Поцелованная тьмой

Придя в себя, Адель всё не могла собраться с мыслями, каждая из них громко грохотала, как монеты в железной бочке, принося режущую боль. Тело ломило неприятной слабостью. Из раскрытых штор пробивались лучи полуденного солнца, оно бросало розовые зайчики на её сомкнутые веки. Хмурясь яркому свету, она по-детски натянула на себя одеяло с головой. - А у тебя тут красиво, - смутно знакомый голос вырвал девушку из состояния полудрёмы. В комнате она точно была не одна. Откинув покрывало, Адель уставилась в ту сторону, откуда прозвучал голос. На подоконнике сидел незнакомый парень, одетый в обычный брючный костюм в тарта́н* и белую рубашку. В немного вьющихся каштановых волосах играли медовые блики, с виду это был очень даже себе приятный молодой человек. Чужак смотрел в окно на спокойную часть «Слоуп парка», затем потянулся и открыл затвор оконной рамы, в комнату проникли звуки улицы. Что-то ёкнуло в груди девушки. Снаружи доносились шум машин и щебет птиц. Она окончательно пришла в себя, с тоской оглядывая свою старую комнату в Бруклине. - Не удивительно, что ты сюда так рвёшься, наверное, мне и самому бы тут понравилось, - задумчиво произнёс незваный гость. - Кто ты? - Не узнала? – парень улыбнулся и поправил стойку воротника, - Ты принесла мне двух суккубов в жертву. А знаешь ли ты о том, что именно первая смерть оставляет отпечаток на князьях? - Нет. Нет-нет-нет, это просто сон…, - жалобно протянула девушка. Она зажмурилась, растирая глаза ладонями, пытаясь отмахнуться от происходящего, - Я дома, в Нью-Йорке. Мама скоро вернётся и как всегда, принесёт свежие булочки и кофе. Вот телефон…, Саймон зазвонит с минуты на минуту и поправляя вечно сползающие очки, спросит: «Доброго утра, Фрэй, всё дрыхнешь?». - Адель, я выбрал это место, потому что оно незнакомо князьям. Повторяю, ты принесла мне суккубов в жертву. Отныне, их отпечаток на тебе, - девушка непонимающе уставилась на привлекательную проекцию сердца Эдома, он снисходительно продолжил, - Что бы ты понимала, забирая чужую ци, ты питаешься, питаюсь и я. Будешь голодать, сорвёшься с катушек и перебьёшь всех, кто окажется рядом. - Почему ты здесь, в моих воспоминаниях? - На наших землях столько гостей, что становится очень сложно находить места, где можно поговорить без свидетелей. Такие разговоры слишком… интимны. Я ощущаю волнения в обществе правителей. Некоторые, совершенно недовольны, что на престол взошли нефилимы. Хоть я и ослабляю их сейчас, они готовы на многое, чтобы вас свергнуть. Это предостережение. - И пусть. Это всё Джонатан. Он хотел власти, пусть сам и разбирается. - Глупая девчонка! Если вы падёте, рухнет баланс сил. Всколыхнётся вся Преисподняя, и начнётся война за земли. Лишь по нашей территории проходят две ла-лэй линии, - Мир многозначительно посмотрел на Адель, - Если в полной мере не питать Верховные земли, они увянут, а вместе с ними, постепенно, и весь Инферно. Остальные царства лишь примыкающие, не имеющие такой власти как наши княжества. Пока стоит Первородный барьер, наши земли защищены, но, если он ослабнет, сотни тысяч таких же хищных миров ринутся по наши души. - А я-то тут при чём? - Теперь на тебе лежит обязанность питать нас. Твоё сладкое бремя – казнь. - Ты так прикалываешься, да? Я не собираюсь выступать палачом! – смесь страха и отвращения снова противно закружила голову. - Ты уже им стала. Просыпайся. «Просыпайся». «Адель, просыпайся», - нежные нотки мужского голоса ласкали её имя. На фоне слышался ещё один, негодующий и повышающийся до писка. «…Да потому что она не ест толком! Фейская еда и суккубы – плохая пища, а сегодня ягоды, того глядишь и воздухом начнёт питаться! Неудивительно откуда голодный обморок, ещё и практиковала полдня силы!», - возмущение выдавало мага. «Я не виноват. Я шёл к ней, а услышал…, да какая разница, она притворялась, снова, - …послышался глухой удар, - Ауч! Ты что, с ума сошла, чего дерёшься?!». «…Да мне всё равно! Вы оба те ещё дураки гордые! Два сапога пара, не иначе! – шипела со злостью Моргана». - …Зачем так громко? – жалобно простонала приходящая в сознание Адель. - Хэээй, привет моя золотая! Как себя чувствуешь?! – заботливая рука помогла приподняться с постели. - Будто по мне прошёлся бульдозер. В голове всё… гремит. - Ещё бы. На ка, поешь, заморила себя голодом совсем, - на колени лёг поднос с сырным супом и ароматными гренками с прованскими травами. От потрясающих запахов стянуло желудок, девушка кинулась на еду не хуже голодного тигра. - Я видать отключилась, - устало потерев переносицу, она перевела взгляд на взволнованную Моргану, чародейка кивнула, соглашаясь с невесткой и озорно указала той продолжать трапезу. Джонатан сидел на краю постели, внимательно наблюдая за сестрой, но совершенно ничего не говоря, хотя именно его ласковый голос пробудил девушку. - Ты научи меня тебе ответочки присылать в виде появляющихся из ниоткуда записок, - ёрничала княжна, сердитая его молчанием. - Тоже самое, что и огненные послания, используется либо заклинание, либо руна, - холодно заметил парень. Он не сводил с неё напряжённого взгляда, будто чего-то ждал, или пытался отыскать в глубине изумрудных глаз ответы на терзающие его неразрешённые вопросы. Внезапно, резко поднявшись, Джонатан направился на выход. - Куда ты?! – запротестовала Адель. Замерев на полпути, брат оглянулся. - До заходя солнц осталось 4 часа. Нам нужно готовиться к обручению, сестра, - он отозвался бесцветным голосом, лишь на родственной связи голос его заметно дрогнул. Девушка не выдержала: - Зачем ты так…? От парня волнами исходила печаль и отрешённость. - Я всего лишь жду от тебя…, не важно, - он устало замотал головой, будто не соглашаясь со своими же словами, и ушёл. Маг проводила брата настороженным взглядом. - Ешь, - буркнула недовольная Моргана, - Может ты и стала бессмертной, но не заботясь о себе, ты иссохнешь и впадёшь в состояние анабиоза. - Звучит не плохо, - …в плечо княжны прилетел миниатюрный кулак, - Ауч! Ты чего дерёшься?! - Да потому что вы меня достали, оба! Мойры прислали тебе наряд для венчания! Примеришь, как поешь! – последовав примеру младшего брата маг скрылась за дверью. Неужели компания охотницы была так плоха, что от неё все сбегали? В комнате стало тихо и, одиноко, осталось лишь задумчивое постукивание ложки о фарфор. Нарушая тишину, из-за двери ванной комнаты послышался виноватый голос: - Простите меня, госпожа, я забыл, что вы частично человек и всё ещё нуждаетесь в еде. Впредь, я буду за этим строго следить, - выползающий к ней тигр испуганно смотрел на свою княжну, словно побитая собака. На полосатой спине красовалась свежая рана от кнута. Охнув, Адель прижала руку к губам. - Это Джонатан сделал?! – она потянулась к своему защитнику. Нежно поглаживая, девушка убаюкивала его заботой, как маленького ребёнка, зверь благодарно урчал и ластился, как домашняя кошка. - Я виноват, госпожа, князь за дело меня наказал. От слов Маркуса злость взвинтилась в ней ураганом. Убрав поднос, она спрыгнула с постели и кинулась в коридор, в комнату, что была почти на против её спальни. Дверь легко поддалась. Ворвавшись в покои брата, Адель застала его за чертежами. Он молниеносно обернулся, но тут же обжёгся зноем звонкой пощёчины. - Больше не смей трогать моих подопечных! - прокричала сестра в опале. Хищно растирая щёку, Джонатан злобно ухмыльнулся, сверкнув глазами. - Что, наша псевдокиса успела пожаловаться? Мгновение и, ещё один удар настиг бы его щёку, но парень перехватил её руку раньше. Испуская гнев и жар, зелень глаз буравила бездонную пустоту колодцев, цепляясь за каждую серебристую прожилку радужки. - Ненавижу тебя, - в сердцах выпалила княжна. - Тогда зачем пришла? - Сказать лично. - Могла бы сунуть записку под дверь, - говоря это, парень скривился, вторя её былому ёрничеству. Адель попыталась вырвать свою руку, но брат крепко держал её за запястье. - Отпусти! - зашипела она, будто загнанный зверь, сердце бешено заколотилось от злобы. - Или что? - происходящее лишь ещё больше его забавляло. - Ты сказал, что более не прикоснёшься ко мне! – девушка сорвалась на крик, но голос надломился на последних словах. К горлу подступили слёзы обиды. Он молчал, снова смотря на неё так же, как несколько минут назад в её спальне, будто что-то ожидая увидеть в милых ему сердцу глазах. - Я солгал, - спокойствие, с которым он это произнёс, пробрало до костей. Горячие губы коснулись тонкого браслета девичьей руки, ещё одна ладонь в призыве пощёчины была им поймана и заточена в прочном захвате. Спускаясь по её предплечью, он выслушивал град брани, пока его губы не коснулись уютной ложбинки на изящном плече сестры. Слова, что слетали с её уст сейчас могли быть какими угодно, но тяжесть взволнованного дыхания говорила совершенно об обратном. Бесцеремонно пользуясь своей демонической силой, он прижал Адель к стене, властно запрокинув её руки над головой. Поволока разгорающейся в нём страсти, передавалась девушке, щекоча низ живота, заставляя трепетать всем телом от желания. Её грудь порывисто вздымалась, прижимаясь к нему сильнее при каждом вздохе. Взгляды, плавящие сталь, встретились. Гнев и зной. Одиночество и голод. В обуревающем исступлении, Адель вырвала свою руку из смягчившегося захвата Джонатана и взявшись за загривок чуть ниже кромки серебристых волос, притянула его для пылкого поцелуя. Неистово размыкая губы лишь для глотка воздуха, они вновь и вновь стремились соединиться. Стальные руки подхватили стройные бёдра. Её ноги грациозно обвились вокруг поясницы брата, будто место их всегда было там. Мужская футболка поползла вверх под настойчивыми пальцами девушки, оголяя рельеф крепкого торса. Удерживая Адель в объятиях, парень сделал несколько шагов назад и пара завалилась на кровать. Одежда с нетерпением летела во все стороны. Расстёгнутый жёсткий ремень джинс вызывающе покачивался около разведённых коленей девушки. Перед Джонатаном лежала обнажённая красавица. Сердце бешено колотилось, как и всякий раз, когда он оказывался рядом с ней. Он не просто желал её, в груди распирало чувство тоски, затмить которое могла лишь её любовь. Именно поэтому, сейчас, ему хотелось быть безраздельно с ней, не полыхать спичкой в быстротечной страсти, а долго гореть, согреваясь её теплом. Не без труда усмирив вырывающиеся из-под контроля чувства, Джонатан склонился к нижу её живота, нежно поглаживая и целуя изящные выпирающие бедренные косточки. Губы поднимались вверх, вызывая волны мурашек у девушки от каждого его прикосновения. Поцелуи полные ласки, задержались на упругой груди и сосках, руки княжны инстинктивно поползли вверх по его натренированным плечам. Дорожка из поцелуев пролегла до хрупкого плеча и устремилась к шее, чуть замедлившись на соблазнительной скуле, наконец, дошла до дрожащих в нетерпении губ сестры. Они нежно сомкнулись, увлекая за собой в головокружительный водоворот. - Я хочу тебя…, - еле слышно шепнула девушка. Столь нужные ему слова, ласкали слух. Он искренне улыбнулся и закрыв глаза породному прижался к её щеке. Руки, покрытые сотнями шрамов и закалённые боем, были невероятно мягки с ней, поглаживая и изучая каждый её изгиб. Нависая над Адель, Джонатан медленно подался вперёд, беспрепятственно скользя в глубь её тайн. Жаркая волна прошлась по телу, завершаясь сладким стоном девушки. Его бесконечно долгое, непрерывное движение завладело всем пространством вокруг. Всё потеряло какой-либо смысл, кроме них двоих. Необычайно волнующее чувство их близости не было ни на что не похоже из того, что они испытывали раньше, никогда и, ни с кем. Медленные, томные движения парня доводили до экзальтации. Хотелось быть ближе. Ещё ближе. Раствориться в нём. Быть одной непрерывной частью единого целого. Она приподнялась на локте, и они перевернулись, дав свободу действий девушке. По началу, Адель двигалась неуверенно, но лишь до момента, пока его руки не начали направлять её бёдра на встречу каждому его движению. Всхлипы и стоны были слышны далеко за пределами княжеской спальни, но такие мелочи сейчас их попросту не заботили. Приподнявшись, Джонатан прильнул к её шее, целуя и нежно покусывая, наслаждаясь ароматом её кожи, крепко сжимая в объятиях. Синхронно двигаясь и переплетаясь, пара зеркально одаривала друг друга теплом и заботой. Неторопливый ритм делал своё дело. В очередном всхлипе девушки, накатила прохладная электрическая волна, разразившаяся в нарастающем стоне. На его руках проступили мышцы и жилы, он прижал Адель к себе как можно сильнее, разделяя её кульминацию на двоих. Свившись в неразрывный клубок, они утопали в неге. Джонатан разглаживал спутанные рыжие волосы и целовал каждый доступный ему участок обнажённого тела сестры, до которого только мог дотянуться. - Подожди, Джонатан…, - улыбаясь, она поймала его лицо в ладони и притянула к себе для мимолётного поцелуя, - Мы снова поторопились, - она кивнула на маленький серебристый уголок торчащий из его прикроватной тумбы. - Ты боишься? Не надо. Есть множество способов предохранения, но думаю нам они не нужны. - В смысле, не нужны? – радость куда-то начала ускользать от неё. Брат пожал плечами: - Мы монархи, должен же будет кто-то перенять нашу власть в будущем. Весь флёр произошедшего был резко сдёрнут. Оттолкнув Джонатана, Адель кинулась собирать свою разбросанную одежду. - Да ты меня спросил?! Чего хочу я?! А??! С чего ты возомнил, что можешь решать за меня?! Господи! Да какая же я дура!!! – натянув свои джинсы и чёрную футболку она кинулась к себе, громко хлопнув за собой дверью его комнаты. Зло скинув ботинки как попало, девушка бросилась на свою кровать плашмя, бубня в матрас слова самобичевания. Дверь еле слышно открылась и закрылась. - Убирайся! - неразборчиво бурчала она в одеяло. - Не могу, - отозвался брат невозмутимо, - Ты ушла в моей футболке. Я хочу получить её обратно, - Джонатан стоял топлес, чуть смущенно улыбаясь краешком губ, - И не только футболку. Резко подскочив на кровати, она сняла вещь и сердито бросила ему в лицо. - Подавись! - Зачем же так грубо?.. - Потому что ты эгоист, каких я ещё не встречала! Лямка кружевного лифчика спала с плеча, придавая девушке изящество даже сейчас, когда она злилась. Было невозможно оставаться от неё вдалеке, будто Адель была центром притяжения, силой, заставляющей мечтать, о ней. Джонатан присел рядом и став серьёзнее некуда, заглянул в глаза цвета весны. - Адель. Я всю жизнь прожил в одиночестве, не зная родительской любви. Я не знаю, как отреагировал бы, появись ребёнок сейчас, но я точно знаю, что буду безмерно этому рад в будущем, - такая его уязвимость сроду не открывалась ей, девушка застыла от его откровения, - Нашему ребёнку. Потому что никто другой кроме тебя мне не нужен. - Это, типа, сейчас было признание? – колко заметила сестра. - Мы венчаемся через час другой, глупая, конечно это признание! Я никогда не лгал, говоря тебе, что люблю. И это никогда не изменится. - Никогда не говори никогда, - горько заметила княжна. - Только не в нашем случае, mon amour*.