Via

Sia – Breathe Me Чжунмен недовольно зажмурился и прикрыл глаза от слепящего солнца. Он перевернулся на другой бок и укутался посильнее в пуховое одеяло, служившее ему в такие моменты барьером от внешнего мира. На самом деле он уже давно прошел, но Чжунмен решил не подавать никаких признаков жизни ближайшие лет так десять. Он знал, что его план окажется заведомо провальным, поэтому он со вздохом поднялся и зашлепал босыми ногами по холодному кафелю, все так же завернувшись в одеяло. Парень поставил на плиту чайник, подхватывая сползающее с плеч одеяло и почесывая пяткой ногу в полосатой пижаме. Сегодня слишком холодно. Чайник уже давно вскипел, надрывно свистя и напоминая о себе, а Чжунмен по-прежнему сидел за столом и невидящим взглядом смотрел в окно. Он задумчиво поддел ногтем край билета на самолет в один конец и провел пальцем по месту назначения: Испания, Барселона. Что-то внутри неприятно заныло, заскребло и стянуло тугими узлами, заставляя парня сжать кулаки и поморщиться. Иногда душевная боль становится такой же нестерпимой, как и физическая. Он зябко передернул плечами и снова посмотрел в окно, вспоминая то, что было так давно. То, что делало его счастливым, делало его живым. Глаза напротив, слегка прищуренные от яркого солнца, такие родные и такие далекие одновременно. - Мне холодно, - совсем тихо прошептал Чжунмен и почувствовал, как на плечи ложится чужое пальто. Он робко поднял глаза и снова оказался в плену этого взгляда. Парень улыбался, но глаза оставались такими же холодными, как утро в феврале, отчужденными, и Чжунмена это пугало. Он привык к этому человеку. Даже не так, он в нем нуждался. Каждое утро чувствовать себя защищенным, просыпаясь в кольце сильных рук, каждый день чувствовать легкие прикосновения, бегущие по спине, и тихие смешки, когда Чжунмен напрягался и застывал в такие моменты. Барселона запомнит их такими: гуляющими по ее улицам, не держась за руки, иногда спорящими, иногда смеющимися, и обязательно счастливыми. Только вот счастье, наверное, не для всех. Больно, зябко, неприятно просыпаться одному. А когда Чжунмен на подгибающихся ногах дошел до их шкафа и раскрыл обе створки, то обессиленно рухнул, содрогаясь от подступающей истерики. Ни прощальных записок, ни ответа на звонки. Будто ничего и не было. Холодное февральское утро и окна нараспашку. И теперь Чжунмену всегда холодно. Потому что холод не снаружи, холод внутри. Чжунмен снова опустил глаза на билет, лежавший на столе. Наверное, глупо каждый раз возвращаться туда, где ты был когда-то счастлив. Одиночество сковывало его нестерпимым холодом все больше, инеем покрывались вены, кровь застывала, не в силах сдвинуться с места. Сердце работало как можно медленнее, пропуская удары, словно желая остановиться. Чжунмен взял билет со стола и крепко сжал в руке. Что-то давало ощущение надежды на то, что теперь все будет по-другому, и, возможно, его сердце в этот раз немного оттает, и станет теплее. Собираться пришлось недолго, он редко брал с собой много вещей, только самое необходимое. Чжунмен любил аэропорты, запах, присущий только им. Ему нравилось наблюдать за тем, как люди возвращались домой и попадали в объятия любимых. Он с горькой улыбкой украдкой следил за тем, как они прощались, стараясь раствориться друг в друге, и замечал, как им не хотелось расставаться. Он глазами искал тех, кто так же, как и он, следили за другими. Парень только зябко передернулся и сильнее запахнул безразмерную вязаную кофту. Почти двенадцать часов перелета и он уже вдыхает ледяной воздух Испании. Направляясь в сторону электрички, которая должна была доставить его до города, он почувствовал, как колесико от чемодана проехалось по чьим-то ногам. Он обернулся и начал извиняться, но затем поднял глаза на незнакомца и мысленно присвистнул, завидуя его росту. Да и к тому же, не так уж часто он здесь видел азиатов. Парень только хмыкнул на извинения Чжунмена и, не вынимая наушников из ушей, отмахнулся от него, показывая всем своим видом, что он не против того, чтобы по его ногам катались чужие чемоданы. Чжунмен удивился подобному поведению и проследил взглядом за парнем и увидел, как тот заходит в электричку и садится, поджимая одну ногу под себя, попутно перелистывая песни на своем плеере. Он зашел следом за ним и, движимый силой столпотворения, рухнул на ближайшее сидение. Когда любитель чужих колес на собственных ногах поднял взгляд и увидел его, то только легко улыбнулся и, скрестив руки, уставился в окно. Даже сквозь шум колес и толпы, Чжунмен услышал в чужих наушниках песню, так давно стоящую у него самого на повторе. Хмыкнув, он надел наушники, погружаясь в прохладные звуки той самой песни. Help, I have done it again I have been here many times before Первые слова песни заставили Чжунмена задуматься. Как этому длинноногому любителю чужих колес может нравится эта песня? Она особенная. Особенная для Чжунмена. Она не из тех сопливых попсовых песенок, которые приедаются настолько, что человек считается сумасшедшим, стоит только напеть. Эта песня несет в себе кучу воспоминаний, связанных с Чжунменом, она - его боль, она - холод, она и есть Чжунмен. Так почему же эта песня играет в наушниках другого человека? Нахмурив брови, Чжунмен одарил своего соседа ненавистным взглядом и повернулся к окну. И как назло игривый летний пейзаж за окном и слишком теплая погода не соответствует состоянию Чжунмена. Чем теплее вокруг, тем холоднее внутри. Одиночество оно такое. Вне зависимости от погодных условий, от окружающих тебя людей, оно всегда рядом. Мерзкое, склизкое и холодное. Холод - его главное оружие. Резкие и прерывистые звуки музыки током разносятся по всему телу, снова отдавая противным холодком, отчего Чжунмен лишь сильнее застегивает молнию своей темно-синей толстовки,и, кутаясь в капюшон, устало откидывает голову на кресло. Хочется закрыться от других, хотя бы не надолго. Но почему же такое странное ощущение, словно ты оставил часть себя открытой и некто наблюдает за тобой? Подняв глаза из-под опущенного капюшона, Чжунмен столкнулся взглядом со своим соседом. Холод. Толпа мурашек пронеслась табуном по телу Чжунмена, от чего парня немного передернуло. Настолько ледяных глаз он еще не встречал. Взгляд жесткий, местами равнодушный, но остывший. Неужели в этом мире есть еще кто-то кроме Чжунмена, кто одинок и чье сердце окутала прохлада? Такого просто не может быть. Он не мог так быстро встретить своего человека. Не мог так скоро найти человека, чей взгляд способен покрыть коркой льда все тело Чжунмена, заставляя ежится от нежелательных ощущений. Ведь когда-то он был с таким человеком, а сейчас Чжунмен старается подражать ему. Хриплый голос машиниста, доносящийся из динамиков, так не кстати прервал тяжелые мысли парня, сообщая, что уже конечная станция и пассажирам следует покинуть вагоны. Бросив последний оценивающий взгляд на соседа, Чжунмен схватил свой чемодан и выбежал из поезда. Площадь Каталонии как обычно не кишит большим количеством народа, не смотря на то, что это центр Барселоны. В основном, туристы и коренные жители обитают на La Rambla - центральной торговой улице Барсы. Но Чжунмену некуда торопиться. Закинув свой немногочисленный багаж в отель, что расположен недалеко от центральной площади, Чжунмен отправляется на прогулку в сопровождении зеркального фотоаппарата и маленькой бутылочки минеральной воды. Медленно прогуливаясь по авеню Святого Джоана, парень с доброй улыбкой наблюдает за непутевыми туристами, что не могут сориентироваться в городе. Подойдя к одной престарелой парочке, запутавшейся среди множества улиц и улочек Барсы, Чжунмен на ломанном английском с помощью жестов объясняет им верный путь. Поблагодарив такого славного молодого человека, парочка удалилась прочь, а Чжунмен с чувством выполненного долга побрел дальше, подмигнув маленькой девочке, что наблюдала за ним из-за ларька с мороженным. И вот уже видны высокие веретенообразные башни-колокольни, выполненные в стиле неоготики. Sagada Familia или же собор Святого Семейства. Прибавив шаг, Чжунмен подошел к ближайшей урне, выбросил пустую бутылочку из-под воды и поправил толстовку. Достав фотоаппарат из чехла, парень сделал несколько фотографий собора с дальнего расстояния. Здание было неимоверно огромным, отчего он не полностью помещался в объектив, но Чжунмену все-таки удалось захватить несколько довольно неплохих кадров. Оценив свою работу, юноша кивнул и прямиком направился ко входу в собор. Когда-то Чжунмен стоял здесь с ним, целуясь под проливным дождем без зонта, не держась за руки и поедая сладкую вату. Тогда было очень тепло. Сейчас же Чжунмен стоит один, под палящим солнцем в огромной толстовке и ему снова холодно. Грустно улыбнувшись, парень снова достал фотоаппарат. Ему захотелось посмотреть давнишние фотографии, но вспомнил, что нарочно стер их, дабы меньше позволять воспоминаниям прошлых лет так ненавязчиво проникать в его голову. Желудок парня неприятно заурчал, ибо последний прием пищи был в самолете, несколько часов назад. Чжунмен решил еще раз взглянуть на собор, прежде чем отправиться в кафе. Окинув громадное здание восхищенным взглядом, парень глубоко вздохнул сухой воздух и развернулся. Сколько раз он был здесь? Уже со счета сбился. Но каждый раз, Чжунмен восхищается при виде неоготического собора. Но каждый раз, он вспоминает того, кто в первый раз отвез его в Барселону. Каждый раз, находясь здесь, думает о том, кто убил его. Неторопливым шагом, Чжунмен дошел до рамблы. Время уже близилось к вечеру, а у него ни крошки во рту не было. Поэтому, купив себе немного съестного в продуктовом магазинчике, юноша побрел к пирсу. Подул приятный, легкий ветерок, заставивший Чжунмена поежиться и носом зарыться в толстовку. Холод его уже не покинет. Никогда. Он прирос к парню, он стал частью его. Холод делает Чжунмена сильнее изнутри. Пирс встретил юношу шумной песней морских волн, бьющихся о крупные камни. Как же тяжело, когда светлые и теплые воспоминания приносят лишь дикую боль. Морозный воздух с примесью микроскопических капель соленой воды заставил парня обернуться. Сзади стоял "старый знакомы" - любитель чужих колес. Но Чжунмен не придал этому никакого значения. Лишь тихо матернувшись, он прошел чуть дальше, к старой скамейке. Он делал вид, что не замечает громких шагов сзади, что не чувствует пристального взгляда, отчего кажется, что прожжется огромная дыра в затылке. Чжунмен не думает о исходящем от гостя морозе, что заставляет неприятно покалывать конечности, стоит только прикоснуться. Чжунмен лишь присаживается на скамейку, не обращая внимания на то, что деревянные доски прогнулись от присутствия еще одной персоны. - Меня зовут Крис. Больше всего Чжунмен не желал разговора. В его планы входило немного посидеть на месте ради приличия, послушать музыку, сделать вид, словно его ничуть не смущает рядом сидящий человек. Но разве всегда происходит так, как хочется нам? - Чжунмен. Он и сам не знает зачем ответил. - Ты первый раз в Барселоне? - предсказуемо и банально. Но почему-то, Чжунмен не хочет говорить правду. - Да, а ты? - без интереса поинтересовался юноша в ответ. - Я тоже. Но этот город безумно притягателен, не находишь? - спросил Крис, доставая из сумки банончку кока-колы. - Согласен, - на выдохе ответил Чжунмен и, повернувшись лицом к собеседнику, спросил. - Можно вопрос? - Валяй, - Крис немного отпил напитка и поставил банку рядом с собой. - А что здесь делаешь ты, Крис? - Мне нужно найти того, за которого я смог бы умереть, того, о ком бы я плакал по вечерам, когда мне одиноко. - Ну и как поиски? - спросил Чжунмен, скептически оглядев соседа. - Честно, мне кажется, что я готов прямо сейчас спрыгнуть в воду с этого несчастного пирса и утопиться. - И ради кого? - дыхание сперто. У Чжунмена нет сил даже удивиться, ведь почему-то, ответ кажется таким поверхностным, таким ясным. - Ради тебя, - лицо Криса на уровне лица Чжунмена. - Весь день я наблюдал за тобой. Обычно я не слежу за людьми, - парень нервно усмехнулся. - Но в тебе я нашел что-то свое, что-то, что нас связывает. Тебе так не кажется? - Крис, тебе не кажется, что мы торопимся? - немного отстранившись, спросил Чжунмен. - А тебе не кажется, что мы слишком опаздываем, м? - губы слишком близко. Настолько близко, что горячее дыхание Криса опаляет холодные губы Чжунмена. - Я смогу вытащить тебя из океана, Крис? - хриплым, но уверенным голосом спрашивает он. - Думаю да, а взамен, я рассею холод вокруг тебя, - ответил Крис, невесома касаясь чуть прохладной щеки Чжунмена. - А твоя любовь сможет пройти сквозь меня как эта песня? - Чжунмен взглядом указал на проигрыватель телефона, где ярко-красным цветом красовалась песня "Sia – Breathe Me". - Я приложу все усилия. - Нет, ты не сможешь. А знаешь почему? Потому что тех, кто тебя любит, нужно убивать. Сразу же, не раздумывая. Да, жалко. Да, кажется, не за что. Но сделай это сейчас, иначе будет поздно. По началу, любящий будет крутиться вокруг тебя, бегать, наблюдать, после, решится атаковать. И не будь уверен, что ты сможешь отразить нападение. К хорошему быстро привыкаешь. Он будет греть тебя в зимнюю ночь, дарить всякие безделушки, лишь бы увидеть твое лицо, озаренное пусть даже мимолетной улыбкой. Тебе придется иногда звонить, иногда отвечать на смски, потому что он любит, а чувство вины, что сидит где-то глубоко внутри тебя дает о себе знать. Когда тебе будет уж слишком одиноко, ты придешь к нему и останешься. И тебе будет приятно видеть его счастливую улыбку лишь оттого, что ты рядом. А как все закончится? В его объятиях станет слишком тесно и душно, просьбы станут казаться требованиями, вместо счастья, на лице будет проявляться раздражение. Убей его сейчас. А потом, когда останешься один, ты перероешь весь дом в поиске одной единственной фотографии человека, за кого готов был умереть, о ком плакал по ночам. Того, кто убил тебя, - юноша грустно улыбнулся, и подняв остывший взгляд на собеседника, продолжил. - Поэтому, - юноша наставил пистолет сделанный из своих пальцев, и прицелившись прямо в лоб, сказал. - Бах! Прости, Крис, ты убит. Чжунмен улыбнулся и развернувшись спиной к Крису, ушел прочь. Обратный рейс в два часа ночи, поэтому Чжунмен не торопясь отправился в отель, за вещами. Без проблем забрав свой багаж, Чжунмен расплатился на ресепшене, хотя он не пробыл в номере ни дня, ни ночи. Достав из сумки ярко-оранжевый шарф, юноша укутал себя потеплее и не обращая внимания на косившихся на него людей, пошел дальше, разрушая тишину стуком пластмассовых колес о мощенную дорогу. Он едет домой. Домой, чтобы перерыть всю свою квартиру в поиске единственной фотографии. Фотографии своего убийцы.