Выход из положения

— Проваливай! — грубо приказал Не Минцзюэ, потеряв всякое терпение. Этот недоучка, по нелепой случайности являющийся лекарем, вот уже добрую четверть часа нес отборную чушь о нестабильности его ци, невозможности быстрого излечения, необходимости провести несколько дней в покое. Он сам-то себя слышал? Может, и псы из клана Вэнь милостиво прекратят бесчинства? Горный хребет в Хэцзяне занимал стратегическую позицию, перекрывая путь на юг. Как мог Не Минцзюэ, представляющий Цинхэ и командующий мелкими орденами и примкнувшими бродячими заклинателями, просто взять и удалиться от дел? А что произойдет, напади сейчас на них очередная свора? Это ли не плевок на могилы погибших в последнем кровавом сражении? — Глава Ордена Не, я все же прошу вас прислушаться… — Ты плохо слышал? — рыкнул Не Минцзюэ, до хруста суставов сжимая руку на эфесе верной сабли. Ещё пара слов, и он готов был поклясться, что прольётся кровь и придется им искать другого целителя. Бася всегда чутко откликалась на настроение своего владельца. Тихо звякнули склянки. Торопливые шаги по направлению к выходу подсказали, что Не Минцзюэ своего добился. Но остались вопросы, не терпящие отлагательств. — Срочно вызовите ко мне Мэн Яо. — Да, глава Не, — сразу отозвался и удалился один из двух дежурных заклинателей, которые во время осмотра своего генерала стояли неподвижно и тихо, словно каменные изваяния. — И отправьте кого-нибудь убедиться, что этот… — Не Минцзюэ не удержался и презрительно изогнул губы, — … уважаемый целитель не будет трепать языком. — Как именно прикажете это сделать? — последовал немедленный вопрос. — Займите его ранеными, — рявкнул Не Минцзюэ. — И проследите, чтобы не покидал пределов лагеря. — Да, глава Ордена, — ответил второй заклинатель. В ожидании Мэн Яо Не Минцзюэ впервые остался наедине со своим неудобством. Он ничего не видел. Это было возмутительно: удар мечом прошел по касательной и рассек кожу, когда трусы из клана Вэнь набросились на него вчетвером. Но они крупно просчитались — чтобы убить его, даже десятка подобных шавок было бы недостаточно. Не Минцзюэ отчетливо помнил, как горячая кровь заливала лицо, когда он, невзирая на ранение, убил каждого из них столь же свирепо и эффективно, как делал это множество раз. Когда приходится смотреть на поле боя сквозь марево кровавого водопада, помогают все чувства, и лязг стали задает ритм. Помутнение зрения он заметил не сразу: сначала они одержали победу. Потом занялись рутинным и не менее изматывающим подведением итогов: убитые, раненые, жертвы среди местных жителей. Послания. Не Минцзюэ не написал и слова, так его одолела слабость в глазах. К приходу лекаря он оказался в непроницаемой темноте, но не придал этому большого значения. Ему доводилось бывать оглушенным и с нарушением слуха справиться вышло за вечер, что уж говорить о столь небольшом ранении. Не стоящая суеты мелочь! Так ему казалось до неутешительного вердикта. Хорошо зная, что и где находится, можно было не сидеть без дела. Не Минцзюэ измерил шагами расстояние до стены, успешно разыскал кувшин с вином и, потерпев неудачу с наливанием на слух, приложился к горлышку. Утолив жажду и усмирив нетерпение, он вернулся на прежнее место, сел за низкий стол и нащупал перед собой небрежно оставленные письменные принадлежности. Протяни правую руку в сторону и уткнешься ею в ширму, отделяющую ложе. Нахмурившись, он прикоснулся к тугому материалу наложенной повязки, а после снял заколку, скрепляющую волосы. Напряжение в мышцах шеи и головы немного ослабло. Потянувшись к столу, чтобы отложить ее, Не Минцзюэ что-то задел, и это нечто с грохотом полетело на пол. Слепой все же не ровня зрячему. В раздражении отшвырнув злосчастную заколку, Не Минцзюэ с трудом удержался, чтобы не сломать после этого что-нибудь намеренно. До прихода Мэн Яо он усилием воли заставил себя подавить клокочущую ярость и погрузился в размышления о возможных провокациях со стороны Цишань Вэнь, случись им прознать о новом слабом месте противника. Планы требовали серьезной корректировки в связи с постигшей его досадной проблемой. Необычным было то, что ждать пришлось длительное время: Не Минцзюэ уже было предположил, что отправленный на поиски подчиненный проигнорировал указание и подался в дезертиры — даже это было более правдоподобной версией случившегося, чем сознательное промедление Мэн Яо. Чувство ограниченности собственных возможностей было невероятно унизительным и непривычным само по себе — подумать только, вся его сила и способности — и ни на что не годны, словно запертые в клетке. Он мрачно прикладывался к вину, а после — к воде, оставшейся в нащупанном на другом краю стола чайнике. Воду пить, конечно, пришлось из чашки, чтобы не насмешить всех предков сразу, и Не Минцзюэ даже думать не хотел, сколько пролилось мимо. Он чутко прислушивался к происходящему снаружи: в лагере, обычно дьявольски шумном, прежнюю громкость сохраняли только раненые. Какие-то неразличимые тихие переговоры позволяли предположить, что глава Ордена Не сейчас у всех на устах. Или же люди просто устали. Маленькая чашка нагрелась в ладони. Гладкая, с едва ощутимой щербинкой с одного края. Неизвестно, сколько прошло времени, пока долгожданный шорох не прервал его одиночество. — Глава Ордена Не? — прозвучал образцово-вежливый, но все же запыхавшийся голос. — Приношу свои глубочайшие извинения. Я задержался в деревне, чтобы помочь ее жителям. Ваш посланник не сразу меня нашел. Кровь Не Минцзюэ вновь закипела. Не сразу нашел? Или же решил поставить подножку Мэн Яо, над которым не злословил только ленивый? Жалкие, мелочные интриги в разгар войны, непозволительная наглость! Он лично распорядится о суровом наказании. — Вы хотели что-то мне поручить? — спросил Мэн Яо, не дождавшись ответа. Не Минцзюэ услышал звук, с которым тот переступил с ноги на ногу. Должно быть, злобное выражение лица Не Минцзюэ заставило его нервничать и сейчас он мысленно искал, в чем провинился. Не Минцзюэ попробовал слегка улыбнуться и сразу понял, что зря — доброжелательность никогда не считалась его сильной стороной. Теперь он и без помощи глаз понял, что Мэн Яо опасливо замер и почти перестал дышать. — Тебя поставили в известность о моих затруднениях? — резко спросил Не Минцзюэ, покончив с этим неловким фарсом. — Я только вернулся в лагерь, — растерянно отозвался Мэн Яо и, словно очнувшись, поспешил подойти к столу и принялся наводить порядок. — Что здесь произошло? Значит, ему ничего не сообщили. Решимость Не Минцзюэ отыграться на нерадивом заклинателе ещё больше укрепилась. — Я ничего не вижу, — недовольно объяснил он, поворачиваясь лицом в направлении голоса Мэн Яо. — Тебе придется стать моими глазами на несколько дней. Делегируй работу с деревенскими кому сочтешь нужным. Если посмеют ставить палки в колеса — напомни о наказании за неподчинение приказам стоящих выше по званию. — Глава Ордена Не, я… — оторопев, начал Мэн Яо, но быстро взял себя в руки и учтиво исправился: — Что еще необходимо сделать? — Сходи за всем необходимым и возвращайся, — сказал Не Минцзюэ. — Пока разместишься здесь. — Я вас понял. Мэн Яо моментально убежал, будто подгоняемый гончими, и вскоре снова появился. Его походка изменилась, словно он нес что-то тяжёлое. Скинув вещи у противоположной стены он тихо вздохнул, на грани слышимости. Вспомнилось, что Мэн Яо, скорее всего, ни разу не присел с самого утра, и весь отдых, что мог предложить ему Не Минцзюэ — это написание бесконечных отчетов, к которым добавятся новые письма. Которые необходимо отправить сегодня же, разумеется. Роскошь рассиживаться могли позволить себе лишь завзятые лодыри и, вероятнее всего, Мэн Яо не стал бы бездельничать даже с дозволения Не Минцзюэ. — Тебе пришлось нелегко. — Вспышка гнева Не Минцзюэ окончательно унялась, и сердце немного успокоилось. Он испытывал сожаление, что его помощник вынужден работать на износ, но лишь Мэн Яо умел понимать с полуслова, что нужно сделать. — Будь в армии побольше таких, как ты, могли бы уже выиграть войну. — Глава Ордена Не, я недостоин вашей похвалы, — пробормотал Мэн Яо, наверняка сгибаясь в поклоне. Не Минцзюэ с досадой махнул рукой. — Налей нам чай и прочитай последние донесения, — приказал он и указал куда-то в сторону, где по идее должны были лежать запечатанные бумаги. — И прикажи подать ужин. Возможно, катастрофы с отсутствием командования удастся избежать. Мэн Яо всегда из кожи вон лез, чтобы проявить себя, почему бы не дать ему такую возможность? И заодно вынудить замолчать злые языки. За письмами и обсуждениями они просидели до глубокой ночи. К тому времени у Не Минцзюэ с новой силой разболелась голова: он не привык так много разговаривать, но вынужден был надиктовывать бесчисленные тексты. Мэн Яо без напоминаний нагревал воду и подносил ему ароматный чай, чтобы смочить горло. Работу они закончили, когда в лагере установилась тишина. Слышно было лишь стрекотание цикад да первые птичьи трели. — Если мне будет дозволено сказать… — прервал паузу Мэн Яо. Его голос был негромким, и ни намека на недовольство Не Минцзюэ не распознал. — Говори, — сказал он и поморщился от пульсирующей боли в висках. — Я вижу, что главу Ордена Не одолевает беспокойство, — осторожно сказал Мэн Яо и предусмотрительно занялся чем-то на столе. Вероятнее всего, закрыл и отодвинул чернильницу, а потом убрал опустевшие чашки. Его прохладные пальцы на мгновение коснулись руки Не Минцзюэ. В палатке было не холодно, но, возможно, Мэн Яо зябко от измотанности и недосыпа? — Я мог бы помочь вам с вечерним омовением и обработкой раны. Будить кого-то еще отнимет драгоценное время. — Тогда я вынужден обременить тебя, — коротко кивнул Не Минцзюэ, соглашаясь. Мэн Яо набрал холодной воды. Ею они и умылись, не нагревая, после чего Мэн Яо помог Не Минцзюэ разоблачиться до нижних одежд. Присев на край походной постели, он приступил к смене повязки на голове, которая сдавливала слишком туго. Каждое движение было почтительным и аккуратным, никакой суеты. Не Минцзюэ не мог не думать о том, что им раньше не доводилось находиться столь близко. Изящные натруженные руки Мэн Яо вскоре совсем отогрелись. От юноши пахло бумагой, чернилами, мылом, дорожной пылью и пеплом, и чем-то, неуловимо напоминающим запах выжженных солнцем трав. Осторожно оборачивая полосы узкой ткани и поддевая ее под волосами, Мэн Яо склонялся и придерживал его голову. Иногда его собранные в хвост волосы вскользь задевали лицо или шею Не Минцзюэ. Все это происходило рутинно, ведь ему часто приходилось помогать раненым. Через какое-то время раздался звук откупоривания пробки, запахло горькими травами и лавандой. Целебный бальзам? Благовония со схожим ароматом иногда зажигал Хуайсан, ещё в детстве, когда приходил к старшему брату перед сном. Кто-то поведал ему, что запах лаванды успокаивает разум. Не Минцзюэ ощущал свое тело как тяжелый, неподвижный груз, и закрыл глаза, почти засыпая. Темнота осталась того же цвета, что и была. Но сонливость рассеялась, как дым, когда смоченные в бальзаме тонкие пальцы умело прикоснулись к его лицу, массируя акупунктурные точки. Не определившись со словами, Не Минцзюэ не стал прерывать Мэн Яо. Тот легко поглаживал и умело нажимал возле бровей, висков, по обе стороны от переносицы. Возле рта. Когда он едва ощутимо задевал плотно сжатые губы, сердцебиение Не Минцзюэ непроизвольно учащалось. Он списывал это на незнакомые ощущения. Мэн Яо закончил с его лицом, еще раз открыл флакон — аромат лаванды вновь ярко наполнил воздух, — и перешёл к шее и ключицам, деликатно раскрывая ворот нижних одежд. Не Минцзюэ не шевелился. Его губы пересохли. Мэн Яо, продолжая массаж, почувствовал его состояние и остановился. — Глава Ордена, я не целитель, но весьма сведущ в техниках, которые помогут вам заснуть. Я не причиню вреда, — поспешил сказать он. — Ты можешь продолжать, — сказал Не Минцзюэ и хмыкнул. — Сколько же в тебе скрыто талантов? О чем я еще не знаю? — Прошу вас, не смейтесь надо мной, — вздохнул Мэн Яо и послушался, возобновляя движения. — Мне доводилось помогать матери, когда ей нездоровилось. Мои умения скромны, но если я могу чем-то помочь вам.... Я слышал, что душевный покой способствует скорейшему восстановлению сил. Во время разговора странная атмосфера между ними развеялась, но они оба были слишком утомленными, чтобы продолжать беседу. Когда Мэн Яо пересел ниже и обхватил ладонями его правую ступню, Не Минцзюэ снова ощутил себя не в своей тарелке. Почему так жарко? От передачи духовной энергии при прикосновениях? И он не мог не представить… наверное, так и живут женатые люди. Когда рядом находится кто-то с нежными руками и берет на себя часть забот. Он припомнил, как мать Хуайсана ухаживала за их отцом. Не Минцзюэ повезло даже больше. Супругу не принято брать в армию, а его заместитель находится рядом. Мэн Яо сильно нажал большими пальцами под сводом стопы и Не Минцзюэ немедленно прервал полет разыгравшегося воображения и укорил себя за недостойные мысли. Как он мог думать о таких глупостях, да к тому же в разгаре войны? Всему виной ранение, вино и разошедшиеся эмоции, подогреваемые признательностью. И пока глаза ничего не видели, осязание взяло верх и стало уж слишком чувствительным. Вскоре Мэн Яо закончил и со второй ступней и шумно зевнул. Накрыв его одеялом, он встал и удалился к своей переносной лежанке. — Доброй ночи, глава Ордена Не, — промолвил он и заснул как убитый. Не Минцзюэ слушал ровные звуки его дыхания, и шорохи от неосознанных движений во сне. Он надеялся, что пол не слишком холодный, и сожалел, что не может увидеть, как же выглядит Мэн Яо без вечной маски услужливости. Следующий день начался безжалостно рано, а Мэн Яо уже нагрел воды и, как оказалось, успел отдать несколько распоряжений. Не Минцзюэ прислушался: поблизости от своего генерала подчиненные не осмеливались открыто пренебрегать указаниями, но усмешки в голосе не скрывали. — Староста деревни уже стар и слаб, не забудьте передать ему эту микстуру, — сказал Мэн Яо. Не Минцзюэ не расслышал ответа. Какое-то бормотание и смех. — Вы меня поняли? — Мэн Яо редко бывал таким напористым, по крайней мере, Не Минцзюэ его таким ни разу не видел. — Конечно, молодой господин Цзинь, — издевательски отозвался его собеседник. — Не слишком утруждайте себя, ведь вам ещё прислуживать главе Ордена в постели… То есть у постели. Теперь смех раздался громче. Не Минцзюэ почувствовал бешенство и запоздалое чувство вины: он так сосредоточился на делах, что не подумал, каково придется Мэн Яо. Пусть ничего предосудительного они не делали, но Мэн Яо действительно не отходил от него весь вечер. Не Минцзюэ резко встал, готовый выйти и так пнуть этих недостойных ублюдков, чтоб кровь пошла горлом. Ему даже зрение не требуется, довольно будет приказа не сходить с места. Его авторитет был абсолютным, но, к удивлению, вмешательство не потребовалось. — Глава Ордена назначил меня временно исполняющим обязанности генерала, — спокойно и вкрадчиво сказал Мэн Яо. — Вы точно желаете продолжить? Не Минцзюэ не видел его, но от тона невольно насторожился. Все его инстинкты кричали об опасности. Он не мог знать, что же Мэн Яо сделал после этого, но больше с ним, к счастью, никто не спорил. Раздались звуки шагов, отодвинулся полог у входа. Не Минцзюэ неожиданно понял, что стало светлее и он это видит. Превосходно. — Прошу прощения, что нарушил ваш покой, глава Ордена Не, — мягко сказал Мэн Яо и подошел к нему, чтобы помочь облачиться в верхние одежды. Не Минцзюэ положил тяжелые руки на его плечи и заставил прерваться. Мэн Яо застыл. — Это моя оплошность, — сухо сказал Не Минцзюэ. Слова этих заклинателей заставляли его душу гореть желанием восстановления справедливости по всей строгости. Но даже вмешайся он, а за спиной Мэн Яо разговоров не убавится. Никто не рискнет попадаться ему с этим на глаза, а Мэн Яо жаловаться ни за что не станет. — Я повредил твоей репутации, думая лишь о своих затруднениях. — Моей репутации… — эхом отозвался Мэн Яо и невесело рассмеялся. — Уверяю, что она и так столь запятнана, что хуже и сделаться не может. Руки Не Минцзюэ стиснули его худые плечи. Мэн Яо вздрогнул, и только после этого стала очевидной двусмысленность их положения: Мэн Яо стоял, положил ладони на края его верхних одежд. Его теплое дыхание ощущалось совсем близко. Не Минцзюэ чувствовал запах его волос. Они стояли словно любовники, разделяющие объятие, а не командующий со своим заместителем. Не Минцзюэ отстранился в досаде от того, что приходилось до абсурда много времени уделять правилам приличия, на которые ему было наплевать — но ради Мэн Яо не стоило забываться и добавлять ненужного беспокойства. — Ты талантливый заклинатель. Не слушай никого и всегда держи спину прямо, — бросил он. — Спасибо, глава Ордена, — ошарашенно отозвался Мэн Яо. — Помни, что тебе всегда найдется место в Цинхэ, — продолжил Не Минцзюэ. — А теперь пригласи посланца из Юньмэна, если это он топчется на пороге. Остаток дня они провели в бесконечных заботах и почти не разделялись. Даже самые неловкие обязанности Мэн Яо выполнял так же спокойно, как делал все остальное. Они вместе провели инспекцию лагеря, посетили полевой лазарет, приняли вернувшихся разведчиков, и Не Минцзюэ еще раз убедился, что принял верное решение с назначением Мэн Яо. Его помощь была поистине неоценимой. С наступлением ночи в горах похолодало. Ко времени отхода ко сну Не Минцзюэ, после недолгих сомнений, все же переступил через себя. — Ложись рядом со мной, — пробурчал он. — Пол слишком холодный. — Я не посмею… — тут же отозвался Мэн Яо, но договорить не успел. — Завтра я прикажу подготовить тебе нормальное место для сна, — жестко сказал Не Минцзюэ. — Не ты ли говорил, что о репутации уже и речи нет? — Да, но… — тот все еще был ошарашен и неловко убрал руки, до того момента покоящиеся на лице Не Минцзюэ. — Но как же?.. — Это не просьба. И я не имею бесчестных намерений, — отрезал Не Минцзюэ, чувствуя, как в душе вновь виновато шевельнулось странное чувство, но он быстро подавил его. — Оставь церемонии на время, когда мы уничтожим псов из клана Вэнь! — Да, глава Ордена, — осторожно ответил Мэн Яо. — Я только достану из сундука свое одеяло. Вскоре Мэн Яо скованно устроился на самом краю, подозрительно тихий и напряженный, как натянутая тетива. Чего он опасался? Что с ним происходило в прошлом? Не Минцзюэ хмыкнул и сделал единственное, что пришло в голову — потрепал его по голове, запутывая распущенные волосы. Хуайсану это всегда нравилось, хоть тот и начинал немедленно ныть и канючить. — Спи. Нас ждет тяжелый день. Чувствуя на себе пристальный взгляд, он отвернулся. Через какое-то время Мэн Яо пошевелился, устраиваясь удобнее, и они заснули, сохраняя приличествующее расстояние между ними. Утром же Мэн Яо ускользнул так умело, что даже чуткий сон Не Минцзюэ не был нарушен. Он поднялся и осмотрелся: очертания окружающей обстановки угадывались сносно, всплывая цветными пятнами в сумраке. Также отрадно было самостоятельно расправить сложенные вещи и одеться — простое действие, но чувство собственного достоинства удовлетворенно воспряло. Уже совсем скоро все вернется на круги своя. Эта мысль подкинула дров в костер нетерпения, на которое и без того не было управы, и немного тревожила: лишь тогда станет ясно, изменилось ли что-то в общении с Мэн Яо на самом деле, и сможет ли Не Минцзюэ увидеть его лицо таким, каким оно было сейчас. — Глава Ордена Не, я принес вам воды и готов зачитать новые донесения, — прервал его размышления знакомый мягкий голос. — Рад видеть, что вам лучше. Почему-то Не Минцзюэ казалось, что Мэн Яо говорил вполне искренне и это давало надежду.