Демонократия

Слэш
R
Завершён
180
автор
Размер:
47 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
180 Нравится 9 Отзывы 61 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
“Ад пуст. Все дьяволы сюда слетелись.” Шекспир “Буря” Когда Деймон предложил свою кровь для закрепления конфигурации, он ничего другого не имел ввиду. Но Сириус всегда был законченным хаотиком, и с ним любые планы шли под откос. Поэтому Деймон не удивился, когда Сириус сел прямо там же на песок с мелким гравием. Аппарировать не стоило, поэтому Деймон в своем сером костюме сел рядом, как всегда укладывая Блэка в свои объятия. Его совсем светлая кожа слегка светилась золотом и перламутром — эффект от еще не впитавшейся крови мага жизни. Чуть улыбаясь, Розье нежно гладил свое солнце, пока его бесцеремонно не дернули, положив руку на шею — хорошо не за галстук, мог бы и придушить — на полпути поймав поцелуем. Выбивающим, переворачивающим — тем, по которому Розье так скучал. Он сам не заметил, как оказался на земле, мелкий гравий остро впивался в тело, особенно в локоть, на который он полулежа опирался. Сириус оседлал его бедра, и целовал, обхватив руками лицо, словно чашу, из которой никак не мог напиться. Деймон отстранился оценивая вменяемость Блэка: его руки на мгновение зависли в воздухе и опустились, проскользив по груди Деймона, взгляд был слегка расфокусирован, но вполне осмыслен, с нормальными зрачками. Черные волосы растрепались, будто со сна, и это одновременно возбуждало и вызывало щемящее чувство нежности в груди. Деймон улыбнулся и сел на встречу, чтобы вновь оказаться лицом к лицу, и снова получил поцелуй, но теперь как будто нерешительный — пальцы Сириуса едва касались его щеки, и у Деймона сносило крышу от этой внезапной робости. Надо было остановиться, но он аппарировал, оказавшись точно на своей кровати, и не получив никакого сопротивления, опрокинул Блэка на спину, забравшись руками ему под футболку. Он будто впервые оказался в “Сладком королевстве”: у него захватывало дух и, кажется, дрожали от волнения руки. Сириус все еще был слишком худ, как-то почти болезненно тонок. Деймон исследовал кончиками пальцев и поцелуями его живот, поднимаясь выше, и посмотрел в лицо: Сириус, закрыв глаза и запрокинув голову, закусил губу. Его длинные темные ресницы трепетали. В груди Деймона гулко билось сердце, он склонился к беззащитно подставленной шее, едва касаясь провел губами, получив чуть слышный выдох и впился в припухшие от поцелуев губы. Его словно водоворотом утягивало в пучину — морскую бездну, из которой не выплыть. Где здравых мыслей уже нет, только поглощающее наслаждение, единственная реальность, столь острая, что даже ранит, если к ней не готов. Деймон оторвался, делая глубокий вдох — легкие слегка жгло от нехватки кислорода — и снова целовал, отправляя руки путешествовать ниже, по телу Блэка, сминая ягодицы в черных джинсах, теряясь в сбившемся дыхании и этом ошеломительном контрасте горячих мягких губ и прохладной грубой ткани. Он слишком сильно хотел Сириуса себе, обладать им, сейчас — и всегда. У магов жизни были свои фокусы, им даже смазка в тумбочке была не нужна, и Деймон уже представил, как сделает Сириусу минет, а дальше, если повезет, продолжит, когда его резко перевернуло на спину, и Блэк вновь сел сверху на его бедра, страстно целуя, и от его тяжести и близости было почти мучительно больно. — Еще раз проделаешь тот фокус, — Блэк плавно спускался поцелуями вдоль шеи, пропуская между ними слова, — и я тебя зааважу. Добравшись до ключицы, он поцеловал выступающую косточку, подразнив ее языком, отчего Деймон издал полувздох-полустон, и посмотрел в глаза. Деймону потребовалось дьявольское усилие, чтобы сконцентрироваться и осознать произнесенные Блэком слова. В глубине глаз Сириуса было что-то холодное, лихое, недоброе. Деймон похолодел — это был гамбит. Одно неверное движение и капкан захлопнется. Он со всей нежностью поцеловал Сириуса и отстранился. — Думаю, тебя ждет твой гость. И Сириус исчез не говоря ни слова. Ремус вернулся как раз к началу собрания. Все с напряжением ждали его доклада — особенно Молли, она, казалось, была бледнее обычного и с силой сжимала платок, сама того не замечая. — Все в порядке, — сразу сказал Ремус, и все присутствующие заметно выдохнули и куда спокойнее рассаживались по местам. — Видел обоих, с ними все в порядке. — Тогда почему не выходят на связь? — Воскликнула Молли, устраиваясь на старом скрипучем стуле в обшарпанной кухне Грюма. — Гарри, должно быть, из-за Сириуса: боится, что его могут найти. А Сириус… — Он задумался, как лучше сформулировать. — Темная хартия в одностороннем порядке объявила перемирие, и Сигнус тонко намекнул ему, что пока он ночует дома, все будет в порядке. — Как домашний арест, — фыркнул Фред. — Вроде того, — согласился Ремус. — Похоже, он опасается сдвинуть баланс сил. — Но пока перевес на их стороне, — заметила Эммелина. — Лучше скажи, как там Гарри? — Вмешалась Молли. — Выглядит счастливым. Подружился с Регулусом, учит зельеварение с Арктурусом, потому что Северус не возьмет его на следующий курс, — Ремус посмотрел на Снейпа, и тот скривился в ответ. — Значит, все же пойдет в авроры? — Весело подхватил Джордж. — Похоже на то. — Это хорошо, — задумчиво кивнул Дамблдор. — Почему вы свидетельствовали против Сириуса? — Прямо спросил Ремус. Северус удивленно посмотрел на Дамболдора. Альбус выглядел озадаченным, и Ремус понял, что этого вопроса Дамблдор не ожидал: он был уверен, что Ремус его не задаст, а значит, это был зеркальный каскад — сложная, многоуровневая система защиты разума, при которой верхнии слои отражают то, что ожидал и хотел увидеть легилимент. Он о таком только читал. Ментальная магия высшего класса. Обычный волшебник может научиться такому после долгих лет тренировок, а поставить ее другому — только маг разума. А ведь Розье к нему даже не прикоснулся. У Ремуса мурашки прошли по коже: если Дамблдор влиял на него, значит, вероятно, и на других тоже. У него возникло страшное чувство пустоты вокруг, как будто он отдаляется или падает куда-то. Если он знал, что Питер предатель… нет, это совсем уже паранойя. Все это вихрем пронеслось в его голове за доли мгновения. — Я же говорил: я думал, что он Хранитель. Этот грех будет на моей душе. Надеюсь, Сириус простит меня когда-нибудь, — глаза Дамблдора подозрительно блестели. Грюм не то гаркнул, не то кашлянул, и все отвернулись, сделав вид, что ничего не заметили. — Ладно, одной проблемой меньше, — резко подытожил Аластор. — Значит, теперь они хотят убрать Дамблдора, и пока у них неплохо получается. Дальше Ремус не слушал. Он сидел откинувшись на спинку стула и безучастно смотрел перед собой. Весь Орден для него поблек и сыпался прахом под резкий, командный голос Грюма, делающий прогнозы на будущее не хуже Трелони. По всему пока выходила полная и безоговорочная победа Блэков. Может это и к лучшему. В большой полупустой комнате с открытыми окнами сидел на стуле светловолосый мужчина и смотрел в пространство пустым, мертвым взглядом. Ветер медленно раздувал белые полупрозрачные занавески. Он сидел так часами и ничего не менялось, только изредка домовой эльф возникал рядом и давал ему воды или мягкую, перемолотую пищу. Иногда приходил старик и читал ему новости из газет или какую-нибудь книгу, порой — научный трактат, и совсем уж редко старик плакал. Горькие слезы скатывались по его сморщенному лицу, руки дрожали, но Барти Крауч младший все так же безучастно смотрел в пространство перед собой. — Блэки вернулись, — сказал однажды Каспер глухим, но радостным голосом. — Мерлиново благословение! Ты только послушай… — Он читал статьи из газет каждый день все более и более ровным и сильным голосом. Казалось, даже его походка стала увереннее и стремительнее, против медленного шарканья ногами в последние месяцы. А однажды пришли они: трое. — Ровнее, Сириус, — Кассиопея как полководец ходила по комнате. Сириус с углем в руке закатил глаза. — Я не буду перечерчивать это в третий раз. — Ты не практиковался двадцать лет. — И еще столько же не буду. Тетя Кас, если ты не отстанешь, я схожу так, — обернувшись через плечо он внимательно посмотрел ведьме в глаза. Кассиопея едва не зашипела, как кошка. Ей совершенно точно не нравилась вся эта затея: времени на переподготовку не было. Она махнула рукой. Сириус встал и отряхнул руки от сухой крошки. После чего шагнул в круг с символами и улыбнувшись посмотрел на Нарциссу. — Полетели, — он подмигнул, а она, рассмеявшись, покачала головой. Сегодня с ним в паре работала Нарцисса, а не Деймон. Сириус выпрямился и закрыл глаза. Его лицо приняло спокойное серьезное выражение. Если есть на земле ад, то он был в черноте хаоса. Бархатной, нежной, без пространственной пустоте, где нет прошлого и нет будущего, нет времени, нет надежд и страстей, только безмолвное спокойствие. Она обволакивала мягко, нежно шептала на ушко, настойчиво звала… — Сириус! — Раздался резкий голос Кассиопеи, и он вспомнил зачем он тут. Быть околдованным пустотой не грех — как вернуться в самые страстные объятия. Быть тем, кто ты есть… — Я сейчас Розье позову. Работай! — ...кто он есть. Пустота отошла на второй план давая место ощущению себя, цельности, правильности. Завершенности. Маленькая сверкающая точка вдали, совсем тусклая, блеклая, трепыхающаяся из последних сил, она стремительно приближалась — или Сириус приближался к ней — пока он не подхватил ее, принимая в себя, давая спасительную клетку. Укрывая, как огонек в шторм, позволяя очнуться, успокоиться, засиять ровным светом. Сириус открыл черные, без белков, глаза и, шагнув к сидящему напротив Барти, склонился с поцелуем — как душу забирают порождения хаоса, так и отдают. За спиной Барти стояла Нарцисса. Она как птица взмахнула руками — причудливая, тропическая в своей оранжево-бежево-персиковой мантии, похожей на кимоно — с ловкостью управляя сетью ментальных заклятий, не дающих рассыпаться хрупкой душе, укутывая ее в кокон магии жизни, обратно связывая воедино душу и тело. Он выпрямился, глядя на результат. Барти, закрыв глаза, качнулся и чуть не упал, потеряв сознание, которое теперь у него было. Когда-то Сириус летал во сне. Точнее, он погружался в черноту хаоса, ласкового как ночное летнее небо — он баюкал его в своих ветрах. Кому-то может показаться, что хаос неприветлив, ветер его похож на шторм, что раздирает на мельчайшие частицы, что он едок, непостоянен и колюч. Что хаос — антипод жизни, но нет, он ее часть: темная, тягучая, сияющая как ночное небо с мириадами звезд. Там свои ориентиры, свои перекрестки, постоянно меняющаяся система координат. Там не бывает одного места дважды, и нет ничего правильного, с чем мог бы сравниться сам хаос. Он уютен, он нежен, он как хороший любовник всегда знает, что тебе нужно. Сириус проснулся от хлесткой пощечины. Рядом с ним на кровати сидела Кассиопея, как и он, слегка употая в белизне мягкого одеяла. — Я тебе что говорила? — Секс — лучшее лекарство для некромантов. — Нет, не это, — она была зла как черт. Сириус скосил взгляд на часы. Четыре утра, значит, Нарцисса все же осталась и отследила, когда он провалился. — Где твой якорь, Сириус? — Я не знаю где мой якорь. — Ему всегда было интересно кто якорь Кассиопеи. Она тяжело вздохнула и легла рядом, как и он, вся в черном. Сириус почувствовал, как она взяла его за руку и слегка сжала его пальцы. — Тогда сегодня мы будем твоим якорем. Раньше его якорем был Деймон, но он хотел думать, что теперь это Гарри, и ему хватит вечерних настолок, чтобы хаос не поглотил его. Потому что с Деймоном они бы сейчас вовсе не в настолки играли. Ему стало почти холодно от одиночества. Кассиопея снова сжала его руку. — Эй, прекрати думать глупости. Теперь ему снились совсем другие кошмары. Новый раскат грома грянул в понедельник на основном слушании. Полный состав Визенгамота, журналисты и половина Аврората, вспышки колдокамер, стенограммы быстропишуших перьев, блистательные речи Сигнуса Блэка и скромное участие двух менталистов — Деймона Розье и Уильяма Хоула, немолодого добродушного невыразимца с пышными усами. Дело “Сириуса Блэка против Альбуса Дамблдора” разбиралось по старому принципу открытого слушания с полной публикацией в “Пророке”. Теперь номера выходили значительно толще, и вся страна замирая от ужаса и возмущения зачитывалась “Пророком”. Волшебники и волшебницы обсуждали последние события на улицах, в пабах, магазинчиках и друг у друга в гостях. То, что Сириус Блэк абсолютно невиновен, теперь было очевидно и ясно как день. Дамблдору были предъявлены встречные обвинения в умышленном лжесвидетельствовании. Присутствие Сириуса даже не понадобилось — на этом настояла сторона защиты, мотивируя это тем, что их клиент достаточно пострадал от рук министерского правосудия и доставлять ему дополнительные неудобства было бы излишне. Для разбирательства хватило живого доказательства в лице Питера Петтигрю и его показаний, ментальных слепков памяти всех участников событий и поднятых документов министерства. Сириус сидел на веранде с видом на сад и мрачно пил огневиски, закинув ноги на соседний стул. В тишине позднего летнего вечера негромко стрекотали насекомые. За его спиной послышались шаги, и обернувшись через плечо, он увидел Альфарда со стаканом и бутылкой в руках. — Можно? Получив согласный кивок, Альфард взмахнул палочкой, и по другую сторону от столика появилось удобное кресло. — Арктурус сказал, тебе нужна компания. Сириус только неопределенно дернул плечом. Альфарда он в любом случае был рад видеть. — Дай догадаюсь, ты попытался подловить Деймона. Сириус удивленно посмотрел на Альфарда. Сегодня все его эмоции были как на ладони, он даже не пытался их скрывать. — И не вышло? — Он будто рубил каждую фразу. — Он выкрутился. Красавчик! — Искренне восхитился Альфард. Сириус поморщился. — О-о, — протянул Альфард, — еще и косяк остался на твоей стороне. Сириус закатил глаза. — В кого ты такой умный? — Да у тебя на лице все написано. Не расстраивайся, у менталистов адовый самоконтроль. Они как хороший огневиски, с годами становятся только лучше. Ты видел лицо Ориона, когда ты по случайности уничтожил его теоретические расчеты над которыми он так долго работал? — Нет, я смотрел в пол. Они с улыбкой переглянулись и ненадолго замолчали. — Дело не в сексе. Сириус посмотрел на него чуть прищурившись, как игрок, пытающийся просчитать какие карты у противника. — А в политике. Сейчас ты абсолютно нейтрален. Иметь настолько проницательных родственников было невыносимо. — Ты можешь сколько угодно тормозить динамику, но не рассчитывай отделаться от Розье. Сириус мрачно смотрел на ночной сад. — Ты же знаешь, нет смысла тормозить. Тут либо обрывать, либо двигаться как есть. — Тогда расслабься и получай удовольствие. Сириус хмыкнул. — Ты нужен ему любым, — Альфард посмотрел ему в глаза, и Сириус увидел в глубине черных глаз Альфарда тоску, старую, неизживную тоску одинокой души, которая смирилась со своим одиночеством и обстоятельствами. У него тоже была только одна пара. Они молча пили, глядя в темноту. — Сигнус устроил мальчишник. Сириус застонал, запрокинув голову. — Скажи ему, что я умер. Альфард рассмеялся и прихватив бутылку, убрал кресло взмахом волшебной палочки. — Тогда он пошлет за тобой Кассиопею. В кабинете, куда вошел Гарри вслед за Регулусом, находились все мужчины семьи Блэк. В первое мгновение он растерялся: казалось, они заполнили собой все пространство просторной комнаты с высокими книжными шкафами, кожаными креслами и большим камином, но увидев сидящего в кресле Сириуса, Гарри немного успокоился. У окна, на фоне темно-зеленых бархатными портьер, сидел за темным дубовым столом Арктурус, слева от него Орион, у камина — Сигнус и Поллукс, а напротив них Альфард. Свободные кресла для Гарри и Регулуса нашлись со стороны двери, а Сириус занял место по другую сторону камина от Сигнуса. — Мы решили, что ты достаточно взрослый, и тебя стоит пригласить, чтобы ты был в курсе, — произнес Сигнус, глядя на Гарри. В нем было что-то от гончей. Но, скорее, адской. Гарри сел в высокое кресло и посмотрел на Сириуса: тот выглядел мрачным и явно не горел желанием здесь находиться. — Нужно обсудить положение дел, — Сигнус сидел в кресле закинув ногу на ногу. — В среду заседание продолжится, и это существенно перевернет ситуацию. Гарри в последние дни так увлекся своими делами, что продолжение слушания отошло для него на второй план. — Что ты от меня хочешь? — Резко произнес Сириус, глядя на Сигнуса. — С чего ты взял, что я что-то от тебя хочу? — Ты ничего не делаешь просто так. Сигнус улыбнулся, но ответить не успел, в комнату вошла Вальбурга. Она стремительно прошла мимо Гарри, и Орион взмахом палочки переместил стоящий в стороне высокий стул, похожий на трон. Плавно взлетев, стул приземлился рядом с ним. Вальбурга с улыбкой села рядом с мужем и опустила руку в его протянутую ладонь. Гарри зачарованно наблюдал как Орион с полуулыбкой целует пальцы жены и — перевернув ее руку — тонкое запястье, и в этом было столько скрытой страсти, что Гарри почувствовал себя преступником, вором, оказавшимся в чужой спальне. Он никогда такого не видел, ни между мистером и миссис Уизли, ни тем более, у тети Петунии и дяди Вернона. Нужно было отвернуться, но он не мог. — Зачем ты позвал Вальбургу? — Недовольно произнес Сигнус. Орион оторвал сияющий взгляд от глаз Вальбурги и посмотрел на Сигнуса. — Смягчить обстановку. — И правда, в комнате как будто стало легче дышать, все заметно расслабились. Гарри посмотрел на Арктуруса: тот выглядел спокойным и мягким, как и Орион, Сигнус же, напротив, был жестким, собранным, похожим на Поллукса. Внутри Альфарда будто тлели угли, а в Вальбурге за завесой тьмы пылал огонь. Сириус же был чистой тьмой — не опасной и не мрачной, а какой-то почти уютной, а Регулус был похож на темную воду — спокойствие и глубина. Сигнус вновь посмотрел на Сириуса. — Как ты думаешь, что будет дальше? Мгновение Сириус молчал. — Вы уберете Дамблдора. Вызовете в свидетели Снейпа, а потом Шеклболта и Тонкс, и они лишатся значков. Артур потеряет свое место в Визенгамоте, и поскольку все Уизли знали — вплоть до третьего колена. Вы полностью дискредитируете Грюма, и весь Аврорат в целом, а значит, под повторное рассмотрение попадут все дела Пожирателей, и их оправдают. Гарри шокировано смотрел на Сириуса: все это он говорил спокойным, размеренным тоном. Сигнус выглядел довольным. — Все Пожиратели будут на свободе?! — В ужасе воскликнул Гарри. — И Беллатрикс, и все Лестрейнджи… Это же будет катастрофа, — он обвел взглядом присутствующих и понял, что для них она Белла, их семья; что Беллатрикс — дочь Сигнуса, внучка Поллукса, племянница Альфарда и Ориона. — Нет, — произнес Поллукс. — Они боевые маги и без приказа даже не чихнут. Он был немного похож на старого филина, и как и Сигнус, резковат в движениях и манере выражаться. Гарри смотрел на него с недоверием. — Почему ты думаешь сейчас такая тишина? — Иронично улыбнулся Поллукс. — Им приказали, — догадался Гарри. — А как ты думаешь, кто создал Аврорат — элитное подразделение боевых магов? — Гарри пораженно смотрел на Поллукса и не мог поверить: Аврора — богиня утренней зари, несущая свет, от которой произошли все звезды. — Но… Фрэнк и Алиса Лонгботтомы, Пожиратели пытали их, — Гарри уже привык открыто выражать свои мысли в компании Блэков. — Ты действительно думаешь, что Белла не могла поверить в то, что талантливый полукровка воспитанный маглами проиграл молодому чистокровному волшебнику? Он выдержал паузу, давая Гарри время осознать расстановку сил. — Как ты думаешь, кого на самом деле искала Белла, если Барти Крауч младший идеальный камертон? Маг, который слышит, когда говорят правду, а когда ложь. Гарри в замешательстве посмотрел на Сириуса. — Ты думаешь, она спалила им мозги от бессилия? Это была месть. Казалось, все внутри Гарри заледенело. Он вновь посмотрел на абсолютно бесстрастного Сириуса и понял, что это он, Сириус, чувствует этот оглушающий холод внутри. Будто дементоры нежно касаются своими уродливыми пальцами горла и шепчут на ухо с тем свистящим звуком свои заупокойные сказки… Гарри вскочил не задумываясь, подошел к Сириусу и, сев на подлокотник его кресла, взял за руку, как когда-то Сириус держал его за плечо в кабинете Дамблдора, заставляя удивленно взглянуть на себя. — Эмпат, — воскликнул Регулус. — Гарри, ты эмпат! Его лицо ничего не выражало, ты не мог его прочитать — это эмпатия! Лицо Сириуса стремительно преобразилось, в нем больше не осталось ничего от того морозного холода, только искренняя радость. Бродяга, смеясь, утянул его в объятия, отчего Гарри оказался у него на коленях практически вверхтормашками, смеясь и забавно дрыгая ногами в воздухе. — Потрясающе! — Все еще улыбался Сириус, поставив его обратно. — Тебе нужен наставник. — Он пытался сообразить к кому можно обратиться. В воздухе проплыла кислая нотка — обида. Гарри удивленно посмотрел на Регулуса. Похоже, раньше Сириус также общался с ним, и теперь Регулус невольно ревновал такое бурное проявление эмоций. — Я поищу, — задумчиво отозвался довольный Арктурус. Действительно, похоже на Дорею, она была “видящей”. — Вряд ли Абраксас подойдет тебе в наставники. Нужно подумать. — Спасибо, — с благодарностью улыбнулся Сириус. Гарри сел на место, все еще поглядывая на Сириуса. Он вновь был собран и серьезен. И Гарри понял зачем они здесь: никто не ждет от них ни покорности, ни лояльности. — Ты не учел только одного, — негромко произнес Сигнус, возвращаясь к разговору. — Чего? — Спросил Сириус нахмурившись. — Себя. Сейчас ты единственная сила, которая способна влиять на Блэков — и на Деймона. — Ты мне льстишь, Сигнус. — Нисколько. — А что же будет с маглорожденными? — Спросил Гарри, вспомнив, с каким волнением и ужасом они читали газеты весь этот год. — Ничего, — пожал плечами Поллукс. — Ты волнуешься за свою подружку Гермиону? Ну, она может выучиться и пойти работать в Министерство. Или хорошо выйти замуж за чистокровного волшебника из светлого блока. Ну, или Сириус может ее удочерить. Выйти за него замуж у нее вряд ли получится — Розье ее раньше в гроб положит. Гарри внимательно смотрел на Поллукса: за внешней насмешкой его по какой-то причине очень волновала личная жизнь Сириуса. — Поллукс, не издевайся над ребенком, — негромко произнес Орион. — Почему вас так волнуют отношения Сириуса и Деймона? — Прямо спросил Гарри. — Это же очевидно. Брак с Розье привяжет Сириуса к семье. А ты чего думаешь, он столько лет от него бегает? Гарри с сомнением посмотрел на Сириуса, и по его кислому выражению лица понял, что это правда. — Ты же понимаешь, что сейчас устроит Деймон? — Перевел взгляд на внука Поллукс. Сириус в ответ прищурился, эту тему он совсем не хотел развивать. — Что ты будешь делать? — Спросил Сигнус. — Ничего. Пойду в авроры. — Отлично, — просиял Сигнус. — Нет. Гарри с непониманием смотрел на этот пинг-понг. — Вы сделаете черное белым. Я не буду играть в эти игры. — Это не игры, — впервые за вечер вмешалась в разговор Вальбурга. — Ты видел во что превратилось Министерство? — Во что же? — В неэффективную бюрократическую махину не способную решать реальные проблемы. И как ты думаешь, кто этому способствовал? — Ты намекаешь на Дамблдора? — Да. Он пытался устроить магическую буржуазную революцию, и ему это практически удалось. Он привел к власти полукровок среднего класса — и что из этого вышло? — Какая разница? Мир меняется, будущее все равно будет не таким, как ты хочешь его видеть. — А каким? — Вальбурга встала и прошла по ковру в центр комнаты, остановившись напротив большого камина. — Каким ты видишь будущее волшебников? — Свободным. Вальбурга задохнулась от возмущения. — От образования? От разума? — От снобизма. — О, от этого мир никогда не будет свободен. Поверь, полукровки сильны в этом как никто. Считают себя волшебниками, а сами ни черта не смыслят в магии. — А ты бы предпочла, чтобы они знали свое место. — Конечно. Они другие, Сириус. — И чем же они отличаются? — Сколько ты примерно знаешь способов убийства? С помощью своего дара, — она словно иголки под ногти вгоняла. — Шестьдесят три, — мрачно ответил Сириус. — Альфард? — Сорок семь. — Сигнус? — Тридцать пять. — Арктурус? — Она обернулась. — Двенадцать. — Регулус? — Тринадцать. — Ты посчитал тот, который?.. — Спросил Арктурус так, будто речь шла о варки зелий. — Ага, — улыбнулся Регулус. — Хм, ну, тогда тринадцать. Вальбурга вновь посмотрела на Сириуса. — Только не говори, что это наше основное отличие. — Сириус, ты мертвых воскрешаешь — тебе нужны еще отличия? — Вальбурга двигалась в центре комнаты, не в силах устоять на месте. — Это всего лишь технология. Любой может повторить. — Да, если всю жизнь будет тренироваться. А сколько он по дороге натворит? И я не говорю уже о маглах. — У них другие технологии. — Они просты. Ты выучил университетский курс естественных наук за месяц, только чтобы спорить со мной, и у тебя еще оставалось время на занятия с Кассиопеей и встречи с друзьями. Но я не знаю ни одного магла, который освоил бы программу за первый месяц обучения в Хогвартсе. Хотя в каждом веке такие попытки исследований предпринимались. Так что, магия, как технология, по-прежнему опережает все то, что делают маглы. — Не сравнивай, магловские технологии другие. — Не настолько. Это как механика по сравнению с квантовой физикой. — Рано или поздно они в любом случае полностью исследуют и то, и другое. — Если раньше не угробят мир. — Это не повод относиться к ним с пренебрежением. Гарри заворожено следил за диалогом. — Жаль, здесь нет Деймона, он бы унял его парой фраз, — послышался слева голос Регулуса. Гарри огляделся по сторонам: никто не слушал. Орион и Арктурус негромко разговаривали, Поллукс читал газету, в соседнем кресле Сигнус, прикрыв глаза, казалось, и вовсе дремал, а Альфард меланхолично листал глянцевый журнал, подозрительно напоминающий Ведмополитен. — О, я тебя умоляю! Как только они поймут, что нейтрино это и есть магия, которая объединяет механику и квантовую физику, мы с ними обязательно поговорим на равных. А пока — нет. — Или тети Кас. Она обожает тему космоса и задвигает потрясающие философские идеи о взаимосвязи темной материи и некромантии. — То есть ты отказываешь в уважении тем, кто на твой взгляд менее образован? — О нет, сейчас ты перейдешь на ценность человеческой жизни. — Да, перейду. — Я не некромант, чтобы быть с тобой согласной. — Для этого не нужно быть некромантом. — Ты еще скажи, что жизнь магла также важна, как и волшебника. — И разве нет? — Вмешался Гарри. Вальбурга повернулась к нему, и Гарри почувствовал себя новой жертвой. — Волшебников не так много, и их даров тоже. Потеря чистокровного нарушает баланс. Чего никак не хочет признать твой дорогой крестный. Никто не знает, как перевернется мир при нарушении такого баланса — могут быть временные дыры или катаклизмы, или что-то еще. Вселенную вообще может вывернуть на изнанку. Да и с чисто философской точки зрения, разве жизнь одного человека столь же ценна как жизнь другого? — Да, — твердо ответил Гарри. — То есть, ты хочешь сказать, что жизнь Питера Петтигрю столь же ценна, как и твоя жизнь? Или жизнь твоего отца? Гарри в смятении обдумывал эту дилемму. Ведь если бы Петтигрю был мертв… Сириус прошел мимо матери и вышел из комнаты. Он был выше нее, и Гарри понял, почему все мужчины сидели: Вальбурге бы пришлось задирать голову, чтобы смотреть в лицо собеседнику. — Проклятье! — Воскликнула Вальбурга. Ее лицо было столь выразительно мимично, темные брови сведены, что было заметно, как она досадует, что увлеклась спором. Она решительно направилась вслед за Сириусом. Сириус вышел на полубалкон, с двух сторон спускающийся ступенями в сад, и остановился возле массивных белых перил. Возрастающая луна светила на ясном небе ярким белым светом. Он достал пачку сигарет, собираясь закурить и, оглянувшись, увидел подошедшую Вальбургу. — Прости, мне не стоило этого говорить, — она встала рядом. Сириус убрал пачку обратно в карман. Вальбурга улыбнулась, глядя на то, как Сириус чуть хмурится. — Я не хотела тебя задеть. Он удивленно посмотрел на мать. — Такое тоже бывает, — Вальбурга, улыбнувшись, обняла сына, и он, на мгновение растерявшись, обнял ее в ответ. — Я скучала по тебе. Сириус улыбался, обнимая эту невыносимую женщину. — Пойдем, поищем пирожные, — сказала Вальбурга, отстраняясь. Они повернулись к ярко освещенному дому. После ухода Вальбурги все также спокойно вернулись к своим занятиям, а Гарри повернулся к Регулусу. — Арктурус сказал, что Деймон и Сириус истинная пара. — Регулус кивнул. — Но разве тогда они не должны быть счастливы? — Этот вопрос волновал Гарри, поскольку Деймона уже несколько дней не было видно. — Истинная, или единственная, пара всего лишь означает, что двое идеально подходят друг другу по способностям, характеру, социальному положению и, зачастую, убеждениям, а все остальные варианты будут значительно хуже. — Это как? — Гарри было трудно понять, как какие-то нумерологические формулы могут быть вернее свободной воли человека. — Ну смотри, магам крови нужна кровь. Чем сильнее донор, тем на более долгий срок хватит его крови. Например, крови Деймона Сириусу хватает на год, даже если он пользуется своим даром — полгода легко. Но Деймон маг жизни, и у него два дара. Крови маглорожденного хватило бы от силы на месяц, а магловская вообще была бы как вода. Если бы он женился на маглорожденной или полукровке, ей пришлось бы каждый месяц добровольно резать себе руку, а для этого нужно иметь стальные нервы. Добавь к этому классовую разницу в привычках и взглядах — и она сбежит через полгода. Гарри молчал, обдумывая услышанное. — Конечно, бывают случаи, когда донор не партнер. Например, практически все Лестрейнджи маги крови, поэтому у них есть договор. Это их единственная уязвимость и для них это потенциальная угроза. В таком случае, точно требуется одобрение семьи на брак. — Но разве любовь не может все это преодолеть? — Гарри чувствовал себя почти неловко от настолько романтичных высказываний. — Маглорожденные и полукровки часто не понимают, насколько это важно. Малейшее разногласие, и могут начаться неосознанные манипуляции. “Давай не сегодня” и тому подобное. Ты когда-нибудь пробовал не кормить кота? — Гарри отрицательно покачал головой. — Так вот, с магами крови также — они абсолютно невыносимы когда голодные. И как ты понимаешь, развод у магов крови быстрый. — Нарцисса же тоже маг жизни, почему она не может быть парой Сириуса? — Ей сложно резать себе руку. И Сириус ее о таком никогда не попросит. Гарри попытался представить как это, смог бы он делать такое для любимого человека? — На самом деле, Сириус ужасен в отношениях, хуже золотой рыбки — отвернулся и забыл. Его внимание трудно удержать. Летом письма приходили пачками, ими можно было камин топить. Деймон единственный, кого он все это время не забывал. — Ты хочешь сказать, у него был выбор? — Да, и в некотором роде он его сделал. — А другие чистокровные? Неужели вариантов так мало? — Даже чистокровные не всегда принимают “темные” дары. Поэтому в Визенгамоте довольно четкое деление, и Темная хартия стоит отдельно. А Сириус, к тому же, некромант, — Регулус на мгновение задумался. — Хотя, у тети Кас целых пять вариантов, и она на протяжении жизни крутила романы со всеми пятью по очереди. Гарри пораженно слушал, невольно вспоминая очаровательную леди. — Друэлла говорит, все пятеро рыдали на ее похоронах, и теперь должно быть, страшно счастливы. У нее весь дом в цветах. — Тогда почему она так и не вышла замуж? Регулус пожал плечами. — Не хочет покидать семью. Такое часто бывает с теми, у кого редкие способности. — А Альфард? — Понизил голос Гарри. — Демонолог. Тоже проблемный дар для брака. У Малефисент проклятие. Как только она теряет интерес к возлюбленному, он умирает. — Ну, я бы не назвал это проклятием, — вмешался в разговор вернувшийся Сириус. Рядом с ним, сдерживая улыбку, стояла Вальбурга. Они прошли и сели на свои места. Регулус наклонился через подлокотник и негромко добавил. — Поэтому она отказывала ему. Но теперь ей нечего возразить, он уже умер один раз, и ее проклятие, вероятнее всего, не подействует. Поллукс сложил газету и обвел присутствующих взглядом. — Если никто больше не хочет поспорить о человеческой жизни, предлагаю на сегодня закончить. Над залом суда как северное сияние разворачивалась картина воспоминаний Рубеуса Хагрида, который присутствовал здесь же, в зале суда. Ночную тишину нарушили приглушенные раскаты грома. Огромный мотоцикл, на котором летел Хагрид спускался все ниже и ниже в магловский квартал стоявших ровными рядами домов. На одной из улиц света не было вовсе, только возле одного дома, где виднелись две высокие фигуры волшебников в длинных мантиях. “Хагрид прижимал к себе завернутого в одеяльца ребенка. — Ну наконец-то, Хагрид. — В голосе Дамблдора явственно слышалось облегчение. — А где ты взял этот мотоцикл? — Да я его одолжил, профессор Дамблдор, — ответил гигант, осторожно слезая с мотоцикл. — У молодого Сириуса Блэка. А насчет ребенка — я привез его, сэр. — Все прошло спокойно? — Да не очень, сэр, от дома, считайте, камня на камне не осталось. Маглы это заметили, конечно, но я успел забрать ребенка, прежде чем они туда нагрянули. Он заснул, когда мы летели над Бристолем. Дамблдор и профессор МакГонагалл склонились над свернутыми одеялами. Внутри, еле заметный в этой куче тряпья, лежал крепко спящий маленький мальчик. На лбу, чуть пониже хохолка иссиня-черных волос, был виден странный порез, похожий на молнию. — Значит, именно сюда… — прошептала профессор МакГонагалл. — Да, — подтвердил Дамблдор. — Этот шрам останется у него на всю жизнь. — Вы ведь можете что-то сделать с ним, Дамблдор? — Даже если бы мог, не стал бы. Шрамы могут сослужить хорошую службу. У меня, например, есть шрам над левым коленом, который представляет собой абсолютно точную схему лондонской подземки. Ну, Хагрид, давай ребенка сюда, пора покончить со всем этим. Дамблдор взял Гарри на руки и повернулся к дому Дурслей. — Могу я… Могу я попрощаться с ним, сэр? — спросил Хагрид. Он нагнулся над мальчиком, заслоняя его от остальных своей кудлатой головой, и поцеловал ребенка очень колючим из-за обилия волос поцелуем. А затем вдруг завыл, как раненая собака. — Тс-с-с! — прошипела профессор МакГонагалл. — Ты разбудишь маглов! — П-п-простите, — прорыдал Хагрид, вытаскивая из кармана гигантский носовой платок, покрытый грязными пятнами, и пряча в нем лицо. — Но я п-п-п-просто не могу этого вынести. Лили и Джеймс умерли, а малыш Гарри, бедняжка, теперь будет жить у маглов… — Да, да, все это очень печально, но возьми себя в руки, Хагрид, иначе нас обнаружат, — прошептала профессор МакГонагалл, робко поглаживая Хагрида по плечу. А Дамблдор перешагнул через невысокий забор и пошел к крыльцу. Он бережно опустил Гарри на порог, достал из кармана мантии письмо, сунул его в одеяло и вернулся к поджидавшей его паре. Целую минуту все трое стояли и неотрывно смотрели на маленький сверток — плечи Хагрида сотрясались, профессор МакГонагалл яростно моргала глазами, а сияние, всегда исходившее от глаз Дамблдора, сейчас померкло. — Что ж, — произнес на прощанье Дамблдор. — Вот и все. Больше нам здесь нечего делать. Нам лучше уйти и присоединиться к празднующим. — Ага, — сдавленным голосом согласился Хагрид. — Я это… я, пожалуй, верну Сириусу Блэку его мотоцикл. Доброй ночи вам, профессор МакГонагалл, и вам, профессор Дамблдор. Смахнув катящиеся из глаз слезы рукавом куртки, Хагрид вскочил в седло мотоцикла, резким движением завел мотор, с ревом поднялся в небо и исчез в ночи”. — Это ваши воспоминания, мистер Хагрид? — Уточнил Сигнус Блэк. — Да, — ответил Рубиус Хагрид. Он сидел в огромном удобном кресле в центре амфитеатра. — В них нет никаких изменений? — Нет, сэр. Сигнус посмотрел на менталистов, и мистер Хоул, невыразимец, кивнул: — Это подлинные воспоминания Рубеуса Хагрида. — Отлично. Все мы видим, что мистер Дамблдор в ту минуту нисколько не сомневался, что Сириус Блэк не является Хранителем и не представляет угрозы ни для Гарри Поттера, ни для мистера Хагрида. — Почему он отдал ребенка? — Крикнул темнокожий Шафик. Его длинные дреды двигались как черные змеи в такт движениям головы. — Сириус? — уточнил Сигнус. — Как и у Беллатрикс, у него аврорская подготовка, если Альбус Дамблдор, как глава Ордена Феникса, отдал приказ, он его выполнит. И второе… — Сигнус выдержал паузу и продолжил вкрадчивым голосом. — Откуда мистер Дамблдор так быстро узнал о трагедии и точно знал, что ребенок остался жив? Ведь для того, чтобы послать туда Рубеуса Хагрида нужно было знать, что Гарри Поттера нужно забрать. — Соседи? — Прищурился потрясенный Макмиллан. — Неужели они бы не забрали ребенка к себе? — Авроры прибыли с задержкой, — Амелия Боунс взглянула в документы. — Тридцать минут. Зал ахнул и зашумел. Тогда, в неразберихе, все думали, что это случайность, что маглы просто оказались поблизости от места трагедии и потому прибыли первыми. — На что ты намекаешь? — Лестрейндж сурово смотрел на Блэка. — На то, что мистер Дамблдор знал, что Поттеры добровольно умрут, чтобы провести обряд Жертвы и защитить ребенка. А такой способ защиты еще нужно знать — к нему прибегают когда других вариантов больше нет. Неужели у двух агентов не было путей отхода в собственном доме? Амелия Боунс молча смотрела перед собой. Нужно было продолжать заседание, но она не могла. — Мистер Розье, вы проводили диагностику? На Сириуса Блэка оказывалось ментальное воздействие? — Октавиус Лестрейндж склонился вперед, опираясь локтями на колени. — Да, но после Арки Смерти уже не отследить какое, — ответил Деймон, он стоял в стороне, возле первых рядов. — Что вы хотите сказать? — Справилась с голосом Амелия Боунс, она посмотрела на задумчивого Лестрейнджа. — Поттеры внезапно меняют кандидата в Хранители, а потом погибают, и единственный человек, который знает полное пророчество — Альбус Дамблдор. Казалось, воздух в зале замерз. Амелии стало трудно дышать. Она закрыла глаза, надо было продолжать. — Мистер Блэк, у вас есть еще какие-либо вопросы к мистеру Хагриду? — Нет, — Сигнус выглядел отрешенным, — больше нет. Она посмотрела на зал: волшебники переговаривались, но публично никто больше выступить не хотел. — Мистер Дамблдор, вам слово. Альбус сидел в стороне и был похож на высеченного из кости ферзя. Он отрицательно качнул головой пропуская ход. — Тогда следующий свидетель. Мистер Северус Снейп. На лице Сигнуса промелькнуло плотоядное выражение, но не совсем ясно было к кому оно относилось: к Альбусу или к Северусу. В центр освещенного парящими свечами амфитеатра вышел Снейп в своей обычной черной мантии. Менталисты провели диагностику на внешнее воздействие, и ничего не обнаружив, дали согласие на начало допроса. — Здравствуйте, мистер Снейп, — поприветствовал его Сигнус. — Здравствуйте, мистер Блэк, — Северус сидел ровно, глядя на членов Визенгамота. — Мистер Снейп, вы действительно были двойным агентом работая одновременно на так называемых Пожирателей смерти во главе с Волдемортом, и Орден Феникса во главе с Альбусом Дамблдором? — Да, — ответил Снейп, прекрасно зная, что только что подписал себе смертный приговор: Беллатрикс не прощала предательства. — Как вы стали двойным агентом? — Внезапно повернулся Сигнус. — Сначала я был Пожирателем смерти, а потом перешел на сторону Ордена Феникса. По личным причинам. — Насколько мне известно, вы были дружны с Лили Эванс, — продолжил Сигнус. Финеас Найджелус тоже был хорошим агентом. — Да. — Вы узнали о пророчестве? — Да. — И пришли к Альбусу Дамблдору. — Да. — Он потребовал работать на него? — Северус метнул удивленный взгляд на Сигнуса. — Нет, он… — Северус не знал как лучше сформулировать. — Я просил его защитить Лили. — А взамен он потребовал работать на него? — Да. — Вы видели Питера Петтигрю после его официальной смерти? — Да. — Вы докладывали об этом Дамблдору? — Да. По залу прошел шокированный вздох и шепот. — И гипотетически имели возможность схватить его и восстановить правосудие? — Да. — И не сделали этого… — По причине личной неприязни к мистеру Блэку. — Мистер Дамблдор свидетельствовал в вашу защиту в восемьдесят первом году? — Да. — У вас есть Метка? — Да. — Все эти годы вы работали на Дамблдора как агент? — Да, — ответил Северус с заминкой. — У меня больше нет вопросов, — закончил Сигнус. — Мистер Дамблдор? — спросила Амелия Боунс. — У вас есть вопросы к мистеру Снейпу? — Нет. — Тогда следующий свидетель. Аластор Грюм. По залу пробежались шепотки. Вспыхнули колдокамеры, снимая входящего аврора. — Аластор, рад тебя видеть, — ухмыльнулся Сигнус. В черном элегантном костюме, он составлял разительный контраст старому аврору в потертой дорожной мантии. — Не взаимно, Сигнус. Промыли мальчишке мозги? — Грюм едва не плюнул под ноги Блэку. Лицо его потемнело, казалось, Сигнус сейчас выхватит палочку и своды зала суда озарят вспышки заклятий. — Тоже я хочу спросить у тебя, — жестким рыком ответил Сигнус. — Как ты пропустил в деле своего агента грубые нарушения при задержании? — Он не мой агент. — А чей? Сигнус посмотрел ему в глаза. Все его движения стали резче, стремительнее. — Он сбежал из дома в шестнадцать. А после школы сражался за ваш Орден. Так чей агент, Аластор? Грюм пожевал остатки губы. — Я обучил обоих Блэков, и думал, что и второй меня предал. — Ты называешь предательством то, что Беллатрикс открыто выражала свое несогласие по поводу положения дел в Аврорате? — Она перешла на сторону Волдеморта. — Поэтому ты даже не открыл дело ее кузена. Она была твоей лучшей ученицей? — Пошел ты, Сигнус, — прорычал Грюм. — Не расстраивайся, еще есть ее племянница. — Мистер Блэк, — стальным голосом произнесла Амелия. — Я допрашиваю свидетеля, мисс Боунс. Среди Темной Хартии послышались смешки. Светлый блок сидел в ужасе. — Как тебе спится в последние годы? — Мистер Блэк! — Ты ведь весь прошлый год ходил в дом Блэков на собрания Ордена. Казалось, Грюм мелко задрожал, но через мгновение выпятил челюсть, ноздри его затрепетали втягивая воздух, он выдохнул, глядя на Сигнуса и оскалился. — Тебя мучает совесть, что ты его не вытащил. Силенок не хватило. — Меня мучает совесть, что я не отловил его в шестнадцать. Плотная тишина зависла в воздухе. — Я меня больше нет вопросов к свидетелю. Дамблдор посмотрел в глаза Аластора и чуть усмехнулся. — Разрешите вызвать в свидетели Люциуса Малфоя. — Конечно, — кивнула Амелия. Они играли в закрытую. Ни сторона обвинения, ни сторона защиты не знала, кого вызовут в свидетели, что обеспечивало потенциальному свидетелю защиту. А перекрестный вызов свидетелей давал каждому право ответного хода. Люциус Малфой с надменной улыбкой прошел в центр амфитеатра и сел в предложенное кресло. — Мистер Малфой, что вы можете сказать об участии семьи Блэк в делах Волдеморта? Они принимали решения, влекущие за собой смерть кого-либо? — Я не знаю, — осклабился Люциус. — Сигнус Блэк выдавал какие-либо указания Волдеморту? — Я не знаю. Я никогда не видел их вместе за исключением официальных приемов в толпе гостей. И я не знаю ничего о том, чтобы между ними или семьей Блэк была какая-либо связь. За исключением Беллатрикс, конечно же. Дамблдор смотрел не веря. Легилименты только что подтвердили свободу разума Люциуса Малфоя. Он действительно не знал. — Я вызываю Абраксаса Малфоя, — разнесся по залу зычный голос Альбуса. Малфой старший встал со своего места. — Я не буду свидетельствовать против Блэков. — Мистер Малфой, вы не можете отказать суду, — строго произнесла мисс Боунс. — Да неужели, — он посмотрел на Лестрейнджа. — Октавиус, окажи мне честь. Октавиус Лестрейндж встал доставая волшебную палочку. — С удовольствием. В его спину прилетели сразу три заклятия авроров, но не долетев и фута, отскочили будто от невидимого конона, пошедшего рябью. — Прекратите! — Закричала Амелия Боунс. Всем было очевидно, что если этого не сделает Лестрейндж, Малфой попросит убить его кого-то другого. Абраксас невозмутимо посмотрел на судью. — Вы хотите, чтобы это сделал я сам? — Нет. Прекратите, пожалуйста, мистер Малфой. Я уже поняла, что вы тверды в своих намерениях. — Она повернулась к Дамблдору. — У вас есть другие свидетели, мистер Дамблдор? — Нет, — глухо ответил Альбус. Он, как и все, потрясенно смотрел в зал. И Малфой, и Лестрейндж сели на свои места. — Я хочу, чтобы вы знали: все, что я делал, я делал для победы над Волдемортом. А в том, что он — истинное зло, я думаю, не усомнится никто. Его злодеяния очевидны. И то были отчаянные времена. Пророчество стало путеводной нитью, светом, который обещал победу. Прощайте! — Он быстро поднес ко рту маленький резной фиал фиолетового стекла, собираясь резким движением выпить его содержимое. В последний момент пальцы его разжались, и стеклянный сосуд выпал из рук в мучительно долгой оглушающей тишине отрезая пути к отступлению. Сердце Дамблдора билось так гулко, что он слышал шум в ушах, но пошевелиться не мог. На него смотрел Деймон Розье с широкой, безумной улыбкой и горящими холодной ненавистью глазами. Он его переиграл, взломал старого легиметента поставив блоки, а тот был столь самоуверенно слеп и надменен, что даже не заметил. Зал потрясенно ахнул и загудел. К Дамблдору бросились авроры убирать заклятием злополучный сосуд и сковать его как подозреваемого. — Мистер Розье, ваша работа? — Строго спросила Амелия Боунс. — Да, и я получил на нее ваше разрешение, как вы помните. Амелия кивнула. Когда она подписывала эту бумагу, то не верила, что это вообще понадобится, но Сигнус Блэк настоял на соблюдении протокола. — Мистер Хоул, проверьте, пожалуйста. — Стандартное ограничение, — отчитался невыразимец, проведя диагностику. Порой опытные менталисты могли ставить каскады и гамбиты, но таких специалистов, хвала Мерлину, было немного, и каждый имел свой неповторимый почерк. Позже вызвали Кингсли Шеклболта, а затем Тонкс. Нимфодора явно нервничала, хотя цвет ее волос остановился на светлой шатенке. — Мисс Тонкс, насколько нам известно, вы входите в состав Ордена Феникса. — Да. — И встречались с Сириусом Блэком после его побега из Азкабана. — Да. — В ряды Ордена Феникса вас завербовал Аластор Грюм? — Да. — Каково вам было приходить в дом Блэков на площади Гриммо? — Что простите? — Что вы чувствовали приходя в дом вашей двоюродной бабушки? Нимфадора замолчала. — Отвращение. — Почему? — Мистер Блэк какое это имеет отношение к делу? — Строго спросила Амелия Боунс. — Прямое. — Он был мрачным, на стенах отрубленные головы домовых эльфов — он был полон темной магии и странных артефактов. — Считаете ли вы, что Сириус Блэк является частью этой культуры темных магов? — Нет. — Тогда почему вы не сделали ничего для пересмотра его дела? — Я не знаю. По залу прошел рокот шепота. Волосы Нимфадоры побелели, а затем стали оранжевыми. — Вы были знакомы с ним в детстве? — Да. Он играл со мной, когда я была маленькой. — И как вы отреагировали на известие о его невиновности? — Я обрадовалась. А потом был гнев на Министерство и весь Аврорат. Было трудно работать первое время, — ее голос затихал, последние слова было плохо слышно, даже несмотря на заклятие равномерно отражающее звук по всему залу. — Так почему же вы ничего не сделали? — Мне сказали, что доказательств недостаточно. Что я сделаю только хуже, если подниму это дело. — Кто именно вам это сказал? — Я не помню. Это было на собрании Ордена. — Сколько вам лет? — А вы не знаете? — Вскинулась Нимфадора, казалось только сейчас пробуждаясь от некоторой апатии. — Я знаю сколько вам лет, — мягко ответил Сигнус. — Скажите, пожалуйста, это для суда Визенгамота. — Двадцать три. — Спасибо. Сигнус улыбнулся мягко, почти смущенно, что заставило Тонкс растеряться: не таким она представляла отца ее матери. В одной из комнат уютного магловкого дома на окраине Лондона были разбросаны номера “Пророка”. На одном из разворотов раздела светской хроники чернокожая волшебница как кошка прижималась к высокому брюнету в черном. “Демонолог и Черная вдова — снова вместе?” — гласил заголовок. В другом была стенограмма заседания суда Визенгамота: Сигнус Блэк: Мистер Шеклболт, вы возглавляли оперативную группу по поимке Сириуса Блэка. И как? Поймали? Смешки в зале. Кингсли Шеклболт: Официально нет. Сигнус Блэк: А не официально? Молчание. Сигнус Блэк: Вы встречались с Сириусом Блэком после его побега из Азкабана? Кингсли Шеклболт: Да. Сигнус Блэк: На собраниях Ордена Феникса? Кингсли Шеклболт: Да. Сигнус Блэк: Аластор Грюм входит с состав Ордена Феникса? Кингсли Шеклболт: Да. Сигнус Блэк: Это он завербовал вас и мисс Тонкс? Кингсли Шеклболт: Да. Сигнус Блэк: То есть, я правильно понимаю, мистер Шеклболт, что вы, будучи аврором и зная о невиновности мистера Блэка осознанно не предприняли ничего для повторного рассмотрения дела? Кингсли Шеклболт: Не было доказательств его невиновности, мне бы никто не поверил. Сигнус Блэк: Для аврора подобная халатность - тут и по доске прогуляться можно. Не мне учить авроров делать свое дело, но неужели у нас перевелись легилименты и закончилась сыворотка правды? Не говоря уже о более профессиональных методах следствия. Молчание. Сигнус Блэк: Артур Уизли был на собраниях Ордена Феникса? Кингсли Шеклболт: Да. Сигнус Блэк: Кто еще из семьи Уизли присутствовал на площади Гриммо и видел Сириуса Блэка? Молчание. Кингсли Шеклболт: Молли Уизли. Фред и Джордж Уизли, Рональд Уизли, Джиневра Уизли. Уильям Уизли. Сигнус Блэк: Спасибо, мистер Шеклболт.” Летний ветер трепал занавески. На столе лежал разворот с интервью: “Молния! Эксклюзивное интервью с Сигнусом Блэком! Специальный корреспондент “Пророка” Рори Дойл побеседовал с Сигнусом Блэком. Редакция “Пророка” гарантирует полную ментальную защиту Рори Дойла. Интервью записано универсальным быстропишущим пером, правкам не подлежит. Рори Дойл: Мистер Блэк, насколько мне известно, до недавнего времени вы были мертвы. Думаю, нашим читателям интересно как это могло измениться. Сигнус Блэк: Просто повезло. Смеется. Насколько вы знаете, последним представителем семьи Блэк был Сириус, а он некромант и маг крови, так что нам можно сказать повезло: наше возвращение лишь побочный эффект от быстрого уничтожения Волдеморта. РД: И все же, как это произошло? СБ: Сочетание некромантии и магии крови. Волдеморт использовал крестражи, разделив свою душу на семь частей, и чтобы отправить в мир иной все его части разом, Сириус использовал свой дар крови, для компенсации переходов. РД: Вы говорите так, будто некромантия это что-то безобидное. СБ: По сути, да. Любые врожденные способности как сила супер-героев из магловских комиксов, она не хорошая и не плохая. Все зависит от волшебника и его выбора. РД: Вы знакомы с магловскими комиксами? СБ: О, с ними трудно было не познакомиться. Смеется. Когда Сириус был подростком, они были разбросаны везде. РД: И вы мирились с этим? СБ: Это еще что, мы прослушали всю дискографию Битлз, Куин, Роллинг Стоунз и прочих рок-групп, вышедших до семьдесят шестого года. РД: Не просто вам пришлось. СБ: Ну, это лучше, чем АББА. РД: И не поспоришь. Возвращаясь к некромантии, вы считаете, что этот раздел магии должен быть разрешен? СБ: Да. Волдеморта уничтожил всего один некромант. Если бы, как на этом настаивает мистер Дамблдор, эти знания были утеряны, погибло бы куда больше волшебников. Опять же, если появится еще один Гриндевальд, магическая Великобритания будет совершенно беззащитна. Запрещать знания преступление. Сами по себе знания не хорошие и не плохие. Например, Альфард демонолог, он долгие годы консультировал Аврорат и Министерство. РД: Вы хотите сказать Отдел Тайн? СБ: Да. К нему обращались. РД: Но где же гарантии, что эти знания не будут использованы против самих волшебников Великобритании? СБ: Взаимный контроль, как это и было всегда. Недаром фракции Визенгамота столь полярны. Они выполняют функции общественного надзора и пристально следят друг за другом, чтобы сохранялся баланс и силы и знания чистокровных не были использованы во вред. Сейчас, как и раньше, на суде присутствуют два независимых менталиста, фактически, они выполняют контроль друг друга, система перепроверки. Раньше на заседаниях суда также присутствовал камертон, но как известно, последнего камертона, Барти Крауча младшего, отправили в Азкабан по военному трибуналу. РД: Что вы хотите сказать? СБ: Что кому-то было выгодно его устранить. Волшебника, который может определять правду и ложь. Вспомните, как проходили недавние суды военного времени. РД: Это серьезное обвинение. СБ: Его отправил в Азкабан собственный отец. До избрания Нобби Лича менталисты обеспечивали защиту разума, как минимум, министра и главы Визенгамота. РД: Тогда почему же они перестали это делать? СБ: Ушли в знак протеста. Как и многие из тех, кто обладал способностями. РД: Многие из них стали Пожирателями Смерти. СБ: Они защищали родную страну. И были готовы идти до конца. РД: Вы сочувствуете им? СБ: Конечно. Понимаете, во всем есть баланс. На любой темный дар приходится светлый, и если эту уникальную магическую систему нарушить, неизвестно к каким последствиям это приведет. Нельзя просто взять и отсечь половину разделов магии просто потому что кто-то решил, что они опасны. Те же маглы используют атомную энергетику в мирных целях. РД: Вы неплохо знакомы с магловским миром. СБ: Приходится. Он стремительно меняется, магловские технологии развиваются и скоро волшебному миру будет непросто скрывать свое существование. И тут есть два пути: либо, как агитировал Гриндевальд, нанести упреждающий удар и занять в иерархии место сверху, либо совершенствовать свои магические навыки. РД: Каким образом? СБ: На стыке технологий. Уже сейчас нужно открывать специальный отдел в Министерстве и готовить специалистов, которые бы изучали магловские электронные технологии и магическое противодействием им. Уже через десять-пятнадцать лет скрывать существование магии будет намного сложнее. Это также ведет к ужесточению самодисциплины. РД: Но пока создается впечатление, что чистокровные волшебники смотрят назад, в прошлое. Все эти традиции с замкнутостью на самих себе... СБ: Вы имеете в виду браки? Одна из моих дочерей вышла по-новомодному за маглорожденного. Не думаю, что она счастлива. РД: Почему? СБ: Потому что сейчас маглорожденные самоуверенны и думают, что магия - всего лишь еще одна игрушка, созданная специально для них. Они не уважают ее, и следовательно, не понимают. Светлый блок хотя бы выбирает тех, кто умен и знает, что нужно тянуться вверх. А маглорожденный, за которого вышла замуж моя дочь, вряд ли понимает, что это ему нужно подняться до нее, а не ей отбросить свои привычки и знания и спуститься до него. РД: А зачем? Все же хорошо. СБ: Да, и магловедение не нужно преподавать, маглорожденные и полукровки и так все знают про магловский мир. Это приведет к подполью. Чистокровные со своими знаниями просто окончательно уйдут в свое микро-сообщество, как и магловские элиты. Только они не будут приглядывать за тем, чтобы все работало как надо, и вы их даже не поймаете. РД: И последний вопрос. Почему мистер Малфой отказался свидетельствовать на суде? СБ: Потому что есть вещи, которые важнее жизни любого из нас. Гермиона металась по комнате. Свежий номер гласил: “Уже не белый маг: арест Альбуса Дамблдора — что дальше?” Северус был в ужасе. Посадив Дамблдора Деймон не успокоился и, похоже, собирался методично истребить всех, кто хоть как-то был причастен к заключению Сириуса и его второй высшей мере наказания. Раньше Северус презирал Петтигрю за страх смерти, а теперь понял: он боялся не смерти, а встречи с Блэком. Но Сириус был добрым, он бы убил быстро, также как умерли Лили и Джеймс. В отличие от Розье. Северус невольно вспомнил, как ругался Деймон — и его фантазии можно было позавидовать. Как не иронично, Северус теперь боялся жизни, точнее, того, что будет перед смертью. Потому что даже если ему посчастливится оказаться в тюрьме, менталист и маг жизни позаботиться, чтобы он протянул там даже не двенадцать лет, а все пятьдесят. Эван разлил по стаканам огневиски и протянул один Северусу. Его короткие светлые волосы контрастировали с куда более темными бровями, и это необычное сочетание выглядело красиво. В этом Драко был похож на него. Северус вспомнил, как как-то видел Сигнуса у Малфоев. Тогда он сидел на террасе в плетеном кресле с видом на сад, укрытый пледом, а рядом с ним на черно-белых квадратах пола играл маленький Драко. Сигнус сидел к нему спиной, и Северус не видел его лица, только слышал слова подошедшей Нарциссы: “Ты даже не отругаешь Драко?” — произнесла она с улыбкой. Сигнус казался старым, он апатично махнул опущенной рукой: “Воспитывай его как хочешь”. А теперь он раскатистым голосом сотрясал зал заседаний. От Сигнуса еще хоть как-то можно было скрыться: Северус его особо не интересовал, а вот если неприметно стоящий в стороне менталист скажет, с Северусом может произойти все, что изощренному уму Деймона захочется. — Эван… — Я же говорил тебе не трогать Блэка. — Деймон собирается меня уничтожить? — Да, — Эван смотрел на него с сочувствием. Северус отпил огневиски, с трудом сдерживая себя, чтобы не метаться по комнате. — Малфои меня не прикроют? — Скорее утвердительно произнес Снейп. Люциус ему как-то предлагал стать частью дома Малфой, и не раз, но в куда более спокойные времена. — Ни один Дом не будет связываться с Деймоном, который хочет крови. Подождут, пока он соберет свою кровавую жатву и успокоится. Просить о таком Эвана было невозможно, он чуть было не прикончил единственную пассию его родного брата. — И что мне теперь делать? — Ничего, — пожал плечами Розье. — От него не уйти. Эван помолчал, задумавшись, и продолжил. — Деймон сейчас немного ушел в работу. — Северус чуть нервно не рассмеялся: то, как драли на кровавые лоскуты Орден и пол-министерства ни с чем не сравнить. — Тараканы в голове Блэка всегда были кошмарные. И тут Северус понял, на что намекал Эван: Деймон так и не получил Сириуса. Единственный способ унять это цунами — сделать так, чтобы к нему пришел Блэк. А сделать это невозможно. — Всегда есть что-то, — серьезно сказал Северус. До этого он никогда не думал, что его жизнь ему так дорога. Эван задумался, просчитывая варианты. — Попробуй обратиться к Ориону. Он тебя выслушает. Сейчас только Блэки могут остановить Деймона. Ну, кроме Сириуса, конечно. Северус скривился. Мысль о том, чтобы служить Блэкам была ему ненавистна, но на другой чаше весов были долгие годы в Азкабане, и Северус презирал себя за то, что даже думал об этом. Еще можно было уехать из страны, но эта мысль упорно ускользала. Его пронзила внезапная догадка. — Уехать я уже не смогу. — Нет, Деймон поставил блок. Чтобы ты не сбежал. И это даже было легально. Как менталист, он мог сделать такое, если у следствия были подозрения. Он готовил почву для перевода Северуса из свидетеля в подсудимого. Сигнус сидел в своем кабинете над бумагами, когда услышал шаги и подняв голову, чуть не улыбнулся. — Ты не имел права говорить обо мне в “Пророке”! — через анфиладу светлых комнат быстрым шагом летела Андромеда. — Все так плохо? Он встал из-за стола и вышел ей навстречу, разглядывая, как время изменило ее черты лица. Андромеда молчала. Ее лицо по-прежнему было искажено отчаянием. — Тогда разведись с ним. — Я не могу, — с горечью ответила Андромеда, закусив нижнюю губу. — Твое упрямство бессмысленно, если ты несчастна. Ты думаешь, твоя дочь будет уважать тебя за то, что ты не уходишь от мужчины с которым несчастлива? Андромеда закрыла рукой глаза, пытаясь совладать с эмоциями. Сигнус обнял дочь, прижимая к себе, зарываясь пальцами с ее каштановые кудри. — Возвращайся домой, Меди. Гермиона шла по улице с Роном — по ее просьбе, родители привели в порядок камин и теперь они с Роном могли нормально встречаться и гулять по Лондону. Вокруг благоухали кусты жасмина, а мимо проносились редкие машины. — Он их всех вздернет! — Воскликнула Гермиона. Пока Тонкс, Шеклболт и Грюм имели статус свидетелей, но то, что они у Сигнуса на крючке было и так ясно. Он как безумный кукловод на пару с Розье разыгрывал спектакль “Полное и бескомпромиссное уничтожение Ордена безукоризненно легальным способом”. — Рон! Мы должны найти Сириуса и Гарри. — И как ты себе это представляешь? Совы к ним не долетают. — Через Ремуса. Он их видел. — Говорят, его за это чуть не убил Розье, — кисло улыбнулся Рон. В перспективу подобной авантюры он не верил. — Тогда я напишу Розье, — упрямства Гермионе было не занимать. Рон тяжело вздохнул. Мир рушился, а он просто был рад погулять с Гермионой. — Ты думаешь, они не знают что происходит? — Ты хочешь сказать, Гарри и Сириус с этим согласны? — Да, я думаю, да. Гермиона возмущенно на него посмотрела, и он пояснил. — Они в эпицентре всего этого, а мы лишь наблюдаем со стороны, и да, мне это тоже не нравится. Но отчасти я счастлив, что в нашей жизни больше не будет Волдеморта. А то, что делает Сигнус Блэк — ты сама видишь, заседания начинаются с “Правда на моей стороне”. — Это была традиционная фраза стороны защиты. Гермиона все еще была возмущена, но быстро сдулась. — Ты думаешь, все будет хорошо? — Не знаю, — честно ответил Рон. — Ты что, не мог сказать “все будет хорошо”?! Гермиона действительно написала Розье. И получила в ответ короткую записку: “Мисс Грейнджер, я вам не почтовая сова.” Решимости и упрямства ей и правда было не занимать, и, не сказав никому ни слова, Гермиона пошла на площадь Гриммо. Но дома не было. Как будто его и не существовало. На секунду она даже подумала, что сходит с ума, но тряхнув головой прогнала эти мысли и, нахмурившись, произнесла: — Площадь Гриммо, 12. Но это никак не помогло. — Дом Блэков, — повторила она. Легкие волны отчаяния окатывали Гермиону. — Вальбурга! — И дом появился. Медленно его очертания проступали, пока он сам будто становился плотнее, окутанный завихрениями тумана: не то с промедлением подействовало название, не то последнее ее восклицание. Сглотнув, Гермиона на ватных ногах шагнула к двери. Она почти протянула руку к дверному молотку, когда черная дверь неожиданно открылась, и на пороге показался приятный темноволосый мужчина и внимательно на нее посмотрел, чуть склонив голову на бок. — Простите, — пролепетала Гермиона, — я ищу Сириуса Блэка и Гарри Поттера. — А вы? — У него был завораживающий глубокий голос. — Гермиона Грейнджер. — Проходите, — он пошире открыл дверь. Этому голосу сопротивляться было невозможно. Чарующий и манящий, он одновременно подталкивал, будто незаметно подчиняя, и проходя мимо мужчины Гермиона ощутила легкий холод страха. Они прошли по заметно обновленному коридору в кабинет — комнату, которую Гермиона до этого не видела. — Кричер может передать записку, или, если вы подождете, узнать могут ли вас принять. — О, — растерянно произнесла Гермиона. Она даже не думала, что все будет так просто. — Я бы хотела встретиться. Если это возможно, — добавила она. — Кричер, — позвал маг, и эльф тут же появился. Теперь он, казалось, помолодел и был радостен. — Передай, пожалуйста, Гарри и Сириусу, что здесь мисс Грейнджер, и она хотела бы с ними встретиться. Эльф с поклоном исчез, и тут Гермиона поняла, что ей придется остаться еще на неопределенное время наедине с этим пугающим волшебником в доме Блэков. Послышались легкие шаги, и в кабинет вошла Вальбурга. Ее Гермиона узнала по портрету, но сейчас она выглядела моложе и была одета с каким-то неуловимым шиком и современностью. Будто портрет был старой шуткой, и тот чепец она кому-то проспорила. — Орион, — обратилась она к мужчине и с удивлением приподняла брови, глядя на Гермиону. — Грязнокровочка? — На ее губах появилась усмешка. — Это теперь не политкорректно, — в голосе Ориона будто звенели нотки смеха, хотя он вроде бы не смеялся. — Не ожидала тебя здесь увидеть, — Вальбурга посмотрела на Гермиону, и она внезапно столь ясно осознала какую совершила глупость. — Помнится ты выбрасывала мои милые инструменты, — ее голос звучал легко, буднично, будто речь шла о погоде. — Гриффиндор, — с насмешкой произнесла волшебница, — “слабоумие и отвага”. Так зачем ты пришла в этот дом? — Я ищу Гарри и Сириуса, — не совсем уверенно произнесла Гермиона. — Нет, зачем ты на самом деле пришла сюда? — Я… — начала Гермиона. — Я… — Она больше не чувствовала себя такой храброй и уверенной, в этот момент столь ясно осознав, что у нее все шансы не вернуться. Она чувствовала себя песчинкой рядом с этой женщиной. Чем-то незначительным, слабым, тем, что та может переломить и отбросить, как сорванную травинку в поле. — Не пугай гостью, Вальбурга, — голос Ориона укутывал как теплый плед. — Я просто спросила, — пожала плечами миссис Блэк. — А разве это не ясно? — В его голосе было веселье. — Мисс Грейнджер пугает то, что происходит в мире. И ей не с кем это обсудить. Гермиона сглотнула и сделала шаг назад. — В этом нет ничего плохого, мисс Грейнджер. Садитесь, — он указал на кожаное кресло, и она послушно села. — Вас беспокоит будущее положение маглорожденных? Или что Дамблдор проигрывает, а значит и условное добро тоже? — И то, и другое. — Гермиона попыталась взять себя в руки и начать думать. — Понимаю, меняющийся мир это всегда пугает. А почему вы думаете, что Дамблдор это добро? — Он выступает за права маглорожденных и прочих меньшинств. — Например, геев? — Чт?! Нет, я имела ввиду сквибов и… и оборотней. — И как выступает? — Ну, он лоббирует законы, которые могут им помочь, — Гермиона даже выпрямилась в кресле оседлав любимого конька. — Обсуждает эти проблемы уже многие годы и… — И как? — Что? — Чем он смог им помочь? — Общество очень костно, и даже те же домовые эльфы воспринимаются как… Ой, — спохватилась Гермиона, осознав что собирается затирать чистокровным Блэкам об угнетении домовых эльфах. — Вы продолжайте, — мягко произнес Блэк. — Как рабы, — закончила Гермиона. Она будто получила индульгенцию на все, что скажет, и теперь испытывала какую-то легкость и воодушевляющий подъем. — Разве кто-то их держит насильно? — Да, я видела как Люциус Малфой обращается с Добби, и Добби был счастлив, когда получил свободу! — Вы судите только по одному случаю? — Нет, еще был мистер Крауч, который выгнал бедняжку Винки за то, что она не уследила за Барти Краучем младшим, который был Пожирателем. — Он доверил ей самое дорогое — своего сына, а она предала его доверие. — Но он его совсем не любил! — Откуда вы знаете? Гермиона растерялась. — И разве в таком случае, Винки не должна быть счастлива, что теперь она свободна? — Просто это все в ее голове, — воскликнула Гермиона и поняла, что к ее голове это тоже относится. — Про Кричера вы тоже думаете, что рабство в его голове? — Да… — растерявшись произнесла Гермиона. — А разве он здесь не потому, что здесь его семья? — Но… он слуга, а не часть семьи. — Откуда вы знаете? Гермиона молчала. — У вас есть слуги? — Нет. — Тем, кто не связан кровными узами, чтобы быть уважаемой частью семьи, нужно что-то отдавать взамен за заботу — это позволяет сохранить баланс. Гермиона в тишине осознавала эту, казалось бы, простую мысль. — А что до маглорожденных, их положение не сильно поменялось за последние века. — То есть как?! — Чуть не подпрыгнула Гермиона. — Ну, оно каким было, таким и осталось. И раньше-то не сильно притесняли. — Но сейчас они занимают больше постов в Министерстве. Могут реально влиять на ситуацию и политику. — Да, потому что в шестидесятых в ответ на лоббирование Дамблдором маглорожденного Нобби Лича в Министры Магии, и его избрание, многие чистокровные волшебники в знак протеста покинули свои посты — также иногда делают представители палаты лордов, когда не согласны с политикой правящей партии — а как потом оказалось, именно этого и добивался Дамблдор. Ведь все полукровки и маглорожденные продвинулись по служебной лестнице — и знаете, им это понравилось. — Вы говорите как… расист, — почти обиделась Гермиона. — Почему? Просто раньше на эти посты попадали чистокровные волшебники, просто потому, что они на самом деле прикладывали много усилий, чтобы там оказаться и быть избранными кругом таких же сильнейших волшебников за свои заслуги — туда не пройдешь по фамилии. А теперь, когда состав верхушки сменился, и появились негласные квоты, им пробится довольно сложно. — То есть как?.. — растерялась Гермиона. — Баланс только-только начал восстанавливаться. Репутация чистокровных подорвана, и теперь на должность проще взять полукровку — и политкорректно, и не нужно думать на какой он стороне, за какую фракцию Визенгамота. — Но разве маглорожденных не меньшинство? — Она как-то пыталась осознать, что баланс сил немного другой. — Вы удивитесь, но меньшинство — это чистокровные. С его слов получалось, что это чистокровных нужно защищать. Она посмотрела на сидящую в соседнем кресле Вальбургу, перевела взгляд на Ориона и подумала, что это скорее мир нужно защищать от них, чем их самих. — Но Волдеморт говорил, что маглорожденные... — А вы у него на собраниях были? — Я?! Нет... — Но тогда как вы можете знать, что доподлинно говорил Волдеморт? — Но убийства маглов… — Послушайте, если бы Волдеморт действительно хотел захватить мир и поработить маглов, он бы снес Манчестер. — Почему Манчестер? — Окончательно растерялась Гермиона. — Там базируется его нелюбимая квиддичная команда. — Но тогда зачем убивать маглов? — Терроризм. Для Министерства это лишь досадное неудобство, а волшебников и так мало. Министерство Магии замалчивало смерти, словно это было что-то не стоящее, а ведь это Министерство состояло в основном из полукровок. Гермиона сидела, словно после контрастного душа. И ведь Дамблдор… всегда противостоял Министерству, но получалось, он все это время был невидимым кукловодом, и Министерство такое, потому что Дамблдор хочет его таким видеть… Она сглотнула и посмотрела в глаза Ориона. — И что вы хотите сделать? — Ничего, просто восстановить баланс. — Но Волдеморт?.. — Он тоже хотел восстановить баланс. На любое действие... — ...всегда есть противодействие. Просто она думала, что Дамблдор это и есть противодействие. — Мисс Грейнджер, добро всегда побеждает. Просто оно относительно. Гермиона пораженно смотрела на Ориона Блэка. — Вы и есть Рори Дойл. Орион улыбнулся как-то по-мальчишески легко и весело. — А вы довольно умная ведьма, мисс Грейнджер. Северус одновременно был зол на себя и робел вновь входить в дом на площади Гриммо. Его обуревали противоречивые чувства: отвращение к Блэкам, к себе, к миру, к ситуации.. да, нет, в общем-то не противоречивые — Северус чувствовал отвращение. Но, похоже, единственным вариантом и правда было многоходовкой занять Деймона Блэком, а для этого нужно было обратиться к Ориону. В конце концов, это было и в его интересах: едва ли Блэки были против этих отношений, а значит они им были чем-то выгодны. Но поклониться Блэкам и сделать это с максимально нейтральным выражением лица было действительно трудно. И Мерлин его храни — менталисту. Орион согласился принять его днем. У двери его встретил тот самый старый домовой эльф, который скривился так, что чуть не плюнул под ноги Северусу. — Идите за мной, — проскрипел он вместо приветствия. — Мастер вас ожидает. — Здравствуйте, мистер Блэк, — Северус собрался. Он обманывал Волдеморта, значит, и здесь справится. — Добрый день, мистер Снейп, — мягко поприветствовал его Орион. — Я слушаю вас. — Он указал на одно из кресел, но Северус остался стоять. К его удивлению, в дальнем кресле у не зажженного камина сидел Сириус. Он посмотрел на него молча, но не зло, скорее скучающе, как будто они зря отнимали его время. — Я пришел просить защиты дома Блэк. Орион улыбнулся. — Я так понимаю, вы хотите чтобы я остановил Деймона. — Да, — выдохнул Северус. Теперь, когда это было произнесено, ему как будто стало легче дышать. — Здесь я вам ничем не могу помочь, это к Сириусу, — он посмотрел мимо Северуса на сына. Снейп обернулся, понимая, что дело его безнадежно. — Азкабан сейчас единственное место, где Деймон тебя не достанет. — Ты мог бы его попросить, — пожал плечами Орион. — Он бы не отказал тебе. — С чего мне просить его об этом? — Ну не знаю, альтруизм светлой стороны? — В голосе Ориона было веселье, будто они продолжали давно начатый разговор. — С Деймоном придется договариваться и быть ему должным. Зачем мне это? — Он убьет меня. Они смотрели друг другу в глаза. — Северус, это твоя жизнь. Меня она не интересует. Это был тупик, точка невозврата. — Я бы хотел стать частью дома Блэк. Орион улыбнулся. — Не думаю, что это возможно. — Я мог бы быть полезен. — Чем? И тут Северус понял всю бессмысленность своего визита: Блэкам не нужны зельевары — у них их двое, и куда лучших, чем он сам, им не нужен агент, и не важно какой стороны, им не нужен сам Северус, потому что он всего лишь жалкий полукровка, который хочет их защиты и которому нечего им предложить, а его жизнь им не нужна. Он не нужен был Блэкам, и сейчас, на контрасте, он отчетливо понял какой жалкой манипуляцией были те слова Дамблдора тогда, на пустынной ветреной вершине холма. — Мне нечего вам предложить, — глухо откликнулся Северус, и опустив блуждающий взгляд увидел кольцо дома Блэк на мизинце Ориона. Он внимательно посмотрел на этого внешне мягкого и обаятельного волшебника и внезапно понял, почему Эван сказал обратиться именно к нему: он и есть глава дома Блэк. И все остальные Блэки такие, какие они есть, потому что он позволяет им это. В этот момент Северус понял, что сама аудиенция Ориона — это уже милость, и глупо было просить о большем. — Я не совсем понимаю зачем я здесь, — спокойно произнес Сириус. В нем не было ни злорадства, ни гнева — простая констатация факта. Северус посмотрел на Сириуса: он и есть следующий глава дома Блэк, а значит, у него не было шансов. — Тебе нанесен урон, — ответил Орион. — Поэтому без тебя эта встреча не может состояться. “Toujours Pur” — всегда чисты, всегда честны. Справедливость, баланс — он увидел всю красоту дома Блэк и понял, что теперь он хочет стать частью дома Блэк. Это было настолько острое, яркое желание, что он стремительно подошел к нахмурившемуся от его приближения Сириусу и опустился перед ним на одно колено. — Сириус Орион Блэк, это я, Северус Снейп, услышал пророчество и доложил о нем Волдеморту, это из-за меня погибли Лили и Джеймс Поттеры, и я сожалею об этом. — Он говорил быстро, глядя Сириусу в лицо, потому что оно превратилось в маску, по которой легкой судорогой проходила ярость, и у него были все шансы не успеть договорить: Блэк впился удлиннившимися ногтями в подлокотники кресла и в любой момент мог вырвать ему глотку в боевой трансформации мага крови. — Я свидетельствовал против тебя перед Министром Магии, потому что ненавидел тебя за то, что ты был Хранителем тайны Поттеров, и даже если ты им не был, я ненавидел тебя за это, и я сожалею о том, что я сделал. — Он резко, судорожно вдохнул и опустил глаза. — Я клянусь никогда больше не причинять вреда тебе и твоим близким. Северус удивленно поднял взгляд: вокруг него как золотые светлячки кружились искорки магии. Это был фрагмент старой вассальной клятвы. — Я прошу простить меня. Он вновь посмотрел в лицо Блэка. — Да где ты ее откопал? — Сириус смотрел на него потрясенно, хотя на его лице еще остался отпечаток злости. Северус встал и сделал шаг назад. — Спасибо, что выслушали меня. Он коротко кивнул и с легким поклоном вышел из кабинета. В тишине Орион и Сириус дождались, пока вдали хлопнет входная дверь. — Что думаешь? — Спросил Орион обращаясь к пустому пространству напротив Сириуса, где после его слов появился сидящий в кресле Деймон. Сириус старался справиться с замешательством на лице. — Мне все равно, как скажите, — пожал плечами Деймон и посмотрел Сириусу в глаза. — Ты действительно думаешь, что если попросишь меня о чем-то, то я не сделаю этого просто так? Сириус неопределенно повел плечом. — Да. А ты бы не хотел ничего взамен? — Нет. Деймон посмотрел на Ориона. — Дайте потом знать что решите, — он встал и вышел вслед за Снейпом. Сириус с укором посмотрел на Ориона и поднялся из кресла. Услышав шаги за спиной, Деймон обернулся. По длинному коридору, увешанному портретами в массивных рамах шел Сириус. Лицо его было отрешенно-задумчиво, и Деймон улыбнулся: он был рад его видеть. Сириус остановился и несколько мгновений смотрел на него гипнотически, казалось, в глазах его можно утонуть как в омуте, сплясать с чертями и умереть ни о чем не пожалев. Но Деймон не шелохнулся. Блэк шагнул, преодолевая расстояние, сразу утягивая в поцелуй, обжигая, толкнул к стене между портретов, и у Деймона по коже пробежали мурашки от этой встречной, ответной жажды обладания, страсти, с которой его целовал Блэк, вжимая в стену. И Деймон рвался ему навстречу, сминая в объятиях, наслаждаясь, словно лучами восходящего солнца, пока Сириус не отстранился переводя дыхание. Портреты притихли, не мешая, погружая дом в полнейшую тишину. Только пылинки кружились в свете от арочного окна над дверью. — Я скучал, — улыбнулся Деймон, пойманный в ловушку чужого взгляда. — Я тоже. — О! — Воскликнул Деймон, вспомнив. — У твоего ребенка скоро день рождения. Нужно найти подарок. Сириус рассмеялся, отступая, и вновь посмотрел Деймону в глаза. — Прогуляемся? Они вышли из дома на белую от пасмурного неба улицу с жемчужными облаками и направились в сторону центра мимо разноцветных консервных банок магловских машин. — Ты все еще бегаешь от родственников? Сириус неопределенно пожал плечами. — Не хочу ввязываться в политику. — Быть агентом куда проще. — Да. — Понятный круг ответственности, — Деймон улыбнулся. — Не нужно решать кто кого убьет. — Или не убьет, — Сириус посмотрел на Деймона, и тот рассмеялся. — Тебе не шестнадцать, они будут тебя слушать. — Сомневаюсь. — Да ладно, они и раньше слушали твои лево-либеральные идеи, — Деймон посмотрел на него иронично. — У Ориона такая же роль арбитра. — Я не хочу вести дел с Темной хартией. — Ты можешь выступать на стороне светлого блока, — пожал плечами Деймон и серьезно посмотрел на Блэка. — Сириус, Ордена Феникса больше нет. Блэк остановился. Он смотрел перед собой и не видел ничего. — Их больше не осталось, — произнес Деймон с сочувствием. Его друзей больше нет. Джеймс и Лили умерли, Фрэнк и Алиса его даже не вспомнят, вечно неунывающая Марлин погибла, как и Фабиан и Гидеон, а Питер в тюрьме. Больше не было никого, кто был ему дорог. Он моргнул, в горле пересохло. Деймон смотрел на потерянное лицо Сириуса: это была борьба с реальностью, которую Сириус проиграл. В его глазах стояли слезы. Он перевел взгляд на Деймона, и Деймон крепко обнял его, прижимая к себе. Сириус зарыдал, похоже, впервые за эти годы по-настоящему оплакивая своих друзей. И это было даже лучше чем секс, потому что трахаться Сириус мог со многими, а плакать — нет. Деймон аппарировал прямо посреди улицы к себе в комнату и опустился на пол, раз уж Блэк отдавал столь явное предпочтение твердым поверхностям. Сириус цеплялся за него как утопающий, судорожно, и рыдал так, как Деймон не видел никогда — долго, отчаянно, сотрясаясь всем телом. Деймон подавал платки и продолжал обнимать — ничего другого ему не оставалось, пока Сириус окончательно не успокоился и не затих. Деймон мерно гладил его, привалившись спиной к кровати и не думал ни о чем. — Энки, — позвал наконец Дей, и через мгновение появился домовой эльф. — Сделай два какао. — Эльф поклонился и исчез. — Мне не пять лет, — Сириус переместился, облокотившись спиной на кресло напротив. — Поэтому какао без сахара, — улыбнулся Дей. — Значит, сладкое я не заслужил? — Ухмыльнулся Сириус. — На сладкое у меня есть кое-что другое, — улыбнулся в ответ Деймон. В глазах Сириуса был интерес. Он взмахнул палочкой, призывая коробку с рахат лукумом. — Да ты шутишь. — Нисколько. Сириус Блэк сидел перемазавшись в сахарной пудре и пил какао. — Сходим куда-нибудь? — Предложил Деймон. — Куда? — В кино. Или на рок-концерт. Сириус удивленно поднял брови: когда-то Вальбурга отпускала его в подобные “массовые скопления маглов” только в компании Деймона. — Можно взять с собой твоих детей, — усмехнулся Деймон. — Которых? — Регулуса, Гарри и его друзей. Он наверное соскучился по ним. Идея была хороша. Сириус задумчиво улыбался, обдумывая предстоящую вылазку в город. Он посмотрел на Деймона. — Хочешь поужинать с нами? Деймон не мог поверить услышанному. Ответ все это время был так прост: не нужно было мешать ему перемещаться. Не трогай хаос, и хаос не тронет тебя. — Конечно. — Тогда как обычно, — Сириус встал на ноги, отряхивая одежду от сахарной пудры. Деймон смотрел на гибкую фигуру в черном и… она исчезла. Иногда он забывал слова своего наставника. Когда-то давно Деймон видел, как Орион поил маленького Сириуса кровью. Его восхищало, что он никогда не падал — он летал. Иногда намеренно разбегался и прыгал, и всегда смеялся. В тот день Деймон впервые увидел, как пьют кровь маги крови. Он завороженно смотрел на прирученного Сириуса и подумал, что хочет также. — Хочешь напоить его? — Спросил Орион. Деймон кивнул. — Только не пытайся давить на него, — посоветовал Орион, — он больно кусается. Сириус вернулся на площадь Гриммо. События развивались так, как он и предсказывал: Тонкс и Шеклболта временно отстранили, Артура лишили места в Визенгамоте, а все Министерство до основания подвергли чисткам. Он постучал в черную дверь. Второй раз за день. Орион вновь проводил его в кабинет, и на этот раз Сириус сел в кресло напротив стола. — Хочу поговорить об Ордене. — Ты же знаешь, мы не сделаем больше, чем они того заслужили. — Для Тонкс важна ее работа, как и для Шеклболта. — Хочешь, чтобы они остались в Аврорате? Сириус кивнул. — Тогда забери их свою группу, ты знаешь правила. — Я не хочу возглавлять группу. Орион посмотрел на него с иронией. — Тебе все равно нужно чем-то заняться. — А если я не готов? Сейчас он был абсолютно непубличной персоной: ни снимков, ни интервью, ни одного появления на публике, и он предпочитал таким оставаться. — Ты не там ищешь спокойствие, — Орион поднял руку и вытянул указательный и большой пальцы, сложив все остальные, и перевернул их, будто между ними были песочные часы. Сириус невольно вспомнил салатово-золотую комнату Деймона и спокойствие, которое он там испытывал. Он даже не знал, где находится эта комната. Словно она была островком безмятежности посреди пустоты. Жил ли Деймон в городе или нет, в какой части Британии, была ли это большая квартира или отдельно стоящий дом? — Тебя искала Августа. Скорее всего хочет, чтобы ты представлял светлый блок. — Некромант? — Это даже звучало смешно. — Удивительно добрый некромант, который влияет на Деймона. В газетах писали, что Деймон вылечил Фрэнка и Алису Лонгботтомов. — Сейчас на всю Британию всего два мага жизни с ментальными способностями, и оба уже шестнадцать лет практикуют только для темного блока. Они сдали Дамблдора с удовольствием только за тень надежды. Сириус обдумывал расклад. — Так что, если ты хочешь восстановить баланс, светлая сторона ждет тебя с распростертыми объятиями. — А если нет? Орион пожал плечами. — Мне придется унять Августу. Значит, Сигнус не тронет Тонкс, а заодно повезет и Шеклболту. Комната Деймона была пуста. Сириус огляделся: высокая деревянная кровать с балдахином, низкое кресло без подлокотников, обтянутое светлым гобеленом с цветным узором, на которое недавно опирался Сириус, тканевые обои — светло-зеленые с золотом, панели из янтарного дерева и такие же салатовые портьеры на высоких окнах. Просторно и уютно. За окном сквозь зелень листвы пробивался солнечный свет. Сириус открыл бело-золотую створку рельефной двери, за которой был такой же просторный светлый коридор с картинами и всякими резными безделушками вроде подсвечников на полукруглых столиках. Вообще Розье считались скорее “светлой” семьей, зачастую занимая нейтральную позицию в Визенгамоте, и в этом доме это было особенно заметно. В нем как будто гулял легкий ветер и кружился солнечный свет. Он шел почти не сомневаясь — Кассиопея напрасно волновалась, он бы не потерялся в хаосе даже если бы захотел, их с Деймоном связывала прочная нить, которая ощущалась даже сейчас. О том, что он здесь Деймон, должно быть, уже знал: менталисты обычно накрывают сетью довольно большую площадь вокруг себя и точно знают сколько разумных существ в ней находятся. Деймон нашелся в кабинете — через распахнутые двери был виден повернутый спинкой коричневый кожаный диван, на котором он лежал, читая бумаги. Его кабинет был таким же просторным, как и все вокруг, и примерно в той же цветовой гамме. Вдоль стен стояли стеллажи с книгами, чуть в стороне большой стол, явно рассчитанный на него одного — вокруг не было кресел — и довольно эклектичные, стоящие тут и там, вещи. Заметив Сириуса, Деймон отложил бумаги на стоящий рядом прямоугольный журнальный столик из темного дерева — они резко контрастировали с цветом столешницы. Сириус улыбнулся: Деймон был слишком длинным для этого диванчика и его вытянутые ноги небрежно свешивались с подлокотника. Он полубоком присел на спинку. Деймон протянул руку и переплел свои длинные пальцы с его. Сириус улыбался, и он медленно потянул на себя, отчего Сириус, рассмеявшись, свалиться в его объятия. Вытянулся сверху, стараясь перераспределить вес, и чуть улыбаясь потянулся с поцелуем. Совсем нежным, невесомым. Переходящим в нечто большее, чувственное. Деймон словно купался в солнечном свете, сладком, как цветочное белое вино, бескрайнем, как небо, пока Сириус не отстранился, хитро глядя в глаза. — По-моему, у тебя шикарная кровать, — произнес он с плутовской улыбкой. Деймон всегда был его притяжением, гравитацией, которой он сопротивлялся изо всех сил. — По-моему, у меня шикарная не только кровать. Это звучало столь двусмысленно, что походило на предложение. Сириус прищурился. У Деймона уже тогда опыта было больше и некоторые вещи он делал даже не задумываясь, так что выбор был очевиден. Дей смотрел спокойно, прямо в душу, и Сириус чертовски хотел его — гипнотического, замедляющего его в невесомости. В глазах Блэка плескалось желание, а ему попробуй не дай — вынет душу, а назад не вернет. Миг падения через пустоту и они в другой комнате, на большой кровати Деймона. Сириус склонился с поцелуем, но лишь чуть прикусил губу и стал спускаться поцелуями-крючками вниз, наслаждаясь сбившимся дыханием Дея, для которого каждый был как острое лезвие, щекочущее нервы, и снова целовал, но теперь уже нежно, будто извиняясь за провокацию, расстегивая пуговицы на рубашке, изучая прикосновениями, губами, открывая для себя заново, дразня горячим дыханием на коже, он тонул и задыхался в руках Дея, желая большего. И Деймон ловил каждый вздох, каждый стон, как будто они уже занимались любовью — в каждом прикосновении, случайном касании, поцелуе, двигаясь в унисон, избавляясь от одежды. Казалось, прикосновения сплавлялись, и не ясно было где заканчивается один, и начинается другой. Сириус опустился на спину, обозначая позицию, и потянулся к Деймону, но тот поймал его руки и свел запястья над головой, держа одной рукой, и с поцелуем и ласкающими движениями пальцев Деймона Сириус почувствовал знакомое ощущение от теплой, немного вязкой смазки, вытекающей из задницы. Так себе ощущение. С непривычки так вообще. Он поморщился. Деймон улыбнулся краем губ и переместился ниже, чтобы услышать удивленный вздох и почувствовать как выгибается тело Сириуса навстречу его губам. Он медленно скользил, устанавливая свой ритм, которому Блэк отчаянно сопротивлялся — ему всегда нужно было быстрее, он жил на другой скорости, срываясь мгновенно, бесследно исчезая или утягивая других в водоворот своей жизни — пока не успокоился, отдаваясь ощущениям, теряясь в них, на грани сознания замечая, как Деймон медленно растягивает его своими длинными пальцами, продолжая скользить губами так плавно, словно у него не было других планов до конца жизни. Замедляя вечное броуновское движение внутри Блэка, погружая его в нирвану. Спорить с Деймоном было бесполезно, он всегда заботился о нем больше, чем о себе. Это было записано у него где-то так глубоко, что ничто не могло этого изменить. Сириус сам не заметил, как поверил в хогвартсовские сказки про темных магов, и чувствовал себя тогда бабочкой, которую пришпилят к кровати — он слишком явно помнил что такое Империо, сопротивлению которому они тренировались — но это была всего лишь просьба менталиста не торопить его, которую он не произнес вслух. И сейчас Сириус понимал это особенно ясно. Как и то, что позволять и уступать — это привилегия. Он сминал пальцами белую простынь, желая большего. Дей всегда великолепно балансировал на грани и сейчас растворял его в океане удовольствия. Ему легко было концентрироваться на Сириусе — тот еще в пятнадцать трахал вилку ртом так, что из-за стола потом не встанешь, так что Деймон привык жить с той или иной степенью возбуждения, особенно если Сириус не прикасался и не срывал ему планки. Дей снова его поцеловал, успокаивая, замедляя, чтобы быть в нем, погрузиться, поймав губами стон удовольствия. И продолжал целовать, сохраняя тот же неспешный ритм, опираясь на левый локоть и переплетя пальцы правой рукой. Будто впереди была вечность. Сегодня Сириус и правда был бабочкой, пойманной Розье, но это было слишком приятно, он хотел его, тянулся к нему, наслаждался, растворяясь в его прикосновениях, в нем самом. И Деймон пил его как солнечный свет, как амброзию, чувствуя себя Икаром с восторгом парящим в солнечном свете, увеличивая темп, глядя в бездонные синие глаза, скользя внутри, погружаясь до конца, чтобы вновь вернуться к началу и сцеловывать стоны, пока они не увидят все звезды разом. Лежа на боку, Деймон смотрел на нежащегося рядом с ним Сириуса, лежащего на животе, и гладил кончиками пальцев его скулы. Если бы он знал, что это будет так, то еще лет двадцать назад перевешал бы весь Орден. Блэк приоткрыл глаза с все еще вертикальным зрачком — у магов крови оргазм был куда интереснее и дольше — и проскользив большим пальцем по губам Деймона, поцеловал. Теперь оставалось только ждать когда Сириус ответит на его бессрочное предложение. Сам Деймон подписал взаимосвязанные копии договора еще в семнадцать. Он был слегка помешан на Блэке и осознавал это. В полудреме он думал о том, что Сириус к нему точно не переедет до конца лета, потом еще месяц поломается и к началу октября, скорее всего, согласится. И это самый оптимистичный прогноз, потому что Блэк обязательно что-нибудь выкинет. За ужином Гарри наблюдал замечательную картину. Напротив него сидел Деймон, а по диагонали Сириус, и он ел. С аппетитом. Обычно Сириус завтракал кофе, пропускал обед, а на ужин Гарри съедал больше, чем Сириус клал себе в тарелку. Какой небесной манной питался Блэк никому было не известно. Гарри пнул под столом сидящего слева Регулуса и кивнул на крестного. Регулус в ответ посмотрел на Деймона. Деймон ухмыльнулся так, что мурашки пошли по коже. В общем-то, Деймон Гарри начинал нравится. Поэтому он с воодушевлением отнесся к предложению погулять по городу всем вместе. Они выходили из кинотеатра после сеанса, когда Гарри выхватил взглядом в толпе знакомое лицо, кто-то из слизеринцев, только сейчас у нее были темные тени и непривычная одежда. — Дафна? — Удивленно воскликнул Гарри. Девушка обернулась и остановилась, удивленно глядя на Поттера. Ее шумная компания прошла вперед, что-то обсуждая. — Только не говорили, что это Дафна Гринграсс. Шестнадцать лет, Слизерин. — Мрачно произнес Регулус. — А ты кто такой? — Окатила его презрительным взглядом женская версия Сириуса, потому что одета она была почти также, как и он. — Регулус Блэк. Ты моя единственная пара. — Теперь он понял, почему кроме двух девушек его возраста была еще одна, третья, еще не родившаяся девочка, младше его почти на двадцать лет. — Хвала Мерлину, ты у меня не единственная, — хмыкнула блондинка. — Дай догадаюсь, твой дар — саламандра, — он смотрел в ее желто-карие глаза, в глубине которых плясали черти. — Никс*! — Крикнул парень из остановившейся толпы. — Иду! — Ответила Дафна и не прощаясь пошла к своим друзьям, которые, похоже, были старше нее. — Кровавый ад, — наконец зажмурился Регулус. — Я знал, что Гринграссы демократы, но чтоб настолько. — Сочувствую, — со смешком произнес Деймон. Рядом как ненормальный ржал Сириус Блэк. *Nix — с англ. Шухер! Осторожно! Ни за что! Уничтожать, а также спутник Плутона, практически полностью покрытый крупнозернистыми частицами водяного льда, и Ночь, дочь хаоса — второе имя Дафны Никс Гринграсс. Столь же внезапно цунами остановилось. Поворочалось, ворча как сонный цербер, и стихло. Для Северуса наступила тишина. Замогильная тишина его жизни, где не происходило ничего. Бесцельной, пустой, тихой. Он оказался выброшен на обочину и забыт. Северус читал газеты, где по-прежнему происходили и развивались события, но будто из-за пыльного стекла, как когда-то в школе, когда вся жизнь крутилась вокруг Поттера и Блэка, а он был на дальних окраинах. Но тогда у него была Лили, и он даже не думал об этом. Теперь его долг перед Лили был выполнен, а других долгов у него не осталось. Северусу было тошно. Совершенно некстати были летние каникулы. Ему было тридцать шесть, и он не знал что делать со своей жизнью, когда на пороге появилась Беллатрикс. Он был почти рад ее видеть. Северус криво усмехнулся, понимая, что мучиться ему осталось недолго. — Пошли, — произнесла Беллатрикс с пренебрежением, но не враждебно. Северус от удивления замер. — Ты что газеты не читал? Всех Пожирателей призвали на службу в Аврорат. Billie Eilish — Bad Guy Эпилог В наказание Регулуса отправили на седьмой курс, под благовидным предлогом не сданных ЖАБА. Он довольно много времени проводил с Поттером, хотя и отлично вписался в слизеринское общежитие. Вернуться в школу оказалось неожиданно… прикольно. Над ним больше не довлела строгость правил его времени и репутация, которой сейчас у него не было — он мог начать все с чистого листа и сделал это. Регулусу было легко и весело. Не было никаких проблем и серьезных забот, и они с Гарри неплохо проводили время. Он вновь оказался в команде по квиддичу и снова ловцом — Драко с удовольствием переместился на роль охотника — и уже выиграл одну игру у Рейвенкло. Они с Гермионой частенько сидели на трибунах, пока Гарри и Рон тренировались. В школе Дафна оказалось вполне приличной девушкой, которая бессменно носила школьную форму, отчего Регулусу показалось, что ее родители просто не дали ей никаких других вещей, чтобы она не позорила отчий дом. В любом случае, вела она себя практически идеально. И все чаще Регулус ловил себя на том, что любуется ей, прислушивается к тому, что она говорит за общим столом или в гостиной. Она мыслила необычно, говорила ярко, в гостиной была живой и эмоциональной, а вне — немного холодной и отстраненной. Он был заворожен ее огнем и тут же отводил взгляд, стоило ей поднять на него глаза. Они столкнулись в пустом коридоре впервые за эти месяцы одни, без толпы вокруг. — Так и не пригласишь меня на свидание? — С вызовом произнесла Никс. — Нет, — ответил Регулус. — Почему? — прищурилась Дафна. Он спокойно смотрел на нее своими колдовскими омутами. — У тебя ведь есть и другие пары, — пожал плечами Блэк, — и думаю, я слишком скучен. — Ты смеешься надо мной? — В глазах Никс вспыхнула и разгоралась злость. Блэка считали самым классным парнем в Слизерине. — Нет, — Регулус приблизился к ней вплотную, коснувшись левой рукой лица. — А ты хочешь пойти со мной на свидание? — Не дожидаясь ответа, он легко коснулся ее губ в целомудренном поцелуе. — Ну так как? Пойдешь со мной на свидание? — Черт! — Воскликнула Никс и потрясенно отступила назад. Он ее сделал в два хода, и самое кошмарное — ей понравилось. Регулус молчал, ожидая ее ответа. — Да, я хочу пойти с тобой на свидание. Блэк улыбнулся и протянул руку. — Пойдем.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.