***
— Ты снова пойдёшь туда? — Дориан спрашивал, но интонация была почти утвердительной. — Я должен вспомнить. — Ты должен жить. Что, если в следующий раз меня не окажется рядом, когда ты решишь склеить ласты? — Ты можешь пойти со мной, — неожиданно предложил Джон, удивившись, с какой лёгкостью он это сказал. — С тобой, — казалось, Дориан взвешивал каждое слово. — Да, пожалуй, так будет лучше. Они больше не возвращались к этому разговору ни в ту неделю, ни в следующую. Ровно до того момента, пока Джон вновь не сорвался. — Ты ничего не хочешь мне рассказать? — нахмурился Дориан, выжидающе посмотрев на напарника. — Не понимаю, о чём ты. — Брось, Джон. Ты отключал свой gps-локатор на два часа и думал, что я не замечу? Кеннекс скривился и сделал вид, что сосредоточился на дороге. — Джон? Я всё ещё жду. — Эй, что ты хочешь услышать? Что я опять был у памятолога? — Так-то лучше, Джон, — Дориан удовлетворённо кивнул, но тут же сменил эмоцию на беспокойство. — Ты обещал, что не будешь ходить туда один. — Нет. Ничего я не обещал. — Да. «Ты можешь пойти со мной», — произнёс Дориан голосом Кеннекса. — Ненавижу, когда ты так делаешь. — Я волновался. — Со мной всё в порядке, видишь? Я всё ещё жив. — Ты просто везунчик. — Снова иронизируешь? — Нет, Джон, тебе действительно повезло. Кто ещё может похвастаться тем, что выжил после такого масштабного взрыва, пролежал семнадцать месяцев в коме и сохранил полную работоспособность? Ты, знаешь ли, чертовски удачлив. Дориан замолчал и отвернулся к окну. В его словах была доля правды, но Джон никогда не смотрел на это с такой стороны. А ведь ему действительно повезло. Он мог быть на месте Пелхема или валяться в коме до этого дня, или заполучить остановку сердца на сеансе у памятолога, или даже врезаться в столб во время потери сознания и истечь кровью на месте, до прибытия какой-либо помощи. — Спасибо, — проговорил Джон, нарушая возникшую тишину. — Своей удачей я во многом обязан тебе. На лице Дориана промелькнула улыбка. — Ух ты! Я заслужил благодарность от самого Джона Кеннекса. Нужно отметить этот день в моём календаре. — Заткнись, а не то я пожалею, что это сказал. — Не пожалеешь, — Дориан просиял, но вскоре опять посерьёзнел: — Обещай, что больше не пойдёшь туда один. — Дориан… — Просто пообещай, Джон. — Хорошо. Обещаю. — И держи свой gps-локатор включённым. Просто на всякий случай. — Чтобы ты мог следить за мной, когда тебе вздумается? — Я же сказал, Джон, на всякий случай. — Знаю я твои случаи… — Всё только ради тебя. — Ради меня, значит? — Именно. Ради тебя. Джон предпочитал не задумываться о том, что само существование Дориана было сосредоточено на нём. — Ты — мой человек, Джон. Не будет тебя — не будет и меня тоже. Я жив, пока жив ты. — Тебе могут назначить другого напарника. — Не назначат, и ты это знаешь, — нахмурился Дориан. — И вообще, прекращай маниакально думать о смерти. Конечно, Джон знал. Сандра нажала на нужные рычаги, чтобы добыть Дориана для Кеннекса, исключительно для него, и Джон не хотел даже думать, чего ей это стоило.***
— Собирайся, — буркнул Джон, подхватив куртку, и решительно направился к выходу. — Может, расскажешь, куда мы направляемся? Никаких экстренных вызовов сегодня не поступало, и… — Дориан замолчал на середине фразы, просчитав знакомый маршрут: Кеннекс держал путь на окраину города и явно не затем, чтобы просто перекусить. В подпольный кабинет памятолога они вошли молча. — Мне нужен ещё один сеанс, — отрывисто бросил Джон, подходя к оборудованию. Памятолог напрягся, скользнул взглядом по Дориану и не стал возражать. Машина по восстановлению воспоминаний пришла в действие, Джон задёргался в её механических тисках и стал выглядеть откровенно плохо, но его состояние было в пределах нормы. Дориан чётко отслеживал все изменения и готов был вмешаться в любой момент. — Достаточно, — сообщил он, когда показатели Джона превысили допустимый порог. — Выключайте. Памятолог послушался, не обращая внимания на гневное бормотание Кеннекса, и приостановил процедуру. — Я почти вспомнил, — яростно выпалил Джон. — Зачем ты вмешался? — Ты мог умереть. А я здесь затем, чтобы не допустить этого, — пояснил Дориан таким тоном, будто пытался вразумить беспомощного младенца. — Я тебя ненавижу. — Ты раздосадован, понимаю. Можешь ударить меня, если хочешь. — Да пошёл ты! — Всё будет хорошо, Джон, просто поверь мне. И будет лучше, если я поведу. Но у Кеннекса были свои представления о том, как будет лучше. Он смерил Дориана особенно хмурым взглядом и поспешил занять место водителя.***
В ту ночь Джону спалось до кошмарного плохо. Он снова видел во снах Пелхема, умирающего у него на руках, слышал металлический голос эмикса, силился разглядеть размытые очертания Анны и чувствовал боль, много боли, такой настоящей, что впору было кричать, что Джон, вероятно, и делал. Он проснулся в поту, с колотящимся сердцем и шумом в ушах. Фантомная боль в отсутствующей ноге сводила с ума, в темноте комнаты мерещились призраки. О том, чтобы постараться снова уснуть, и речи идти не могло. На мгновение Джон захотел, чтобы Дориан был сейчас рядом с ним, хотя вряд ли андроид сумел бы ему хоть как-то помочь. Джон поднялся, доковылял до протеза и, зафиксировав его на обрубке ноги, неторопливо прошёлся по комнате. Фантомная боль отступала, но душевные терзания обрушивались с новой силой. Он ощутил укол совести за то, как обошёлся с Дорианом в их последнюю встречу. Тот просто старался помочь, а Джон оттолкнул его, нагрубил, ранил его невозможную синтетическую душу. Пообещав себе извиниться при случае, Джон направился к кухне. Чашка кофе — и он будет в порядке. Возможно, он будет в порядке, пусть даже и ненадолго. Устроившись посреди гостиной с чашкой ароматной отравы в руках, Джон заметил входящее сообщение. Экран настойчиво мигал, издавая пищащие звуки, хотя ждать звонков в четыре часа утра Джону было попросту не от кого. — Кеннекс слушает, — прохрипел он, нажимая на кнопку принятия вызова. — Джон, это ты? — послышался голос на другом конце линии. — Как ты себя чувствуешь? — В четыре утра? Восхитительно, — съязвил Кеннекс, с облегчением отмечая, что звонившим был Дориан. — Я приеду? — полуутвердительно спросил тот. — Как ты?.. — начал Джон, но Дориан уже отключился. — Действительно, мог бы не спрашивать… Дориан добрался до дома Кеннекса на удивление быстро: менее, чем за двадцать минут. Не иначе как отрастил крылья. — У тебя нет машины. — Я вызвал такси, записал на твой счёт. — Вот как. Джон привычно ворчал, но был искренне рад видеть Дориана, хоть и не до конца понимал, чем обязан такому визиту. Словно отвечая на незаданный вопрос, Дориан объяснил: — У тебя были кошмары. У тебя всегда бывают кошмары после посещения памятолога. — Да, ты это, прости, я был резок с тобой, мне не стоило… — Ничего, Джон, я не сержусь, — с теплотой в голосе ответил диэрэн. — Так ты здесь из-за моих кошмаров? И как только Руди отпустил тебя? — Руди не знает. Я… я сбежал. Джон схватился за голову. Сандра обязательно выскажет ему всё, что думает по поводу самовольно разгуливающего синтетика без прямой на это необходимости. — Я уверен, капитан всё поймёт. И Руди тоже. — Ты запихнул в себя чип чтения мыслей, что ли? — пробормотал Кеннекс, не зная, как реагировать на подобное заявление. — Просто я хорошо изучил тебя, Джон, и ход твоих мыслей, он, знаешь ли, предсказуем. — Вот спасибо, — скривился Кеннекс, стараясь игнорировать задетое самолюбие. — И всё же зачем ты приехал? — У тебя были кошмары, как я и сказал. Подумал, что тебе будет легче, если кто-то разделит с тобой эту боль. — Да что ты знаешь о боли? — вспылил Джон, чувствуя себя уязвимым. — Не много. Но того, что я знаю, достаточно. — Дориан подошёл ближе и положил руку Кеннексу на плечо. — Ты можешь поговорить со мной, Джон, рассказать. Я здесь ради… — Ради меня? — перебил Кеннекс. — Верно. Ты не должен страдать в одиночестве. Джон вздохнул. Одиночество. Мерзкое слово, идеально описывающее его состояние. — С чего ты решил, что я страдаю? Может быть, я наслаждаюсь. — В четыре утра? Джон встретил эту ремарку тихим смешком. — Ладно, садись. Ты не пьёшь, так что кофе не предлагаю. Рука Дориана всё ещё покоилась на его плече, но Джон отошёл в сторону, приглашающим жестом указав на диван. Дориан забрался туда, подтянув под себя ноги, и выжидающе посмотрел на Джона: — Рассказывай. — Ничего нового, — Джон снова вздохнул, устраиваясь рядом. — Мне снилась облава Инсиндиката, и взрыв, и лицо Анны. Она смеялась надо мной, она убивала меня, а я не мог ничего сделать. — Продолжай. — Я не помню. Я упускаю что-то, — Джон с силой потёр виски. — Анна была здесь, а я даже не знаю, чем мы занимались. В смысле, она могла найти доступ к моим делам, пока я спал. Она могла поставить «жучки». Она могла делать всё, а я её даже не заподозрил. Что со мной не так? — Всё так, Джон, — Дориан подполз ближе, ободряюще тронул Кеннекса за предплечье. — Людям свойственно ошибаться или вести себя неосмотрительно, когда они счастливы. В этом нет твоей вины, Джон. Ты не должен чувствовать себя виноватым за то, что был счастлив тогда. — А теперь? — Что — теперь? — Я должен чувствовать себя виноватым за то, что мне хорошо… сейчас? — Нет, — Дориан покачал головой и прислонился к плечу Кеннекса. Воздух в комнате стал чересчур стянутым, слишком душным. Слова, произнесённые Джоном, можно было трактовать по-разному, поэтому Дориан спросил: — Тебе хорошо со мной? — Скорее плохо без тебя, — признался Джон. — Это поправимо. — Что? — Я могу остаться. Сегодня или… как пожелаешь. Капитан согласится, Руди сначала расстроится, но потом будет рад. Джон улыбнулся, представив расстроенно-радостного Руди. — Я благодарен тебе за поддержку. И я действительно рад, что ты здесь, — слова, подобные этим, давались Джону с трудом, но он чувствовал, что их нужно сказать. Дориан был слишком близко, от него тянуло теплом и спокойствием, каким-то безоговорочным принятием и… чем-то ещё. — …так ты пожелаешь? Видимо, Джон прослушал часть фразы. Он вопросительно посмотрел на Дориана, и тот повторил: — Чтобы я остался. — Чёрт с тобой, — Джон усмехнулся и, сам того не заметив, уткнулся носом в мягкую синтетическую макушку. — Оставайся, сколько захочешь. Ты ведь захочешь? — Конечно, Джон, ты разве ещё не понял? — Только не говори, что это снова ради меня. Дориан отстранился, но лишь для того, чтобы внимательно посмотреть Джону в глаза, и тихо шепнул: — Не ради тебя, Джон. Ради нас. — Ну, разумеется, — выдохнул Джон. — Погоди, «нас»? С каких это пор существуем «мы»? — Ты разбудил меня. Ты — мой человек. «Мы» всегда были, Джон. И не спорь. — Но тебе нравится, когда я спорю, — заупрямился Кеннекс. — Или ты хочешь меня заткнуть? — Он прищурился и с явным вызовом заглянул в голубые глаза. — Только если ты не возражаешь. Потому что при твоём возражении мои действия будут расценены… — О боже, Дориан, просто заткнись и поцелуй меня. — Как скажешь, Джон, — диэрэн прижался теснее, наклонил голову и соприкоснулся с Джоном губами, будто не веря в происходящее. До утренней смены оставалось ещё три часа, и за это время им нужно было придумать, как объяснить всё капитану и Руди. Ну, или хотя бы самим себе.