрился разобраться в процессе распечатывания газеты, перенастроил технику на печать ограниченного количества листов и нигде не оставил улик… Бардак не в счёт, там шансов не было. Шини, ты… — …твой занпакто я, бестолочь, — ухмыльнулся Казешини, утыкаясь лицом в хозяйское плечо. — Просто — твой занпакто.