Разговор с тенью

Когда он давным-давно уходил из Кардиффа, Гвен говорила, что он еще вернется. В тот вечер он грустно улыбнулся ей и покачал головой: «Нет. Поверь, возвращаться слишком больно. Эту боль не заглушить даже временем» Сколько его прошло с тех пор? Не больше трех-четырех месяцев здесь — Джек надеялся, что не очень ошибся, настраивая манипулятор воронки — и мучительно-долгая вечность для него. Он пытался забыться, правда пытался. Другие города и планеты, другие люди, алкоголь, обжигающий горло, но не замутняющий голову, короткие поцелуи, даже во время которых Джек ни на минуту не прекращал думать о нем, о Янто. Все это, что раньше казалось нормальной жизнью, сейчас было неправильным, чужим, почти изменой — себе и ему. Единственное что осталось в мире настоящего — маленькая потрепанная фотография во внутреннем кармане шинели. Она была сделана примерно через год после того, как Янто попал в Торчвуд. В тот день они устроили внезапную вечеринку, и все были немного пьяны. У самого Джека в таких случаях отключался такт, а у Янто — показная чопорность, Оуэн же прекращал язвить по любому поводу, но всегда мог сделать что-то, что Джек ожидал от него в последнюю очередь. Вот и в этот раз он зачем-то сфотографировал их с Янто, когда они вывалились из оранжереи в обнимку, хохоча во все горло, в полурасстегнутых рубашках и с взлохмаченными волосами. На следующий день Оуэн в назидание Янто прикрепил фотографию к доске, на которую Гвен вешала снимки и статьи, нужные ей для дел. Джек снял его, как только увидел, но не порвал, а бережно спрятал в карман. Он хотел, чтобы эта ночь осталась в его памяти именно такой. Сколько раз с того дня он доставал фотографию, любовался ей и целовал со слезами. Янто бы понял его, он всегда принимал Джека со всеми его эмоциями, волнениями и страхами. Янто… Джек шагал по ночной улице, низко опустив голову. В какую-то из бессонных ночей ему подумалось, что боль и пустота в груди станут чуть меньше, если вернуться в те места, где они были счастливы. Но тогда он не понимал, что каждая улица и переулок в Кардиффе, каждая набережная и кафе будут слишком ярко напоминать ему об ушедших днях. Он остановился у высокого парапета набережной и стал смотреть на залив, положив голову на руки. Сколько раз они бродили тут с Янто, болтали о пустяках. Он изредка покупал капучино в соседней кофейне — не потому что он был вкусным, а просто для того, чтобы немного позлить друга. Как много лишних, бессмысленных пустяков он делал тогда… Рябь на воде залива переливалась под лучами закатного солнца. Пожалуй, это было красивым. Янто обязательно произнес бы это вслух — он не боялся показаться романтиком. Джек поймал себя на мысли, что каждую секунду думает о том, что он сказал бы или сделал. Кажется, эта боль не уйдет никогда. Он уткнулся лицом в рукав шинели, непрошенные слезы жгли глаза. — Не плачь обо мне, — услышал Джек тихий голос и почувствовал легкое прикосновение к плечу. — Пожалуйста, не нужно. Он не оглянулся и не ответил ничего, только рвано вдохнул воздух — тот пах терпким кофе. — Ты все правильно понимаешь, — тихо рассмеялся говорящий. — Не оглядывайся и не пытайся прикоснуться к мне. Джек коротко кивнул и снова поднял голову, чтобы посмотреть на залив. Солнце почти скрылось за горизонтом, оно озаряло город неверным дрожащим светом. Если чуть-чуть повернуть голову, можно подумать, что тень за спиной — человек в темном костюме. — Не уходи, пожалуйста… — шепотом попросил Джек. — Не уйду, — ответ прозвучал просто и спокойно. — Ты ведь хотел прогуляться по городу, да? Наверное, странно бродить по ночному городу, вполголоса беседуя со своей тенью, но Джеку было все равно. Свет витрин и окон теперь казался теплым, а люди, идущие навстречу — почти знакомыми. Он больше не опускал голову, пряча взгляд, а задумчиво улыбался уголками губ, если встречался с кем-нибудь глазами. — Расскажи мне все. И Джек начал тихо говорить, сначала запинаясь через слово, словно рассказывая нечто постыдное, но с каждым словом ему становилось чуть легче, он чувствовал, что Янто не стал бы сердиться, он понял бы все. И он говорил, о том, как ему было одиноко все эти дни, какими пустыми казались городские улицы и залы космопортов… *** Джек почти забыл свою маленькую квартиру под самой крышей, он очень редко ночевал там во время работы в Торчвуде, и сейчас с удивлением обнаружил в одном из карманов старый ключ из нержавейки. Сквозь тучи уже почти не был виден тонкий серп луны, и несколько капель дождя упали на асфальт у самых ног Джека. Он зябко поежился, подняв воротник шинели. Как бы хотелось оказаться где-нибудь в теплом месте… — Твой дом совсем рядом, в паре кварталов отсюда, помнишь? Я так давно не бывал там. В голосе послышалась мечтательная задумчивость, и Джек кивнул, чуть повернув голову к тени, чтобы краем глаза рассмотреть его улыбку. *** Словно устав барабанить по карнизам, дождь затихал, оставляя на стекле дорожки от капель. Джек смотрел в окно, прижавшись разгоряченным лбом к холодному стеклу. Был ли этот вечер, или все это лишь привиделось ему. Он в задумчивости водил пальцем по дождевым потекам. Если прикрыть глаза, можно почувствовать тепло чужого дыхания на шее, и не думать, не думать, не думать о том, что в комнате включен старенький обогреватель. Дождь закончился, и в прорехах туч показались звезды. Джек бы даже не заметил, если вместе с дождевой водой растворился и весь мир. Был ли правдой сеодняшний вечер или нет, сейчас не имело значения, здесь само время словно остановилось. Он сморгнул слезинку с ресниц и беззвучно прошептал: — Вернись. Посиди со мной…