По пьяни

Нечистый дух, зевая, свесился со ржавых перил, ограждавших крышу шестнадцатиэтажки. Волосы трепал ветер. Свистел в ушах. Хлестал по лицу, давая пощечины. Иуда брезгливо уставился на полупустую бутылку коньяка, морщась от запаха спиртного, и, вытянув вперед руку, без сожаления разжал пальцы. Через несколько секунд отдаленно послышался треск битого стекла. Искариот перегнулся через надрывно скрипящие перила еще сильнее, с наслаждаем наблюдая, как остатки Хеннесси беспомощно растекаются по нагретому заходящим солнцем асфальту. Сзади дважды скрипнула старая дверь – открылась-закрылась; а потом хруст шифера послышался. Значит, на огонек заглянул кто-то. Худые бледные пальцы отстукивали нервный ритм по ржавой железке. Иногда хорошо все-таки, если тебя не видно. Хотя поначалу коробило до ужаса. – Ой... – тревожно выдохнули сзади. Искариот неохотно обернулся, потому что голос в какую-то секунду показался знакомым. – Хо-о-о, – разочаровано-устало протянул Нечистый, – так это ты мне очки сломала, окаянная. Юленька, кажется, да? Больше он расстроился, конечно, из-за того, что его видно теперь. Она ведь медиум. – А твое какое дело? – мрачно буркнула девчонка, отступая. – Никакого, – мрачно согласился Искариот, запрокидывая голову. Разговор не клеился и клеиться не собирался. Однако, Юлия, вместо того, чтоб брезгливо плюнуть в сторону Нечисти и уйти, медленно приблизилась и встала рядом, невидящим взглядом уставившись вперед. У Искариота проскользнула довольно неприятная мысль, и он осведомиться решил, чтоб знать наверняка. – Ты это... по мою душу, что ли? – Да какая у тебя там душа, – пробормотала Юлька невнятно, а громче добавила. – Нет. – О-о, а тогда какими судьба-ами? – алкоголь ударил в голову. Иуда досадливо вздохнул. Как не вовремя. – Совпадение. Я здесь живу. – Поздравляю, – хмуро кивнул Нечистый, – а я живу в Аду. Девушка, уж совсем ничего не понимая, уставилась на него. На откровенности потянуло, что ли? Черт-черт-черт, уйти бы надо срочно, а то сейчас зубы заговорит и... Но от усталости после тренировки ноги уже не держат. Юля усмехнулась. Хорошая отговорка. Да и «чертями» ругаться неприлично. – А у меня мир рушится, – зачем-то призналась она, пожимая плечами. И тут же прикусила язык. До крови. Вот сейчас пора. Точно пора. Но Юльке не дали, грубо удержав за локоть. – Что, совсем рушится? – Иуда склонился над девушкой уж слишком низко, так что волосы темные упали ей на щеки. Девчонка непонимающе кивнула. Она вообще уже что-то понимать перестала. И отчет себе отдавать – тоже. И это было довольно паршиво, честно признаться. – Может, перепихнемся тогда по-быстрому, – неожиданно предложил Нечистый, так что Юля даже дар речи на несколько секунд потеряла. И надо же, выглядит, как обычный-обычный человек. Вот просто так стоит рядом и... беспардонно постель предлагает. Юля встрепенулась, настойчиво стряхивая наваждение. Оно не стряхивалось. – Что... Да ты пьян, вообще! – вырваться удалось, но отскочила она совсем не далеко. Ну да, алкоголем от него пахнет. Это зло так притягивает? Или что? Ей говорили, что будут искушать. Но... Но, черт возьми, не так грубо же! – Стекл в трезвушку, Юленька, – убедительно заверил Искариот, придвигаясь ближе. – Ну, может, са-амую малость. Во-от столечко... – Не знаю, сколько ты там выпил, но в голову тебе ударило порядочно. Отцепись от меня, ну! – Так, значит, нет? – Что «нет»? – девчонка, хмурясь, тряхнула головой. – Ну... – Нечистый красноречиво развел руками. – Нет! – Юля раньше догадалась, чем он успел закончить. – Я такой страшный? – он требовательно развернул стоящую в пол-оборота девушку к себе лицом, заглядывая в глаза. Та было хотела отчитать его как следует в надежде пробудить хоть каплю совести. А в место этого с губ сорвалось тихо: – Пьяные все страшные... – Чертовски права, – согласился Нечистый, устало облокачиваясь на перила. Юля облегченно вздохнула, оправляя тонкое пальто. Она вообще не думала, что может вот так просто стоять рядом с тем самым легендарным предателем. И ничего. Ничего не делать. Но Нечистый таким устало-безобидным выглядел, что идея его наказывать была просто абсурдной. И вообще, все было абсурдным. Как это так? Он совсем не выглядел мерзким, вероломным, подлым и тому подобное. Глупый да и только. Прикидывается так умело, да? Девушка, уже оправившись немного, сделала над собой огромное усилие и обернулась спиной. Нельзя. Нельзя-нельзя-нельзя прикасаться ко злу. Иначе оно ведь и поглотить может. И еще... Забылось как-то... Он просто точно врет. И словами, и сердцем, и всем своим видом. Едва удалось себя в этом убедить, Юлька сжала кулаки и решительной походкой направилась ко входу с крыши на последний этаж... – У тебя дома кто-то пьет? – донеслось вслед. – Да... – сдавленно ответила девушка, – мама. Пила... – А у меня отец. Бывает, как наберется по вечерам, начинает мебель кидать, один раз дом чуть не поджег, во как. А как всю посуду перебьет, которую можно, меня начинает бить. – Хватит, – дрожащим голосом прервала Юля. – Ты все меня разжалобить и на свою сторону склонить хочешь, чтобы... – Да ну тебя, – Иуда махнул рукой, – я почти всегда убежать из дому успевал. Ну прежде, чем «горяченькое» начиналось. Так что какой уж там «жалобить». – хроническо-пьяное словонедержание пора прекращать, чтоб не упомянуть случайно тех, кого не нужно, и тех, о ком расспросов смертельно хочется избежать, вот что он сейчас понимал как нельзя яснее. О сестренке ни слова, ни полслова. Незачем сейчас эти шаблоны рушить для доверчивой девочки, так опрометчиво забывшей о том, что вроде как ненавидит. По крайней мере, должна. По службе положено. – А мама твоя что? – тихо спросила девушка, потупив взгляд. – О-о, маменьку раньше полуночи домой никто не ждал. Она же все в публичном доме обслуживала. Ну, чтоб копейку заработать. Хотя шлюхой, конечно, тоже была порядочной, – он наиграно-сокрушенно покачал головой. И тут же получил звонкую пощечину. – Не надо так... о маме, – опомнившись, смущенно пробормотала Юля. – А м-можно спросить? Искариот даже щеку ощупывать не стал. – Валяй, – махнул рукой. – Всегда так делаешь? – Как? – Когда о серьезных вещах говоришь, сдабриваешь это самосвалами сарказма... А еще... Т-тебя правда в детстве родители по реке в корзинке сплавили? – быстро выпалила девушка, краснея. – Не-ет, – он усмехнулся. – Им не до того было. А мог бы и соврать. Но врали, оказывается, легенды. Или... Тьфу, совсем запутал, бес лукавый! Юлька тряхнула головой: «Абсурд, абсурд! Стою тут с самим Нечистым духом. Подумать только. Как легко, оказывается, Тьма заманивает. А мне-то казалось, я сильная. Но противостоять даже не хочется. Чувствую, буду потом за это себя еще долго корить. Он не улыбается притворно, ничего не предлагает, и не врет. Кажется. Я просто вижу всегда, когда врут. И все равно. Не вяжется с тем, что мне рассказывали. Не вя-же-тся. Странно до чертиков», – Ну а теперь твоя очередь, – Нечистый прищурился немного лукаво. – Какая очередь? – слегка опешила девушка. – Ну давай, расскажи свою трагичную историю, из-за которой ты перешла на сторону Света? – Из-за мамы, – только и буркнула Юлька. – Надеешься, что излечат? – Да нет, не излечат, – мрачно усмехнулась девушка, – за мной сейчас тетя присматривает. Мама повесилась месяц назад. – Отвратительно. – Ну, – на Юльку нашло что-то внезапно, – тебе лучше знать. Искариот смерил ее таким взглядом, что лучше бы ударил. – Спасибо, – криво усмехнулся он, разворачиваясь спиной, – приятно было поболтать. – Извини! – Юля тут же спохватилась. – Извини... Прости, пожалуйста! Все же нехорошо так... Хоть ты и предатель. Сама не знаю, что на меня нашло. Очень стыдно, правда. Я... – Забудь уже. Какая-то ты дурная. Так... Из-за матери, да? Нечто оригинальное. Никогда не слышал, чтоб из Ада самоубийц вытаскивали. – А у меня вот получится! – Как скажешь, – Нечистый спорить не стал, как с глупым ребенком, лениво согласившись. Уже почти стемнело, и заметно похолодало. Воздух был до отчаянного свежий. Юля снова чье-то дыхание на шее почувствовала. И неожиданно так пробрала дрожь. – Ты это... здесь ночевать будешь? – зачем-то спросила девушка. Может, тему сменить. – Пока не протрезвею окончательно. Я вообще-то алкоголь ненавижу. Редко пью. Только когда к самому горлу припирает, – Иуда сполз по перилам. – Вот и наставник как почувствует запах, таких мне отвесит подзатыльников, что лучше уж я тут перекантуюсь. Юля несколько мгновений с молчаливой укоризной наблюдала мутно-пьяный блеск в глазах Нечистого. А в сердце человеческом был разгар битвы, которая казалась уже давно оконченной. – Спиртное помогает сбежать от проблем, да? – мрачно осведомилась она, помогая Искариоту встать. – Каково это, служить Геенне? – Встречный вопрос. Каково это, ненавидеть по указке? – невозмутимо парировал он. Юля даже поперхнулась, но тут же собралась с мыслями. – Я не по указке. Я исходя из поступков, – но прозвучало как-то неуверенно. Сомнения – это плохо. Юля знала. Ей говорили. Но с этим уже ничего не поделать. Так занятно: подставлять плечо врагу. Узнают – ведь не простят же. Но и неважно. Тепло на душе, и на все – впервые за долгое время – плевать. Тихо и свободно, как состояние легкой эйфории. – Куда это вы меня, барышня, тащите, уж позвольте осведомиться, – Нечистый был слегка озадачен. – К себе домой, – коротко ответила та. – Домой? Хочешь победить меня на своей территории? – он вяло усмехнулся. – Спать я тебя хочу уложить, дурак. Я дурак? Ну да. Отчаянный и отпетый. И ничем мне уже не помочь.