Роковая обида

Два часа ушло у Бильбо Бэггинса на то, чтобы привыкнуть к жесткому седлу, от которого у него в прямом смысле немела пятая точка. Вполне возможно, что он привык только благодаря тому, что она у него окончательно потеряла чувствительность. Еще час ушел на осознание того, что пони совершенно не нуждается в его управлении. Тогда хоббит оставил жалкие попытки хоть на что-то повлиять, и, расслабившись, предался созерцанию однообразных пейзажей. Гномы громко переговаривались между собой о самых разных гномьих вещах и не обращали на Бильбо внимания. Все кроме одного. Временами Торин, возглавлявший вереницу, оборачивался и ненавязчиво окидывал всю процессию взором, проверяя, видимо, все ли в порядке - так по началу думалось Бильбо, не замечавшему на себе тяжелого и особенно долгого взгляда короля. Но с каждым разом Торин становился все более хмурым, а один раз даже тихо выругался. Ехали долго. Привал устроили только под вечер, когда солнце уже готовилось к закату. Бедный Бильбо, не привыкший к такому истязательству над собственным телом, буквально свалился с пони и, жалобно постанывая, отполз к скале, возле которой они остановились. Он поблагодарил богов за то что не участвовал в распределении обязанностей, потому что не смог бы заставить себя встать сейчас даже под угрозой смертной казни. Но усталость - лишь одно из несчастий, которые с этого момента начали настигать хоббита с ужасающе сокращающейся амплитудой. Он лежал на боку, и кровь, возвращаясь к натерпевшимся ягодицам, принесла с собой жгучую боль. Поистине, чтобы выдерживать такие свидания с каменно-твердым седлом нужно иметь не менее каменные мышцы на вышеназванном месте. От усталости Бильбо даже не чувствовал голода, что абсолютно ненормально для нормального хоббита. Кажется, пророчество Гендальфа о его грядущих изменениях уже начинало сбываться. От предложенной Бофуром похлебки Бильбо отказался. Но отказ не был принят, и его насильно усадили и накормили, мотивируя это тем, что в походе главное - выносливость, а выносливость на голодный желудок не образовывается. Завалившись обратно на бок, Бильбо собрался спать прямо на земле, проигнорировав брошенный ему спальный мешок. Глаза после сытного ужина слипались, и мысль о лишних телодвижениях вообще не была принята как мысль, а скорее как несусветная чепуха. - Полурослик, - позвал тихий голос. Бильбо открыл глаза. Царила глубокая темная ночь. За пределами света от костра и вовсе было черным-черно. Все спали, и, кажется, храпели тоже все. "Теперь уж точно не уснуть", - с тоской подумал Бильбо, проклиная того, кто его разбудил. - Хоббит! - более настойчиво прошипел голос. Бильбо приподнялся на локтях, шурясь от костра и тщетно пытаясь понять, кто же его зовет. То был Торин, назначивший себя сегодня часовым далеко не от отсутствия сонливости. Уже второй день нет покоя его душе. И не романтические чувства к новому члену отряда были тому виной, а скорее низкие инстинкты. Злость к себе от этого тоже имела место быть. Увидев что Бильбо проснулся, Торин легко поднял его за локоть и увлек за угол каменной бухточки, в которой они расположились на ночлег. Ни секунды не думая и ни капли не смущяясь, Торин прижал хрупкое тело к стене и припал к шее хоббита, сильно втянув носом его запах. Тогда, молчавший всю дорогу растерянный Бильбо попытался закричать. И зря, потому что у гномов то реакция получше чем у хоббитов - и вот он уже обезмолвлен сильной грубой рукой. - Что же ты за существо такое, - низким рокочущим голосом произнес Торин у самого его уха, - вроде не баба, а вроде и не мужик. Бильбо возмущенно запротестовал против такого вопиющего оскорбления, но Торин только рассмеялся. - Скажешь нет? Мало того, что волос на тебе меньше чем на паршивой овце, так еще и ручки у тебя, - он схватил Бильбо за одну из рук, которыми он все это время тщетно пытался оттолкнуть гнома и потряс ее, - тоньше чем у самой тощей гномки, - Торин переключился на пальцы, несильно сжимая каждый сустав, каждую косточку, - пухлые и нежные, ну что за прелесть, - он явно издевался, и Бильбо попытался вслепую ударить короля коленом, уж куда попадется, но разве что только чудом не разбил его себе. Все равно что скалу пнул. Бильбо запаниковал. Очень и очень сильно. Вся недвусмысленность ситуации пугала - у него и с женщинами то опыта не было, что говорить о мужчинах. И какая к черту разница был у него опыт или нет, когда это..это просто..да самой чистой воды насилие! Бильбо лихорадочно соображал, в то время как Торин уже вовсю дал волю свободной руке и сжимал и поглаживал его в самых непристойных местах. Никакого удовольствия Бильбо от этого не испытывал - прикосновения гнома были слишком грубы. Да и какое там удовольствие, в конце концов?! Он уважаемый хоббит, и он не собирается ни с кем ничем таким заниматься и за райское наслаждение! В конце концов это грязно, это стыдно, это...гном. Но что он мог поделать, придавленный огромным крепким телом? Он даже ударить его как следует не мог - Торин не снял свою бригантину, которую не по силам пробить даже вооруженным врагам. Одна часть Бильбо, испуганная и уставшая, думала о смирении, а другая, возмущенная и яростная, вопила о сопротивлении до конца. Но каждое поползновение к побегу оттягивала конец действа, удлиняла его на неопределенный срок. А так хотелось чтобы все поскорей закончилось. Бильбо пытался схватить Торина за волосы и оттянуть ласкавшие его шею губы от себя, чем только распалял гнома, пустившего в действие зубы. - А!..а...- невнятно простонал Бильбо, краем сознания отмечая отсутствия руки гнома на своем лице. Но теперь, с растегнутыми и спущенными штанами и рубашкой, он не стал бы звать на помощь - попросту стыдясь своего положения. Торин опустил руки на измученные ягодицы хоббита и сильно сжал их, на что Бильбо непроизвольно громко заскулил и чуть ли не вскарабкался на гнома, стремясь избавиться от вызывающих боль прикосновений. Торин все понял и с нежностью, поразившей Бильбо, огладил его. Почувствовав как строптивость хоббита понемногу сошла на нет, Торин стал чуть более чувственней и аккуратней. Но только чуть. Бильбо же, осоловевший от такого диссонанса отвращения и, о боги, наслаждения, и совершенно не отдавая себе отчета в действиях, потянулся к Торину за поцелуем, но вовремя остановился, и взмолился к самому себе не утрачивать хоть крохи оставшейся гордости. Торин же, в свою очередь и не собирался целовать хоббита. Его интересовали более существенные детали нежели губы полурослика, а именно - грудь.. - Ох.. ..живот.. - Мммхм.. ..и ниже.. - Торин нет! - закричал Бильбо и тут же захлопнул себе рот рукой. Торин замер. Оба прислушались к нестройному хору храпящих товарищей. Никто, как видно, не проснулся и Бильбо облегченно выдохнул. Но тут же судорожно вздохнул, потому что даже такие скудные прелюдии наскучили Торину и он перешел к главному аккорду. Сказать что Бильбо проклял Торина тысячу раз, когда почувствовал у входа его палец - ничего не сказать. Перечислить весь забористый мат, который вмещает в себя Всеобщий язык, когда палец в него проник - к чему? Но когда кое-как растянутый хоббит почувствовал меж ягодиц нечто, по размерам превосходящее его собственное предплечье - вот тогда и начался самый страшный в жизни Бильбо кошмар. Самое бесславное падение. Естественно, Торин не смог ввести даже головку. Хоббит настолько сильно сжал мышцы, что, приложив больше усилий, гном попросту бы его порвал, и ему пришлось вернуться к растяжке. Но теперь он действовал медленнее, лаская поясницу дрожащего полурослика и даже снизойдя до поцелуя. И этот поцелуй стал роковым для Бильбо. Вот момент, когда рухнул Вавилон. Застонав как самая заправская портовая шлюха, Бильбо с ужасом осознал, что готов на все, лишь бы это продолжалось. Он обвил ручонками шею Торина сгорая от ощущения ее мощности. До этого момента он и не знал что шея может быть мускулистой. Торин перехватил Бильбо покрепче и поднял, вынуждая того ногами обхватить его за талию. Бильбо уже не обращал внимания на жжение внизу, и даже сам начал неумело насаживаться на терзающие его пальцы. Торин рыкнул и у Бильбо окончательно сорвало крышу. Гному приходилось всякий раз прикусывать его губы, когда стоны выходили слишком громкими, и он уже клял себя за то, что не выбрал место подальше от стоянки. Бильбо не обратил внимания на покинувшие его пальцы. Бильбо не заметил вновь приставленный к нему ствол возбужденного до предела члена. Бильбо закричал. - Чтоб тебя, полурослик...- Торин все таки смог проникнуть в тело хоббита и уже не собирался сдавать позиции, поршнем ходя у того между ног. Бильбо отбивался, плакал, и желал лишь одного - конца слепящей боли. Возбуждение, охватившее его на несколько позорных минут испарилось и даже не вспоминалось. Как бы ни был тесен Бильбо, Торину для разрядки потребовалось немало времени. Слишком много для маленького истерзанного и вконец измученного хоббита. Когда Торин несколькими оглушительными толчками довел дело до финала, зарычал и излился глубоко внутрь дрожащего тела, Бильбо был почти что без чувств. Торин лишь на секунду прижал его к себе во время оргазма и почти сразу ссадил с себя прямо на землю. Ни слова не говоря и даже не взглянув на несчастного любовника, Торин оделся и ушел обратно на свой пост. Бильбо не чувствовал ничего кроме довольно пассивной тупой ненависти. - Клянусь, Торин Дубощит, коли попадется мне в руки Аркенстоун - не видать его тебе вовек!