Первая встреча

Если он ударился спиной, то почему так мучительно болит в груди? Если в него стреляли, почему так сильно печет внутри, а не снаружи? Если это Плавильня, то почему все его тело сковал этот жуткий холод? Возможно, мелькнула и исчезла мысль, это наказание для предателей и неверующих. Или для «холодных» и ад… холодный. Ему отчаянно хотелось жить. До дикой, всепоглощающей ярости, несмотря ни на что. И пусть ярость не согреет, но все же она смогла придать ему сил. Он заставил свое застывшее, непослушное тело шевелится и рваться из плена ледяных объятий. Было ощущение, что от холода даже мир вокруг немного сгустился, стал плотнее, такой, что его почти можно было пощупать. Рывками он проталкивал себя через это странное нечто, временами наталкиваясь на другое, твердое, что приносило боль. Ожог внутри тоже болел все нестерпимее, когда он внезапно вырвался из адски холодного киселя… в еще более холодный воздух. Обессиленный, он рухнул на твердую поверхность. Какое-то время он так и лежал, как упал, между воздухом и тем, что его удерживало. В голове стоял сплошной гул, но боль, сначала просто разрывавшая грудь, постепенно стихала. Ему было плевать на все. Он жив, жив… Едва ли это место могло оказаться посмертием, даже если на проверку тут оказалось ужасно холодно и довольно темно. А еще тут были звезды и луна на ясном небе. Подозрительно знакомые звезды и луна. Он сощурился на небесные светила, после чего перевел взгляд на то самое, из чего он только что с таким трудом вырвался. И чуть не рассмеялся, когда понял, что это была обыкновенная вода в узкой речушке с каменистым берегом. Совсем недалеко виднелся старый полусгнивший мост, за спиной же густо высились деревья с короткими острыми иголками. Что ж, вопрос «где?» отпадает. По руке от плеча ползло что-то теплое. Что-то темное и теплое по мягкой и теплой руке. Он смотрел на капли человеческой крови, скользящие из глубокой ссадины на человеческой руке и думал, что, наверное, он поспешил с выводами и все же умирает, а это — его предсмертный бред, галлюцинация, еще одна из тех, которые его мозг порождал и в лучшие времена, когда в него еще никто не… Эта мысль заставила схватиться его рукой за абсолютно целую, без малейших следов ожогов или ранений грудь. Мерно двигающуюся в такт его дыханию. И лишь стоило это заметить, как он тут же начал хватать ртом воздух, пытаясь понять, как снова начать дышать. — 'Просто не думай об этом.' — И смех следом. Он обернулся на высокий голос, явно принадлежавший женской особи человека. В паре метров от него наполовину в воде лежала женщина. Обнаженная, веселая и явно не страдающая от низких местных температур. Она снова засмеялась, хлопнув ладонью по воде. — 'Не глазей на меня так. Что ты тут делаешь? Кто ты? ' Что она от него хочет? Откуда она тут вообще взялась? Он постарался отползти от воды подальше, как и от этой странной женщины. Галлюцинация или нет, но держаться лучше на более безопасном расстоянии. Впрочем, это не помогло: женщина лишь снова рассмеялась и словно бы перетекла единым движением, оказавшись почти вплотную к нему. Длинные мокрые волосы облепили ее тело, когда она приподнялась на покрытых темными пятнами руках. Такие же пятна были видны и на ее шее, только большего размера и более насыщенного цвета. — 'А ты симпатичный, ' — пропела она, оглядывая его не скрытое ничем тело. — 'Жаль даже, что выбрался. Ты так смешно там барахтался, возле берега.' Интересно, у него получится что-нибудь сказать? Все равно он ни слова из ее не понимает. Он припомнил земные языки, которые знал. — Заткнись и проваливай. — Получилось как надо и даже с первого раза: сипло, каркающе и до ужаса раздражающе слух. Видимо, подействовало, потому что женщина нахмурилась. — 'Я тебя не понимаю.' — Но тут же лицо ее просветлело и она воскликнула: — 'Так ты иностранец, да? Но откуда же ты тут взялся тогда? ' Он ничего не ответил. Холод вновь напомнил о себе с порывом ледяного ветра, поэтому он лишь машинальным жестом подтянул колени к груди, пытаясь согреться. — 'Впрочем, не важно, ' — все продолжала и продолжала говорить женщина. — 'Особенно, если ты тут умрешь. Жалко будет, лучше бы ты, конечно, утонул… Надо сообщить госпоже.' *** Конечно, Мира вовсе не обрадовалась, когда чай в ее чашке внезапно закипел сам собой. Еще больше она не обрадовалась, когда после тяжелого рабочего дня (а по факту — двух тяжелых рабочих суток) вместо мяты с медом она получила весьма эмоциональное послание от мелкой нежити с Урала, суть которого сводилась к тому, что быть ей надо у черта на рогах возле какой-то сраной речушки вот прям счас. С одной стороны, что там такого важного может быть у русалки, утопленницы? С другой же едва ли она осмелилась тревожить Миру по всяким пустякам. Правда, понятия важного и пустячного у живых и мертвых несколько разнятся… В этом ей пришлось убедиться еще раз, когда она шагнула из темноты лесных деревьев на залитый лунным светом берег. Картина была достойна кистей величайших живописцев: луна, звезды, лениво плещется в своих берегах узкая речушка, обнаженные парень и девушка сидят на каменистом берегу, девушка почти интимно склонилась к низко опустившему голову парню… (Портили картину только трупные пятна на теле девушки.) Мира почувствовала, как висках от гнева начинает стучать кровь, а ладони сами собой сжимаются в кулаки. Феноменальная глупость даже для легкомысленной русалки: притащить ее на собственную свиданку! Однако интуиция и то, что можно было бы назвать опытом, заставили Миру все же не срываться мгновенно. Русалочка, почувствовав на себе ледяной недобрый взгляд, подняла голову, испуганно пискнула и, отшатнувшись от парня, зачастила: — '… Он упал прямо из ниоткуда… чуть не утонул — клянусь, я здесь не при чем! — не говорит, наверное, иностранец, но здесь до людей очень-очень далеко, совсем далеко, я Вас решила позвать, холодно же ведь!..' Гнев отступил, Мира разжала ладони. — 'Хорошо. А теперь — вон отсюда.' Русалочка понятливо кивнула и тут же прыгнула в воду, мигом скрывшись под ней. Мира задумчиво проводила ее взглядом и снова посмотрела на сидящего у ее ног парня. В неверном лунном свете цвета видно было не очень хорошо, но можно было понять, что парень от природы смугловат, а также темноволос. Волосы были все еще мокрыми (что ж, и правда, позвала почти сразу) и довольно длинными, так что почти полностью скрывали опущенное лицо. — Кто ты? — спросила Мира на английском. По правде, ответа, да еще и такого, она не ждала. — А ты кто? — с небольшим акцентом и острым взглядом глаза в глаза. Протягивая ему руку, Россия решила, что в любом случае жалеть не станет ни о чем.