Две стороны одной медали.

      Гарри Поттер устало прислонился к стене.       Голова ощущалась так, словно мозгу было тесно внутри его черепушки, непривычная одежда все еще мешала, а в голове билась малодушная мысль: забиться в какой-нибудь угол и не отсвечивать с пару дней.       Он уже чувствовал себя так однажды, когда был на первом курсе Хогвартса, и вот теперь история повторялась. Вот только масштаб возрос. Многократно.       Вместо мира волшебников, скрывающихся от маглов- целая галактика. Непонятная, красивая, опасная.       Вместо магии — Сила, дающая невозможные с точки зрения рядового обывателя (и многих волшебников, кстати) вещи. Вместо Школы Чародейства и Волшебства — Храм Ордена джедаев.       Как вишенка на торте — непонятно кем и когда сделанное пророчество. И он - один из двух его кандидатов. В общем, тут есть с чем провести параллели.       Как он вообще оказался здесь?       Все началось с того, что он умер, согласно плану Дамблдора, который рассчитывал избавиться от угрозы в лице темного лорда раз и навсегда. Ради будущего волшебной Британии. И дело было не только и не столько в пророчестве, сколько в куске души Реддла, застрявшего у Гарри во лбу, который и был причиной появления знаменитого шрама-молнии и многих проблем. Не будь он уничтожен, существовал бы риск того, что Волан-де-Морт не умрет окончательно. Как минимум.       Гарри хотел жить, но тогда обстоятельства просто не оставили ему выбора, да и гибель стольких близких людей у него на глазах давила чугунной плитой.       Он пошел на смерть, напоследок оставив инструкции в отношении змеи, ещё одного крестража. Любое дело должно быть доведено до конца, и Воскрешающий камень лишил его последних сомнений, ведь он вскоре увидится с родными.       И вот, прозвучала "Авада Кедавра!" в исполнении Бегущего от смерти, даже как- то плоско пошутившего напоследок, и Гарри оказался на призрачном Кингс-Кроссе, где его ждал, давно почивший, директор Дамблдор с последней лекцией. И выбором.        Вот только бывший директор Хогвартса явно не ожидал услышать, что ему в крайне категоричной форме выскажут за все, что он совершил. В том числе, за гибель стольких людей и за фактическое отсутствие какого-бы то не было выбора, не говоря уже о сопутствующем ущербе в виде Амбридж и прочего контингента.        Все то, что долгие годы копилось в душе Поттера, наконец-то высвободилось наружу.       Вот только в процесс выяснения отношений вмешались.       Кто-то могущественный, непостижимый и имеющий свои планы на Гарри Джеймса Поттера.       Гарри так и не услышал хоть каких-то оправданий от почившего директора. Их общение прервало то, что он ощутил непонятную силу, что его со страшной силой тянет куда-то вниз. Последнее внятное ощущение перед тем как он отрубился - что часть этой силы явно ушла в мир живых и ударила по Реддлу, наверняка добавив ему немало новых впечатлений.        Следующим воспоминанием была пустыня, и то, как он идёт на чистом упрямстве к какому-то блестящему на солнце объекту, как валится на обжигающей горячий песок и над ним склоняется какой-то темный силуэт.        Второе пробуждение отнюдь не добавило ясности в происходящее. Он не понимал и не помнил ничего кроме своего имени и вообще чувствовал себя не лучшим образом - сказалось долгое пребывание на солнце. Плюсом было лишь то, что зрение у него было нормальным; минусом - он вновь, по какому-то выверту судьбы, был мелким ребенком где-то девяти-десяти лет на вид. И мельтешащий мужик в странной одежде, явно взбудораженный так, будто его за бубенцы сцапали зубастые фрисби, этого понимания не добавлял. Хорошо еще, что как-то он понимал язык местных, явно не бывший английским.       Ученик мельтешившего мужика, явно не разделявший восторга учителя, смог таки более-менее прояснить ситуацию, от осознания которой у Гарри зашевелились волосы на затылке.       Странный бородатый тип отзывался на Квай-Гона Джинна и был представителем ордена джедаев - некой организации, чьей задачей было хранить мир и порядок в Галактической Республике - огромном государстве, включающем в себя тысячи миров. И да... критерием отбора в этот самый Орден было наличие мидихлоариан, особых симбионтов-микроорганизмов, живущих во всех живых существах. И у него в крови этих самых микроорганизмом было сильно больше порогового значения, отделяющих одаренных от простых смертных. Ровно настолько, что Джинн на радостях нарек его Избранным. Одним из.       Совет Ордена предусмотрительно взял паузу до конца инцидента на Набу. Слишком много всего случилось в неподходящий момент. И два Избранных, и ситхи…       В итоге, тот конфликт разрешился удачно. Ситх был разрублен пополам и сброшен в шахту. Сделавший это Оби-Ван Кеноби заслужил звание рыцаря… и Гарри в нагрузку, как ученика Квай-Гона, который получил сейбером в бок, и выжил благодаря тому же Оби-Вану, как-то сместившему руку противника с оружием, — стал мастером Избранного за номером раз, сиречь Энакина Скайуокера. Его Гарри видел мельком, но так и не успел особо познакомиться. С виду — самый обычный мальчишка лет десяти на вид, никаких признаков особой избранности, вроде шрама Гарри, не видно.       А дальше начался процесс интенсивного обучения, которым Поттер «наслаждался» уже несколько месяцев как.       Письменность, языки, различные науки, навыки владения Силой… это было сложно.       Дело, конечно, шло, но не слишком быстро.       Из плюсов — у Гарри физически не было времени на то, чтобы предаваться воспоминаниям о прошлом, которые заставляли сжиматься сердце от тоски. Ну и Оби-Ван оказался достаточно терпеливым и знающим для того, чтобы оказать посильную помощь в освоением науки под названием «бытие джедая». Благо, его молодой мастер сам был вчерашним учеником.       В свободные часы он рассказывал про свои приключения, о мире вокруг и ещё много о чем. Также свежеиспеченного рыцаря изредка навещали его знакомые и коллеги. Учитель же, уже бывший, не навестил ни разу. Судя по оговоркам мастера Воса, между ними произошло нечто неприятное, и киффар полностью разделял позицию своего друга. Детали же тактично замалчивались, или Гарри просто их не улавливал — слишком уж мало времени он провел в стенах храма.       — Падаван? —  Оби-Ван, сидящий в этой же комнате, оторвался от чтения чего-то на датападе и обратил внимание на состояние своего подопечного.       — Мне нужен перерыв, — произнес Гарри, отлипая затылком от прохладной стены, — хотя бы в полчаса. Слишком много информации. Слишком сложно вот так, с наскока.       — Полагаю, это лишним не будет, — рыцарь отложил датапад и ушел в сторону кухни, загремев оттуда чайным сервизом. Чаи в Ордене любили и даже занимались их селекцией, выводя сорта на любой вкус и цвет. Была даже пара-тройка сортов, которые пришлись по вкусу и бывшему волшебнику. Особенно — со сладостями вприкуску.       — Я кое-чего не понимаю, мастер, — ответил Поттер, когда Кеноби вернулся в комнату, протянув чашку своему падавану.       — Что именно?       — Избранный. С чего мастер Джинн решил, что и я, и Энакин подходим под этот критерий? И откуда вообще взялся этот титул? Я так понял, что он связан с каким то пророчеством, но без деталей.       Оби-Ван неторопливо отпил ароматный напиток из своего бокала, глядя в него и собираясь с мыслями… или банально вспоминая то, что он знал сам.       —  Первая половина ответа заключается в количестве мидихлориан: и у тебя, и у Энакина их много. Ненормально. Более двадцати тысяч на клетку у него, и семнадцать — у тебя. В обоих случаях — это больше чем даже у гранд-магистра Йоды, считающегося сильнейшим джедаем — у него их что-то около девяти тысяч, как я слышал. Вот мастер Джинн и решил, что вы оба подходите под данный критерий.       Что до самого пророчества, то оно гласит что однажды появится некий избранный, чье тело — сосуд Силы - восстановит баланс, уничтожив темную сторону силы и ее адептов. Оно было известно еще во времена Новых войн ситхов - около тысячи лет назад. А откуда оно взялось, никто не знает...       — А точный текст вы знаете? — насторожился Гарри. В прошлый раз из-за грёбаного полного текста погиб Сириус…       — Ммм, честно говоря — нет. Не до того было. Но я поищу в архивах, там оно точно есть.       — Вот как, — кусочки мозаики в голове начали вставать на место. Еще многое оставалось неизвестно, но сейчас это уходило на второй план. — И почему мне так повезло опять вляпаться в слова какого-то пророка, принятые на веру?       — Опять? — Оби-Ван зацепился за слова подопечного.       — Это уже второй раз, когда я попадаю под чьи-то мутные предсказания о грядущем. Из-за прошлого я потерял родителей, за мной охотился трудноубиваемый психопат во главе банды расистов… и в конце концов я оказался здесь. Это из самого веселого. Про прочие… эпизоды я даже вспоминать не хочу.       — Ты вспомнил, — констатировал джедай со странными интонациями в голосе.       — Фрагментами. Тут помню, там не помню. В любом случае, это уже не имеет значения.       — Почему?       — Я умер, — ответил Гарри, подняв взгляд на своего мастера, явно не ожидавшего услышать такое, — и попал куда-то вроде перекрестка между миром живых и миром мертвых. Однако, кто-то вмешался, и я оказался здесь. В смысле в этой галактике.       — Это…       Кеноби замялся, пытаясь подобрать адекватный ответ к услышанному.       Гарри же чётко отслеживал реакцию своего мастера на такое откровение.       Чисто технически, оно не несло ничего. Вреда уж точно. С другой стороны, это был жест доброй воли. Попытка открыться. Коли уж он застрял в храме на неопределённый срок, то нужно взять отсюда все что можно, прежде чем решать, что делать дальше. А значит - нужен тот, на кого он сможет положиться.       В дверь покоев позвонили. Отмерший Кеноби крикнул «Войдите».       С тихим шипением дверь отошла в сторону, явив неожиданного гостя.       Он… внушал. Высокий, широкоплечий, будто бы степенно плывущий, седовласый и седобородый, этот джедай очень сильно отличался от своих собратьев. А еще в голове истерично билась мысль о том, что он был каким-то аристократом. Как было сказано в одной из тётиных книжек, «в нём сразу чувствовалась порода». И, честно говоря, по сравнению с ним те же Малфои смотрелись бледновато. Не было у них чего-то, что нёс в себе этот джедай.       — Рыцарь Кеноби, падаван Поттер, — поприветствовал их гость раскатистым голосом.       — Мастер Дуку, — отмер хозяин кельи, — что привело вас сюда?       — Храм в последнее время лихорадит. И мне захотелось лично увидеть причины этих волнений. Чтобы отделить зерна от плевел, так сказать. Это будет долгая беседа, и я полагаю, что ее лучше вести под что-то… подобающее. Вы не могли бы…?       — Разумеется, мастер, — Кеноби повторно скрылся на кухне, где опять загремел чайником.        Меж тем, мастер Дуку уселся на подхваченный Силой стул, поставленный напротив сидящего на диване Поттера.       — Значит, ты и есть избранный. Один из, — произнес он с какими то странными интонациями, — я чувствую это… Неудивительно, что Квай-Гон сказал то, что сказал.       — При всем уважении сэр, мастер Джинн решил все за меня. Не спрашивая, чего хочу я. Эта избранность, чем бы она ни была на самом деле, мне и даром не нужна.       — Узнаю стиль своего падавана, — на лице Дуку появилась какая-то странная улыбка, — он делает только то что считает нужным, не считаясь с чужим мнением и последствиями. Потому что «такова воля Силы», хотя по сути это лишь его желания.       — То есть, — глаза Гарри прищурились, — мастер Джинн назвал меня так только потому что ему захотелось?       — Именно. В любом случае, сделанного не воротишь. К тому же, даже в твоем положении есть плюсы. И много.       — Поясните?       — Во-первых, тебя приняли в падаваны минуя стадию юнлинга. С одной стороны, это создает ряд проблем в виде сложностей привыкания к порядкам в храме, притирки к собратьям и всем, что связано с этим. С другой — у тебя гарантированно есть мастер. По меркам храма это несомненно плюс.       — Почему? — От слов гостя в голове что-то будто щелкнуло, призывая обратиться во слух.       — Далеко не все юнлинги становятся падаванами. Те, кто не найдут себе мастера по достижении тринадцати лет отправляются в Сельхозкорпус на Бендомир, считающийся местом ссылки для неудачников. И дело не только в самих кандидатах в падаваны, но и в желаниях и возможностях мастеров. Далеко не все из них могут или хотят брать на себя ответственность за падавана.       — Мастер об этом не рассказывал, — осторожно заметил Гарри.       — А ты спрашивал? — метнул в него острый взгляд Дуку.       — Нет… — почему-то от ответа было стыдно, — было немного не до того.       — Понимаю, — в голосе Дуку послышалось искреннее понимание, — возвращаясь к нашим бантам… ты являешься падаваном, причем падаваном рыцаря, убившего ситха. Не обычного падшего, а именно осознанного последователя темной стороны Силы. Представителя течения, столь же древнего, как и джедаи. И это тоже дает определённые бонусы. Не сейчас, так в будущем. И, наконец, главное. В Ордене джедаев сильны традиции, и одна из них — линия преемственности. От учителя к ученику. Да, с оговорками и необходимостью доказать право быть достойным, но меня обучал Йода, гранд-магистр ордена, я обучал Квай-Гона Джина, он — Кеноби, тот, в свою очередь, обучает тебя, и я считаюсь гроссмейстером даже несмотря на то, что Оби-Ван после получения ранга рыцаря отказался от своего мастера и формально вышел из линии. Это — тоже перспективы в будущем. И настоящем.       — Например?       — Долг гроссмейстера помогать своим гранд-падаванам. Словом, советом, техниками Силы, связями… да даже банальными знаниями о том, что в храме или не знают, или не обращают внимания. Поверь мне, это дорогого стоит, даже несмотря на разрыв линии преемственности.       — И именно за этим вы здесь? — спросил вернувшийся в комнату Кеноби, отдавший пряный чай, в руки, благодарно кивнувшего, мастера Дуку.       — Не только. Прежде всего я здесь для моральной поддержки. Все же твой поступок был достаточно тяжел. В первую очередь для тебя самого. Кроме того, я приношу извинения за действия моего эгоистичного падавана, чей лоб отлит из дюрастали.       — Извинения приняты, — произнес Оби-Ван чуть помедлив. По лицу молодого человека было видно, что подобного он совершенно не ожидал, но чувствует радость и облечение. — А также, я и мой падаван принимаем ваше предложение о помощи.       Дуку довольно кивнул, дав понять, что он услышал и принял услышанное.       — Сэр, можно вопрос? — нечто в речи Дуку зацепило внимание. Нечто важное и дающее полное понимание произошедшего между Джинном и Кеноби.       — Что именно значат ваши слова об отказе Оби-Вана от Квай-Гона как учителя?       — Как уже сказал мастер Дуку, в Ордене сильны традиции. В том числе — преемственность. Отказ как ученика от мастера, так и наоборот означает, что тот, от кого отреклись, недостоин быть частью линии. Такие случаи редки, но все же происходят. На моей памяти такое происходило дважды, — произнес Оби-Ван грустным тоном, прикрыв глаза. — Первый случай — это когда мастер Джинн отрекся от Фимора, своего первого падавана, как от своего ученика. Причины мне неизвестны, хотя я могу примерно предполагать, что же творилось в голове Джина, при том, что его падаван не давал никакого повода для этого. Самое же скверное, что отречение произошло задним числом. Спустя годы после того, как Фимор стал рыцарем. Второй — когда от него отрекся я. Это, Гарри, ты видел собственными глазами.       — Я так понимаю, это позор?       — Да. В этой ситуации — для моего падавана. Вот только Джинну все равно. Хоть об лоб, хоть по лбу. К сожалению. Учитывая его… репутацию, это вряд ли изменит в нем хоть что-то, — произнес Дуку с недовольством.       — И вы примите вот это?       — Нет, не приму. Иногда в голову моего падавана необходимо вдалбливать истину, в самом прямом смысле этого слова. До тех пор, пока не дойдет. Учитывая его упрямство, этот процесс будет долгим… и болезненным. Для него.       По лицу Кеноби нельзя было сказать что-то определённое — то ли он рад услышанному, то ли все же сочувствует своему учителю. Ну, а Гарри был определённо рад тому, что тип, благодаря которому он вновь обзавёлся сомнительным титулом избранного, получит кое-какой геморрой.       Моральное удовлетворение, да. А то что попутно он узнает много нового о ордене джедаев и не только — замечательно вдвойне.       Особенно в свете того, что раньше его таким не радовали. Да и не хотел он. Больше… нет. Если ему нужна свобода, он должен знать о мире вокруг как можно больше.