***
Утром глаза ломило от сильного недосыпа. Ещё бы — радиации я наелся будь здоров! Конечно, не смертельные сто рентген, но приятного — мало. Ночью я просыпался целых три раза, а всё из-за сильных спазмов в животе, холода от «Пузыря» и даже разок потёкшей из носа крови! Слава Зоне, всё обошлось как нельзя лучше — в организме хоть и была сильная слабость, но угроза острой или хронической лучевой болезни миновала. Бахнув три крышки «Казаков» и перекусив хлебом, я приступил к очередным утренним сборам. Дело от слова совсем не спорилось — руки то и дело отказывались слушаться, как и пальцы. Но кое-как, еле-еле я упаковался в пионерскую форму, так и не очищенную от угля. Потом как нибудь приведу одежду в норму. А сейчас надо осмотреть «Зарю» и пойти умыться. Можно было бы помыться в душе, но мне лень. А лень — страшная сила. Комбез, ещё недавно имевший лишь одну рваную дыру на груди, обзавёлся дополнительным отверстием вентиляции, края которой обильно окрашивала моя кровь. Так, сегодня точно следует привести всё в норму, иначе свои же засмеют, особенно Эрик. — Может, ещё раз «Душу» за пазуху засунуть? — спросил я сам у себя. Напарник уже успел куда-то свинтить, так и не удосужившись поинтересоваться моим состоянием, или, хотя-бы узнать «Как всё прошло», — Глядишь не окаменеет окончательно. Вот только сам Артефакт выглядел максимально удручающе. Еле видное свечение из недр камня мгновенно угасло, стоило мне взять образование в руки. Понятно, значит — будем бодриться более народными методами. Быстро добравшись до кирпичных раковин, я как следует умыл лицо и шею, получив от раздражённого организма немного дополнительной энергии. Напрашивался, конечно, вопрос, и вопрос логический — если всё это нереально, всего-лишь какое-то непонятное место в… Хрен его знает где, а наши с Эриком тела лежат в реальности, то почему я ощущаю полноценное воздействие радиации, вкус еды или холод родниковой воды? Почему мы спим, почему мы едим, ощущаем тактильное взаимодействие и так далее? — Зона, Одним словом. — хмыкнул я про себя, - Интереснее другое - Как работает "Душа" или тот же "Пузырь"? Радионуклиды выводит - это понятно, но вот что делать с пораженным Костным мозгом или уже отмершими клетками крови? Восстанавливает ли "Душа" Костный мозг? Никогда я этого не узнаю... И ученые, блин, тоже хороши - так и не поделились результатами тестов лечащих Артефактов... И так, что мы имеем в сухом остатке? Пионерки — это всего лишь осколки реальных личностей, следуя утверждениям Юли. В Чернобыле имели место быть странные эксперименты советских ученых, кошкодевочка, способная одним желанием сковать мои движения, параллельно защищающая человечество от аномальной энергии Ноосферы… И Семен, который сказал мне ей не верить. Если про эксперименты я мог поверить — «Икс»-лабораторий в Зоне навалом, и только четыре из них известны Сталкерскому обществу — то вот в последующее не верилось. Как бы я не мог поверить словам Семёна или Юли — то всюду появлялись логические противоречия. Почему Юля, банально не облегчила страдания своих друзей самым простым способом, если так боится их отпускать в реальность? Почему Семён раньше не перебил тут всех, или, хотя бы Юлю? В силе кошачье-человеческого гибрида я, само собой, не сомневался, но кто знает? С учетом того факта, что парень до сих пор тут находится, то мог бы сто лет назад создать пакость, больно ударившую по хозяйке Совёнка. Вообщем, я до сих пор не понимаю, кому верить. Оба лгут, это факт, или умалчивают. Но вот чью сторону выбрать — это то ещё испытание. В любом случае, следует для начала найти Эрика, чтобы всё обсудить. Я без мнения дорогого друга никуда. — А сколько времени то… — полез я в карман за КПК, как вдруг сбоку раздались приближающиеся шаги. Как ни странно, но это всего лишь была Мику, проходившая мимо. Хотя нет, она шла именно ко мне! — Привет! — улыбнулся я, выдирая руку из кармана, — Как дела? Девушка замерла, внимательно вглядываясь в глаза. Я что-то не то сделал? Или она обиделась на то, что я приводил в порядок её парня не самыми лучшими методами? В голове уже готовились возможные варианты развития событий, как вдруг пионерка молча подошла ко мне и крепко обняла. — Спасибо… — тихо произнесла она. — За что? — не понял я. — За Шурика. За то, что вернул его мне обратно! А, так вот о чем она! А я о грешном уже думать начал… — Да забей, — отмахнулся я, — Ничего такого тут нет. Любой другой поступил так же. — Еще чего! — фыркнула Мику, — Оставь свои книжные словечки для Лены — вчера на площади многие рвались вперёд! А если бы ты не пошел за ним? Он бы погиб там! — Не думаю. Выжил бы обязательно! — Ладно, в любом случае, спасибо! — Улыбнулась девушка, — За мной должок! — Ну как скажешь! — рассмеялся я, — Кстати, чего вчера во время нашего отсутствия произошло? — А ничего интерес ного! — ответила Мику, — Ольга Дмитриевна все ногти себе искусала, пока вас ждала! Представляешь?! Она даже хотела Славю с Эриком послать на помощь, но мы кое-как уговорили её пойти спать! Благодаря щедро подаренному Виолой пузырку снотворного, она наконец заснула мертвым сном… Вроде всё. — Дела-а, — протянул я, — Ладно, где Ясенева? — Должна помогать на футбольном поле Борису Николаевичу… — подумав, ответила девушка, — Кстати, ты уже придумал, что будешь играть на отчетном концерте? — Концерт? — задумался я, — Мне об этом не говорили. Там обязательно выступать? Что можно сыграть? — Конечно! — улыбнулась Мику, — Старшие отряды всегда должны что-то приготовить! А играть… Да что хочешь, только без ругательств, или меня Ольга Дмитриевна наругает! — Клево. После обеда у тебя можно собраться? — спросил я, — Обсудим все, обговорим. Заодно и сыграем то, что… Ну, можно было бы исполнить. Кивок. Вот и ладненько. — Спасибо. Тогда, я пошел! — Пока-а-а! — помахала мне девушка, показав в широкой улыбке все тридцать два зуба. Я не выдержал, и рассмеялся. А меня поддержала Мику. — Что, так ужасно все? — сквозь смех донеслось до меня, — Да! Я не умею улыбаться! Я знаю! — Да нет, ты просто забавно выглядишь! Ну прям очень! — утерев слезу, пояснил я, — А уметь не надо! Само придет! — Ха-ха-ха! Ну… Может ты и прав. — выдохнула Мику. — Слушай, у меня последний вопрос. — напоследок спросил я, — Завтрак уже был? — Ну ты… Ах, да! Тебе же разрешили поспать подольше… Я думаю, через час будет обед… О как! А я то думал, что сейчас всего лишь утро, а я проспал ранний приём жратвы! Ну, Солнце, входящее в Зенит должно было намекнуть, сколько сейчас времени. Попрощавшись, мы разошлись по своим делам. В домике было всё так же пусто. Быстренько выложив банные принадлежности, я решил ещё раз оглядеть свои шмотки. Та-а-к. Пистолет Эрика. Цел и невредим. Только магазин пустой. Теперь контейнеры с артефактами. Все они были целы, за исключением той же самой «Души», от которой начали отваливаться небольшие кусочки, как слои лука. Плохой знак — артефакт умирает, но если не трогать — может восстановится в исходное состояние. В крайнем случае — придётся искать новый, например «Колобок». Его, хоть и не приложить как «Душу», но лечит колючка даже лучше. Редкая уж больно. А что там по еде? Из двух бутылок водки теперь осталась только одна. Колбаса, батон и мой любимый сырок не пострадали. Счетчик Гейгера я даже трогать не стал — вчера боялся, что он покажет цифры, которые я не очень то и хочу видеть. Сейчас же можно измериться. Подождав, пока прибор двадцать первого века закончит замер, на дисплей вышли не слишком пугающие цифры — заражение составляло всего лишь три и шесть рентгена. Ни хорошо, ни плохо. Тем более, что ещё десять минут под воздействием «Пузыря» и всё, я буду полностью чист. Вот только возникла другая проблема. После артов, выводящих радиацию, ресурсы организма истрачиваются в геометрической прогрессии. И если утром голода не было, ведь организм только пробуждался, то сейчас я хотел жрать, и жрать очень сильно! На ужин и завтрак я не успел, так что придётся подкрепиться бутербродами. Сев за стол, я разложил колбасу с батоном, и открыл плавленный сыр. Быстренько нарезав половинку батона и колбасы, я начал «Финкой» мазать сыр. Прости, гордость советского разведчика, но выбора у меня нет — не «траншейкой» же мне мазать? Приятного аппетита!***
Быстренько покончив с едой, я сыто упал на кровать. Гулять и чем-то заниматься мне не хотелось от слова совсем, но, как говорится, надо! В конце концов, еще Эрика со Славей найти нужно! На спорт площадке все было как обычно — пионеры гоняли мяч, кто-то подтягивался на перекладине, а кто-то просто сидел на трибунах и ловил ртом мух. А вот и мои товарищи стояли и наблюдали за матчем. На поле носилась Ульяна, вперемешку с пионерами своего возраста. «Ракета» широко замахнулась ногой. Удар. И! ГО-О-ОЛ! Раздался свист со стороны Слави: — Счет: четыре один! Побеждает красная команда! Ульяна со своей ордой начала прыгать и показывать языки синим, которым ничего не оставалось, кроме как с угрюмыми лицами уйти с поля. Против такой юркой девчонки ничего не поделать. — Славя, Эрик, — поздоровался я, подходя к парочке, — Чего это меня никто не поднял? — А Валера! — лучезарно улыбнулась Ясенева, — Так ты у нас теперь гордость всего отряда! Может, потом и гордостью лагеря сделают, ты только представь! — С фига ли? — нахмурился я, — Когда это я так по карьерной лестнице взлететь успел? — Ну-у... Шурик нам с утра рассказал, как он очнулся в катакомбах и как вы с Алисой его вытащили! — пояснил мне Эрик, — Потому тебе и дали «отгул» на этот день... Как и Алисе, кстати. — Ясно... А зачем он вообще туда полез, и... Как умудрился попасть внутрь? Этого-то Шурик объяснить не забыл? — только сейчас вспомнил я, — Там, вообще-то два человека надо, чтобы зайти в Бункер! — Не знаем! — синхронно выдали ребята, — Сам спроси! — Резонно. Ладно, чем заниматься будем? — закинул я руки за шею. — Ты - чем угодно. Мы — работать. — покачала головой Славя, — Как ни крути, тебе разрешили отдохнуть! Но... Ты всегда можешь прийти к нам на помощь! — Учту, — кивнул я, — И, ещё. Где Алиса, случайно не знаете? — Скорее всего в домике, где ж ей ещё быть? — лениво ответил Эрик, поднимая оставленный мелочью мяч. — Спасибо! Хорошего времяпрепровождения! Обменявшись пожеланиями, я покинул ребят. Пойду в гости к Алисе. Небось, дрыхнет и не подозревает, что ее ждет! Ну ничего! У меня есть идея для прекрасной побудки! Правда, придётся ограничиться лишь масками-шоу, но в успехе сего мероприятия я был уверен на сто процентов!***
Алиса. Семью минутами ранее.
Что-то довольно настойчиво щекотало мне нос. Вот прям, это нечто не могло остановиться! Ожидаемо, я громко чихнула, окончательно пробудившись ото сна. — Ну я сейчас кому-то задам… — медленно запалялась я, вставая с кровати. Почему-то я ожидала увидеть Ульянку с перышком в руках, но вот только, домик был абсолютно пуст... Совершенно пуст, только из открытого окна виднелась клумба с цветущими цветами, — У меня аллергия что ли появилась? Встав на ноги, я попыталась размять затекшие руки, но мышцы отозвались тупой и ноющей болью. Ночные похождения по подземелью с Молотовым не остались без последствий — все ноги, руки и спина неприятно болели, не позволив слишком долго находиться в стоячем положении. Упав обратно на кровать, я протяжно завыла — это из-за стены, вставшей на пути моей головушки. — И чего же я парнем не родилась? Проблем было бы меньше! — простонала я, как после одной проблемы последовала другая, не менее весомая, чем изначальный пол — пустой желудок издал протяжный стон умирающей кошки. Только этого не хватало! А ведь Молотову вчера ногу пробило, так он ничего — без особых проблем дошел до бункера, вытащил арматурину, ещё и перевязаться успел! Словно ничего и не было! И даже дальше, когда мы бродили по шахтам, он даже глазом не моргнул, когда мы заблудились… — Ну ты и… Молотов… — начала я, как вдруг сама того не осознавая перешла на шепот, — Ну ты и… Прикрыв глаза, в мыслях проносились все те моменты, которые мы переживали вместе — как он спас меня в столовой, как мы вместе плавали, как играли на гитаре… И как он вел меня за собой по подземелью, заботливо подставив руку… Где-то в сердце закололо непонятное, до этого не знакомое чувство… Приятное такое, будто внутри включили печь. Неужто… Я смогла полюбить его? И всего лишь за четыре дня? — Да что ты сама себе надумываешь, Алиса? — горько усмехнулась я, глядя в отражение зеркала. Да, Валера был добр со мной с самого начала смены, никогда не бросал… Да и вообще, он вел себя так, как никто до этого. Никогда мне не делали ни комплимента, ни приятных слов не говорили. Всю жизнь я терпела боль и одиночество. Это паскудное чувство отступило только после моего знакомства с Ульянкой ещё год назад, и, черт возьми, она была моей единственной подругой. А тут появляется он — высокий, сильный и добрейшей души человек! — Приятно, чего тут таить, но это просто мои домыслы. А по факту… Как только узнает, что я беспризорница — только поморщится… — выдохнула я, выпустив всю грусть с этим дыханием. Надо перекусить, а то до обеда, если верить часам, целых тридцать минут. В желудке уже была натуральная Африка — пустая, безжизненная и голодная. У меня нет ничего, кроме бутылки воды, привезённой ещё в начале смены. Надо порыться у Ульянки в вещах, по любому что-то есть! Хоть те же самые конфеты, стыренные со столовой. Оставив терзания по поводу совести, я откопала из чемодана подруги пачку печений. Сточив примерно половину, я кое-как заглушила голод. Теперь следует одеться? А хотя, зачем? Как-будто кто-то хоть когда-нибудь зайдет в гости! Да и форма выглядела на редкость отвратительно — вся грязная и вымазанная в земле. Придётся у панамки просить новый комплект, а пока — можно и отдохнуть! Глядишь за поимку беглого очкарика мне позволят откосить от работ, но не то чтобы я сама на них напрашивалась! — А хотя, надо пойти и поспрашивать, что происходит. И, умыться не помешает. — сказала я сама себе, раздумывая, что бы такого одеть? И думала я так дальше, если бы не раздался хруст со стороны окна. В домик залезала чья-то абсолютно лысая человеческая голова, с двумя полностью черными, плоскими и впалыми глазами, странной решеткой на том месте, где должен быть рот и круглой зеленой штукой сбоку! ЧТО ЭТО ЗА ХРЕНЬ?! Я отошла от короткого шока, и кинула в существо стул, но Нечто перехватило его, поставило на пол, и уселось посреди комнаты. Я уже хотела ударить неизвестного с ноги, как оно начало… СНИМАТЬ С СЕБЯ КОЖУ?! Но, вопреки моим ожиданиям, вместо голого черепа или красных мышц, за странной маской оказалось… Лицо Валеры. — Что же ты, мать, — улыбнулся парень, — Убить меня захотела? Я, вообще-то тебя из шахты вытащил, а ты так грязно поступаешь со своим спасителем! Что? Что на нем было… ПРОТИВОГАЗ! Это был простой, гребаный противогаз, но какой-то непонятный, незнакомый! Те, которые мы одевали на уроках ОБЖ были с фильтрами вперед. И без всяких решеток! — Ну, ты что, язык проглотила? — рассмеялся Валера, — А прикрыться не хочешь?! — Ничего я не… — только и смогла вымолвить я, чувствуя нахлынувшее чувство стыда. Он был прав — как ни крути, я стояла в одном нижнем белье, так и не удосужившись одеть хоть что-то! Какой позор! — Я думала это какая-то тварь лезет! — Ну, за что я заслужил такую характеристику?! — расстроился парень, свернув губы трубочкой, — Ведь я всего-лишь хотел весело разбудить вас! Но, тут никого кроме тебя не было! Так не интересно! — Что же ты за идиот, — только и сказала я, искренне молясь, чтобы это забылось как можно скорее, — Скажи лучше, чего это меня никто не поднял на линейку?***
— Понятно, — кивнула я, после короткого рассказа — Значит, сегодня мы можем отдыхать. — Именно. Кстати, есть не хочешь? — спросил Валера. — Я не!.. — начала я, но мой желудок снова заурчал. Кажется, краска снова заливает лицо, только-только успевшее окраситься в нормальный цвет! — Ха! Понятно! — улыбнулся парень, глядя на то, как я обхватила свой торс руками, — Погнали ко мне, у меня бутерброды есть. И перекусим, и поболтаем, хорошее предложение, так ведь? — Точно? — с сомнением спросила я, — Ладно.***
Лорд.
Как только мы подошли к дверям моего дома, в голову ворвалась мысль — там сумки с оружием даже не убраны! — Погоди минутку, пожалуйста! — попросил я, и не дожидаясь ответа скрылся за дверью. Так. Эрик свою сумку всегда под кроватью держит. А я свою поклажу не успел убрать после ревизии. Быстро сгрузив пистолет, кровавый бинт и контейнеры с артефактами в сумку, я закинул ее в шкаф — под кровать просто не поместится. Так. Еду нет смысла убирать. Все. Готово. — Входи! — сказал я, и распахнул дверь настежь, как внезапно, на меня что-то упало. Ну, как что-то — это была Алиса. — А ты знаешь, что любопытство кошку сгубило? — улыбнулся я, подавая руку девушке, — А если я сейчас окажусь из Гэбни? Вас, гражданка, ждет расстрел! — Ты? Да не смеши! — фыркнула Алиса, отряхивая и без того грязную форму. Надо бы потом на склад сгонять. И мне форму заменить, и девушке юбку с рубашкой, — Я скорее поверю, что ты иностранный шпион! Вон, и машинка у тебя необычная, и английским ты владеешь, и музыка у тебя заграничная. Колись давай, ты же не наш! — Присаживайтесь! — прервал я Двачевскую, застелив простынёй свою кровать, а сам начал нарезать ломтиками хлеб, — Был бы я шпионом, то вряд ли бы находился в «Совёнке», логично? Мне бы лучше на стратегический объект, или, на худой конец, на военный завод, в таком случае. — Поняла, поняла. А что это такое? — спросила девушка, и начала вертеть в руках сырок, — «Ян-тарь»?! — Плавленный сыр, — пояснил я, — Никогда не пробовала что-ли? — Да если бы! Да там, откуда я… такое достать… — злобно начала Алиса, но запнулась и замолчала. — Да-да? — настойчиво переспросил я, — продолжай, пожалуйста! — Нет! — Ты мне обещала! — напомнил я, — колись давай. Обещаю хранить молчание всю оставшуюся жизнь, и покуда смерть не разлучит нас! — Я, НЕ… — начала кричать девушка, но продолжила тихо, — Ах, ладно. Вечером. Давай вечером расскажу. — Ловлю на слове! — подмигнул я, и подал Двачевской первый ломтик хлеба, — Бон аппетит! — Опять Английский твой? — ухмыльнулась Алиса, и осторожно попробовала намазанный сыр. — Итальянский! — поправил я. Хотя, можно было бы и помолчать. Девушка широко раскрыв глаза, посмотрела на бутерброд, и начала быстрее жевать. Ожидаемо. Всем нравится плавленный сыр. Тем более советским людям, которые не могли добыть этот дефицитный продукт. Через десять минут Алиса довольно развалилась на кровати, придерживаясь за живот, съев весь оставшийся батон и сыр. Хотя, нет. От хлеба остались лишь две корочки. — Ладно, поели, теперь пошли погуляем? — предложил я, — Заодно, у меня разговор есть. По поводу концерта. — Ну пошли! — вскочила девушка, и мы пошли на площадь.***
В центре лагеря все было как обычно — железный гигант что-то настойчиво высматривал вдали, пионеры, метущие метлами, и вожатая, наблюдающая за процессом. Заметив нас, Ольга Дмитриевна начала быстро приближаться. Ну, емае. Сейчас нам бошки откручивать будут. — Валера! Алиса! Пойдемте со мной! И что с твоей формой?! — сходу начала женщина, глядя на мою подругу, — Почему вас так долго не было вчера?! Я весь вечер локти кусала! — Да погодите вы! — прервал поток слов я, — Вам что, Шурик не рассказывал? — Рассказывал. — кивнула вожатая, — Но не в подробностях. И так. Я жду вашу версию! «Опять болтать…» — трагично подумал я, и мы с Алисой начали рассказ.***
—… И так мы оказались под статуей. — закончил я. Ольга Дмитриевна, похоже, очень впечатлилась нашим приключением, потому и стояла с отвисшей челюстью. Конечно я умолчал про то, что видел Юлю и странный светящийся столб, а Алиса промолчала про свой обморок. — Ладно. Теперь я поняла, — тихо сказала женщина, — Спасибо вам, ребята. Что сделали то, с чем не справилась я. Ну и, что сами живыми вернулись. — Да будет вам, Ольга Дмитриевна! — начали мы синхронно утешать вожатую. — Никто не застрахован от таких случаев! — сказал я, — А нас рано хоронили! — Вот именно! А зачем Шурик вообще туда полез? — поддакнула Алиса. — Сказал, за деталями для своего проекта. — пояснила женщина, — Он же там робота какого-то собирает. Вот, ему каких-то деталей не хватало. — Вы ему хоть нагоняй дали?! — зло спросила Двачевская. — Конечно! — Ну, хоть какая-то справедливость! — обрадовались мы. — Ах да, Ольга Дмитриевна! — обратился я к вожатой, — Можно новый комплект формы получить? Старый немного испортился! — Конечно! — кивнула та, и протянула мне какой-то ключ, — Грязную форму сложите в корзину для белья. — Спасибо! — поблагодарили мы, и пошли в сторону столовой. Странно. А вчера ключ был другим.***
Удивительно, но Ольга Дмитриевна не ошиблась с ключом — на двери склада красовался новый, огромный замок, наподобие тех, которыми амбары раньше запирали. Только эта железка была раза в полтора меньше. Быстренько попав внутрь, Алиса нашла комплект формы, и начала переодеваться. Я же ограничился ниткой, иголкой и новой рубашкой. На мгновение голову посетила шальная мысль — а может приодеть юбку? Чисто попробовать, как бабы в них гоняют. Да вот только шанс быть запаленным пионерами, или того хуже — Борисом Николаевичем был слишком высок. Так что, запретный плод останется запретным. Да и фиг с ней. Чувствую, не понадобится. Наконец, девушка вышла из здания: — Куда теперь пойдем? — Даже не знаю… — протянул я, — Погнали на сцену. Посидим, поболтаем. Я хочу многое узнать. — Пошли.***
— И так, что за концерт? — начал я, когда мы уселись на скамейки эстрады, — Что играть можно, а что нельзя? — Обыкновенный отчетник, ничего сверхъестественного. Играть только русское, без ругательств и пошлостей. — пояснила Алиса, — Из заграничного, что есть у вас — я не знаю. Это всё уточняйте у Ольги Дмитриевны. — Какая досада. — притворно расстроился я, — Ладно. Есть пара идей, но мне нужна твоя помощь. Как гитариста. — Оу. — загадочно улыбнулась Двачевская, — Ну попробуй. — Сейчас песню включу, послушай. Сможешь такое сыграть? — сказал я, доставая КПК из кармана. Колонки и пульт уже стояли на сцене, остается найти провод, забытый ещё во время драки. Забавно, что я ни разу не видел задир с того момента. Через пару минут я воткнул штекер в пульт диджея, выбрал песню, и из динамиков зазвучала музыка. Заинтересовавшаяся Алиса уселась рядом со мной. Вот перебор закончился, и запел вокалист: «Чёрный чёрствый хлеб… тупой ломает нож… Уставлены глаза… в размытый горизонт… Прямо с потолка, идёт бесшумный дождь… Бегущая строка. Упёрлась в переплёт…»***
Вот и конец. Би-2, и песня «Пора возвращаться домой». Одна из самых лучших и душевных песен Шуры, если не самая лучшая. Конечно, есть пара сомнительных моментов про «армию Власова», «казни массовые» и «камеры газовые», но все точно оценят. Двачевская же слушала, покачивая головой в такт музыке. — Ну как? Справишься? — спросил с надеждой я, — Не сложно же. — Легкотня! — заявила Алиса, посмотрела на меня, — А еще чего-нибудь есть? Как насчет той песни Цоя про лето? — «Кончится Лето»? — подумал я, — Не. Ее мы точно не сыграем один в один. Педали спецэффектов нужны. — Так у Мику попросим! — ответила Алиса, посмотрев как на идиота, — Я не разбираюсь в них, но ты, думаю, сможешь. Педали? Черт, это офигенно и даже сильнее, чем комбик «Маршалла»! Хотя, Мику же тут за иностранку. Не удивлюсь, если все педали — японские. — Ладно, попросим, — кивнул я, и включил следующую песню. «Спокойная Ночь» — гласила надпись на экране, а над надписью своим хмурым и тяжелым взглядом на меня смотрел Виктор Цой. Невероятная песня, и, что главное — со смыслом. Вновь переслушав весь плейлист песен Витьки, мы остановились на «Кончится Лето», «В наших Глазах» и «Перемен». Все табы я знал наизусть, поэтому, проблем возникать не должно. Напоследок включив Алисе «Частушки» Сектора Газа, под обоюдный хохот мы выключили колонки. — Ладно, после обеда — в музклуб! — сказал я, и тут прозвенел горн, — Пошли кушать? — Погнали! — улыбнулась Алиса, отряхивая юбку.***
В столовке уже сидели все наши, что-то активно обсуждая. — О чем иду разговоры? — спросил я, пытаясь заглянуть за спины пионеров, как вдруг все ребята вздрогнули, и уставились на меня. В их глазах я без проблем прочитал панику, страх и какую-то… Тоску что ли? — А?! Да нет! Ничего такого! — начала махать руками Славя, — Иди, кушай! Алиса! А ты останься! Есть серьёзный разговор! Нахмурившись, Двачевская пошла к толпе. Что же случилось? Опять кто-то пропал? Ладно, не просят, значит не надо! Взяв поднос с приятно пахнущими макаронами, я уселся за столик у окна. Ребята ещё некоторое время шушукались, но, наконец, начали расходиться. — Что вы там обсуждали? — поинтересовался я у подсевшей Алисы. — Да ничего! Потом расскажу! — заявила девушка, и начала поглощать макарошки. Быстро расправившись с обедом, мы отправились к музклубу. — Алиса! Стой! — внезапно окрикнула девушку Лена, — Ты забыла? Виновато посмотрев на меня, Двачевская снова пошла к ребятам, напоследок сказав: — Жди меня, я приду к вам попозже. Смирившись с непонятной тайной, окутавшей отряд, я отправился к цели в гордом одиночестве. Может, действительно что-то важное!***
Внутри муз клуба сидели Мику и Шурик. Последний, кстати, был весь в зеленке. Ну этот исход был вполне ожидаем — в шахтах много острых камней, а в комнатушке, где мы и обнаружили пионера — стекла на полу, как гороха в корзине. Много вообщем. В любом случае я рад, что он в добром здравии. — Привет, мой герой! — улыбнулась нам хозяйка — С чем пожаловал? — И снова здравствуй, — улыбнулся я в ответ, — Я репетировать пришел. К концерту готовиться! Без лишних слов я включил девушке все песни, которые хотел бы сыграть. Тщательнейшим образом выслушав композиции, музыкант вынесла вердикт: — Классно, что тут ещё сказать. Никогда не слышала эти песни, но звучит очень интересно! И ты хочешь это сыграть? — Именно. И… Кстати, мне тут птичка напела, что у тебя есть педали, — как бы «невзначай» поинтересовался я, — Может, разрешишь задействовать их? Разумеется, под твоим тщательным надзором. — Хм-м… Не знаю, что за говорящую птицу ты поймал, но да. У меня есть педали. — кивнула девушка, — Все-таки, ты моего идиота вытащил из передряги, так что — да! Сейчас спущусь за ними. А ты… Ты хоть поблагодарил Валеру?! Молчавший до этого Шурик с кряхтением поднялся и протянул мне руку: — Вчера я не сказал тебе, хотя следовало бы. Спасибо большое. Ты выручил меня. — Да забей. — отмахнулся я, — Ты лучше скажи, мил друг, как ты в бункер попасть смог? — Так дверь открыта была. — как ни в чем ни бывало ответил кибер, — А потом я ломом выломал вторую дверь. Вопреки всем моим мыслям и вере в логику, это было очень легко! Силен. Одной фомкой выбить гермодверь — это надо так уметь. Шурик, конечно, что в кино, что в «Совёнке» был парнем неглупым, но тут я могу только уважительно покивать. — А дальше? — А потом я спустился в шахту и потерял сознание. Очнулся только в той комнате, когда вы пришли. Как то так. Негусто. Видимо, ему на мозг тоже тот фонтан подействовал. Я слегка поежился, вспоминая ощущения в шахтах. Это ведь неприятно, черт возьми! Даже воздействие Контролёра или какой-нибудь когнитивной аномалии не сравнится с шепотками возле того образования. Был бы я шибанутым Учёным — сразу попытался бы узнать о природе Сияния, но как и любой другой Сталкер, я бы предпочёл свалить как можно дальше от источника таких вот шепотков и ментального воздействия. Жаль, что пока я не могу отдаляться от лагеря. — А вот и я-я-я! — вскрикнула Мику, бабочкой выпорхнув из подсобки. Увлекшись беседой, мы даже не заметили, как она ушла. В руках девушка держала большую сумку, которую и протягивала мне. — Держи. Но! Осторожнее будь! — предупредила меня она, сверкнув глазами, — Сломаешь — обижусь. Больно и смертельно. — Не волнуйся, обещаю… — сказал я, открывая сумку, и замолчал. Внутри стоял ровный ряд педалей. «Ибанез», «Босс», «Маршал» и многие другие. Скримеры, педали дисторшона, дилэй, компрессоры — тут было всё. Настоящая находка для гитариста. В целом, Мику понять можно — в Советском Союзе фирменные Японские и Британские педали на вес золота-бриллиантов. — Спасибо. — поблагодарил я, — А провода где? — Все в сумке в правом отделении, — пояснила девушка, — Чего-нибудь ещё нужно? — Да. Электро и бас гитары… Ещё желательно комбик. — начал перечислять я, — И последнее — не хочешь поучаствовать с нами? Мы бы не отказались от крутого барабанщика. — Вот тебе раз! Ограбить меня решил, а потом ещё и с собой прихватить? — рассмеялась хозяйка, — Ладно! Я в деле! — Шурик, у тебя с вокалом хорошо, ты тоже, если хочешь, давай с нами, — предложил я, — В одном месте нужно… Быстро и четко пропеть припев, да и на подпевку пойдешь. Справишься? — Это в той песне, где «Пора возвращаться домой»? — задумался парень, почесывая затылок, — Не знаю даже… — Да давай! Ты же хотел выступать! — начала подбадривать кибернетика Мику, обняв со спины, — Ты хорошо поёшь, и справишься! Или ты думал на концерт притащить свою железяку нерабочую?! — Ладно-ладно! Я согласен! — сдался Шурик, — И вовсе это не нерабочая железяка! Она просто недоработана! Ай, ладно… И так… Когда начнем? — Сначала нужно принести Комбик со сцены. Колонку от него, думаю, тырить не будем. — сказал я, — Я пока схожу, заодно проводов возьму. Есть пожелания? — Да, возьми микрофон и пульт! — попросила Мику, — Попробуем сразу с вокалом. — Хорошо, я быстро! — Давай! А мы пока все подготовим! — сказала напоследок Хатсуне, запирая за мной дверь.***
Провозившись с электроникой долбанных десять минут, я взвалил на себя по меньшей мере сорок килограмм различного оборудования, большую часть которого составлял именно комбик. Остальное — это микрофон, пульт с дырками для проводов, да сами провода. Перехватив вещи поудобнее, я двинулся в клуб, возлагая надежды что не рассыплюсь по дороге. Проходя мимо площади, я увидел бегущих куда-то Славю и Лену, в руках державших какой-то сверток. Что же там такое? Тампоны с прокладками что ли? С радостью бы окликнул их, но руки спасибо за это не скажут. А вот и Эрик с какой-то тележкой показался. — Эй, дружище! — окликнул я напарника, — Тоже запрягли? Чего в мешке? — Ага, вообще жесть! Сахар, ни больше, ни меньше! — возмутился Эрик, — А ты, я смотрю, форму не теряешь никогда. Как-то, слишком притворно он это сказал. Про «Жесть». — Да ну? — усмехнулся я, — То-то ты такой довольный. Ладно, работай, не буду отвлекать. — Ага. — Кстати, как закончишь, жду тебя в муз клубе. — сказал я, — Будем готовиться к концерту. — Хорошо, — быстро кивнул Эрик, не менее быстро покатившись в сторону столовой. Чай видать без сахара подавать не хотят. Ладно, мне надо идти дальше!***
— Принимай товар! — выдохнул я, шумно ставя усилитель и сбрасывая с плеч провода, — У, м-мать! Наконец-то всё закончилось! — Ты смог принести всю электронику за раз?! — ужаснулась Мику, мирно подключавшая вторую электрогитару к комбику. В отличии от здорового «Маршала», этот был без опознавательных знаков и меньше в два раза. — Ага. — просто ответил я, переводя сбитое дыхание, — Вот пульт и микрофон… Фух! Заодно я взял пару удлинителей на шесть гнезд. Подумал, может понадобятся. — Поверь, ты не прогадал! — хлопнула в ладоши музыкант, — У меня в клубе только три розетки! В течении следующих пятнадцати минут мы распутывали провода и подключали оборудование. И вот, бас, две электрогитары, микрофон и усилители были готовы. Теперь дело за малым — собрать педали в систему. Как там меня учили? Сначала перегруз, потом компрессор, потом дилэй? А-а-а-а! Почему я не учил матчасть? Кое-как разместив педали в порядке: Комбик — «Дилэй» — «Перегруз, Скример, » — «Компрессор» — «Вау-вау» — «Процессор» — Гитара, я откинулся на диван. Наконец-то! Всего десять минут работы в согнутом положении, а спина уже заболела! Старею, видимо. Или тут сказываются последствия короткого марша с сорока килограммами на плечах. — Я готов! — поднял я большой палец над головой, — Ждем остальных. — Я тоже! — подтвердил Шурик, тыкая пальцем по микрофону, — Мику? — Hai-i-i! — воскликнула девушка, прокрутив палочки в руках. — Сейчас я буду писать табы, а ты, Мику, будешь подбирать партию барабанов, — предложил я, — Хок-кэй? — Давай. — кивнула глава, — Только музыку дай послушать. Едва я хотел включить песню, как в клуб вошла Алиса. — Ну наконец-то, я уже думал, что ты не придешь! — «Возмутился» я, — Садись и слушай внимательно, мы начинаем. Заиграла мелодия. Хатсуне начала подбирать партию. Через полчаса я закончил работу с табами и текстом, а Мику — с барабанным боем. Шурик же разрабатывал голос, пытаясь зачитать партию Оксимирона. Получалось плохо, но нам полного сходства не надо. Алиса репетировала соло, периодически сбиваясь на самом ответственном моменте. А мою голову гложила тяжкая дума — стоит ли мне петь? Голос как у вокалиста Би-2 повторить нереально. Такой низкий тон я взять точно не смогу. Да и, откровенно говоря — я всегда стеснялся своего голоса. Никогда он мне не нравился, а потому заставить меня петь песни — это из разряда невозможного. — Нас… Наста… КХА! Настала пора… — пытался я подобрать тембр, но получалось хуже, чем у Шурика. С Цоем все еще более-менее, там петь надо с легкой хрипотцой и низким голосом, благо я был рожден с такой формой голоса, да и прокурен я по самые помидоры. — Шурик, у тебя как, кстати, с гитарами? — поинтересовался я. — Не очень! — пожаловался кибер, — Пальцем дернуть смогу, но аккорды плохо зажимаю! На меня точно не надо рассчитывать. — Хоть что-то. Тогда на бас встанешь! — протянул я гитару, — Тут ума много не надо, только ритм в некоторых моментах быстрый. Попробуй. Конечно сначала у него ничего не получалось. Были редкие моменты, когда парню удавалось поддерживать ритм, но они довольно быстро заканчивались. — Алиса! Объясни ему! — сдался я, — Я в тебя верю! Вообще мне было просто впадлу учить Шурика, а потому я решил спихнуть все на Двачевскую. Все равно она закончила разучивать партии и приступила к битью баклуш. Ещё через двадцать минут беспрерывного обучения, кибернетик чудом смог сыграть партию. Красава! Может когда захочет… И тут дело даже не в паре пинков от Алисы, а в личном желании! Не так ли?! Наконец, все приготовились, и мы начали. С первого раза ничего не получилось. И со второго тоже, но с третьего шарманка завелась, ребята подхватили ритм, и я запел. «Постой! Не уходи! Мы ждали лета, пришла зима… Мы заходили в дома, но в домах шел снег…» Закончив песню, я оглядел довольных ребят. Мда, не хватает еще одной гитары. Я на акустике и вокале, Алиса на одной из соло-гитар, Шурик на басу, а Мику на барабанах. — Народ, у нас еще есть кто-нибудь, кто умеет играть на гитаре? — поинтересовался я, — Не хватает одного человека. — Хм-м… — протянула Мику, — Нет идей. — Я тоже не знаю… — ответила Алиса. — Электроник немного умеет. — внезапно выдал товарища Шурик, — Я видел, как он в школе на уроки музыки ходил и учился на гитаре играть. — Хорошо умеет? — спросил я, — Это важно. — Ну, уж точно лучше чем я! — усмехнулся кибернетик. — Клево. Шурик, будь добр, сходи-ка за ним? — попросил я, — Скажи что отказы не принимаются. Кивнув, парень вышел из клуба. — А теперь, будем играть «В наших глазах», а потом и «Спокойную Ночь», — предложил я, — Сейчас, только дождемся пацанов. — А ту песню, — крикнула Мику, — «Пора домой», которая! Её почему не играем? — Во первых, Шурик не может пока спеть второй куплет! — пояснил я, — А еще Эрика нет, а там синтезатор задействован! Тут инструмента нет, но пианино сойдет! — Я тебя поняла! Тогда, ждем их! Через десять минут в помещение завалились Шурик, а с ним Электроник и Гевер. Распределившись, мы репетировали, пока не прозвучал горн. — Ого! Мы с вами до ужина засиделись! — удивилась Мику, — Тогда, пойдемте есть! Не забудьте выключить инструменты, мальчики! — А как акустику выключить? — задался риторическим вопросом я, вызвав дружный хохот всех присутствующих. За три с половиной часа мы успели пройти все песни. Недочеты, конечно, были, но в целом все неплохо. У столовой уже толпились ребята, постепенно заходя в здание. Сегодня на ужин подавали один лишь суп с рыбой. Ладно хоть не с топором, как в одной сказке! — Ребята старшего отряда! Останьтесь после ужина! — внезапно крикнула Ольга Дмитриевна. Ого! Что же происходит? Быстренько расправившись с едой, мы все уселись за один стол, когда столовка наконец опустела. — Ребята, сегодня я собрала вас здесь, чтобы объявить о ряде хороших событий! Во-первых, это возвращение Шурика! Конечно, я крайне разочарованна твоей самовольностью, Александр, но ты цел и невредим, что уже хорошо. Во-вторых, это день рождения того, кто лично спас пропавшего товарища — Валерий Молотов! — торжественно произнесла Ольга Дмитриевна. Что? Стоп. А какое сегодня… «Двадцать пятое июля» — гласили цифры в КПК. Вау… А я уже и позабыл, что есть такой праздник… — Поздравляем! С днем рождения! — сыпались поздравления со всех сторон. — А теперь — торт! — провозгласила Ольга Дмитриевна, и махнула рукой. Из-за прилавка показалась повариха, везущая на тележке здоровенный фиолетовый торт. Я же продолжал сидеть с широко открытыми глазами, но уже был приятно удивлен. В ЧЗО каждый день для сталкера — как праздник. Если не попал в аномалию, бандиты не ограбили и мутанты не разорвали — считай повезло. Да и дел много — в ходку сходить, хабар слить и прочее… Не до дней рождения вообщем. Да и Зона не любит такие праздники - то ли завидует, то ли просто раздражают её такие празднования. Вот и была примета: отпразднуешь день рождения - а завтра сгинешь где-нибудь, превратившись в груду мяса или просто пропадёшь без вести. Интересно, а сколько мне сегодня… А пофиг. Я молод! — Валера! Давай, разрежь его! — предложила вожатая, протягивая огромный столовый нож. Приняв инструмент, я собирался начать резать угощение, как вдруг в помещение ворвалась Ульянка. В ее глазах, горящих чумным огнём, я увидел отражение моего несчастного тортика. Немного постояв, девчонка понеслась прямо к нам! Ещё чего! Мне тут подарок сделали, а ты с ним что-то сделать хочешь?! Хрен тебе!!! Подхватив удивленно пискнувшую Ленину на плечо, я попытался усадить девочку на стул, но Ульяна начала вырываться! — ПУСТИ! МОЙ! ОН МОЙ! — орала мелкая, пытаясь побить мою головушку кулаками, — НЕ ДАМ НИКОМУ! — ЛЕНИНА! — как гром среди ясного неба закричала Ольга Дмитриевна, перехватившая руку пионерки, — Ты что, совсем совесть потеряла?! — Но я… — НИКАКИХ НО! — продолжила гневаться вожатая, — Живо со мной! А вы, ребята, пока кушайте! — А как же?!.. — вновь подала голос Ульяна. — Никак. — просто ответила Ольга Дмитриевна, и за руку увела девочку, — Сегодня ты наказана. Усмехнувшись, я начал резать торт на ровные куски. Ребята же разобрали тарелки с вилками, и жадно потянулись к лакомству. Быстренько и щедро разрезав торт, я уселся за стол. Лена над чем-то смеялась с Мику, Шурик что-то рассказывал Электронику, Эрик трепался со Славей. Женя ушла еще в начале торжества. И лишь я один. Хотя… Уже нет. Ко мне подсела Алиса. — Ну как, именинник? Понравилось? — улыбнулась во все зубы девушка. — Кто придумал идею? — спросил я. — Эрик Славе утром рассказал, что у тебя вообще-то день рождения сегодня, вот мы и придумали сделать тебе торт! — пояснила Алиса, довольно улыбаясь, — И, как-никак, ты спас Шурика! Вернее, сделали это мы, но, про меня все забыли! Что за вселенская справедливость?! — Вау. Ну, да. Я впечатлен. — признался я, — А что до подвига? Да и ладно. Самое главное, что все живы. — Кстати, не хочешь все это дело, кое-как отметить? — внезапно тихо спросила Двачевская. — Что ты имеешь ввиду? — спросил я, глядя на еще нетронутый кусок своего торта. Неприлично, конечно, перебивать собеседника, а уж тем более — жрать перед его лицом, но я уже сдерживался из последних сил. — Выпить там… — так же загадочно продолжила Алиса, — Только ты и я… Ого. Меня позвали на свидание. Тортик, пожалуй, может и подождать. — Я согласен. Когда и где? — Хм-м-м… — подумал Двачевская, — Давай… Завтра! Вот! Сегодня мы идем в поход, и это обязательно… Эту муштру пропустить никак не удастся. Поэтому — завтра. — Хорошо, я согласен. А что пить то будем? — поинтересовался я. Водку что-ли? Ну давай. Говори! — А сам как думаешь? — ехидно улыбнулась Алиса, — Лимонад! — Слабачка. — разочарованно протянул я, — А я уж думал чего покрепче… — Ты идиот и не лечишься! — проворчала девушка, — Конечно спиртное! — Я дурак и у меня справка есть! — парировал я, — Без балды. И, ещё одно дело. Возьми с собой гитару, коли в поход идем. — А чего это я должна ее нести? Ты же парень! — взвилась Двачевская. — А то, что играть будем вместе. — пояснил я, — Ты берешь инструмент у Мику, а я несу до места. Понятно? — Ладно-ладно! — сдалась Алиса. Сточив вкуснейший торт за пару минут, мы все начали расходиться по домам. Солнце постепенно опускалось за горизонт, и я решил не медлить. Проходя мимо площади, я приметил интересную и милую картину. Там на скамье, в обнимку с Борисом сидела наша вожатая. Не став отвлекать парочку, я попытался проскочить мимо, но меня окликнула вожатая: — Валера! Не забудь — через двадцать минут на площадь! Теплые вещи не забудь! — Да-да! Помню! — С днём рождения, Молотов! — крикнул напоследок физрук, подняв кулак. Благодарно кивнув мужику, я пошел дальше, как вдруг в кармане пикнул КПК. Не понял. Как мне мог кто-то отправить сообщение, да ещё и в этой аномалии? Свернув с дороги в густые кусты, я включил прибор. На сенсоре, как ни странно, отображался конверт с единицей у края. Одно новое сообщение. «Жду тебя вечером после похода, в 23:00. Ни минутой раньше или позже. Приходи один, без оружия. Есть важный разговор. Семён» — гласил текст. — На стрелу что ли вызываешь? — подивился я, — Ну ладно, я приду. Я же знаю, что ты меня слышишь, Персунов. Надеюсь, у тебя хватит сил рассказать мне всю правду, а не только то, что ты позволил мне знать. Окружение ответило мне только тишиной и начавшейся песней сверчков. В домике меня посетила мысль — а что брать то? Ничего теплого нету, а гавайка при всём желании могла пойти только на ткань, ведь отмыть её я так и не удосужился. Взяв с собой только зажигалку, ноги принесли меня к скамье у статуи. Через какие-то десять минут площадь заполнилась ребятами нашего отряда. Ольга Дмитриевна поднялась с места и приказала строиться по парам. Через пару секунд показались Алиса с Мику. Двачевская несла на спине чехол с гитарой, который немедленно протянула мне: — Вот! Дальше действовать будешь ты! Ага. А идти мы будем под «Марш Мира»! Без пререканий закинув ремешок на спину, мы встали в тыл колонны. Немного подумав, взвесив все «За» и «Против», я взял Алису за руку. А рыжая, вообщем-то и не возражала — только ладонь покрепче сжала. — Отряд! Шагом марш! Следующая остановка будет только в лесу! — крикнула вожатая, и группа двинулась вперёд. Пройдя мимо музыкального клуба, мы вошли в тёмный лес. Подсвечивая дорогу фонариками, Ольга Дмитриевна и Борис Николаевич вели всех за собой. Пока мы шли, пионеры без остановки болтали, то и дело спотыкаясь о траву или торчащие отовсюду корни. Я лишь немного поёжился, вспоминая Толстый Лес на Кордоне. Что в нём такого? Да буквально, всё, как и говорящее название — деревья в том лесу после аварии прибавили не в росте, а именно в ширине. Внутрь никто не ходил — опасно слишком, ведь растущие там потолстевшие дубы и берёзки не простые, а вполне себе живые, и наверное даже разумные. Самые отчаянные Одиночки лезли в чащобу, разумно рассчитывая, что там есть хоть какой-то полезный хабар, да вот только ни один не возвращался. Почему деревья считают живыми? Дак всё так же просто — когда радиация покорёжила лес, Зона наделила представителей покрытосеменных жаждой крови. Если раньше дубы и берёзы питались фотосинтезом и минеральными веществами из почвы, то сейчас от листьев остались лишь воспоминания, а голые, заострённые ветви всегда услужливо насаживали на себя отчаянных людей или мутантов, испивая всю кровь до остатка. До сих пор некоторые ловцы удачи висят там, высоко над ветвями. Только иссохли уже до состояния мумий. Само собой, плотность этих деревянных копий превышала любые допустимые значения, легко подлавливая неосторожную добычу. Причем, споткнуться там, среди специально выросших из-под земли корней легче лёгкого, а дальше уже оговоренный сценарий — жертву протыкают и выпивают все жизненные соки, питая деревья. Жутковатое место, в которое даже врагу попасть не пожелаешь. — Кстати, а где Ульянка? — поинтересовался я, отвлекаясь от дурных мыслей, — Не видел ее ни тут, ни на площади. Сбежала что ли? — Правильно заметил. Её Ольга Дмитриевна в домике заперла после того, как она попыталась стырить твой торт! — засмеялась Алиса, — Но, мне кажется что она сбежит к нам и ещё что-нибудь сотворит. — Даже не сомневался. — хмыкнул я, перехватывая чехол поудобнее. Всю дорогу мы продолжали разговаривать о том и сем, как впереди раздался голос Ольги Дмитриевны: — Все! Пришли! Привал! Пионеры расселись на бревнах знакомой поляны, а физрук и кибернетики начали разводить костер. Алиса отобрала у меня чехол, срочно приступая к проверке звука у струн. Это верно — вдруг от холода сбился весь настрой? Закончив короткую диагностику, девушка начала играть перебором, а я снова задумался о великом. Семен вновь выходит на связь. Что ему нужно — я не знаю, хотя всё более чем прозаично: ему нужен пособник. Как Персунов собирается уничтожать Зону с моей помощью — большой вопрос, на который ответа нет. И вряд ли он появится в ближайшей перспективе. Вот только, как на это отреагирует Юля? Ладно, поживем — увидим. Время стрелы ещё не пришло. Внезапно, кто-то болезненно ткнул меня в бок. — Давай, сыграй-ка чего-нибудь! — потребовала Алиса, тыкая в меня гитарой. Приняв инструмент, я начал перебирать струны. «Легкий Бриз». Кажется так называется эта песня без слов. Ребята же слушали внимательно, а я оглядывал всех присутствующих. Эрик обнимался со Славей, Шурик с Мику. Ольга Дмитриевна с Борисом Николаевичем. Один лишь Электроник сидел без пары — Жека ушла к Лене и сейчас трепалась о каких-то картинах. Наконец, вдарив по струнам в последний раз, я закончил композицию. — Красиво! А попробуй что-нибудь спеть? — попросили ребята после аплодисментов. Теперь тут ничего не поделаешь — толпа это сила. И сила страшная… «Мы себе давали слово — Не сходить с пути прямого, Но! Так уж суждено!»… Спасибо мужикам из «Машины Времени» за величайшую песню, иначе бы я тут и пропал. -… Пока не повернет… Пока не повернет… — закончил я. — Классная песня! — одобрил Борис, прижимая к себе вожатую, — Давай еще чего нибудь лабай! Хм-м. А пусть будет «Дорога цветов»! Красивейшая песня из прекрасного фильма, тоже про летний лагерь, кстати! Так мы продолжали играть еще час, периодически меняя лабухов — то я, то Алиса, а в конце даже Серега включился! Кое-как сбацав «Кузнечика», парень смог вызвать волну хохота с нашей стороны и мы начали собираться. Затушив костер и упаковав гитару, мы встали в ряд и пошли обратно в лагерь. — Всё! Всем спасибо за поход! — поблагодарила вожатая, когда мы вернулись на площадь, — А теперь — отбой! Все по домикам! Пионеры начали разбредаться. Эрик со Славей, как и остальные проигнорировавшие приказ начальства, отправились в сторону сцены. Видимо, кто-то будет весело проводить время! Мику с Шуриком пошли в сторону муз клуба. И возмущался бы я несправедливости дальше, пока не заметил, что даже вожатая и физрук пошли куда-то, держась за руки! А чем я хуже?! — Алис? Пошли погуляем? — предложил я, — Двадцать минут на свежем воздухе — то что нам надо! — Тебе трех часов в лесу было недостаточно? — улыбнулась девушка, протягивая мне руку, — Ну раз так — я как раз одно место знаю! Отдавшись на волю рыжего проводника, мы добрались до пляжа. Свернув направо, пионерка повела меня вдоль забора. Внезапно вся растительность заканчивается, и мы выходим прямо на небольшой пригорок. Эх, а ведь и правда место хорошее — внизу тихонько плещется вода, вдали виднелся какой-то мост, по которому с рёвом пролетел тепловоз. И какой же тут вид! Сейчас как раз была ясная ночь, рассыпавшая миллиарды звёзд по небосводу. Где-то там, таким загадочным и недостижимым повис белый полумесяц, оставив дрожащую на покачивающейся воде яркую дорожку… — Ну как? — поинтересовалась Алиса. — Красиво. — кивнул я, откровенно любуясь эстетикой обыкновенной ночи в пионерлагере, — У нас такое редко увидишь. Обычно все затянуто тучами. — Понятно. Это мое личное место. Я люблю тут иногда посидеть, когда сон не идёт. Я уселся на траву, и начал доставать гитару. Пожалуй, есть только одна песня, идеально подходящая под момент. И, пора бы расставить все точки над «И». — Следующая песня посвящается тебе! — провозгласил я, и без пререканий запел: «Мы не знали друг друга, до этого лета, Мы болтались по свету, земле и воде. И совершенно случайно, мы взяли билеты На соседние кресла, на большой высоте…» Окончив петь, Алиса только отстранилась и опустила голову. — Спасибо тебе… Мне еще никто никогда не посвящал песен… — ответила мне спина рыжей. — Тебе не понравилось? — расстроился я реакции Двачевской, — Хах, или я так плохо пел? — Да нет… Песня то красивая, но я… Как-то не вовремя я решил схохмить. Чёртов характер! — Алиса… Что случилось? — спросил я, положив руку на плечо так и не повернувшейся девушки, — Что тебя расстроило? Девушка продолжала молчать, а я же отстранился, хоть и не понимал причины такой резкой перемены атмосферы. Поиграв в молчанку почти что пять минут, со стороны Алисы наконец раздался голос. — Я не понимаю, что происходит… — тихонько, едва ли не плача произнесла Двачевская, — Всё, что произошло за эти пять дней… Я такого никогда в своей жизни не переживала… Понимаешь? — Алиса… — попытался я вклиниться, но девушка одним резким движением руки прервала меня. — Я искренне благодарна тебе, Валера. Ты был так добр со мной, всё это время. Ты никогда не бросал меня в беде, как другие… — продолжала важный для себя монолог Алиса, — И, я не могу разобраться, что происходит… — Да ну, ты так говоришь, будто у тебя вообще друзей нету. А Ульянка? — улыбнулся я, как только сейчас заметил, что в глазах рыжей пионерки уже готовились стекать крупные слёзы, — Что именно ты не понимаешь? — Почему… Почему ты возишься со мной? Все говорят, что у меня дерьмовый характер, не то что у той же Лены или Слави… Да и увлекаюсь я далеко не женскими вещами… Ведь я же… — Да потому что я полюбил тебя, дурёха! — не выдержал я, выкрикнув признание века, — Ещё с самого первого момента я влюбился что в твой характер, что в твои увлечения! Чтобы ты понимала — я до этого никогда не встречал девушки интереснее тебя! С тобой я пережил больше, чем за всё время в школе или на улице! А ты тут ещё спрашиваешь, почему это я с тобой вожусь?! — То есть ты… — до сих пор не осознавая сказанного переспросила шокированная пионерка. — Ты мне не безразлична, Алиса. — громко сказал я, — И, для меня нет важнее человека, чем ты. Слышал бы меня сейчас Эрик — обиделся бы, как минимум. Но, сейчас не до формальностей. Надо Алису успокоить. Что-то слишком она запереживала. — Ну… Ты мне… Вообщем-то… Тоже, не безразличен… — тихонько промямлила Двачевская, внезапно окрасившись в цвет алого мака. — Значит… Мы теперь будем вместе? — ответил я, чувствуя как внутри разливается приятное тепло и нега, — Ты не против этого? —… Есть ещё одна вещь, которую я хочу тебе сказать, — внезапно снова помрачнела Алиса, опустив голову. Под моим внимательным взглядом девушка поёжилась, и наконец, ответила, — Детдомовская я… Именно это та правда, о которой я хотела тебе рассказать. Вон оно как. И правду говорят — родственные души тянет друг к другу, вопреки всему. — Одного мы с тобой поля ягодки. — сказал я, продолжая пялиться на Двачевскую, — Но, поверь, мне всё-равно. Горя мы хлебнули знатно, но это же не повод мне как-то поменять своё отношение? Рыжая повернулась ко мне, до сих пор посматривая с толикой недоверия в глазах. — Что ты имеешь ввиду? — не поняла Алиса. — Мать погибла два года назад, когда мне было шестнадцать. Отец — так же. Так что, я в каком-то роде, сирота. — пояснил я, — В детский дом меня так и не забрали, так что, последние два года я жил один. Как-то так. Не знаю, чего такого в том, что Двачевская из детдома. Если раньше она казалась мне девчонкой, пытавшейся носить маску бунтарки, то теперь я видел обиженного маленького человека, которого давным-давно предали, а отсутствие нормального детства и родительской заботы вылилось в такой способ самозащиты, путем нападения. Мне её жаль. Ну, раз у нее не было родни, то я о ней позабочусь! — Спасибо… — сказала Алиса, и подняла голову. Из ее огненно-красных глаз катились слезы. — Ну чего началось то? И за что спасибо? — усмехнулся я, пальцем вытирая текущие дорожки, — Я тебя не брошу. Даю своё слово. А слово я своё никогда не нарушаю, можешь у Эрика спросить. — За то, что принял меня такой, какая я есть. — ненадолго отстранилась Алиса, как вдруг резко замерла. Я даже успел забеспокоиться, но ничего страшного не произошло. Алиса просто сильно задумалась. — Значит, мы теперь вместе? — И это не обсуждается! — Кстати, тебе сколько лет исполнилось? — поинтересовалась девушка, посмотрев на лежащую на траве гитару. — Восемнадцать. — ответил я. — Хах! Чуть старше меня! — рассмеялась девушка, — У меня день рождения в октябре! Интересно, откуда она знает? Родители сдали ее в детдом в возрасте, когда приходит осознание? Или к ней прилагалась записка? Такое я уж точно не буду спрашивать! — Ну ладно, припозднились мы! Пора бы и по койкам! — улыбнулась Алиса, пряча гитару в чехол. Я против не был. Взявшись за руки, мы медленно пошли по дорожке пионерлагеря. А сегодняшняя ночь намного ярче, чем обычно! Или это я так счастлив? Ну так, тепло по груди так и гуляет! Двачевская же лишь всю дорогу прижималась ко мне. Наконец, сбоку показались наши домики. — Значит, прощаться пора? — улыбнулся я, поворачиваясь к девушке. Не ответив, Алиса неумело поцеловала меня, и подмигнув, скрылась за дверью. Эх, а я ведь счастлив! Даже момент, когда мне отец в пятнадцать подарил мотоцикл не мог сравниться с тем, что я испытываю сейчас! Я обязательно вытащу ее. Если не всех, то хоть ее. Любой ценой. Я всё для себя решил. Тем временем, собственно говоря, времени уже двадцать два пятьдесят. Пора на встречу с Сёмкой. Надо бы взять пистолет. Хоть он мало поможет, но пусть уж лучше карман греет. Взять нож? Уже в кармане. Быстро зайдя домой, и снова не обнаружив Эрика, я быстро обшмонал его сумку, извлек пластмассовый пакет с магазинами, зарядил пистолет, и пошел на пристань.***
Скрываться я не стал, просто выйдя к небольшому плавучему домику. На конце пристани уже сидел Персунов, лениво попинывая воду. — А вот и ты! — улыбнулся он, посмотрев на невидимые часы, — Опаздываешь! Ох не нравится мне выражение его лица! Словно Снорк оскалился! — Чего хотел? — поинтересовался я, на всякий пожарный случай засунув руку в карман с ножом. — Ну как? Поговорил с ушастой? — спросил Семен, — И ручку то вытащи. Я же тебя мочить не хочу, так что и ты давай в ковбоя не играй. И так, что она тебе сказала? — То, что это все один большой эксперимент советских ученых над ноосферой, а местные обитатели — жертвы и подруги Юли. — вывалил я чистую правду, — И о тебе тоже немного рассказала. — ХА! — стукнул себя по коленке Персунов, — А мне она такого не говорила. Про пионерок, само собой. Хотя, в принципе, мне она ВООБЩЕ ничего не говорила. Ну да. Ведь ты ее убить хочешь. Я бы тоже говорить со своим возможным убийцей не стал бы, только если не оттягивать момент смерти. — И как? Ты ей поверил? — повернулся ко мне Семен, уставившись прямо в глаза. — Не уверен… — ответил я, немного подумав. — Точнее ответь! — выпалил Персунов, внезапно оказавшись прямо перед моим лицом. Черт! Я от неожиданности слегка отшатнулся. И ведь только сейчас в голове завопило чувство опасности! Такая фанатическая жажда обрести союзника, утаивание информации, а так же тот факт, что Зону Семён так и не уничтожил. И это за всё время пребывания в лагере! Вот что меня напрягает. — Отойди, или ударю — предупредил я, доставая нож. — Ну раз ты хочешь по плохому… — расплылся в улыбке Семен и одним быстрым ударом в лицо отправляя меня в воду. Я даже среагировать не успел — на столько молниеносно это произошло. Вынырнув из воды, я осмотрел пристань. Но Персунова уже и след простыл. Медленно подгребая к берегу, я почти выбрался на песок, как вдруг что-то схватило мою ногу! Силища у Семёна, конечно, что надо! Не успев схватить достаточное количество воздуха, я начал погружаться в темную гладь. Попытки пнуть экс-напарника нужного результата не давали. Сдаваться, конечно, не в моих планах, да и гордость никогда не позволяла опустить руки. Вот только сейчас выхода так то нету! Вода полилась в мои легкие, руки начали неметь. Сознание медленно покидало тело, как вдруг чья-то другая рука вырвала меня из пучины! В прямом смысле — меня словно тросом дернули. Кое-как откашлявшись от воды, я поднялся на ноги. Впереди, спиной ко мне стояла Юля. А там, из воды выходил Семен, придерживаясь за руку, по которой стекала кровь. — Ах ты сука! — начал ругаться он, почесывая поражённую конечность, — Укусила меня! Дай хоть ампулу от столбняка, я же тут дугой выгнусь, как Молотов в первый день! — Перебьёшься! Не смей никого трогать! Я больше не позволю тебе убить кого-либо! — отрезала Юля, выпустив довольно-таки длинные и толстые когти. Вроде и человеческими остались, но удлинились и немного утолстились. Так, стоп. Не позволит? То есть? Я пошарил за спиной, и достал пистолет, чтобы иметь хотя бы попытку отбиться от двух вероятных врагов. Конечно, вряд-ли он после такого купания выстрелит, но попробовать стоит. Все-таки, пистолет, что нашла Алиса, смог, хоть и проржавел насквозь. Я нажал на курок, но пистолет лишь ожидаемо щелкнул. — Ничего. Я вернусь! — заявил тем временем Семен, медленно, как фантом, растворяясь в воздухе, — И да, Лорд. Береги свою рыжуху. А то пропадет. Я выдохнул, и спрятал бесполезный теперь пистолет за пояс. — Что это было? — спросил я у кошкодевочки. — Видимо подумав, что вербовка не получится, Семен решил просто напросто убить тебя. — пожала плечиками девочка, выдав самый логичный ответ, — Ну и как? Ты до сих пор веришь ему? — Нет, и кстати, ты сказала, что не позволишь ему убивать снова. — продолжил я, — Что это значит? — Нагнись, — сказала Юля. Коснувшись руками моей головы, я почувствовал, как мне в голову начинают закачивать куски с изображениями. Словно нарезку из фильмов, и фильмов очень страшных. Вот я смотрю на площадь, с тем же истуканом, возле которого лежат… девочки. Вся площадь залита кровью. И тут и там лежат мертвые пионеры. Вот Алиса, свисающая с руки Генды на собственном галстуке. Вот неподалёку лежит Славя с выколотыми глазами. Косы отрезаны, а на лице застыло выражение неописуемого ужаса и боли. Ольга Дмитриевна лежала с распоротым животом, из которого вываливались шишки. Остальные ребята тоже лежали на площади, но от них остался лишь фарш и какие-никакие признаки, по которым мне, к сожалению, удалось опознать пионеров. Черт. Даже меня, человека который не раз и не два видел, как неудачливых сталкеров выворачивает и скручивает в сосульку «Мясорубка», или как Ктулху руками разрывал на куски солдат в стареньких экзоскелетах, начало мутить. Тем временем, появилась новая картина: на ней Семен стоит в окружении связанных пионерок, загоняя каждой под ногти по ржавому гвоздю. Девочки лишь громко мычат и плачут — кляпы во рту из их собственных трусов и носков не позволяют кричать. С перерезанными глотками лежали Мику и Славя, а на меня навалились эмоции — страх, ужас, шок — то, что так ясно читалось в глазах пионерок. Или это из-за этих картин? А теперь Семен стоит посреди убежища, куря сигарету. Девочки все были облиты какой-то жидкостью, и сидели в небольшой кучке. Сделав длинную затяжку, Персунов улыбнулся, и одним щелчком отправил бычок в девочек, которых тут же охватило пламя! Ребята катались по полу, что-то кричали и пытались выбраться из огня! У кого-то даже получилось! В этом маленьком существе с вытекшими глазами, обожженной кожей и лысой головой я узнал Ульяну. Девочка на коленях смогла вылезти из бушевавшего огненного моря, но Семен одним пинком отправил бедняжку обратно в пламя. Я продолжал смотреть на этот ужас, меняющийся время от времени на новые места. Внезапно, все кончилось. — Что… Это было?.. — только и смог вымолвить я. — Это то, что тут творил Семен. — прохрипела Юля, — Поняв, что выбраться отсюда, или, хотя бы убить меня у него не выйдет, он начал убивать девочек. Юля посмотрела туда, где недавно стоял парень, и заскрипела челюстью. — Я не могу избавиться от него сама. — заявила девочка, — Помоги мне! И я освобожу всех! И вас в том числе! Черт. Вот теперь у меня выбор. Спасти девочек, и убить Персону, или пожертвовать всем и всеми, чтобы избавиться от Юли. — Подумай. Я не тороплю. — сказала кошечка, прочитав мое выражение лица. Эх. Как же меня угораздило? На два фронта работать нельзя — только одна родина есть! С одной стороны — можно понять Юлю и спасти товарищей, попавших в своеобразный «плен». Ведь владелица этого лагеря хотела спасти от смерти ребят! Если верить ей, само собой. А с другой стороны баррикады — Семен… Благодаря Юле, моя вера парню серьезно подкосилась. Он убивал бедолажек. Одну за другой. Без пощады. Как гребаный Ренегат! Вот только, была одна странная вещь: — Юль, а почему нигде на твоих… «воспоминаниях», я не видел Лену? — А... Тут дело простое: Семен любит ее. — ответила девушка. — Что? — не поверил я. — Ага. Самым натуральным образом. Он экспериментировал на кибернетиках, развивая свои способности, и смог частично убирать мой пси-блок, — пояснила Юля, — Каждый раз, когда он пытал девочек, он приоткрывал занавеску предыдущих смен. А именно — о пытках. А Лену он любит всей душой, и верит, что убив меня, освободит ее. На остальных ему плевать. Мда. У него точно кукуха съехала. — Но, как же тогда пионеры не помнят ничего? Если Семен дает им возможность вспомнить те смены? — Потому что мне приходится латать их воспоминания! — с небольшой злобой сказала Юля, — Вечно так! Он нагадит, а мне убирать! Логично. Что-то я не догадался. — Кстати, а почему он не продолжил атаковать нас, а испарился? — Потому что, если его сознание умрет здесь, то умрет навсегда. — сказала девочка, — И с тобой и с Эриком тоже самое. Весело. — А что девочки? Почему они до сих пор живы? — задал я очевидный вопрос. — Потому что их убить не так и просто! — пояснила Юля, — Не задавай лишних вопросов, этот секрет я не открою! Семён ведь слушает нас. Я это знаю. — Как скажешь. Похоже, у меня нет выбора. — сдался я, — Остаётся довериться только тебе. Ты, Юль, хотя бы не пыталась убить меня. — Спасибо, — улыбнулась девушка, обнимая меня, — Мы должны запихнуть Семена в «Столб». Потом вы дождетесь седьмого дня, сядете на автобус, и вернетесь в реальность. — А что с девочками? — спросил я. — Я пока засуну их личности обратно в тела. Черт. Надеюсь, все получится. — А кстати, а что с моими напарниками? — вспомнил я только сейчас о своих друзьях, — Они живы?! — Эта шваль?! Да забудь ты о них! — внезапно резко ответила Юля, — Хочешь я открою тебе их секреты? Что? Какого черта? Пропустив момент, когда девушка коснулась моего лба, вновь в голове возник образ. Вокруг раздалась веселая музыка, появились сталкеры, сидящие в ряд и смотрящие на сцену. Ого! Это же «Ансамбль»! Группировка, появившаяся примерно полгода назад! Мы разошлись через два месяца после того, как они заняли старый пионерлагерь «Изумрудное», что находился на Затоне. Это довольно-таки большая и опасная когда-то территория, на которой никто не хотел даже останавливаться. Вот эти парни появились из ниоткуда, со своими нашивками, на которых был смычок скрещенный с автоматом Калашникова, а под ними — лист с нотами. Они в короткие сроки соорудили протяженный частокол, очистили лагерь от старых домиков, отстроили из своих материалов Бар, Склад и огромную Гостиницу, где сталкеры могли поспать на хороших кроватях с подушками! За символические тысячу рублей! Изначально их база вообще не воспринималась, как что-то действительно важное — все-таки, рядом располагался «Скадовск» и не такой популярный, но «Шевченко». Вот только, была у этой группы одна отличительная особенность. Эти парни, как можно было догадаться, играли на инструментах. Медно-духовые, смычковые, даже пианино, которое они нашли в подвале Эстрады. После первой презентации своих собственных песен, их популярность заметно возросла! Сталкеры начали заходить в некогда пустое место. На импровизированные представления слеталась вся Зона — Долг, Свобода, Одиночки, Ученые. Да даже военные СБУ и Наймиты залетали на огонек, хотя, последним скорее платили за охрану. Постепенно лагерь рос. У них появлялись собственные торговцы, бармены. «Изумрудное» перестало существовать — теперь на руинах лагеря появилась «Эстрада». Парни не брали денег за вход или свои представления, но заставляли сдавать все оружие на входе. Стрелять было категорически запрещено — «Эстрада» была объявлена демилитаризованной зоной. Мутанты обходили стороной новое поселение, а Дирижер — главарь этой группы, стал одним из самых известных людей Зоны, и всеобщим любимчиком. «Мы играем, чтобы подбодрить вас!» — вспомнились мне слова Дирижера, — «Каждый день сталкеры убивают друг друга, мутантов, рискуют жизнью. А мы хотим подарить вам хорошее настроение! Ведь в нашей Зоне так мало хороших моментов…» И, казалось, что все у «Ансамбля» все будет прекрасно, но, однажды, сталкерскую сеть потрясло страшное событие: Всех на «Эстраде» уничтожили. Ходоки, ушедшие утром на добычу артефактов, вечером на базе обнаружили только трупы. Стены, земля — все было залито кровью, а еще везде лежали тела со вспоротыми животами, отрезанными головами, которые были насажены на палки, воткнутые в сцену. Спастись не удалось никому. Понять, кому же перешли музыканты дорогу труда не составило — деревянные стены домов были изрисованы в змеях, могильных крестах, и аккуратно выведенных баллончиком Черных Солнцах — символа группировки «Грех». Чертовы фанатики, верящие что Зона — это божество! Одиночки и Военные объявили войну Греховцам, и начали мстить за убитых кумиров. К ним иногда присоединялись «братающиеся» Долговцы и Свободные, совместными усилиями разбившие Грех за жалкий месяц. Самые фанатичные — погибли, запертые в собственной базе, в подземельях Темной Долины, что возле Рассохи. Остальные спаслись и разбежались по группировкам. Частокол «Эстрады» до сих пор стоит, но сталкеры не хотят заглядывать в место бывшей бойни. Говорят, там можно услышать как играет сломанное кем-то пианино, чей-то смех и звон стаканов — так называемое «Эхо Зоны». Тела несчастных сталкеров похоронили, но вещи как музыкантов и охранников, так и торговцев трогать не стали. И почему она показывает мне это? Всё это время я стоял прямо позади «Греховца», который активно рисовал баллончиком «Черное солнце». Вот он закончил, и развернулся ко мне. Федя. Не может быть. Лицо моего лучшего друга, слегка прикрытое капюшоном я узнал не сразу... Но тем не менее... Нет… НЕТ! НЕ ВЕРЮ! — Фёдор. Ты закончил? — раздался справа монотонный голос. Еще один из «Греха». Только в балаклаве. — Да, конечно! — улыбнулся мой товарищ. — Ты очень хорошо поработал, убивая нечестивцев. Проповедник уже начинает к тебе присматриваться. Продолжай в том же духе, и ты станешь примером для нас. — Во имя Зоны! — выкрикнул мой приятель. Нет. Как же так, Федька? Что же с тобой стало… Кадры сменились. Теперь я стоял где-то в шахте. Черт! Это же рудня Рыжего Леса! Вот, это та самая дыра с лестницей, ведущей в какие-то обрушенные тоннели. На коленях перед дырой стояли парни, которым я больше двадцати лет дать не мог! На всех заложниках были лишь трусы и майки-безрукавки, а рты их были заклеены скотчем. У одного из них на шее висел бейдж. «Младший научный сотрудник Антон Чехов» — прочитал я. Что тут происходит? Рядом с ребятами ходила фигура в плаще, крутя в руке револьвер: — Ну что, кто хочет попытать удачу? Услышав в ответ одно лишь мычание, человек поднес пистолет к виску того самого парня с бейджем, и нажал на курок. Несчастный зажмурился, но выстрела не было. — Ого! А ты в рубахе родился! Жаль, что не сегодня! — рассмеялась фигура, оторвала бейдж, спрятала в карман, и пинком отправила несчастного прямо в дыру, из которой в ту же минуту начинал появляться и пропадать синий свет. Он его в аномалию скинул?! Вот урод! Даже смерть от пули в голову — это цветочки, по сравнению с медленной смертью в Электре! Поразвлекавшись с Учеными, трое из которых теперь лежали с простреленными головами, а еще двое отправлены на корм аномалии, человек скинул капюшон, отодвинул ткань балаклавы, и жадно присосался к бутылке «Колы», что стояла рядом на вагонетке. О боже. Это Артем. Но почему? Зачем он это делает? Попив из бутылки, напарник кинул стекляшку в дыру, в которой я увидел огромное количество костей, и начавшие чернеть от элеткрических разрядов тела ученых, Артем ушел в смежную комнату, в которой виднелся огромный вал из костюмов, оружия и контейнеров с артефактами… Внезапно все прекратилось, и я снова очутился на пляже. — Теперь ты понимаешь, почему я не стала спасать твоих друзей? — спросила у меня Юля. Внезапно я почувствовал, что из моих глаз начали сыпаться слезы. Да, черт возьми! Мне было обидно, что те, кого я считал друзьями, оказались настоящими зверями! Я не понимал лишь одного. Как? Почему они стали такими? Я никогда не замечал такой кровожадности со стороны своих товарищей… Или я просто слепец? — Откуда ты это знаешь? — прохрипел я, утирая слезы. — Я знаю все. Я — часть Зоны. — произнесла девочка. М-мать… Как же быть? Смысла врать ей особого нету, да и образы были очень реалистичные… — Если ты мне не веришь, то можешь осмотреть их тела, они лежат вот тут, — сказала Юля, достав из моего кармана КПК, и поставив на карте Кордона метку, возле ЖД насыпи, — Там ты и найдешь доказательства. Разумеется, если поможешь мне. Хорошо что компьютер не пострадал. Сохранив пометку, я убрал ПДА в карман. — Ладно, я верю тебе. — снова сказал я, — Что я должен сделать? — Помочь по мере возможности, — ответила Юля, — Пока — жди! Договорив, девочка пропала, стоило мне моргнуть. Полностью разбитый, я отправился обратно в домик. До сих пор в моей голове находились мысли, что все это обман. Что Юля меня разводит! Но стоило мне вспомнить все эти образы расчлененных пионерок и сталкеров, и улыбающиеся лица друзей, как надежда затухала. Я вытер мокрые глаза от слез, развесил на спинке стульев такую же мокрую форму, и упал на кровать. Тяжело принять, что твои боевые товарищи, которым ты всегда мог доверить спину, оказались маньяками, убивающими ради забавы. С этой мыслью я и уснул.