Руки Бонда крепко привязаны к спинке стула. Тело агента зафиксировано, он не может пошевелиться.
Рауль Сильва, испанский кибертеррорист, бывший агент МИ-6 получает все, что хочет. Теперь он внимательно рассматривает связанного по рукам 007. В глазах испанца пляшут маленькие игривые огоньки, из-за которых может разгореться настоящий пожар.
— Мамочка М. очень плохая… — Говорит кибертеррорист, опускаясь на стул напротив Бонда.
Деревянные ножки скрипнули, Сильва придвигается ближе. Неприлично близко. Теперь его левое колено покоится между разведенными ногами Бонда. Испанец опускает взгляд вниз и усмехается. После поднимает глаза и улыбается Бонду своей странной улыбкой — тягучей, зловещей и опасной.
Он говорит с Бондом, как с ребёнком — обиженным маленьким мальчиком. Это ужасно злит Джеймса, приводит его в настоящую ярость, но агент умело скрывает ее за маской холодного безразличия.
— Мамочка очень плохая. — повторяет Сильва с наигранным сожалением и, наклонив голову, рассматривает каменное лицо Бонда. Бывший агент протягивает руку к вороту рубашки 007. Легким движением пальцев расстегивает верхнюю пуговицу, затем вторую, отгибает ворот. Перед ним — зарубцевавшаяся, бугристая страшная рана.
Средоточие рубцов и шрамов останавливает на себе взгляд испанца. Из темных глаз мгновенно исчезают пляшущие чертики. Глаза темнеют, становятся почти черными.
— Оу… — Произносит он тихо.
Его возглас был явно не наигранным. В этом Бонд уверен. Агент делает вдох, чуть глубже обычного. Испанец осторожно прикасается к одному из шрамов кончиками пальцев, проводит по краю, изучая.
— Вот, значит, как она с тобой… — Все также тихо, как бы про себя, говорит Сильва. И добавляет, но уже с привычной интонацией:
— Бедный мальчик… — И в его взгляде вновь появляются пляшущие чертики.
— Ну, зато к стулу не привязывает. — Саркастически отвечает Бонд, желая разорвать то, что сейчас происходило между ними.
— Многое теряет. — быстро и невозмутимо отвечает Сильва, продолжая бесстыдно рассматривать шею и грудь Бонда. Пальцами же он спускается чуть ниже, исследуя загорелую кожу. Пальцы проходят от раны вправо, попадая в мягкую в яремную ямку, а потом невесомо скользят по твёрдой ключице.
Бонд чувствует эти обжигающие касания, будто по его коже ведут раскаленным железным прутом. Но эмоции, как всегда, остаются внутри, и на лице агента не отражается ровным счетом ничего. Испанец же откровенно наслаждается происходящим.
— А ты уверен, что дело в М.? — Бонд хватается за последнюю соломинку. Он пытается отвлечь противника вопросом, разговором, любой фразой. Может, подействует? Может, чертов испанец хотя бы на время прекратит издеваться над агентом?
Но трюк не срабатывает, и Сильва продолжает ласкать кожу Бонда, попутно отвечая на его вопрос.
— В ней. — Уверенно произносит он. В ту же секунду его пальцы слегка нажимают. После некоторый паузы он добавляет:
— И в тебе, и во мне.
Бонд терпит, стоически терпит все, что вытворяет с ним Сильва. Когда-нибудь агент с наслаждением пристрелит этого бесстыжего испанца. Когда-нибудь. Эти мысли успокаивают его в данный момент, не дают сорваться.
Тем временем чужие пальцы уже на его шее, почти что нежно очерчивают напряженную грудинно-ключичную мышцу. Сильве нравится играть с Бондом, испанец с интересом наблюдает за его реакцией. Агент сводит брови к переносице, пытаясь отогнать морок и появляющееся отчего-то возбуждение. Пальцы уже оглаживают загорелую шею, от чего агента слегка передергивает.
— Что, пытаешься вспомнить, чему тебя учили? — Мурлыкает Сильва, хищно усмехаясь и демонстрируя ряд крупных зубов. — Какие на такой случай инструкции?
Говоря это, он медленно обводит указательным пальцем вокруг выпирающего кадыка Бонда, как бы смакуя это прикосновение. С секунду он, улыбаясь, смотрит в глаза 007 и опускает руку. Бонд чуть расслабляется, надеясь, что пытка закончена. Как он ошибался!
Сильва и не думает заканчивать. Самое интересное еще впереди.
Испанец опускает взгляд вниз, и в тот же миг его руки оказываются на бедрах Бонда. Ладони тягуче медленно проходятся по ногам, большими пальцами заходя на внутреннюю поверхность бедра. Чуть выше колена они и замирают, собственнически заключив ноги агента в объятия крепких пальцев.
От этого ласкового движения агента британской разведки прошибает дрожь, которую он уже не может скрыть. Бонд хмурит брови, рвано выдыхает, подается чуть назад, наталкиваясь лопатками на жесткую спинку стула. Заметив это, Сильва, в свою очередь, не скрывает торжествующей ухмылки и произносит, медленно, ласково:
— Что ж, у всех бывает первый раз… Правда?
Эта фраза стала последней каплей в чаше терпения Бонда. Нервная улыбка на миг перекосила его губы, после чего он все-таки взял себя в руки и спокойно проговорил:
— С чего ты решил, что у меня это первый раз?
На миг Сильва застывает. Кажется, он ошарашен.
— О, мистер Бонд. — протягивает испанец.
Кажется, он потрясён, разочарован и восхищен одновременно. Террорист резко поднимается, почти вскакивает со стула, делает пару шагов по залу.
Но вот через мгновение-другое он берет себя в руки: вновь опускается напротив Бонда и кидает хищный взгляд на его пах. На миг Сильва поднимает глаза и делает знак охране. Банда, лязгая оружием, покидает длинный зал, оставляя эхо удаляющихся шагов за дверью.
Большая ладонь вновь очутилась на бедре агента. Через ткань брюк Бонд чувствует, какие у Сильвы горячие руки.
Террорист улыбается, и его рука, словно паук, ползет вверх, к паху мужчины. Через секунду она уже лежит поверх его органа, чуть натянувшего ткань брюк. Ладонь несколько раз сжалась и разжалась, изучая размер.
— Оу, мистер Бонд… — Во второй раз проговорил Сильва, но сейчас его голос звучал не столько удивлённо, сколько бархатно и мягко. — Я чувствую, вы начинаете напрягаться. Что же послужило этому причиной, а?
Испанец склоняет голову набок и чуть прищурившись, заглядывает в голубые глаза агента.
— Такой строгий, такой спокойный… — продолжает террорист, продолжая надавливать ладонью и перебирать пальцами.
Бонд из последних сил сохраняет остатки спокойствия. Он бросает все усилия воли, бы не показывать своего состояния, но тщетно — в брюках все возрастает жгучее напряжение, от которого можно избавиться лишь одним способом.
Сильва чувствует, что его труды не напрасны. Под его ладонью твердеет и набухает плоть, все сильнее натягивая ткань брюк.
— А все-таки ты не такой спокойный, как я думал… — Ухмыляясь, протягивает террорист и на миг убирает руку, но только для того, чтобы высвободить из петли пуговицу и расстегнуть ширинку.
Ткань брюк ослабла, Бонд против воли шумно выдыхает. Теперь его раздразненный орган выпирает, поднимаясь внушительным бугром через белье.
Ширинка расстегнута. Сильва, не отрывая взгляда от глаз Бонда, оттягивает белье и высвобождает напряженные член.
— Вся эта беготня — такая тоска, о, тоска… — Протягивает кибертеррорист, самыми кончиками пальцев дотрагиваясь до горячей кожи Бонда.
Агент все еще может сдержать дрожь, но скоро, очень скоро, его выдержка закончится.
— Гоняться за шпионами — это прошлый век. — Продолжает Сильва. Теперь его прикосновения переместились ближе к головке, невесомо поглаживая ее кончиками пальцев.
— Колени, наверное, болят… — Многозначительно протягивает испанец, снова укладывая горячие ладони на бедра Бонда и медленно проводя ими до коленей. Как будто два медленных электрических разряда прошлись по ногам и вернулись к паху, заостряясь на напряжённой головке.
— Как же тебе еще не надоела такая жизнь? — Спрашивает Сильва, с улыбкой изучая лицо Бонда и вновь возвращаясь к его члену. Теперь пальцы на самой головке, круговыми движениями дразнят крайнюю плоть, заставляя орган воспрять еще больше. Длинные пальцы идут снизу вверх по извилистым дорожкам из вен, смыкаясь на розовой головке.
007 решил применить другую практику. Он заострил свое внимание на дальней стене зала, на вереницах компьютеров и оплетающих их проводов. Мигающие индикаторы-лампочки передавали какое-то сообщение на известной только им морзянке. Отвлечься… Отвлечься на что угодно. Хоть до тысячи считать про себя. Здесь подойдёт любой способ. Только не думать, заставить себя не чувствовать его пальцев, их движений.
Раз… Два…
Это очень трудно. Ведь пальцы Сильвы настолько умелые. Они творят с агентом черт знает что.
Три… Четыре.
Нет, нет, и еще раз нет!
Лучше бы он пытал его, бил, выворачивал суставы, ломал пальцы… Но нет, Сильва выбрал самое страшное и изощренное из всех мучений. Пытку наслаждением. Простыми прикосновениями. Бонд с радостью бы променял ее даже на раскаленное железо.
Пять… шесть…
Миллион мыслей пролетали в голове Бонда за одну лишь секунду. Под пальцами террориста время текло ужасающе медленно. Сильва что-то говорил, о чем-то рассуждал, но агент британской разведки старался не слушать его. Если игнорировать голос, получится игнорировать и прикосновения.
Семь… Восемь…
007 смог досчитать только до восьми.
Голос Сильвы вопреки всему проник в его сознание после сильного движения руки, от которого Бонд вздрогнул всем телом.
— Ау-у-у, мистер Бонд! — Встряхнул его испанец. — Вы меня слушаете?
Миг назад, натолкнувшись на расфокусированный взгляд своей жертвы, террорист применил силу — сжал член агента у самой головки, так, что этого 007 проигнорировать не сумел. Он скользнул осоловевшими глазами по лицу Сильвы и снова отвел взгляд.
— Ты меня совсем не слушаешь. Тебя явно что-то отвлекает. — Хитро прищурившись, заговорил испанец. Затем он демонстративно опустил взгляд вниз и широко улыбнулся, снова лицезрея результат своих трудов.
— Ах да, мелочь, какая мелочь. Хотя, мелочью я бы это не назвал…
И правда, внушительный стояк Бонда мелочью окрестить было уже никак нельзя. Агент непроизвольно глянул вниз и выругался сквозь зубы.
— Ты что-то сказал? — Притворился Сильва. — Ну-ка повтори, я не расслышал…
Бонд упрямо молчит, из последних сил сдерживая рвущееся наружу дыхание и стоны.
Сильве не нравится это молчание, эта тишина — он резко сжимает член агента у самого основания. Теперь Бонд уже стонет в голос.
Как этому чертовому садисту удалось обмануть организм агента? Ни одна развратная красотка не возбуждала мужчину сильнее, чем этот испанец, который сейчас обводит его член самыми кончиками пальцев. Он касается напряженной плоти почти невесомо, тем самым дразня и распаляя Бонда ещё больше. Умелые пальцы очерчивают вздувшиеся вены, двигаясь медленно, протяжно, и только снизу вверх. Уже никакая сила самовнушения не помогает справиться с каменным напряжением.
Сильва с улыбкой наблюдает за жалкими попытками Бонда вернуть самообладание. Агент, будто утопающий, борется со своим организмом до последнего, все еще храня надежду, что выйдет победителем.
— Несгибаемый характер… — Комментирует Сильва, продолжая наблюдать за тщетными попытками Бонда.
007 чувствует, как тонкая струйка предсемени стекает с головки вниз, а проворные пальцы в ту же секунду ловят ее и растирают по всей поверхности ствола, распаляя и так возбужденный член еще больше.
— Прекрати, сукин ты сын! — шипит агент сквозь зубы, сдерживая стоны, рвущиеся наружу и стараясь подавить желание двинуть бёдрами, податься навстречу умелой руке.
— Но тебе же нравится? Зачем мне останавливаться? — мурлыкает испанец, продолжая двигать рукой.
Он проводит ладонью снизу вверх, после разжимает пальцы. Снова берется за член у самого основания и снова проводит вверх, тем самым только нагнетая напряжение. Вверх, вверх и еще раз вверх. Бонд уже не может сдерживаться и стонет все громче, все похабнее, как заправская проститутка. Агент уже не может сидеть спокойно. Он ерзает на стуле, подаваясь пахом вперёд, отчего рука Сильвы касается его члена чаще и резче. После очередного рваного толчка испанец, щурясь от восторга, тихо произносит:
— Не так резко, мистер Бонд.
Проворная рука Сильвы продолжает свое дело. Крепкие и смелые пальцы манят, горячая ладонь сводит агента с ума. Она двигается то оглушительно быстро, то резко, без всякого предупреждения замирает. Рука перемещается к основанию ствола и сильно сжимает, из-за чего Бонд громко стонет, подаваясь пахом вперед. Сильва же ослабляет хватку, приструняя жаждущего больше мужчину.
Пытка снова продолжается. То ладонь, то самые кончики пальцев скользят по твердому стволу, разнося по нему прозрачную вязкую жидкость. Рука Сильвы уже влажная, она все быстрее скользит по члену, не думая останавливаться. Бонд подается пахом вперед в унисон движениям испанца, его стоны теперь быстрые, дыхание рвется чаще и резче. Мир вокруг как будто вращается со скоростью света, все границы стираются. Остаются беспорядочные пятна света, вспышки, молнии и всполохи, да резкие влажные движения внизу. Агент на грани, еще секунда, миг. Бонд был готов кончить…
Но вдруг в один миг все останавливается. Перестает существовать. Сильва обрывает движения на самом пике, бросает свою жертву на наивысшей точке наслаждения.
Он мучительно медленно убирает руку и смотрит на Бонда, прямо в голубые глаза. Агент, мелко дрожа, поднимает на него раскрасневшееся лицо. Его волосы растрепаны, лоб покрылся испариной. Мужчина тяжело дышит, подавляя стоны и хрип.
Сильва с секунду смотрит на свою жертву. В его взгляде что-то гаснет, он отводит глаза. С медленной кошачьей грацией испанец поднимается со стула и покидает большой зал.
Гулкое эхо его шагов ещё долго звучит в ушах Бонда, также, как и бешеный стук собственного сердца.
