Незнакомец или не совсем?

      Камера выключилась. Парни выключили софиты и выдохнули с облегчением. — Я обожрался и доволен, — Хованский был как всегда в своем репертуаре. Последнее время, а точнее с того момента, как он бросил пить, он сильно изменился внешне: уже улетучился тот образ алкаша, вечно несущего несуразный бред. Ах, и да, он явно похудел. Пожалуй, это уже все подметили, не так ли? — Ты как всегда. Зато зрители будут довольны, все комментарии засыпаны вопросами, появишься ли ты в видео. А как только выкладываю видео, начинаются срачи в комментариях — черт поймёшь, снимать обзоры с тобой или нет. — Друже, что за глупый вопрос? Конечно снимать! Я всегда непрочь на халяву пожрать.       Юра уткнулся в свой телефон и стал заказывать такси. Серый хёндай, через 10 минут. Время уже было позднее, а Мотор, как назло, уехал куда-то. «Херовый какой-то личный водитель», — промелькнуло в голове у Хованского. Он накинул кофту, попрощался с Олегом и направился к входной двери. Пепячник крутился вокруг его ног и преграждал ему дорогу. — Кошара явно не хочет, чтоб ты уходил. — Ты предлагаешь мне остаться на ночь? — Юра ехидно улыбнулся. — Нет, уматывай давай, я спать собираюсь, — Друже резко отрезал, но через пару мгновений легко усмехнулся.       Хованский вызвал лифт. Двери раскрылись, лифт был исписан. «Обычное дело». Культурная столица же. Интересно, люди и в правду думают, что в Питере если и пишут в парадных, то грамотно и цензурно? Это же вовсе не так. Вообще, большинство малолеток не понимают разницы между парадной и подъездом. Впрочем, не об этом же речь. Возле ПАРАДНОЙ уже стояла машина, которая выделялась в сумраке ярко горящими фарами. Юра проследовал к ней, уселся на заднее сидение и отправился домой, денек выдался тяжелым. Если, конечно, работу видеоблогера можно назвать тяжелой. По окну стекали капли дождя. Вот он, родной Петербург. Льёт как из ведра, ветер сдувает с ног, зато вдали проносятся храмы и музеи, один прекраснее другого. И на фоне домов императорской эпохи, само собой, статно торчит Лахта-центр. Да, именно торчит. Портит весь вид. Как вообще его согласились строить? Черт их знает. Насрать. «Хочу домой» — пожалуй, главная мысль, которая вертелась в голове у блогера.       Машина подъезжала ко двору дома, поворачивая, обрызгала проходящего мимо парня. Сквозь приоткрытое окно Юра услышал до боли знакомый голос, который так интеллигентно, но с откровенной злостью ругал водителя. «Да не, херня какая-то». Расплатившись, Хованский быстрым шагом отправился домой. Дождь уменьшился, но все еще капал, а мокнуть вообще никак не хотелось. 02:24, улицы темные и пустые. Во дворе стояла гробовая тишина: лишь тихий звон капель, гудение отъезжающего автомобиля. Когда машина выехала со двора, можно было отчетливо услышать телевизор, звуки которого доносились с открытого окна третьего этажа.       Дверь, лифт. Хованский все также ленив, чтобы ходить по лестнице. На общем балконе он увидел чей-то силуэт. Кто-то курил. «Странно, у нас никто не курит». На самом деле, ему было искренне плевать на этого человека, слишком отягощало желание поскорее попасть домой. Блогер вставил ключ в замочную скважину, а в этот момент окурок блеснул последний раз и пропал за балконной оградой. Парень на балконе докурил и возвращался в свою квартиру. Хованский окинул взглядом незнакомца. Или это был не совсем незнакомец? — Твою мать, что ты тут забыл? — однозначно, Юра знал его. Пред ним в полутусклом свете лампы предстал образ его «коллеги». — И правда, неожиданная встреча. А меня предупреждали, что здесь не самые приятные соседи, — парень отчетливо картвил, благодаря чему его речь всегда можно было без труда узнать. Тот самый утенок, тот самый Димка. На его ногах были мокрые разводы, будто... его обрызгала машина? Хованский состроил недовольную гримасу, но Ларин продолжал лишь улыбаться. Он было уже хотел сделать шаг по направлению к старому знакомому, но тот переступил порог своей квартиры и скинул что-то, чего Дима не смог разобрать (явно, что-то оскорбительное и язвительное), и громко хлопнул дверью.       Дмитрий потупил пару секунд, а затем подошел к двери, которая буквально только что захлопнулась с громким стуком. Он прильнул головой к ней и не очень громко, но так, чтобы было слышно изнутри квартиры, произнес: «А как же соседское гостепреимство?». Его губы опять растянулись в легкой улыбке. Язвительной ли она была или искренней? А черт его поймешь. Одно было понятно: он точно знал, что Хованский стоит возле двери и слышит его слова.       Раздались тяжелые шаги. Юрочка отошел от двери и проследовал вглубь квартиры. Ларин вернулся к себе домой. Он до самого сна не мог перестать думать о том, кто оказался его соседом. «И правда, соседи оказались вполне приятными, не соврали арендодатели».