зимним утром

Влад впервые встречает её зимним утром напуганную, растерянную, в распахнутом, совсем не зимнем, пальто и с до ужаса безумными глазами. Майя нервно смеётся, трёт обнажённые запястья и уверенно ныряет в объятия Шелеста. Тот глупо улыбается, Владу хочется сморщиться и брезгливо сплюнуть в сторону. Раздражает его эта дурацкая черта Стаса, собирать вокруг себя столько солнечных людей, одна Тимофеева чего стоит. — Майя Вронская, — девчонка отлипает от Шелеста и по-советски, протягивает руку. Влад скользит взглядом по тонким огрубевшим пальцам, что контрастом выступают с яркими алыми ногтями. — Влад Вихров, — он целует её запястье, а затем бросает лукавый взгляд. Ждёт её реакции. Майя без тени смущения, присущего всем благородным леди Союза, убирает руку и улыбается: — Приятно наконец увидеть того, о ком Стас столько рассказывал. Она смеётся над своими словами и задорно подмигивает Шелесту. Влад бросает на друга удивлённый взгляд, «мол, это правда?». Стас в ответ шепчет, одними губами «потом расскажу». Влад чувствует себя неловко. Майя, что уютно устроилась в объятиях Шелеста, знает о нём все. А вот для Вихрова девчонка является книгой о кой трудно судить по обложке. Владу не нравится это. Не нравится Майя с её нервозностью и наигранностью. Не нравится то, как Шелест смотрит на неё. Не нравится её смех и расстегнутое пальто. Поэтому, когда Вронская спешно удаляется из их общества, Влад испытывает явное облегчение. Он хочет спросить у Стаса кто она, но боится разрушить ту ауру неизвестности, что Майя создала вокруг своей персоны. Интерес к девушке, в конце концов, побеждает, и Шелест выливает на Вихрова тонну информации. Влад любит трудных женщин и никогда не идёт по простому пути, вечно петляя и наматывая лишние круги на пути к своему «счастью». Их с Тимофеевой недо-флирт не приносит ожидаемого удовольствия. Влад едва ли сдерживается, чтобы не сморщится, в тот момент, когда Соня покидает ресторан. Провожает её долгим взглядом и неожиданно натыкается на худую фигуру Вронской, неожиданно возникшей в дверном проёме. Влад, почему-то, расплывается в усмешке. — «Я гляжу ей вслед — Ничего в ней нет, А я все гляжу — Глаз не отвожу». Майя улыбается и, тряхнув пепельными кудрями, проходит внутрь. Она грациозно лавирует между столиками и Влад ловит себя на мысли, что впервые понимает смысл песни, которую столько времени поёт. Ира за спиной, кусает ногти, бросает недовольные взгляды на возлюбленного и Вихров понимает Лаврову — повод у неё есть. Майя выглядит как прима-балерина, сошедшая с первой полосы «Правды». Влад поёт и пьянеет от песни. Ирина заливает грызущее душу чувство алкоголем. Майя давится куском мяса, ловя на себе взгляды Вихрова. Наташа шутит про то, что Влад, наконец, сменил даму сердца. Майя отшучивается и прячет взгляд в стакане сока. Очаровывать друга Шелеста не входило в её планы. Она несколько раз отлучается покурить. Давится табаком, ловит снег на темные ресницы и оставляет след помады на фильтре — маркирует окурки, чтобы они не исчезли бесследно среди сотен таких же. Майя усмехается собственным мыслям. Затягивается в последний раз и выкидывает окурок в урну. Она вертит табачную упаковку в руках, раздумывая над тем, чтобы достать ещё одну. Желания возвращаться в душный ресторан, где Наташа безустанно хвалит талант Стаса, будто это не так, абсолютно нет. Майя подставляет лицо падающему снегу и смеётся. Снежинки щекочут кожу. Ветер треплет волосы. С плеча девушки спадает пальто, но Вронская не успевает вернуть его на место. Влад вырастает за её спиной. — Если заболеешь, я не позволю Стасу таскаться с тобой. Его здоровье, для меня, важнее вашей дружбы, — тёплые пальцы возвращают пальто на исходное место. Майя ощущает приятные покалывания в том месте, где ещё секунду назад находились пальцы Вихрова. — Ты хороший друг, — в её тоне нет ни тени обиды. — Я просто многим ему обязан. Майя хмыкает. О великодушии и преданности Шелеста, она знает не понаслышке. Влад закуривает, молча сканируя девушку взглядом. Первое впечатление не оказалось обманчивым — Майя для него, по-прежнему, книга в чужой обложке. — Разве певцам можно курить? Вопрос бы смог звучать наивно, если бы не едва уловимая усмешка в её голосе. Влад смеётся. Затягивается сигаретой и переводит на Вронскую свой взгляд: — А строителю коммунизма, общаться диссидентами? Майя недовольно цокает язычком: — Туше. — Уже подумываешь отрезать Стасу язык? — с усмешкой интересуется Влад. Вронская не отвечает. Скользит туманным взглядам по окрестностям. Вихров сканирует её профиль, словно пытается разгадать, прочесть. Влад любит трудных женщин, но, кажется в отношении Майя, он переоценил свои силы. — Подумываю сбежать от сюда, — она задорно улыбается и Владу кажется, что Майя приглашает сбежать и его. Майя бежит от себя, скрывается в дыму сигарет и алкоголя. Вихрову приходится это по вкусу. Он с удовольствием прячется в квартире Вронской, где повсюду разбросаны чертежи и стены все в картинах. Влад узнаёт стиль Шелеста. Они много курят, пьют вермут. Гадают на картах и Майе трижды выпадает скорая смерть. Вихров просит завязать с сигаретами, девчонка отвечает, что если умрёт, то только от любви. Её смех смешивается с сигаретным дымом. Влада тошнит, и он дважды выворачивает желудок наизнанку. Вронская тушит тлеющие сигареты о чертёж нового дома культуры. Полностью бездарный чертёж по её мнению, который почему-то одобрили наверху. Они засыпают в обнимку на старом диване, под шерстяным пледом и Владу не кажется это странным. Наоборот, эта щемящая близость кажется ему чем-то правильным. Впрочем, Вронская ускользает из его объятий с первыми лучами солнца. Майя пьёт вермут и встречает рассвет. Влад мирно сопит на её кровати, укутавшись в теплый плед. Вихров становится частым гостем в её уютной по-советски крохотной квартирке. Он приносит с собой алкоголь, веселье и разрезает своим смехом густой сигаретный дым. Вихров приносит в вечную зиму Вронской частичку солнца, тепла и лета. И рядом с ним, Майя почему-то чувствует себя живой. Между ними нет секса, хотя бы потому, что это слово неофициально запрещено в Союзе. Меду ними только сигареты, разговоры по душам и алкоголь. Много алкоголя. Пейзажи Шелеста размываются перед глазами. Очертания деревьев за окном тонут в сигаретном дыму. Майя курит. Больше чем обычно. Из окурков в пепельнице можно собрать целый дворец культуры. Ну, или больницу. Склеить и выставить за новый «гениальный» макет. Влад рассказывает что-то из жизни театра, а она безостановочно хохочет. И курит. Тянется за бутылкой водки и курит. Майя лениво потягивается на стуле и бросает на Влада лукавый взгляд. — Что? — Открой окно. — За окном февраль месяц. Может все-таки форточку? — Нет. Окно, — Майя улыбается, а затем затягивается сигаретой. Влад послушно открывает скрипящее окно. Сигаретный туман рассеивается и в квартирку проникает утренний свет. В ореоле первых солнечных лучшей Майя кажется ещё бледнее и тоньше, чем обычно. Она безостановочно курит и кашляет. А ещё вздрагивает от каждого телефонного звонка. — Чего ты боишься? — Вихров смотрит на неё снизу вверх, цепляясь за проступающие сквозь тонкую футболку соски. Майя поджимает колени к груди, жмурясь. — Тебя. Себя. Завтрашнего дня. Влад буквально теряет себя. Все его мысли занимает Майя и её квартирка с видом на горизонт. Он становится отстраненным, холодным. Дежурный флирт с Тимофеевой, становится ещё более дежурным. А связи с Ириной теряют всякий смысл. Апогеем становятся мысли о Вронской в тот момент, когда Влад заносит топор над очередной жертвой. Влад понимает, что с этим нужно что-то делать. Но не хочет. Майя для него по-прежнему книга, только вот уже с хорошо читаемым текстом. Он заваливается к ней после очередного убийства, весь в крови и с горящими глазами. С порога впивается поцелуем в обветренные губы Майи и абсолютно не думает о последствиях. Вронская не отталкивает. Лишь недовольно цокает языком, когда Влад скидывает одежду прямо на тумбочку с вазой. — Ты очень рискуешь, придя сюда, — в перерыве между поцелуями шепчет она, — Квартира под наблюдением. — Риск — моя вторая страсть, — пьяно шепчет Влад. — А первая? — Майя не спешит скинуть его окровавленные руки. В её глазах нет ни тени испуга или слёз, лишь только искра безумства. — Ты. У них нет времени. У них есть лишь пара часов до рассвета. После, Майя растворяется в сигаретном дыму, а Влад возвращается обратно. В мир безжалостных убийств. — Меня скоро арестуют. Они лежат на пестром ковре. Ветер судорожно трепещет белые занавески — окно снова настежь. Майя курит, а Влада прячется от дыма в копне редеющих светлых волос. — Из-за меня? Его голос звучит без тени испуга. Но внутри все холодеет. Он готов к тому, что однажды его вычислят, и придётся убегать. Но вот готова ли Майя? — Не из-за тебя, — она затягивается сигаретой и хрипло кашляет. Владу это не нравится. Слишком сильные хрипы раздаются в груди Вронской и слишком спокойно звучат её слова. Так, словно она давно уже со всем смирилась. — 58 статья. Шпионаж. Я должна была бежать, но… За этим «но», Влад отчетливо слышит «в моей жизни появился ты». Майю забирают в пятницу утром: на глазах у Шелеста, ничего не понимающей Тимофеевой и его — Влада. Вронская ярко улыбается, докуривая свою последнюю сигарету. Она покорно идёт между комитетчиками в своем распахнутом, совсем не зимнем пальто. Вот только глаза у неё больше не безумные. Они счастливые. Влад ни разу не жалеет об убийствах. Он жалеет лишь о том, что встретился с Вронской. О том, что погубил её. Или не спас? А может и вовсе о том, что не сбежал вместе с ней? В любом случае, он выбрал свой путь. Да и Майя погрязла в грехах ещё до встречи с ним. Если бы им встретиться раньше… На суде он признаётся Ирине в любви, просит прощения у Сони Тимофеевой и ищет глазами Вронскую в зале. Ищет и не находит. Потому что её уже нет в живых. Девчонку с безумными глазами расстреляли на рассвете полторы недели назад.