Сладкий папочка

Жизнь полна сюрпризов, и не всегда эти сюрпризы бывают хорошими. Для тех, кто живёт в постоянном риске, кто в 80% может умереть от шальной пули, а не в постели, достигнув девятого десятка, черная полоса проходит с притупленным смирением. Появилась — так преодолей её, в процессе не сдохнув. На кухне, вместо вкусного запаха еды, витал едкий запах сигарет и лекарств. Привычный давно… и отвратный. Но Реддл терпел и не запрещал своему мальчику, который давно уж стал крепким грозным мужчиной и получил статус его правой руки, дымить в доме. Отчистив рану от грязи, Гарри вколол супругу в руку обезболивающее, после чего взял с края пепельницы сигарету и глубоко затянулся. Потрепали их обоих знатно, однако больше увечий получил Том. К счастью, обошлось без огнестрела и ножевых, если не считать порез на бедре. Попытался один всадить нож в бок, напав исподтишка под конец битвы — в итоге умер от своего же ножа. Гарри был беспощаден, всаживая лезвие в шею нападающего. — А говорил, что бросил, — прервал затянувшуюся тишину Том. — Бросишь тут с такой работой, — проворчал бывший Поттер, выпуская дым вверх, чтобы поменьше травить Тома. Тот не любит запах табака. Гарри долго шифровался, прежде чем мужчина всё-таки узнал о вредной привычке. Сколько нотаций тогда было и взглядов осуждающих. А запреты целовать, пока во рту сигарету держал… Молодой мужчина раздражался и долго пребывал в унынии. Казалось, уже лет пять прошло с тех пор, а на деле всего два. Порывался бросить трижды, да каждый раз срывался. И всегда по одной причине — работа Тома. Работа, в которую он влез добровольно. В которой варился без возможности когда-нибудь выбраться. Только смерть отпустит. Но пока дело оканчивалось травмами, что не могло не радовать. А три года назад, Гарри тайком от мужа взял у Северуса, их врача, несколько уроков врачебного дела, чтобы каждый раз не вызывать по мелочам, или когда нет возможности приехать сразу, а первая помощь просто необходима. — Уже лучше, — с сигаретой в зубах ответил Гарри, закончив с перевязкой. Нога заштопана, рука залечена — проблемы позади. — Благодарю, душа моя, — послал ему нежную улыбку Том, поднимаясь со стула. Благодаря обезболивающему раны не беспокоили. Он был в состоянии подняться без чужой помощи. Погладив супруга по подбородку, пальцами ощущая двухнедельную щетину, до которой у кого-то руки не доходили, Том осторожно вынул из рта сигарету и чмокнул в губы. В каком бы суровом настроении тот сейчас не находился, улыбка смягчила ожесточившийся нрав. Работа Тома не слишком хорошо отразилась на Гарри, но всё же мягкие черты в нём остались. — Будешь есть? — Нет. Я бы с удовольствием принял горячий душ и повалялся в постели. Еда потом. — Иди. Только не мочи бинты, — согласился Гарри, оставаясь убирать медикаменты в большую аптечку, в которой держал такой же порядок, как и в баре. К слову, ему не помешало бы выпить. Без приготовления коктейлей. Его хобби давно таковым перестало быть. Раньше он мог порадовать себя, супруга, своих друзей, а сейчас… не до создания коктейлей. Докатился до употребления обычного алкоголя: вино, виски, коньяк. Тоска смертная. Но что поделать? Для созданий напитков нужно гореть идеями и иметь хорошее настроение. А они давно скатились ко всем чертям в бездну. Алкоголь стал способом снять нервное напряжение и настройкой для занятий какими-то домашними делами, которые ему никто не упразднял. Наливая виски почти на половину стакана, Гарри не стал далеко убирать бутылку. Как и не стал ограничиваться одним стаканом. Может, Том вернётся и составит компанию. Всё-таки после тяжёлого дня, который не закончился простыми переговорами, грех не расслабиться. — Горячая вода творит чудеса. — Рад за тебя, родной, — ответил Гарри с короткой улыбкой, а после задал безмятежный вопрос, о котором думал уже месяц, — как думаешь, мне стоит подстричься? — Тебе стоит побриться, — другое посоветовал Реддл-старший и принял наполненный наполовину стакан виски, — я скучаю по своему гладковыбритому мальчику. — Так лень… — протянул, скорчив рожу, — я постоянно хочу спать. Особенно утром. Когда ты сможешь пойти в отпуск? — Ты хотел сказать, когда МЫ пойдём в отпуск? — после сделанного глотка, Том согнулся над барной стойкой, опираясь локтями. — Скоро, душа моя. Твой день рождения близится. Тридцать лет, как никак. Мы обязательно это отпразднуем где-нибудь на острове. Вдали от цивилизации. Если, конечно, — усмехнулся вдруг, решив проиграть старую песню, — ты не найдёшь себя какого-нибудь молоденького мальчика, как тогда в Сибири, и не укатишь с ним в закат. — Да пошёл ты! — засмеялся Гарри. — Опять за своё? Выпорю тебя сейчас! Чем ближе к бывшему Поттеру подходило тридцатилетие, тем чаще Реддл начинал стебать его на предмет молоденьких юношей, напоминая о том, что ему самому было тридцать, когда встретил мальчишку, сумевшего пленить его со всеми потрохами. А потом и вовсе окольцевать. — О, не сегодня, дорогой. Я не в состоянии получать порку. Только нежность и любовь. — На нежность не рассчитывай, мне ещё костюм от крови отстирывать. Я буду зол, как чёрт. Но любить буду всегда. Том фыркнул с раздражением от одного только упоминания стирки одежды от крови. — Я куплю тебе новый костюм. Выбрось старый. А лучше сожги к чёртовой матери. — А где я тебе его сжигать буду? Дома в ведре? Мы так на одну только новую одежду будем деньги зарабатывать. О рациональном использовании ресурсов слышал? Так что лучше уж я постираю. Пятновыводитель должен осилить. — Рациональном использовании? Гарри, мы получаем миллионы. Да закупайся мы каждый день в дорогих бутиках — это не ударило бы по нашему карману. А вот твои руки мне искренне жаль. К тому же, сегодня они пострадали, — Том взял супруга за левую руку, свободную от стакана виски, потянул на себя и нежно коснулся поврежденных костяшек поцелуем. — Постоянно лезешь в рукопашный бой. — Куда умею, туда и лезу. Спокойно держать в руках пистолет я могу только, если он строительный. Управляться с пистолетом Реддл-младший умел хорошо. Но после одного крайне неприятного инцидента, предпочитал больше этого не делать. — Да и не думал же ты, что я прямо сильно руками стирать буду? Замочил, чуть потру, потом в машинку, и всё. Скорчив рожу, Том наглядно показал, что он думает по этому поводу. А как добил остатки виски в стакане, громко поставил его на стол и оттолкнулся руками от барной стойки. — Пойдём в постель? Прошу. Я хочу… час или два спокойствия. А добиться этого можно только обнимая самое дорогое, что у меня есть. Тебя. — Пять сек, — ответил молодой мужчина, сражённый наповал признанием, и залпом опрокинул оставшийся виски. — М, кстати. Выдержанное годами — вкуснее. А попка у тебя всё та же, — не стал себя удерживать и шлёпнул по обозначенному месту, — пошли, хочу угоститься. — Пошляк, — фыркнул с улыбкой Том, — как дорвался до моей задницы, так продыху не даёшь. — Сказал человек, который уже два месяца не даёт, потому что почти каждый день в настолько мёртвом виде, что я лично увожу домой. Так что пойдём. Ты мне за сегодня оплату натурой должен. Мужчина прижался губами к старшему, зарылся рукой в его волосы, с проблесками седины, и притянул к себе. Сколько бы времени не прошло, а Гарри никогда не надоедало ласкать его, целовать, задаривать своей любовью. Как, собственно, и Тому. Ведь любимый человек никогда не надоедает, а с годами может стать только приятнее. — Совсем не щадишь старика, — выдохнул после пылкого поцелуя Реддл-старший. Они и до спальни ещё не дошли, а уже — искра-буря-страсть. — Моё тело спасибо не скажет после секса. — Он бывает очень разным, — посмеялся Гарри и добавил уже без шуток, спокойно и нежно, — я о тебе позабочусь, родной, не переживай. — Знаю, — очень тихо, почти на грани шёпота, ответил Том, и мягко стукнулся своим лбом о лоб супруга. Прилив неожиданной сентиментальности вскружил голову. Слова Гарри — как привет из прошлого. Как то, что он сам говорил своему мальчику, такому юному, неопытному, не знающему настоящей жизни. Иногда они оба скучали по тем почти беззаботным временам. Когда были побеги от родителей, когда Джеймс Поттер угрожал огнестрелом, начало их совместной жизни. Мир тогда казался чище. Сейчас у обоих руки испачканы в крови. Гарри стоило труда не подпускать к себе ночные кошмары и не сломаться. Лишь в одном не было никаких сомнений — по этой дороге легче идти вдвоём. До самого конца. — Люблю тебя, — Том открыл глаза, что до этого держал закрытыми, наслаждаясь моментом, и добавил то, что заставило их обоих всколыхнуться, словив жёсткий приступ ностальгии, — Карамелька. — И я тебя. Папочка, — солнечно улыбнулся Гарри, вновь утягивая в поцелуй.