Поход в гости с благими намерениями

Если после финала сказки ты остаешься один, почти никому не нужный, то это только твоя беда. Если ты добровольно отдал роль принца или мятежного героя кому-то другому, а сам натянул маску Полишинеля, то грех жаловаться, что остался не у дел. Опять же — ты ж птица. Ты свободен. Мог бы давно свить свое гнездо и радоваться собственному счастью. Всему виной глупое любопытство, когда желаешь знать, что же будет происходить потом, когда занавес опустится. Диаваль, сам не зная зачем, все еще оставался здесь — между двумя мирами. И одновременно с тем — сам по себе.

***

Как тому, кто имеет крылья, ему была оказана особая, исключительная честь быть вхожим в убежище темных эльфов. Как первый друг и нянька принцессы Авроры, он был близок к королевскому двору. Во дворце для него всегда были открыты окна и приготовлено угощение. По крайней мере о пропитании точно можно было не думать. Не обходилось и без курьезов. Например, какой-то шутник придумал, что если погладить ворона принцессы под горлышком, то незамужняя девушка непременно найдет жениха, а замужняя дама, если в ее семье любовь остыла, таким образом вернет ее или же найдет замену нерадивому супругу. Но никто же не станет ловить колдовского ворона, его старались приманить ласковыми словами и лакомствами. До поры до времени Диаваля это развлекало, пока одна любвеобильная дама не решилась выдернуть еще и его перо «на счастье». И стало совсем не смешно, когда ее примеру последовала и вторая. Так недолго было оказаться как кур ощипанным. Поэтому визиты во дворец пришлось ограничить. Но и так Аврора и Филипп его не забывали. Им, молодым и все еще влюбленным, тоже не всегда уютно было под пристальными взглядами в огромной клетке дворца. Хорошо, на время сбежать оттуда не составляло особого труда. Хотя бы на конную прогулку. Почти каждый день они ехали двое, рука об руку, красивые, окутанные как легкой дымкой собственным счастьем, и неизменно останавливались возле дуба, который облюбовал для временного гнезда ворон, и приветствовали: — Добрый день, Диаваль! Иногда, когда погода была особо хорошая, молодожены устраивали небольшой пикник. Тогда Диаваль неизменно к ним присоединялся, но уже как человек, что благодаря последнему дару его госпожи для него теперь было просто и происходило по собственному желанию. Принц очень интересовался жизнью темных эльфов. Аврора с удовольствием слушала такие истории, но как бы ей ни было любопытно, сердце ее было с крестной, и новости о ней она ждала больше других. Не при Филиппе, и может, не так резко, как хотел бы на самом деле высказаться Диаваль, но рассказать было что. Диаваль был бесконечно рад. Наверное, самое лучшее, что могло произойти с Малефисентой после всех ее бед — обрести семью. Только вот сближение с себе подобными при ее-то осторожности и даже замкнутости происходило слишком быстро. Начать с того, что в святая святых, пещере, где все эти годы Малефисента жила одна, даже после того, как отдала приемной дочери Топкие Болота, появился кто-то еще. Притом, когда Диаваль являлся к госпоже с последними новостями, этот тип умудрялся «деликатно» исчезнуть, как будто его тут никогда и не было, что выглядело совершенно нелепо. Выдавал парочку даже не какой-то новый, необычный дух, что теперь чувствовался в пещере Малефисенты, а она сама. Разве достойно Владычице Тьмы перед своим посланцем вести себя подобно нашкодившей девчонке, довольной, что ловко спрятала свою проделку? «Ты ревнуешь». Да, однажды Диаваль увлекся и между забавным рассказом ненароком выдал собственное негодование в сложившейся ситуации. Следовало прикусить язык, пока есть зубы, и не болтать лишнего. И больше всего смутило и возмутило, что это утверждение прозвучало из уст Авроры. Не ревновал он! Определенно не ревновал! Если бы Малефисента попросила совета, то он бы с превеликим удовольствием сосватал ей Удо, еще одного предводителя темных эльфов, с которым Диаваль очень легко нашел общий язык и даже сдружился. Мудрый, сдержанный, терпеливый и даже неплохой маг — все достоинства, чтобы составить пару королеве. К тому же, она была ему симпатична — при всей его серьезности и рассудительности очень ответственное признание. Удо даже пытался за Малефисентой ухаживать, но делал это так ненавязчиво, что она или не поняла, или вовсе не заметила. Опять же, Диаваль и словом бы не возразил, если бы госпожа выбрала Энгуса — преемника Конолла. Утонченный, остроумный… Да, что там… Теперь уже поздно было перечислять достоинства так и не сложившихся претендентов. Из всего богатого выбора рогато-крылатых самцов, она умудрилась связаться с самым неподходящим ей. Непредсказуемый разбойник с полным отсутствием манер! Может, и правда госпожа, падая с башни, головой ударилась? Диавалю нужно было об этом выговориться, и это должен был быть тот, кто не станет лезть с мудрыми советами и забудет все, что он сказал, где-то к концу дня. Хоть ворон и не был уверен, что беспечная фея не сбежит на середине его исповеди, как слушательница была выбрана младшая из фей-«тетушек» Авроры, хохотушка Фислвит. Сбежал Диаваль, когда вроде бы недалёкая феечка проявила необычайную прозорливость. «Как мило! Ты для нее просто как папочка». От возмущения Диаваль так громко каркнул, что крошечная фея испуганно шарахнулась в сторону.