Затишье

Он никогда не засыпал слишком крепко. Мальчишкой он научился всегда спать вполглаза, и, когда вырос, эта привычка сослужила ему хорошую службу. Корабли в море никогда не спят, как и их команды, вахты разделены между людьми по горстке часов на разных концах долгой темноты. Конечно, на пляжах Нассау не бывает вахт, но ни один человек не прожил бы среди этих палаток так долго, как Чарльз, если бы крепко спал по ночам. И уж наверняка никогда он не выглядел во сне так мирно, как она сейчас. Золотые волосы кажутся серебряными в лунном свете, который проникает внутрь не через входное отверстие, а через прорезь, оставленную каким-то идиотом, пока Вейн последние несколько недель был в отлучке, охотясь за добычей. Когда все это началось, он и представить не мог, что Элинор будет появляться время от времени в его палатке и задерживаться рядом с ним достаточно надолго, чтобы заснуть. За вычетом каких-либо логических причин ей не делать этого — о которых никто из них так или иначе особо не заботился — он никогда не ожидал, что она этого захочет. Несмотря на это, она спала столь же крепко, как, верно, в большом доме, где — представлял Чарльз — она росла. Он не мог ничего с собой поделать и смотрел на нее, когда просыпался в часы, что в море были бы последней вахтой. Ее лоб, так часто морщившийся от раздражения — и нередко причиной того был Чарльз — был гладким как море в безветренную ночь. Он усмехнулся в темноте: даже спокойное, море может и готово бушевать вновь, и Элинор от него не отличалась. Он наслаждался этими тихими моментами не в последнюю очередь за их редкость — куда чаще она выгоняла его из своей постели в таверне без особой предупредительности и тепла. Элинор шевелится во сне, но не просыпается, прижимаясь немного ближе к пирату рядом с ней в бессознательном поиске тепла. Чарльз осторожно ложится обратно рядом с ней, удовлетворенно наслаждаясь этим мгновением мира, даже если это всего лишь краткий момент перед следующим шквалом.