***
Наконец, потный, уставший и крайне злобный, Россия ввалился в здание собрания, отмечая, что опоздал почти на три часа. Громко протопав до гардероба, он скинул куртку, которую какого-то хрена потащил собой, хотя было даже жарко. А после завернул в уборную, останавливаясь у зеркала. Поправил черную рубашку, потуже затянул ремень на таких же темных брюках, а галстук, ранее болтавшийся на шее, без каких-либо сожалений отправил в мусорку, нахуй эти адовы приспособления. Пошарив по карманам, русский обнаружил, что оставил и расческу, и телефон в машине. Досадливо цыкнув, альфа запускает пятерню в светлые волосы, пытаясь привести их порядок, но, смирившись, оставляет их обыденно взлохмоченными. Без ушанки было непривычно неуютно и даже прохладно, но, представив, в каком состоянии была бы его голова после трехчасовой пробки, он принял, что так даже лучше. За пяток минут дойдя до зала заседаний, где нынче и проводится собрание, Россия притормозил у двери, переводя дыхание, а после постучался, сразу же заходя в просторную комнату. На него тут же воззрились, как минимум, более полутора десятка стран, но многие тут же отвернулись, продолжая заниматься своими делами, или же обернулись обратно к выступающему, которого, судя по всему, он прервал. За кафедрой как раз стоял Англия. Русский, сконфуженно кашлянув, проследовал на одно из нескольким свободных мест, по-видимому, не один только Китай не смог присутствовать. Альфа закопошился в задних карманах, но поздно понял, что блокнот и ручку забыл так же в машине, что заставило его в раздражении закатить глаза, дивясь своей рассеяности. Потому, он обратил внимание на Англию, стараясь запомнить как можно больше до скорого перерыва. Однако, это было сложно. Великобритания вещал крайне занудно, вчитываясь в свой текст, сверяя постоянно данные, потому не заснуть было прямо непосильной задачкой. Вздохнув, Россия стал разглядывать своих соседей по несчастью. Слева восседал Швейцария, занятый распитием своего кофе. Справа же расположился уже спящий Мексика. Омега сладко посапывал, уронив голову на сложенные руки. Решив его не тревожить, Россия стал и далее разглядывать, кто чем занят. Однако ничего интересного не обнаружил — все либо спали, либо занимались своими делами — играли в телефон, разглядывали свои ногти, накручивали прядь волос на палец… В целом, все были крайне заинтересованы в происходящем. Откинувшись назад, русский запустил руку в волосы, устраиваясь, дабы предаться лени и немного вздремнуть, как вдруг кто-то уронил свою голову ему на плече. Этим кем-то оказался Мексика, нашедший в альфе неплохую подушку. Омега действительно спал непробудным сном, но ради профилактики Россия все-таки слегка потряс его, но парень так и не проснулся, лишь пробормотал что-то на родном языке да и продолжил спать. Вряд ли Мексика стал бы так откровенно спать на его плече, будь в каком-никаком сознании. Их отношения были относительно ровными, даже несмотря на то, что они были якобы противоположного пола. Среди стран, как и среди всего остального населения, были как альфы, как беты, так и омеги, коих среди стран было явное меньшинство. То ли так распорядилась природа, то ли омегам просто недоставало каких-то качеств, но чаще всего олицетворения стран были или альфами, или бетами. В связи с чем, на них во многом оказывалось давление, как на «нуждающихся» в опеке и защите слабых существ. Среди стран это было практически возведено в абсолют — омега должна быть чей-нибудь и точка. С приходом демократии гомон вокруг них слегка поутих, в большинстве случаев они сами решали, с кем хотят быть. Но в давние времена те, кто были сильнее, и забирали омег, как в свое время Римская Империя или же Великобритания. Мексика, в свою очередь, был из все еще «нуждающихся», то есть одним из немногих неопределившихся. И вот этот вот жест некоторые могут истолковать несколько неправильно. Сам Россия не думал о том, чтобы попробовать склонить какого-то в свою пользу — не до того было раньше, после развала, а сейчас уже поздновато куда-то рыпаться, не нарвавшись тем самым на неприятности. К тому же, влезать в разборки с его прямым соседом не хотелось. Америка, на удивление, никогда не претендовал на омег, более того, всячески их защищал и оберегал, что вгоняло в откровенный ступор, потому как с его влиянием и количеством материальных ресурсов Штаты влегкую смог бы склонить кого-то из омег. Он вроде-как был обыкновенной бетой, не имеющий все «прелести» альф или омег, что и говорить — даже не имел запаха, что и среди бет было редкостью. Тот же бета, например, Германия имел ощутимый запах хмеля и барбариса. А этот — ни разу. Оттого, наверное, и романтических отношений как таковых у него не с кем и не заладилось. Сам Россия относился к нему крайне настороженно и даже с неприязнью — недавние санкции и всевозможные антироссийские призывы трудно забыть. Проще было бы просто друг друга игнорировать, но американец постоянно к нему лез, напарываясь на неприятности. Частенько приходилось бить, но не сильно — верткий, как гадюка, уворачивался от ударов и натравливал охрану. Вот и сейчас, только расслабившись, альфа ощутил несильный пинок по колену. Нахмурившись, русский вперил в сидящего напротив Америку недружелюбный взгляд. Пиндос исключительно лучезарно улыбнулся и кивком указал на Мексику, погрозив пальцем. Закатив демонстративно глаза, Россия назло приобнял Мексику, гаденько скалясь стране напротив. Блеснув угрожающее стеклами темных солнцезащитных очков, янки повторил пинок, но уже по другой ноге. Зашипев, русский схватился за ушибленную конечность, тем самым нагибаясь и сбрасывая голову омеги с плеча. Мексика непонимающее приоткрывает глаза, мило потягивается и улыбается, приветствуя Россию. Он в ответ старается выдавить милую улыбку, но в этот момент прилетает еще один удар по колену. Но в это раз альфа успевает ухватить Штаты за штанину и потянуть на себя, из-за чего он падает со стула с оглушительным грохотом. На них тут же обращают внимание, все замолкают, в том числе и Великобритания. — Что произошло? С вами все в порядке? — едко интересуется англичанин, откладывая бумаги. — Вы вообще меня слушали? — Да, конечно, — отряхиваясь, как ни в чем не бывало, отвечает Америка. — Все в полном порядке, просто упал со стула. — Мы заметили, — хмуро резюмировал Великобритания. — Вернемся к отчету… — он попытался продолжить прерванный монолог, но его весьма быстро перебил Америка, протараторив что-то мало вразумительное: — Я-я, это сейчас! Не скучайте без меня! — энергично вылетев из зала, донеслось из-за дверей. Другие страны проводили его удивленными глазами. Британия тактично прокашлялся и продолжил свою речь.***
Ни спустя пять, ни спустя десять минут американец не появился, отчего Россия начал чувствовать себя неуютно. Они, конечно, частенько враждовали, но сегодняшний инцидент оставил внутри некую неопределенность, из-за чего альфа даже уловил какую-то смутную тревогу за Штаты, который так резко куда-то сдристнул. В иной раз он бы и плюнул на это, но за неимением иного развлечения, кроме как разглядывания потолка, русский тихонько выскользнул из-за стола, уже на ходу предполагая, куда же мог деться янки. Альфа прошелся до первого этажа, задержался в вестибюле, а после решил проверить и самое очевидное место — уборные. Они находились в восточном крыле здания на втором этаже, что делало путь до них неожиданно долгим, чем ранее этим же днем. Уже подходя к приоткрытой двери святая святых, Россия услышал весьма странные звуки, доносившиеся оттуда. В замешательстве остановившись, он прислушался. — Ум~мм… А-Ах… — доносились стоны и тяжелое, хриплое дыхание. После послышалось, будто кто-то выдыхает сквозь плотно стиснутые зубы, — А-а-ах!.. My G-god… so fucking..ah.. g-good… ah! Mh-ah! R-Russia… — Твою мать, — не узнать этот голос с типичным американским акцентом было невозможно. Альфа тут же открывает дверь на распашку и стремительно заходит, попутно захлопывая ее за собой. В нос ударяет терпкий, густой запах течной омеги. Ноздри России хищно раздуваются, и он распознает нотки ванили и пионов. Неужели?... — А-Америка? Как… Какого хрена? — тяжело дыша от нахлынувших постыдных чувств, русский сжимает и разжимает кулаки. — Russia? What… ah!.. mghm!.. going… there?.. — с трудом выдавив из себя, сквозь стоны и всхлипывания произнес США. Он стоял, опираясь на унитаз, в одной из дальних кабинок, сжимая в руке ранее выкинутый русским, алый галстук. Темные джинсы болтались у колен, а сам парень, в изнеможении закусывая губу, массировал свою течную дырочку фалангами другой руки. Не отдавая себе отчет, он только в возбуждении закатывал глаза, пытаясь глубже насадиться на свои пальцы, прижимая ткань галстука ближе к своему лицу, вдыхая мускусный запах альфы. Под хищным и возбужденным взглядом ноги омеги предательски задрожали и он осел на пол, продолжая трахать себя. Америка вскрикнул, когда могучие руки России приподняли его и посадили на стульчак, спину обжег холодом бачок, и этот контраст горячих рук и резкого холода заставил омежку протяжно простонать. Русский припал к его шее и втянул приятный запах, исследуя языком бархатную кожу. Штаты продолжал извиваться под ним, подставлять шею под ласки, выгибаться под напором чужих горячих ладоней. Убрав руки омеги, альфа расположил их на своей шее, и они остервенело вцепились в его рубашку. С рыком отстранившись, Россия стал теребить ослабевшими вдруг руками пряжку ремня, дабы обнажить свою плоть. В этом ему неожиданно помогает Америка, тонкими, дрожащими пальчиками освобождает сначала от ремня, а после приспускает брюки, любуясь на налитый кровью член. Его рот наполняется слюной и он мимолетно касается головки губами, получая на это гортанный стон альфы. Невероятная дрожь пробила омегу от этого звука, и он с упорством принялся посасывать багровую головку. Будучи не слишком искушенным в таких делах, Штаты все равно старается не задевать чувствительный орган зубами, старательно его облизывая и обсасывая, за что и получает награду — со стоном Россия изливается ему в рот, отчего с непривычки омежка немного давится, но покорно сглатывает большую часть. Капелька белой жидкости стала стекать из краешка рта, но янки пальцем отправил ее обратно в свой горячий рот, вытащив пальцы с неприкрыто неприличным хлюпающим звуком. Альфа с упоением наблюдал за возбужденным и откровенным парнем, чувствуя нарастающее снова возбуждение с каждым его тягуче сексуальным движением. Подхватив омегу, он протащил его до раковины на которую заставил опереться, отклячив зад. С наслаждением хлопнув по заднице, услышав полный возбуждения вскрик, Россия наваливается сверху, вводя член сразу наполовину, благо количество выделившейся смазки позволяло это. Омега на это протяжно простонал, насаживаясь глубже, дабы полностью слиться с партнером. Россия с садистским удовольствием натягивает светлые волосы омеги на кулак, заставляя выгнуться и насадиться полностью. — Mghaah…! Ah!..Russia… F-Fuaaaah! — Америка не прекращал стонать, перемежая свою речь то ругательствами на разных языках, то просьбами взять грубее и не останавливаться. — Еще!.. Aaah-hh, fuck…! Глубже…Mgh! — Давай, с-стони для меня, б-бля-ать! — с упорством вколачиваясь в податливое тело, русский сквозь стиснутые зубы то стонал, то с возбуждением дышал. Его руки переместились на задницу Штатов, сжимая ее явно до синяков. Наконец, альфа слегка меняет угол наклона, полностью наваливаясь на омегу, припадая к его шее и лопаткам, ускоряясь. На это омеге остается только громче выстанывать чужое имя, поддаваясь назад, вытягиваясь в тонко натянутую струну для долгожданного действа. Не проходит и мгновения, как клыки альфы впиваются ему чуть выше лопатки, оставляя метку принадлежности. США с протяжным, глубоким стоном кончает, заливая раковину и собственный живот, обмякая в крепких руках. Сделав несколько глубоких и рваных толчков, Россия выходит из Америки, кончая ему на спину. В приятной неге подхватывая омегу и плюхаясь на сидение ближайшего толчка, устраивает его макушку на собственной груди, пытаясь унять дыхание и бешено бьющееся сердце. Понимая, что оставлять течную омегу чревато опасностями, да и после всего произошедшего крайне некрасиво, Россия решает перевезти его в свой номер в отеле, но после, вспомнив, что опять наверняка попадает в пробку и на обратном пути, с удолетворением отменяет бронь и по телефону заказывает номер в ближайшем отсюда отеле. Не трехзвездочный, но и так сойдет. Подхватывая прикорнувшего парня, он в спешке запаковывает его в джинсы, а после так же на руках относит прочь из здания, с предвкушением ощущая, что его ждет несомненно горячая неделька.