***
Богатый запах гудрона забивал ноздри. - Открыт! Дай мне! Позади высоченных парней на блоке затесался Тэён - из-за чьего-то плеча была видна только белокурая с голубым макушка. Джона посередине площадки зажало ещё двое - от обоих разило жаром. Мозги плавились от игры в полдень, маячащих лиц и ощущения мяча под рукой. Джона агрессивно топили уже минут десять, счёт не двигался. Это начинало уже порядком раздражать, но выхода не находилось - шагу не ступишь, для броска не прицелишься. Внезапно - ветер сбоку - такой же белый с голубым, только выше, быстрее, молчаливее. Джон сделал попытку, рванулся в сторону - скрипнули кроссовки, с кончиков волос слетела вода - открылся секундный зазор под кольцом, брошен мяч. Блок не сработал - бело-голубой перехватил и заколотил мяч в корзину, чуть не упав на приземлении. Юта хорош в забивании мячей и слэме под кольцом. Тонкий, как лист, уклоняется прекрасно. Тэён на того Юту пялится и слюной исходит - тоже по кольцу хочет прыгать и бить. Но пока он не поймёт, что хорош только в подборе мяча и трансфере на другую половину площадки, ничего не добьётся. А мяч, единожды отбившись от пола, оказался в руках у противника. Джон только вдохнуть успел - Хэчан! Самый быстрый соколик на районе. Сейчас они все набегаются. Хэчан на низком старте вообще не остановим. Все перемещаются на край поля, к кольцу соперника. У Джона горят лёгкие, он понимает, что не успеет добежать до линии для хорошего блока, не успеет даже оглянуться на команду. Секунды скоростной атаки... - Да твою же ж мать! - злющий-презлющий Тэ догоняет Хэчана и каким-то сумасшедшим приёмом выбивает мяч. Феноменальная скорость Тэёна в такие моменты поражает всех, кроме него самого. Тэиль подбирает, но его манёвренность никогда не была для Джона помехой. Всё как в хорошем танго - шаг на шаг, лицом к лицу, неласковая передача мяча, и лидерство снова у "двух беленьких и чёрта", как их окрестили местные японцы. Только Джон снова почувствовал удовольствие от игры - тройня стала в блок под его же кольцом. И опять жара и оплавленная кожа, даже Юта не спасёт. Джон решил плюнуть на всё и бросить трёхочковый с этого конца. Прицелился, прыгнул - вдруг кто-то под руку кликнул: - Э-э, стоп-машина, новенький на площадке! Тела вокруг Джона почувствовали недоумение, а рука уже производила приятнейшее точное движение. Взгляды устремились на скамейку - в удивительно густой тени сидел парень. На вид ему не старше семнадцати, синюшно-чёрные волосы, вихрастые. Глаза чёрные, внимательные. Взгляд. Промах. Дабы скрыть смущение от неудавшегося броска, Джон спросил добродушно: - Йо, хочешь сыграть с нами? - Сказал на хорошем английском, стараясь не походить на машину для уничтожения. Весь пропотевший, возбуждённый, возвышенный своим ростом, его в таком виде часто шугались. Парень из тени - Джон осязял эту прохладу - прошёлся взглядом, остановился на чужих глазах. Глазки лукаво сузились, он сморщил нос - на секунду, только Джон заметил - мол, не стану мараться. И продолжил глядеть, весь закрыто-чёрный, со светящейся прозрачной кожей, в платановой тени. Джон и слова не сказал, развернулся корпусом принимать мяч от Тэ. А ярость кипела. Он никогда не был роковым соблазнителем, но взгляд... Понял он этот взгляд, сразу разгадал. "Ты ж... мелкий... задиристый... Срань! - Он бегал, как заводной, и забивал мячи. - Парень, а так бесстыже пялит взглядом! Прямо на улице! На игре! Тьфу! - Трёхочковый попал кому-то по голове. - Да тебе лет двадцать, пришёл на подростков поглядеть! Сучонок! Вуайерист!" Как показывали следующие игры, Джэхён действительно пришёл сюда "просто посмотреть". Тэён первым подходил к нему с расспросами, Юта обеспокоенно за ним следил, Хэчан угрюмо молчал. - Почему не играешь? - Не хочу. - Он отвечал на чистом корейском, хоть английский знал тоже. - Неправда. У тебя выражение лица, будто ты очень хочешь. На этой фразе Юта почему-то начинал громко кашлять, а Тэ не понимал, в чём дело. В вечерней тени Джэ переглядывался с Джоном. - Ну правда, почему не играешь? - Медкарта не разрешает. - Что-то серьёзное? - Да так, дыра вместо сердца. "Оно и видно", хотел вставить Джон. Вместо этого он стал звать ребят на вечернюю игру, но все как один прониклись сочувствием к этому белокожему чужестранцу и благополучно на Джона забили. - Где ты живёшь? - Далеко, назад на автобусе езжу. - Ты специально сюда ездишь? - Да. Посмотреть на вас. Все издали звук умиления, один Джон думал: мерзость. Так прошло два дня. Джэхен старательно высиживал всё, с утра до ночи, не вставая со скамьи. Тэ по-братски сочувствовал ему, думая, что у того сил нет. Джон копил желчь и не мог ничего с этим сделать. Зачем он тут? Пошто глазеет и никого не цепляет? Отчего ему так нехорошо от этого? Джон держал ребят на площадке до поздней ночи - благо, не разбитый ещё прожектор работал исправно. После захода солнца заметно холодало, но все в угаре свежего воздуха заряжались и бегали до десяти - дальше в микрорайоне начинался комендантский час. Джон старался не замечать, а все же заметил - не нравится Джэ сидеть так долго. Вечером он сильно щурил глаза, кутался в куцый плащик, мёрз и засыпал. Раз засыпал, значит, игра не занимала. Если он не был увлечён игрой, значит, был увлечён игроками. Или игроком. Сам не желая того, Джон начал распутывать клубочек - стал потихоньку отслеживать взгляд Джэхена. Движение его взгляда отследить легче всего часов в шесть вечера. Солнце клонится к закату и высвечивает красным лицо Джэхена, и оно становится малиново-розовым, до того белая кожа. Вот мяч у Юты. Шаг, приставка, прыжок - блестяще забил мяч, весь воодушевленно-молчаливый повис на корзине. Тэ тащит его за футболку. Джон с угла площадки косит взгляд на скамейку. "На Юту смотришь, сыч?" Джэхён скучающе возводит очи долу, обхватив себя руками. Ладно, думает Джон, ладно. Может, его Хэчан привлек? Он как раз молнией летит к щиту. Прежде, чем прыгнуть в блок, Джон взглянул под платан - Джэ смотрел. Не на мяч, не на Хэчана, а куда-то в середину тела Джона - в то место, где при прыжке футболка задирается. Джон пропустил мяч в кольцо, но приземлился без фола, никого не свалил. Ногами-то он стоял, а в голове весь каркас мыслей разом рухнул. Он решил понаблюдать до вечера, тщательно проследить за этим живым триггером. ...так и косоглазие заработать можно, думал Джон ближе к девяти. Каждый раз, бросая взгляд к Джэ, он думал: "Пялишь, сыч?" И тот даже голову поворачивал. "Да, пялю." И так каждый раз! "Опять сычуешь?" Ласковый наклон головушки, рука в рукав (холодно): "Как ты угадал?" Не пропускал он Джона, ни один выпад не оставался без внимания. К слежке Джон быстро остыл и к концу партии полностью отдался игре. ...одиночная атака, адреналин, агрессивный стрит-бол. Так хорошо думается в этот момент. Джон препарировал одну думушку. "Если он до вечера сидит, значит, ждет, чтоб поговорить. Но он со всеми уже переговорил. А, я остался. А мне неинтересно. Да и я первый сваливаю. У всех дом за углом, а мне бежать долго домой..." Мяч в корзине. Подбор. "Они уже поубавили интерес к Джэхёну, их с площадки не выгонишь... Стало быть, меня тоже. Круг замкнулся. Да и не стану я менять игру на эту восковую фигуру..." Прожектор на секунду ослепил Джона. "В темноте он бы точно подошёл. Ко мне." Очередной полет явно трехочкового мяча Джон видел в замедленной съемке: вот он летит, закрученный, мимо корзины, мимо щита, прямёхонько в лампу... Звук разбитого стекла, стыд и удивление. - Вашу мамашу, последний фонарь! - Джон, ну как так! - Как неродной косячишь, Джонни-хён. Последняя реплика явно была сказана не-игроком. Джон принялся ровно выговаривать извинения и хлопотать со сбором осколков. Парни, загрустившие и ещё не остывшие, быстро расходились, а Джон тормозил. Что он сделал? Выбор?***
Впервые поздним вечером Джэхен так оживился. Они остались одни. Джон только успел подняться, держа в руках разбитый патрон прожектора, как с ним заговорили. - Ты так редко мажешь, Джонни-хен. Редко, да метко. Не хотелось ничего говорить в ответ. Укор в сторону опыта и сноровки Джон проглотил, но переваривать вряд ли станет. Он захотел спросить о происходящем прямо, решить наконец развивающееся каждый день недоразумение. - Ну и на что ты пялишь свои зенки на меня? Джэхен оторопел. Легкая разница в росте, легкая разница в голосе - и такая разительная в манере предугадывать движение мысли. Но ничего, Джэхену даже нравится удивляться таким выпадам. Улыбнулся без лукавства - в полутьме будто раскрылся, расцвел, как цветок дурмана. Джон вдохнул, понял - манит. Чтобы избавиться от наваждения, встал на полшага ближе, сделав перепад взглядов чуть-чуть заметнее. Джэхена это раздражает, а сама возможность задеть его придаёт сил. Джэхён взмахнул ресницами, осмотрел Джона с головы до ног, как в первый день знакомства, и свет из промежности закоулка ему не помешал. - Хорошо играешь. Сильно. И сглотнул шумно - так, будто сам весь день играл. Будто уже примерял на себя агрессивный стиль игры Джона, будто из-за него падал под кольцом и набивал ссадины. Джон почувствовал его - сам испытывал жажду. Они оба испытывали желание непонятной природы, но одного источника; сейчас в подходящей интимной среде между ними налаживалась связь. Бессловесная, чувственная. Стояли близко друг к другу, тепла не ощущали, но и не расходились. Джэ вперился взглядом, ожидая ответа, развязки действия, намёка на новую встречу. Но Джон уже потратил весь запал на игру, и это было понятно. Ощутимо по исходившему спокойствию, усталости. Ни к чему клянчить внимание, решил Джэхён. - Будешь завтра играть? - Буду. Джэ улыбнулся лукаво, без интереса. - Я буду ждать. Развернулся и пошёл с поля - в каком-то чёрном сверкающем безобразии. Джон глянул на часы - сорок минут до комендантского часа. - Может, проводить тебя до дома?***
Он соврал. Идти до дома Джэхёна пятнадцать минут по битым переулкам. Они шли по безлюдным улочкам и говорили о том, что видели, не углубляясь друг в друга. - Здесь звёзд почти не видно. Только на берегу можно разглядеть что-нибудь. Из светящего вверху только фонари, которые бьёт всякая шпана... ой. - Ха-ха. - Извини. - Я даже на шпану не похож. - Верно. Целые фонари действительно встречались здесь редко. Джон ступал осторожно, Джэ вёл его, как слепца. - Будет солнечно до конца августа, слышал? - Да. - Часто ходишь к океану? - Нет, но люблю побережье. Как-нибудь позже можем сходить. Пейзаж спального района был тих и мил. Редкие клочки природы были в сонной поволоке, припаркованные к обочинам машины покрывались холодным паром. - У меня кроссы новые, в соли будут и в песке. - Каждый день с тебя семь потов сходит, а тут брезгливость проснулась. - Берегу экипировку к играм. - Есть кое-что кроме игры, что ты так упорно не замечаешь. - Я сознательно игнорирую. - Почему же? Дом Джэхёна был ещё одной непримечательной пятиэтажкой без всяких отличительных признаков. Они остановились у подъезда. Привыкшие к темноте глаза различали мягко оттенённый молочный оттенок кожи Джэхёна. Он смотрел прямо Джону в глаза, а тот даже не задумывался особо над ответом - его разморила прохлада и приятный голос. - Потому что у меня уже есть страсть. - О. У меня тоже. Джэхён назвал ему этаж и квартиру. Глядя куда-то вдаль, он добавил, что Джон может приходить в любое время, "когда вздумается". Джон поблагодарил. - Ну, бывай. - До завтра. Только по пути домой до Джона стала доходить абсурдность их прогулки и сказанных слов. Ни слова друг о друге, странные фразы, обещание заглянуть... Плевать, подумал Джон. Это просто странный парень с белой кожей и дырой вместо сердца.***
Утро встретило Джона жарой и странными думами. По характеру довольно тихий Ёнхо имел огромный запас энергии, переизбыток который выливался в неконтролируемые приступы агрессии. Этот неустойчивый потенциал Джон направил в безопасное русло - баскетбол - и там же нашёл душевное спокойствие. Он пробовал всякие дыхательные практики, ходил к психологу, заводил девушек. Но таблетки делали его сонным, а к отношениям относился ровно, без огня - девушки все нежные и милые, милые и нежные. Найдя свою отдушину, Джон отбросил всё остальное, чтобы было проще жить, но в отлаженной схеме появился новый элемент. Джэхён разбередил его спокойствие своими взглядами. Чёрт побери, нельзя так смотреть на людей! Он хочет почувствовать злость Джона на себе? Зачем лезет? Зачем отвлекает? Ёнхо думал над этим по пути к площадке. Он ещё мяч в руки не брал, но уже загорелся. "Он ведь даже не знает, что если я переключусь на него, то сожру или покалечу. Не осознаёт опасности... Не знает-" Не успел дойти до калитки - как током шибануло. Понял. Он всё понял, свернул с дороги в битые переулки. Джэхён увидел в нём потенциал, который искал так давно. Внезапно Джона пронзила острая жажда. Тёплого тела, красивого голоса, молочной кожи. Оставалась пара поворотов. Джэхён хотел его. Со всей его яростью. Дверь в подъезд была подпёрта кирпичом, лифт работал, но Джон побежал по лестнице. Было открыто.***
- Я думал, ты ещё не скоро поймёшь. Джон колебался несколько секунд. Ступил в глубь дома, к хозяину. Его поцеловали. Джон ответил, и будто чиркнули спичкой, разгорелось пламя. Кострище, в которое бросили два молодых тела. Горячо - хоть города сжигай. Джон поднял Джэхёна, припёр к стене, наконец-то позволил себе целовать так, как хочется. Чувствовал - тот всё разрешит. Впервые Джон не пришёл на игру, весь день не являлся на площадку. И на следующий день тоже. Он вытрахивал душу из Джэхёна во всех позах, которые только мог помнить. Им всё было мало, они не могли остановиться - несколько дней не вылезали из душной квартиры, почти ничего не ели, единственным взаимодействием с внешним миром можно было считать открытую форточку. Джон познавал свою новую страсть. Он узнал, как скрипит почти вся мебель в доме, какой жёсткий ковёр в гостиной, как удобно двигаться, уперев Джэхёна лицом в стол, как интересно он реагирует от вибраций стиральной машинки, как хорошо освободить голос под шум воды... Больше всего Джэ нравилось стоять раком; он любил крепкие объятия Джона, его грубые повадки, резкие движения. Он любил быть придавленным его телом, любил кусать его за пальцы, когда закрывали рот, любил трахаться в темноте, с прелюдией и без, можно даже без внимания к своему стояку, если Джон берёт его со всей страстью. Их постель постоянно была мокрой. Так завести ещё надо уметь. Иногда после продолжительных сессий Джэ вконец выдыхался, и, чтобы осадить возбуждённого Джона, отсасывал ему крепко и с чувством. От вида прекрасного лица на своём члене Джон очень... бурно реагировал и успокаивался на некоторое время. Минет в качестве прелюдии не заходил - Джэхён от перевозбуждения начинал кусаться, а Джон - неистово толкаться глубже в глотку. Им обоим нравился чистый секс, без отступов на связывание или игрушки, хоть они и были - валялись под кроватью. Пару раз они отступались от традиционного секса и баловали друг друга ртами. Джон не знал, что ему так нравится лизать и принимать кайф партнёра от этого - а Джэхён извивался, лёжа на его теле, и только подстёгивал. Задумались они о чём-то, кроме секса, когда кончились резинки. И то ненадолго - Джэ разрешил без. Новая волна жажды захлестнула Ёнхо, и ещё два дня они провели вместе. Джон сбегал ненадолго домой, взял кое-какие вещи, потратил треть заначки в аптеке и вернулся в облюбованную квартиру, спокойно пройдя мимо пустой площадки.***
Они протрахались две недели. Безвылазно, безвыездно. ...Джэхён от очередного оргазма свалился на кровать. Сбитое дыхание не восстановится ещё несколько минут, онемевшие ноги оживут нескоро. Он дрожащей рукой достал сигареты из прикроватной тумбочки, закурил. Джон затянулся с его руки, кашлянул. Было чертовски хорошо. - Я тебя в первый раз увидел с мячом на улице, подумал, что ты слеплен богами и солнцем. - Затяжка. - оценил твой голос, оценил внешне, но когда ты играть начал... Я понял, что горячее уже никого не найду. Джон глядел на красивый профиль, молчал. Рука Джэ ещё дрожала, затяжки шли глубокие. - Я так боялся ошибиться. Тёмный взгляд блуждал по потолку, не находил места. - За ту неделю, что вокруг тебя ходил, все руки стёр, честное слово. - Окурок отправился в кружку на тумбочке. Хотелось закурить вторую. - Меня впервые так заклинило. Хочу тебя и всё. Всего хочу. Джон приподнялся на локте, чтобы видеть лицо, спросил: - До тебя я не знал даже, что могу и по мальчикам, как ты во мне разглядел?.. "А никак. Наудачу пошёл. Думал, ты меня в том переулке и прибьёшь. Я бы и рад был..." Всё-таки пошла вторая сигарета. - Не важно. Лето скоро кончится. Джон дёрнул на себя простыню - не укрыться, вытереться. - Ты никогда не хотел?.. - М-м? - Меня? В другом смысле?.. Долгая, вдумчивая затяжка. Джэ повернулся, лукаво прищурил очи: - В другом смысле или другой плоскости? Джон заикнулся, отбросил бедную простынь к двери. - Эм... Ну так что? Окурок полетел мимо кружки: - Иди сюда!.. ...кто бы мог подумать, что Ёнхо плачет во время анального секса. Неожиданная смена ролей продержала их вместе ещё несколько дней. Но потом, во время очередного свидания на квартире Джэ, их отпустило. Всё, кончился запал. Они напились. Джон вспомнил, что он ещё любит баскетбол, в квартире Джэхёна внезапно появилась мама. Они видели друг друга на площадке и просто на улице. Здоровались, разговаривали. С подачи Джона они стали ходить к океану - после игр, поздно ночью, нарушая комендантский час. Слушали музыку через одну пару наушников, говорили друг о друге, мочили ноги и новые кроссы, целовались. Узнали, что учатся по смежным специальностям, что хотят в магистратуру, и, что важнее всего, хотят остаться в Чикаго. //end