В лучах сцены блистал Фредди Меркьюри, исполняя одну из самых горячих песен Queen - "Good old-fashioned loverboy". Толпа из зала скандировала за артистом каждое слово, а кто-то, стоящий у сцены, пытался то ли развязать шнурок Брайана и забрать его себе, то ли просто поднасолить гитаристу, не ясно. Понятно было только то, что шоу было в самом разгаре.
В это время Кроули был в той самой толпе, которая с блеском в глазах смотрела на солиста. Он точно также кричал каждое слово песни и танцевал, что есть мочи. Азирафель же, сидевший за барной стойкой, удивлялся, как сильно на него влияют Queen. За все 6000 лет общения с демоном, эфирный ни разу не видел его таким. Обычно Энтони серьезный, скептичный и абсолютно закрытый. Он всегда брезговал, когда вокруг него было много людей, не любил шумную толпу, а сейчас, вместе со всеми, просто наслаждался происходящим, пытаясь ближе подойти к сцене. Он двигался ровно в такт музыке, подпрыгивая.
Фелла забавляла эта картина. Ему даже хотелось немного нарушить правило и сотворить чудо, чтобы его друг был у самой сцены. Что он собственно и сделал, и через пару минут Кроули уже был у подножья, чему был несказанно рад.
"Друг". Это слово впервые промелькнуло в голове у ангела. Он всегда считал оккультного напарником, союзником, врагом, на крайняк, но друг... А может уже перестать так предвзято относиться к Кроули? Они ведь и правда очень близки. Сколько раз Искуситель выручал его, вспомнить хотя бы Францию, или совсем недавний случай в церкви. Азирафель часто вспоминал его, даже немного краснел, ведь это было так мило со стороны Кроули. Так мило заметить его сумку с книгами, не забыть про нее и уберечь. И именно эта мысль грела душу крылатого, что каждый раз демон немного отступал от своей сущности ради него. Ради него. Демон действительно был хорошим, как бы нелепо это ни звучало.
Из своих мыслей Азирафеля выбила фраза Меркьюри, которую он на последнем выдохе выкрикнул в зал:
"Вы круты, дети мои!"
В ответ на это зал закричал еще громче, провожая музыкантов со сцены звонкими возгласами и апплодисментами.
Через какое-то время к ангелу подсел Энтони, который буквально светился от счастья (светился адским пламенем, естественно). Его длинные волосы были убраны в хвост, который довольно сильно растрепался, а со лба тек пот.
– Держи, — ангел протянул ему платочек, конечно же в клеточку.
– Спасибо, — Кроули все еще находился в реальной эйфории, и на лице его сияла улыбка. Он промокнул лицо, складывая платок в карман. — Обещаю, отдам чистым.
– Да полно, не стоит, милый, — улыбнулся Азирафель.
– Ты пойдешь со мной к Фредди? — неожиданно спросил оккультный — Или он слишком греховен для тебя?
Ангел одарил его недоуменным взглядом, затем, подняв одну бровь, спросил, — Ну и сколько ты убил чудес, чтобы попасть к нему, Кроули? Так же нельзя!
– Сегодня мне можно всё — нагло улыбнулся демон — к тому же, когда я его еще увижу. Так ты со мной, ангелок?
Азирафель отвел взгляд. Его всегда смущало, когда Кроули к нему так обращался. — Пойду. — Исподлобья взглянул на него ангел.
— Вот и отлично. За это нужно выпить! Эй, бармен, два виски со льдом! — он махнул рукой сторону мужчины, после чего перед ними появились стаканы. Свой Кроули осушил разом, а затем заказал следующий.
Пили они молча. Ну как, Азирафель скромно потягивал напиток, а Кроули оживлённо рассказывал другу всё то, что только что происходило. А ангел слушал его, даже несмотря на то, что сам всё видел. Просто он был рад, что Кроули счастлив, хотя это вроде против природы демонов, быть счастливым, когда всё хорошо?
– Пойдем? — Кроули положил руку на плечо крылатого, вставая из-за барной стойки.
– А? Да, конечно, пойдем, дорогой. — Азирафель встал вслед за ним и они направились к гримерке.
После концерта бар заметно опустел. Ну конечно, толпа фанатов разошлась, а часть британцев уехала домой рано, так как вообще-то была среда, завтра тоже рабочий день. Идя до гримерки, пару человек одарили друзей осуждающим взглядом. То ли они увидели в Энтони и Фелле муженьков, то ли костюм ангела вызывал у них крайнее недоумение, ибо небесный никогда не изменял своему стилю и даже в бар пришел в своем классическом бежевом костюме с жилетом. Только, на этот раз, бабочку он решил оставить дома.
Перед дверью Кроули на секунду замер, словно четырнадцатилетний подросток, которому во снах является его кумир. Он мельком взглянул на ангела, перевел дыхание и повернул ручку двери.
Комната была абсолютно обычной для гримерки. Несколько мягких кресел, кофейный столик, много зеркал и небольшой синтезатор в углу, видимо для того чтобы распеться. Единственное, что сильно выделяли это комнату сидело, точнее сидел в самом дальнем от входа кресле. Это был сам Меркьюри.
– О, здравствуйте, мне говорили, что вы ко мне зайдете. — артист встал с кресла, идя навстречу Кроули и пожал ему руку, — Привет, дружище, видел, как ты отжигал. Это лучшая поддержка для меня.
– Привет, — Энтони обнял его, похлопывая по спине, после отстараняясь, представляя ангела. — Фред, а это Азирафель.
– Добрый вечер, — ангел пожал Меркьюри руку, — Потрясающий концерт, не знал, что вы знакомы.
– Большое спасибо, — добродушно улыбнулся солист, — А я не знал, что на наши концерты ходит такая интеллигенция. Это 18 век?
– Да, всё верно, конец восемнадцатого века, — на лице ангела тоже появилась улыбка.
– Знаете, мистер Фелл, ваш друг очень много про вас рассказывал, но никогда не упоминал ваш прекрасный вкус.
– Кроули? — Ангел повернул на него голову, немного смущаясь. Демон, что, правда про него что-то рассказывает?
– Да, всё верно, я много про тебя рассказывал, — немного виновато ответил Энтони, подходя к Ангелу, — Да и вообще, я много о тебе говорю. И думаю. Всегда.
Он прокашлялся, а после всё же поднял глаза на Азирафеля, встречаясь с эфирным взглядами.
– Я на самом деле затеял всё это для тебя. Мне просто хотелось как-то серьезно об этом сказать и я ничего лучше не придумал, чем... — он запнулся, отводя взгляд, а затем взял мягкие руки ангела своими, как обычно костлявыми, пальцами, которые на этот раз еще и дрожали.
– Просто
послушай, прошу. — это были последние слова демона, перед тем как он запел.
У Кроули был низкий, грубоватый баритон, но он почему-то невероятно обволакивал.
" Это так сложно описать словами,
Твои небесные глаза,
Что снятся мне холодными ночами
И возвращают в небеса. "
Из угла комнаты послышалась мелодия синтезатора, на котором виртуозно играл Меркьюри, прекрасно дополняя песню оккультного.
" И невозможно мне сдержаться,
И не коснуться твоих рук.
Когда мы снова сможем повидаться?
Когда ты скажешь, что я хотя бы друг?"
Кроули медленно сплетал их пальцы, словно ожидая разрешения ангела, а тот позволял, делая шаг ближе. Большой палец Азирафеля поглаживал руку Энтони, а его небесно-голубые глаза не открывались от пламени, которое горело в глазах напротив.
" Мне тишина с тобой - дороже слов любых,
Мне твой отказ - как в сердце нож вотнкули.
Прошу, пусть мне в объятиях твоих будет теплей,
Чем вечера Италии в июле. "
На последних словах музыка стихла, а наши герои даже не заметили, как в комнате остались только они. Только вдвоем. Голос Кроули почти перешёл в шепот, словно он старался сделать так, чтобы кроме ангела его никто не услышал, чтобы каждая фраза была только для него. Для него одного и никого больше, потому что так оно и было.
Когда демон закончил, а между ними оставалось всего пару десятков сантиметров, Кроули сделал шаг вперед и прошептал почти в губы ангела.
– Это же не слишком быстро для тебя, ангел?
На что Азирафель лишь улыбнулся уголками губ и окончательно сократил расстояние между ними, накрывая своими губами губы Кроули, отдаваясь в его власть. Уста демона отдавали горьким виски и огнем преисподней. Одна рука его медленно обвила талию ангела, а вторая легла на его щеку, нежно поглаживая ее. Руки ангела же легли на худощавые плечи Энтони, немного сжимая их. Искуситель целовал нежно, боясь испугать небесное существо. Он так долго мечтал об этом моменте, потому старался удлинить каждое мгновение. Поцелуй, кажется, длился вечность. Такая приятная, тягучая вечность, из которой не хотелось возвращаться.
На выходе ангел прервал поцелуй, смотря в глаза напротив, словно ища в них объяснение тому, что только что произошло.
Но Кроули просто молчал.
Тут и без слов всё понятно.
