Сладкий папочка

Как и обещал — Том не стал разбираться с безалаберными работниками, подыскивая новые кадры, пока не закончил с основным завалом. Гарри находился в подвешенном состоянии. Обещание взять под своё крыло, обучить и разгрузить себя, — если не на половину, то хотя бы на четверть, — ещё не вступило в силу. И он не торопил. Всему своё время. У него и самого были неоконченные дела. Например, работа, в последнее время особенно страстно ебавшая мозги. Без участия Тома тоже не обошлось. Он ведь поставил сроки для нового предприятия — открыться к рождественским праздникам, чтоб ухватить побольше прибыли на подарках. А Гарри своим требовательным отношением к безопасности и ремонту, нехотя ставил сроки под угрозу срыва. Неловко получалось. И напряжно. Но что поделать. Не в первый раз варятся. Были и положительные стороны. Например, меньше поездок за пределы Лондона. Том больше в своём офисе торчал. А ещё они вместе готовились к Рождеству. Создавали в доме праздничную атмосферу: гирлянды, ароматная ель, вкусная еда. Поход в магазин чего стоил! Эмоций — море, от мата, за качество гирлянд, до выбора ели, которое никак не подходило под записанные Гарри размеры. Том ощущал себя толику по-детски, послушно топая за супругом, указывая на интересные вещи и спрашивая, нужны ли они им. Рождество стало особенным для него, как и многие другие праздники, только после появления Гарри. Его маленького лучика света… Который не стеснялся в выражениях. Боже. Его не смущало, что в силах Тома приобрести не только качественные дорогие вещи, но и целый магазин со всеми рождественскими атрибутами. — Такие бабки за кусок проволоки с огоньками?! Да вы охренели! … и всё в таком духе. Но самый хит, конечно, оказалась фраза: — Нет, Том, эта лысая залупа, а не ёлка! У нас унитазный ёршик солиднее выглядит! В итоге они объездили несколько магазинов. И в каждом Гарри, бывший Поттер, оставил свой след, не забыв добавить едва ли не каждому бессмертному консультанту, подходящему к ним, что «раньше вот тогда, всё лучше и приемлемо, сейчас дерьмо за бешеные деньги». В более позитивном настрое они принялись за оформление. Что, опять же, Том мог купить. Нанятые люди, профессионалы своего дела, создали бы рождественский шедевр из их дома. Но кому оно нужно? Чужой труд, без капли души. Гарри чтил семейные традиции в канун рождества. Всё своими руками. И Тому прививал эти традиции. С самого начала их совместного пути. — Красота, — с улыбкой заключил старший Реддл, осторожно ставя дорогого супруга на ноги. Никакой стремянки. Он сам приподнял Гарри, чтобы тот водрузил на макушку ели красивую звезду. — Да! — удовлетворённо отметил Гарри итог своей работы. Приземлившись на ноги, он приподнялся на цыпочки и урвал короткий поцелуй в губы. Смотреть на оставшиеся детские повадки у стремительно взрослеющего парня, вызывало приступ неконтролируемой широкой улыбки. В какой-то момент они поменялись ролями. Всё чаще у Тома проскальзывали ребяческие черты, тогда как Гарри превратился в серьезного, рассудительного человека, рьяно заботящегося о здоровье мужа. Но порой они возвращались к старым ролям. Навевало приятные воспоминания. — Раз уж мы закончили, можем, наконец, поужинать? И да, есть серьёзный разговор. — О, я только «за». Но сначала помой руки. — Действительно, — усмехнулся Том, — после тебя ведь они такииие грязные. Получив шлепок по заднице, Том издал смешок и послушно поплелся в ванную, пока Гарри на кухне накрывал на стол, в процессе создавая шум. К приходу мужчины всё стояло под парами. — О чём хотел поговорить? — О чём? — Том вооружился ложкой, но не преступил к еде, пока Гарри не сел рядом. — О работе, конечно же. Я обещал тебе разобраться с сотрудниками и взять в свою компанию, как только с завалом будет покончено. С ним покончено. — О, поздравляю, Том! — радостно воскликнул парень. — Представляю, сколько сил у тебя ушло. И когда начнёшь меня учить? — Зависит от тебя. Расскажи, как у тебя обстоят дела с работой? Разобрался в проблеме? — Да. Докопался, что за хрень там была. Рабочие погано делали свою работу, потому что несколько умников часть хорошего материала на сторону продали. Дай им пинка. А остальные нормальные. На пару дней просрочат, но это нормально. Сроки им я изначально дал меньше, чтоб не расслаблялись. — Что-то в этой жизни совсем не меняется, — разочарованно покачал головой мужчина, — хорошо, я тебя понял. Сегодня у нас пятница. Выходные уж не будем трогать, проведём их вместе. Обещаю, никаких телефонных звонков. А со следующей недели начнем. — По-моему, я услышал только про «выходные вместе», — с очаровательной смущенной улыбкой Гарри опустил глаза. Понятно почему. Они оба загружены под завязку. Целый день, нет, два дня вместе — бесценный подарок. — Хорошо, давай со следующей недели начнём. Мне нужно что-нибудь подготовить? — Да. Я принёс несколько документов, так сказать азы, с которыми желательно ознакомиться заранее. Тогда в понедельник старт будет дан быстрее, — пояснил, хоть оно и ясно было сразу, после того как прожевал. Жаркое Гарри приготовил великолепное. На этот раз не пересолил, с чем последние две недели зачистил. — М, и ещё. Родители в курсе наших глобальных планов? — Нет. А зачем? Им какая разница? — недоумённо спросил Гарри. — То, что я в твоём кабинете — никого не удивит. — Пока да, — согласно кивнул Том, — но не пройдет и месяца, вот так я верю в твои силы, душа моя, и ты станешь руководителем отдела по франчайзингу. — По-моему, ты слишком в меня веришь, — совсем зарделся парень, отведя взгляд и немного нервничая, — у тебя же и планы по развитию, и финансовые риски. На руководителя — это, минимум, полгода учиться надо. Я, конечно, не буду халявить, но на месяц не рассчитывал бы. — Хм. Я слышу неуверенность в своих силах. Ты точно быстро добьёшься успеха, — Том накрыл лежащую на столе руку супруга своей ладонью, — если бы ты подтвердил мои слова, полный уверенности, тогда бы, возможно, закралось сомнение. Ты у меня самый ответственный, самый преданный и самый «я хочу уже разгрузить тебя, чёрт побери». Кто, если не ты. Не говорю уж о твоей неофициальной должности на протяжении пяти лет. За помощь, выслушивание и дельные советы. — Тооом… — тонко проскулил парень и кинулся обнимать, почти до слёз тронутый, — конечно, я хочу тебя разгрузить, родной. Ты — мой, а значит, тебе нужно помочь. И почаще отдыхать. Да. И Том приложит все силы, чтобы достойно подготовить. Учителем он никогда не планировал стать ранее, но для любимого человека, так страстно желающего помочь, кем только не станешь.

***

Всё так… по-новому. Сколько раз Гарри посещал работу Тома? Эти ставшие родными стены офиса. Да ещё до знакомства с мужем он здесь присутствовал, ведь отец продолжал работать главой финансового отдела. Гарри был гостем. А ещё пару месяцев работал курьером. Теперь же он чувствовал себя «на повышении». Ещё не вступив в новую должность, Том ошарашил его: — Добро пожаловать, душа моя. Это твой кабинет. Осматривайся, располагайся. Как будешь готов, приступим к обучению. Целый кабинет для него одного?! Том всегда позволял себе гораздо больше и любил его баловать, но как-то это слишком. И… не достойно? Пожалуй, так. Ему рано иметь свой кабинет! Для обучения слишком жирно. Посмотрев ещё раз на супруга и убедившись, что тот не шутит, Гарри начал оглядываться. В первую очередь, оргтехника. Провода, как и везде, скручены хрен пойми как, но всё работало. Кресло хорошее, мягкое, удобное, с большой спинкой, стол широкий, качественный, тёмного окраса, пару мелких деталей, такие как часы, подставка-зарядка для планшета, сам планшет рядом с компьютером, а ещё залипательный маятник сферы. Тетрадь для конспектирования легла на стол, как у прилежного ученика, и Гарри оторвал взгляд от своего (с ума сойти, здесь и правда всё готово для работы) стола и посмотрел на мужа. А мог обернуться на сто восемьдесят и посмотреть на шикарный вид из окна. На зависть. — Я готов. — Отлично. Мужчина подошёл к двери, открыл её и отошёл в сторону. Под удивлённый взгляд Редлла-младшего в кабинет зашла миниатюрная девушка, на низких каблучках, в красивом бежевом костюме, волосы собраны в пучок, а в руках несла… буквально гору документов! Выглядело слишком масштабно. И тяжело. — Доброе утро! Всё необходимое я собрала, мистер Реддл. — Доброе. Спасибо, Оливия. — Только не говори, что мы должны всё это осилить за день или месяц… Скрыть нервный смешок Гарри не смог. Да и не пытался. — Нет, конечно! Том с улыбкой проводил помощницу. Та не стала им мешать своим присутствием. И Гарри уже хотел выдохнуть с облегчением, как… — За неделю. Не переживай, мы вдвоем будем торчать здесь. — Неделю?! Упасть в обморок от объёма работы казалось весьма и весьма логичным, и совсем не постыдным. Да, у Тома всегда было много работы, но это… — У тебя на свою работу времени не останется! — Поэтому все запросы, звонки и приемы я оставил на Оливию, с которой ты уже встретился, она моя помощница, и Владимира, зама. — О, наконец-то у тебя новый зам! — Гарри искренне порадовался свежей крови. — Прошлый нифига не делал! Том не мог не согласиться. С прошлым и правда было много трудностей. А уж как его ненавидел Гарри… Сколько раз его поносил, проклинал. И злорадствовал, когда завал или очередная проблема падала на хрупкие плечи. Гарри не гнушался и сам добавлять работёнку, а Тома оставлял дома, заботясь о его здоровье. — Так, ну вот эти правила по безопасности я знаю. У вас посвежее… Вот этой хрени, например, я не знал, — заметил Гарри, прочтя один из документов и что-то чиркнув в своей тетради. Том сел по левую руку, на обычный стул, для посетителей, но все равно мягкий, и внимательно стал наблюдать за работой супруга. За его мыслями вслух. За заметками. Что-то объяснять не спешил. Будь его малыш совсем зелёным, тогда конечно же. Но Гарри несколько лет имел практическую часть. У него есть опыт. И как бы он не боялся бумажек, сомневаясь в собственных силах, Том верил, что они быстро добьются успехов. — Зараза, я забыл, что такое амортизация. Наглухо причём, — раздосадованно буркнул Гарри, вчитываясь в один абзац долгое время. Пришло время для объяснений. Том наклонился к плечу парня и прочитал абзац, на который указывали пальцем. — Это включение в цену готового продукта, стоимость оборудования, которое при этом использовалось. Чтобы оно окупилось. Если затраты на производство превышают прибыль — предприятие считается нерентабельным. — А, точняк… — вяло протянул, огорчённый тем, что забыл простую вещь, — блин… это что-то из бухгалтерии, да? — Так точно. — Твою-то маать, — простонал Гарри, — ненавижу бухгалтерию! Эти их счета, балансы, «сходящиеся активы с пассивами», фу! Эти комментарии не могли оставить равнодушным. Только не от Гарри! Пробрало до смеха. — Ничего, — успокоившись, заговорил Том, — через это все происходят. Ты и от отца, должно быть, многое наслушался. — О, да! Больше, чем хотелось бы. Но он финансовый аналитик, теоретик. А я полевой работник. Блять, какая же жесть эти документы ваши! — Не хуже и не лучше, чем в других фирмах. — О других и думать не хочу. Мне нужен только ты. Гарри и в сухом рассаднике бумажек нашёл местечко для романтики. Но на этом всё и закончилась. Он взялся за ручку, выписывая номера и названия форм документов, и к каждой подписывал, для чего нужна. — Почему столько предвариловки? Одна предварительная проверка, вторая, пятая, десятая. Нельзя сразу запустить отряд на место и проверить всё? В строительстве так и делают! — Я понимаю, бумаги для тебя — зло в чистом виде, но не забывай о юридической стороне, которая работает именно с бумагами. В отчётах всегда должен быть полный порядок. Если что-то случится, как мы докажем, что нашей вины нет? А так, можем сказать «мы всё проверяли, вот наши документы, косяк в другом месте». —… я умру над этими документами! Мне нужен кофе! В самом деле. Час поработали, Том взглянул на часы, пора бы и перерыв сделать. Сам он закопался бы в документах до обеда, не впервой, но для супруга час равняется — его четырём, — из-за лютой ненависти ко всей бумажной волоките. На рабочем столе, рядом с монитором, находилась кнопка для вызова секретаря, о которой Гарри, возможно, догадывался, видя подобную и в кабинете Тома, но не придал значения. Что ж, пришло время придать. Потому что для других сотрудников они не предусмотрены. — Оливия. — Слушаю, мистер Реддл. — Сделай нам кофе, будь добра. Латте и эспрессо. — Поняла вас. — Вау, — обалдел от увиденного и услышанного Гарри, — у меня теперь свой секретарь?! — Да, душа моя, Оливия в твоём распоряжении. Но сильно её не дергай, — подмигнул Том, — а то будет разрываться между нами. — Хорошо! Мозги потихоньку начали сбрасывать ярмо отупения и усталости, стоило заправиться вкусным кофе. — Зачем тут две формы? — продолжил спрашивать, держа в руках два экземпляра. — На одно и то же ведь! — Эта форма, — указал Том на тот, что в левой руке, — старого образца. Специально держим, если кто-то подаст заявку по старой форме. На новый документооборот перешли не все, а делать надо. — А, понял. Записи и параллельное отхлёбывание кофе продолжились. Гарри заметно приободрился и нытья недовольства с его стороны стало меньше. Со всей ответственностью подошли и освоили небольшую стопку, сравнимую с толщиной средней папки, после которой Гарри откинул ручку, размял руки, а потом и вовсе поднялся, потягиваясь всем телом. — Ну как? Мозги скрипят, поясница ноет? — Это точно. Том очень хорошо описал состояние парня в данный момент. Не только потому, что лежало на поверхности, но и потому, что хорошо знал. — Как ты умудряешься рыться в бумагах целыми днями? Не тащи я тебя домой, ты бы и ночью этим занимался. — К такому привыкаешь, — мужчина мягко притянул к себе супруга, пока тот находился на расстоянии вытянутой руки, и стал гладить, слегка надавливая, поясницу, — да и зарываюсь я в них только в случае проверки или завала. Большую часть отсутствую в офисе. — Порой Я тому причина, — усмехнулся Гарри и прижался к губам Тома, даря приятный кофейно-сливочный привкус. Только в таком виде любимый папочка мог контактировать со столь мягким напитком. — Люблю тебя. — Мур-мур. Я тоже люблю, душа моя, — Том оставил поцелуй на подбородке, — не пора ли нам перекусить, а заодно проветриться? — Немедленно! Начальника буквально сдёрнули с места и утащили вон. И только покинув кабинет, Гарри понял, насколько сильно хочется подольше не возвращаться к скучным документам. Остаётся надеяться, что в будущем горы бумаги не будут столь невыносимыми.