Истинное серебро

Нарви в последний раз провел гребнем по волосам Келебримбора — и отложил его прочь. Следом он собрал ладонью несколько блестящих прядей, позволив себе пропустить их сквозь пальцы. — Нарви, — тихо пробормотал Келебримбор. Он был обнажен по пояс и сидел, скрестив ноги, на постели Нарви, пока тот стоял на коленях за его спиной. Нарви еще один, последний раз пробежался пальцами по волосам Келебримбора и отделил часть, чтобы заплести косу. Сегодня ему было дано исчерпывающее разрешение украсить Келебримора так, как ему хотелось бы. Пускай он был мастером-ювелиром, Келебримбор был не из тех, кто украшает самих себя. Эту его черту Нарви заметил еще в самом начале их знакомства. Келебримбор не заплетал волосы в замысловатые косы, как некоторые из Гвайт-и-Мирдайн, не закалывал их инкрустированными шпильками, как посланники от Гил-галада из Линдона, и не вплетал в прическу золотые бусы, как сородичи Нарви. Хотя Келебримору доставляло удовольствие добавлять яркость сапфиров и рубинов — или блеск алмаза — к творениям своих рук, сам он носил драгоценности редко; его украшения были немногочисленны и сделаны из обычного серебра. Даже когда он устраивал встречи с главами гильдий или принимал послов Верховного Короля эльфов, он одевался с почти показной простотой — в одежду обыкновенного кузнеца, — несмотря на то, что был главой Гвайт-и-Мирдайн и владыкой Эрегиона. Нарви как-то раз спросил его: почему. — Я одеваюсь, как кузнец, потому что хочу, чтобы они видели во мне кузнеца, — проговорил Келебримбор с решительным выражением на лице. — Если бы я носил воинские косы или облачался в драгоценности, как подобает князю нолдор, то у некоторых синдар могли бы возникнуть мрачные мысли насчет того, на ком я могу использовать свой меч, а кое-кто среди советников Гил-галада стал бы думать, что я одолеваем бредом величия. Пускай они лучше думают, что у меня вообще нет способностей к политике. Кто правит в Ост-ин-Эдиль? Каждый знает, что Келебримбор носа не кажет из кузницы. Должно быть, это Галадриэль. Если быть честным, — весело добавил Келебримор, — она приглядывает примерно за половиной города. Но у меня нет ни малейшего желания вмешиваться в придворные дела юного Гил-галада или в иные его заботы. До тех пор, пока он тоже не особенно лезет в мои дела, мы вполне можем хорошо ладить. Нарви еще меньше, чем Келебримбор, интересовался эльфийской политикой. Но он позволил себе представить Келебримора с косами воина и яростно сверкающими из-под шлема глазами. — Но ты продолжаешь практиковаться с оружием. — Нарви не доводилось этого видеть, но он видел, как Келебримбор в кузнице поднимает меч, чтобы проверить его, и вращает, без колебаний воспроизводя фехтовальные приемы. — Само собой. — Глаза Келебримбора блеснули. — Если что-нибудь вдруг случится, будет глупо с моей стороны оказаться застигнутым врасплох. Но я надеюсь, что мы с этим покончили! Я не расстроюсь, если мечи, которые я сделал, никогда не побывают в бою. Много позже, когда они сблизились, Нарви дерзнул предположить, что нет никаких причин, по которым Келебримбор не мог бы носить украшения при закрытых дверях, и — на самом деле — Нарви с большим удовольствием украсил бы его сам. Озорно глянув на него, Келебримбор сказал, что рад будет вверить себя рукам Нарви. И вот, теперь пальцы Нарви заплетали в косы волосы Келебримбора. Он взял из чаши позади себя филигранную митриловую бусину и осторожно нанизал ее на тонкую прядь волос, которую добавлял к косе. Келебримбор слегка пошевелился на кровати. Ему неизменно трудно было сохранять неподвижность, если только он не работал над чем-нибудь — тогда он мог впасть в такую глубокую сосредоточенность, что можно было кричать ему в ухо, и он все равно не заметил бы. Нарви вынул из чаши еще несколько бусин, тоже вплетая их в косу. Келебримбор искоса глянул на чашу с бусинами; подхватил одну из них и между делом повертел в пальцах. — Это правда, что митрил находят только здесь, в горах Кхазад-дума, и нигде больше? — Если митрил и есть где-то еще, то гномам это неизвестно, — сказал Нарви. — Как и эльфам. — Келебримбор вновь откинул голову назад, в руки Нарви. — Интересно, почему всё именно так. Геологические условия здесь не уникальны. Полагаешь, Валар особо планировали это по какой-то причине? Какое-то время Нарви молчал, перебирая пальцами волосы Келебримбора. — Есть одна история, — наконец, сказал он. — Правда? Расскажи мне, — с нетерпением проговорил Келебримбор. Пусть даже он прожил тысячу лет или около того — отрезок времени, при мысли о котором у Нарви кружилась голова, — Келебримбор был жаден, точно дитя, до сказок и песен. — Давным-давно, — начал Нарви, продолжая трудиться над темными волосами Келебримбора, — когда еще в Средиземье не было ни эльфа, ни человека, Махал сотворил Праотцов и Праматерей гномов. — Эту историю я знаю. — Ты не узнаешь этого, если не станешь слушать. — Приношу извинения, — пробормотал Келебримбор. Нарви доплел косу и закрепил кончик витком проволоки. Он отодвинул волосы Келебримбора в сторону, перекидывая их через плечо, так, чтобы получилось провести ладонями по теплой и гладкой коже его спины. Из горла Келебримбора вырвался тихий звук удовольствия, и он подался навстречу рукам Нарви. — История?.. — с надеждой произнес Келебримбор несколько мгновений спустя. Нарви еле слышно вздохнул. «Следом зеленые драгоценности, — подумал он, — в диапазоне оттенков, как у листьев в пронизанном солнцем лесу». — Рассказывают, — продолжил он, — что после того, как Махал закончил свои творения, он поглядел на них и обнаружил, что работа вышла с изъяном, не вполне такой, как он задумывал. Он поднял свой молот, дабы уничтожить их. Но их глаза распахнулись, и они стали молить его не вредить им — на языке, который он придумал для них. Тогда сердце Махала дрогнуло. Любовь к своим творениям переполнила его, и он отбросил молот прочь. Он знал, что его работа далека от совершенства, но больше не винил себя за это. Глядя на них любящим взглядом, он находил их прекрасными, и думал, что работа вышла на славу. — В точности так, — негромко согласился Келебримбор. Несколько мгновений он молчал, пока Нарви приподнимал косу и обдумывал, как сподручнее будет закрепить ее на голове Келебримбора. — А дальше? Удерживая косу на месте одной рукой, Нарви заколол ее шпилькой, чтобы держалась. — Махал отшвырнул молот с такой силой, что от удара треснула одна из стен его кузни. Все заходило ходуном, и с пололка посыпалась пыль. Махал не позволил бы своему народу пострадать так скоро после того, как принял решение пощадить их, и он быстро приказал породе вновь стоять твердо. Стены перестали шататься, но трещина так и осталась. Чтобы заполнить ее, Махал зачерпнул горсть жидкого звездного света и плеснул его в стену. Звездный свет просочился сквозь трещины и растекся по всей горе, а когда остыл, то затвердел и превратился в металл. Таково происхождение истинного серебра. Келебримбор развернулся — не обращая внимания на протесты Нарви, — чтобы взглянуть на него. Его улыбка светилась восторгом. — Замечательная история! Мне это нравится: митрил, созданный из звездного света. У эльдар рассказывают, что Варда зажгла звезды, взяв серебряную росу Двух Древ. Может быть, у Аулэ в его кузне было что-то в том же роде. — Одна из кос, с которой Нарви еще не закончил, начала расплетаться; Нарви подхватил ее за кончик и потянул, заставляя Келебримбора повернуться обратно. Келебримбор повиновался, усаживаясь вновь в нужную позу. — Дальше?.. — А дальше гномы нашли этот металл, добыли и обработали, и много лет спустя некий гном из Кхазад-дума оказался способен украсить им одного невыносимого эльфа. — Что? Я, выходит, невыносим, Нарви? — потребовал ответа Келебримбор с притворной обидой. — Да, раз уж ты не можешь усидеть на месте. Ты портишь мою работу. Расправившись с косой, Нарви выбрал ожерелье и защелкнул его вокруг шеи Келебримбора, а следом развернул его за плечи, чтобы проследить, как украшение ляжет на его обнаженную грудь. Нарви почувствовал, как что-то тянет за его одежду. Скосив глаза, он увидел, что проворные пальцы Келебримбора уже расстегнули его тунику до поясницы и трудятся над поясом. Нарви усмехнулся. Он поймал Келебримбора за руку и провел пальцами вдоль его запястья, делая вид, что не замечает вызванной этим дрожи. — Нарви, — хрипло выдохнул Келебримбор. — Потерпи. — Истинное сокровище было прямо здесь, под его руками. Но Нарви намеревался добавить браслеты на его руки, кольца на его пальцы — всё до тех пор, пока Келебримбор не сделается роскошен и сияющ. И тогда их терпение будет вознаграждено.