Лесная почта

Вернону Роше ужасно не хотелось уезжать никуда, но положение обязывало. После смерти Фольтеста Роше, подчинившись слепой яростной горечи, поселился в Темерских лесах, что твоя белка. И с некоторыми белками стал водить знакомство излишне тесное. Былая вражда уже давно приняла характер заклятой дружбы. И призраки павших товарищей что-то не торопились являться по душу Роше и взывать к его совести. А может, она и заснула сном столь крепким, что никакие воззвания не помогали. С Йорветом они встречались в заброшенных домах в опустевших деревнях, которых еще со времен Нильфгаардских войн осталось немало. Скрыться от своего отряда Вернону было легко, только Бьянка наверняка что-то подозревала. Но она ни о чем не спрашивала, и Роше был ей бесконечно за это благодарен. Не так-то легко объяснить то, что творилось между ним и Йорветом. Как тот судорожно вздыхал и жмурился, а весь мир Роше сужался до томного взгляда зеленого глаза, мутного и пьяного от Верноновых рваных движений. В такие минуты Роше чувствовал себя удивительно живым.Йорвет, кажется, тоже чувствовал нечто подобное, хоть он и отмалчивался с упрямством, достойным истинного Aen Seidhe. ― Мне надо будет уехать в Вызиму, ― признался ему Роше после очередной такой встречи, когда сам он лежал на поеденных молью простынях в заброшенном доме деревенского старосты, а Йорвет сидел на краю кровати и постепенно выравнивал сбившееся дыхание. Эльф на это ничего не сказал, только фигура его вдруг застыла, и Вернону на миг показалось, что на кровати рядом с ним сидит не живой Seidhe, а статуя, вырезанная из жесткого неподатливого дерева. ― На пару месяцев, ― уточнил Роше, хотя Йорвет ни о чем таком вроде и не спрашивал. Но статуя на кровати вдруг ожила. ― Значит, свидимся, как вернешься, ― Йорвет пожал плечами. Равнодушию в его голосе могли бы позавидовать древние скалы, но Роше все равно нутром чуял, что тот будет скучать. Ни за что не признается, скотина остроухая, но будет. С упорством, достойным истинного Aen Seidhe. Не то чтобы между ними было что-то, кроме секса, но, если подумать, и этого уже было немало. И Вернон решился. *** ― Эээ... Бьянка, ― нерешительно позвал Роше. Бьянка взглянула на своего командира с удивлением. Нерешительность ему была несвойственна. ― Я хочу попросить тебя об одолжении. Роше почувствовал, как его руки, сжимающие туго завязанный и завернутый в разное тряпье сверток, вспотели. И проклял весь мир, самого себя, а заодно и чертового Seidhe разом. Бьянка молча смотрела на своего командира, предусмотрительно стерев с лица все эмоции, кроме вежливого ожидания. ― Тут рядом есть деревня... Не могла бы ты отыскать в ней дом старосты и оставить это там? ― Роше порадовался, что день выдался жарким и влажным, прекрасно объясняющим испарину и румянец. Бьянка осторожно взяла сверток из протянутых рук своего командира, на секунду зажмурившись. Роше, пристально следивший, чтобы его руки не дрожали, этого не заметил. ― Большое спасибо, Бьянка, ― поблагодарил Роше, криво улыбнулся и отбыл в Вызиму. Бьянка просьбу командира, конечно же, выполнила. Но открывать сверток не стала. Знать, что там такое могло быть, что заставило смущаться даже Вернона Роше, она не хотела. *** Йорвет развернул рваное и грязное тряпье, которое привязали так плотно, что оно походило на кокон. Он наткнулся пальцами на деревянную шкатулку, простую и непритязательную, облизнул пересохшие губы и открыл. Внутри не оказалось ни письма, ни кинжала, ни даже, мало ли, короны Темерии. На синей бархатной подстилке ― Йорвет заподозрил, что её Роше не иначе как со своего шаперона откромсал ― лежал абсолютно гладкий деревянный член с искусно вырезанными на нем припухшими венками и рельефной головкой. Йорвет прикинул, у кого он видел похожий, и не удержался от сдавленного смешка: представить Вернона Роше вырезающим нечто подобное было занятно. В общем-то, почему бы и нет. Самого Роше эта игрушка, конечно, не заменит, но у Йорвета не то чтобы был большой выбор. Он нашел под кроватью флакончик с маслом, уже почти пустой. Сама кровать до сих пор была разворочена после последней ночи: прибрать постель за собой они, конечно же, не потрудились. Йорвет лег на помятый тюфяк, набитый соломой. Сквозь запах преющих трав едва уловимо слышался их с Верноном запах, и Йорвет ткнулся носом в грязную ткань, вспоминая. Одежда вдруг показалась тесной, мешающей. Йорвет поспешно избавился от неё, и прохладный воздух комнаты начал холодить кожу. Прикрыв веки, он провел ладонями по груди, оглаживая рисунок татуировки, по животу и бедрам, как это обычно делал Вернон. Свои прикосновения ощущались совсем иначе, и вполовину не такими возбуждающими, но Йорвет истосковался по своему человеку: шла вторая неделя его отсутствия, и эльфу хватило даже воспоминания. Член его напрягся и отвердел, яйца подтянулись. Йорвет не спешил к нему прикасаться: водил руками по телу. Наконец он решил, что достаточно: прохлада комнаты больше не ощущалась, напротив, Йорвету было жарко, дышал он хрипло, часто и глубоко. Он смазал игрушку маслом, неосторожно пролив несколько капель себе на живот, и потихоньку ввел в себя. Ощущения были необычными. Не плохими, вовсе нет. Но впервые в жизни эльф чувствовал заполненность, которую не дополнял при этом вес человека. Не слышал его жадного дыхания в ушах, не кутался в его тепло. И Йорвет зажмурился, отдаваясь воспоминаниям. Вот Роше закидывает его ноги на плечи и толкается вперед, сильно и одновременно удивительно бережно. Йорвет в ответ на это движение вскидывается, сминает ладонями простынь. Ладонь Вернона ложится на Йорветов член, двигается медленно и неспешно, в такт толчкам. Йорвет знает, еще немного, и сам он начнет тихо, утробно постанывать, Роше ускорится, сомкнет ладонь на Йорветовом горле. Только в этот раз Йорвету откровенно не хватало рук. Он пытался делать все и сразу: трахал себя игрушкой, одновременно пытаясь водить ладонью по члену, периодически перемещая руку к горлу. И кончил он, сомкнув ладонь на свой шее, вспоминая, как Роше, еще не придя в себя после оргазма, проронил едва слышное хриплое «люблю».