Люби - и не спрашивай

Трое парней вышли из здания Главкино. Съемки кастингов закончились поздно, и нужно было возвращаться в гостиницу. Но они медлили. Остановившись под фонарем, двое из них принялись искать сигареты по карманам, третий полез в телефон. — Классно отожгли! — вдохновенно проговорил Сашка, подняв глаза в пасмурное весеннее небо. — Ну, Волчок, подтверди! Волчок, он же Леша Волков, от неожиданного толчка друга в плечо, выронил телефон в грязный сугроб, и под ржач Сашки принялся его искать. — Пацаны, угомонитесь… Развели детский сад, — устало проговорил третий, которого друзья часто звали просто Боссом. — Марк! Ну, все ж здорово! Кастинг пролетел, наставник доволен! Расслабься! Вся его сущность сопротивлялась этой дурацкой идее придти на проект втроем на одно место. Да, эта идея была именно Марка. Но это не умоляло ее идиотизма. Дважды в одну реку… И в его, и в Сашкином случае походов было уже больше двух… Но глаза у парней горели, как в первый раз. И именно ради их горящих глаз первогодок Леша и решился на авантюру друзей. — А вот и мое такси! Я домой! — Сашка махнув друзьям рукой, устремился к машине. Леха выжидательно посмотрел на Марка, перекидывая решение о совместных планах на вечер на старшего друга. Куклин проводил взглядом «предателя» Сашку, затянулся сигаретой. Москвич, блять. Своя школа. Своя карьера. Своя семья. Жена. Маленькая собачка породы шпиц. А они с Лешкой больше не нужны. Всю жизнь бок о бок… Сначала в родной Охе, затем в Питере. Общие цели. Общие планы. Общее будущее. И проект, разорвавший их жизнь на «до и после». Еще тогда, в 4 сезоне «танцев» Марк понимал, что теряет друга. Творить общие проекты, находясь в разных городах, практически невозможно. Когда Сашка уезжал, от Марка словно оторвали часть души… Тогда он окончательно забыл свое настоящее имя… — Езжай в гостиницу. Я хочу пешком прогуляться. Лешка побежал к метро. Ему, как жителю Питера, почему-то очень нравилось передвигаться по столице именно на метро. С неба сыпалась неприятная мокрая крупа вместо нормального снега. А Марк все стоял у парковки Главкино, словно ожидая кого-то… Потирая чуть подмерзшие пальцы, он принялся рисовать ногой на грязном снегу какие-то танцевальные схемы. Танцы вообще были смыслом его жизни. И смыслом жизни двух его лучших друзей… И он сделает все, чтобы проект вернул их дружбу… Все будет как раньше. Точно-точно будет. Он снова станут единым творческим организмом. Не будет зависти. Не будет перетягивания одеяла. Не будет расстояния. Хватит врать себе! «Как прежде» уже не будет. Крупель не вернется в Питер. Волчок тоже захочет самореализации и сбежит в Москву. Марка же Москва бесила. Бесила дешевыми понтами. Бесила тем, что реализоваться танцору здесь можно было только по знакомству… Бесила темпом жизни. Погодой. Бесила тем, что забирает самых близких людей… Леру… Сашку… Он со злости пнул сугроб и выругался. И только потом заметил девчонку, с интересом наблюдавшую за ним. Марк резко оглянулся. Она стояла всего в паре метров от него и улыбалась. В парке с огромным капюшоном девушка выглядела маленькой и хрупкой. Ботинки на огромной платформе прибавляли роста, но добавляли ещё большей нелепости ее образу. Не хватало только дыр на джинсах в области колен и сумки-бананки. Впрочем, так ходила вся молодежь. Поймав себя на мысли, что начинает думать как взрослый, парень сплюнул на асфальт. Ему уже 28. Сука… 28. И что он имеет? Съёмную хату в спальном районе Питера да лысого кота. Даже студии своей не имеет. Все мыкается по разным в бесконечном поиске единомышленников и себя самого. Девушки у него не было уже два года. Лера просто не выдерживала его затяжных депрессий во времена творческого кризиса. А такие времена бывали все чаще. Все чаще в голове возникал вопрос: «Какого черта он получал диплом хореографа?». Вокруг одни неучи да самородки. И зарабатывают больше, и в конкурсах его обходят, и в телевизоре светятся. — Есть закурить? — произнесла девчонка, выдернув его из мыслей. — Да, конечно, — он галантно протянул «мелкой» упаковку. Есть ли ей хотя бы 18? — Ой, — пискнула она, выронив пачку в лужу. — Это вы? Мало того, что узнала, так ещё и на «вы»! Только фанатки проекта ему тут не хватало. — Нет, ты обозналась, — парень поправил темные очки и натянул капюшон спортивной кофты. — Нет-нет, — зачастила «мелкая». — Это точно вы! — Фото? Автограф? Видео привет подруге передать? — смысла играть в несознанку уже не было. — Нет. Ничего из этого мне не нужно. Я сама на кастинг приехала. Из Минска. Мне бы совет. — Как пройти в сезон? — скептически приподнял бровь Марк. — Нет. По постановке на кастинг. — И что ты танцуешь? Вог? — Ха. Смешно. Ещё скажи «тверк», — брезгливо поморщилась девушка, и гордо добавила. — Контемп! Контемп? Вот эта худющая пигалица с кольцами в ушах и растрепанными рыжими волосами, выбившимися из-под капюшона и промокшими от мокрого снега? У девушек, танцующих контемп, должна быть другая физиология… Мышцы, в конце концов! — Прямо здесь станцуешь? — бросил он вызов, поджигая вторую сигарету в ожидании длительного шоу. — Вполне, — рыжая бросила парку на скамейку. Интересно, как выкрутится с обувью? Истинные контемпщики танцуют исключительно босиком… И тут девчонка принялась… Снимать обувь! Она точно сумасшедшая. Либо помешанная… кхм… на искусстве. — Так! Стоп! Отставить танцы на снегу! — парень протянул ей куртку обратно. — Замерзнешь. Потом соплями всю сцену зальешь. Оно нам надо? И вообще… Ты всегда раздеваешься по первому требованию парня? «Мелкая» обиженно засопела. — Ладно, шучу я. Ты в гостинице со всеми понаехавшими живешь? — Да. — Тогда можем до нее прогуляться. Там и станцуешь. Да и вообще… Не будь такой наивной. Я, может, хочу тебя устранить. Как конкурентку. Мне выгодно дать неправильный совет. Ты об этом не думала? — А ты так действительно можешь сделать? — захлопала глазами рыжая. — Ладно, понял. С точки зрения чувства юмора у нас с тобой явная несовместимость. Давай руку, скользко. Девчонка уверенно ухватила Марка под руку. В такой обуви ходить — только ноги ломать. Тем более по льду. — Тебе сколько лет? — запоздало решил поинтересоваться Куклин (как бы за педофилию не привлекли). — 18. — А зовут как? — Аня. А тебя как называть: Марк или Никита? — Как тебе удобней. Если честно, то он бы предпочел быть для нее «Никитой». Лерка вот Марком его принципиально не называла… Лерка. Черт. Какого хрена он опять думает о ней. Смотрит на Аньку, а представляет Лерку. В них нет ничего похожего. Абсолютно. Лерка нежная и уточненная леди… А эта «мелкая» просто пацанка. Назвать ее суперкрасоткой язык не поворачивался… Внешность явно не модельная. Небольшого роста. Уши немного торчат. Глазища огромные… Инопланетянка. Анка-инопланетянка.

***

Аня вихрем влетела в гостиничный номер, куда их поселили с яркой брюнеткой Полиной, представительницей дэнсхолла. — А я с Марком Куклиным познакомилась, — рыжая плюхнулась на кровать. — Прикольно. Вот умеешь ты, Тарас, устраиваться в жизни. Вот назначат его хореографом, а ты уже с ним дружишь. И он тебя не сольет. Аньку по имени почти никто и не звал. Исключительно производным от фамилии «Тарасом». Вот и на проекте это обращение мгновенно прижилось.Сильная и независимая от чужого мнения, она всегда добивалась своего. Рыжая уже год тусовалась в Москве, успела пристроится к проекту «fizika», где было много участников прошлых сезонов проекта. Наивной провинциалкой, коей она представлялась теперь Марку, Аня давно уже не была. — Ну, ты даешь… — протянула с утра Полина, едва разлепив сонные глаза. — Еще скажи, что пробежку делала! — Делала. И пробежку, и зарядку… — сидя на шпагате откликнулась Тарас. — А главное — растяжка. — Контемп — дело серьезное, — усмехнулась брюнетка, сладко потягивась в кровати. — Меня поражает твое несерьезное отношение к проекту, — возмутилась Аня. — Как будто ты уже сезон выиграла! — Это шоу, Тарас! Легче надо ко всему относиться, — Полинка перевернулась на живот. — Я вот сегодня в кино иду с одним хорошеньким голубоглазым мальчиком. — Ты пришла танцевать или личную жизнь налаживать? — Одно другому не мешает, — рассмеялась брюнетка, кидая подушку в соседку. — Скучная ты, Тарас! И чересчур правильная! Такие мужикам не нравятся. В девушке должна быть легкость, загадочность и чертовщинка. Анька хмыкнула, продолжая тянуться. О личной жизни она предпочитала не думать. Да и в пресловутое понятие «любовь» тоже не верила. Вот как можно доказать, что ты кого-то любишь? И что этот кто-то любит тебя? Не притворяется, не манипулирует тобой ради своих целей, а искренне что-то к тебе испытывает? В чем это проявляется? Взгляде? Прикосновениях? Поступках? А черт его знает… В свои почти 19 лет Анечка Тарасенко уже была довольно прагматичной особой. В любовь не верила. А вот в талант свой верила. И четко знала, что благодаря своему профессионализму и целеустремленности точно пройдет в 6 сезон. А на глупую любовь ей отвлекаться было некогда. Так… Сейчас еще пресс и планка. Не даром же в «физике» ее прозвали «убийцей». Ради поставленной цели Анька могла «убиться» сама, но доползти… Пахать и пахать. Идеальные данные. Идеальная постановка. Идеальная роль. Скорее всего, на нее здесь повесят ярлык стервы. Орги уже намекали ей… Ну, что ж… Придется им подыграть. Какие там бывают стервы? Расчетливые. Самовлюбленные. Острые на язык. Все говно, а я — богиня. Тарасенко улыбнулась собственным мыслям. Она убедительно сыграет свою роль: одни будут ее ненавидеть, а другие — обожать. А что еще нужно артисту, чтобы быть интересным и сделать рейтинг проекту? А рейтинговых ребят быстро не сливают. К тому же она вполне универсальна, как танцор. — Пойдем на завтрак, хватит дрыхнуть! — Аня подскочила к кровати снова задремавшей соседки и стащила ее за ногу на пол. За завтраком Тарасенко, взяв поднос с раздачи, цепким взглядом наметила себе место вблизи Марка. Плохо было одно — «змей горыныч» был неразлучен. Рядом с нужным ей человеком восседали двое ненужных. Пошлые шутки Крупельницкого над их «третьим» гремели на всю столовку. И Анька понимала, что при ее приближении к Куклину, шуточки переключатся на нее. Шутки над собой девушка не любила, в прочем, как не любила и сплетни о личной жизни. Парни вполне могут себе нафантазировать, что ее внимание к Марку не только профессиональное… — Тарас, давай к нам! — крикнул Вова, и девушке ничего не оставалось, как присесть за стол к Ракову и Кобиляк. Аня, конечно, уважала «лучших контемпщиков», но считала эту парочку слишком скучной. Перчинки в них не было, искры… А в Анечке этого перца было завались! Да она одним взглядом могла столько эмоций передать, сколько ни одна Алина, завернувшаяся в узел, не сможет. Да в узел заворачиваться Тарасенко тоже умела. Девушка лениво ковыряла вилкой макароны, слушая краем уха болтовню Алины, но то и дело оглядывалась на «кингов». Теперь рядом с ними сидел еще и Гера. В связи с этим уровень громкости смеха за их столом увеличился в разы. Гера — это отдельный вид человека под кодовым словом «энерджайзер». От него всегда много шума. Слишком много. У Ани от него всегда голова болела. Трепаться с Ромазановым уже не было сил, и Марк, сделав вид, что ему позвонили, сбежал в курилку. Облокотившись спиной на стену, он подставил лицо холодному весеннему солнцу, втянул в легкие дым. Кастинги закончились, количество народу в гостинице уменьшилось. Теперь он даже некоторые знакомые лица мог в толпе разглядеть. Сашка то и дело сваливает на подработки, Леха увлекся дэнсхольщицей Полиной. А у него, видимо, судьба одинокого волка. И ни одной волчицы в округе, одни гламурные болонки или экстравагантные лысые кошки. В этом сезоне какой-то передоз стрипух… Коротких шорт, купальников и каблуков. И все это так соблазнительно прохаживается мимо, игриво строя глазки. Вот такая парочка секси-фрау вылезла из такси и виляя бедрами, продефилировала мимо Марка. Сам того не осознавая, парень проводил их довольно похотливым взглядом. Блять. Сложно все-таки молодому двадцати-восьмилетнему мужскому организму без женского внимания, особенно весной. Откуда-то слева донеслось…чавканье. Марк поправил очки и посмотрел на человека, посмевшего потревожить его медитативный процесс курения. Анька. Не обращая на него внимания, девчонка сидела на корточках и ела из банки «нутеллу». — Оригинальный способ снять стресс, — хмыкнул он. — Да я вся оригинальная, если не заметил, — Тарасенко облизнула одноразовую ложку. — Заметил. Особенно черную помаду. — Прешься по готике? — зачерпнула еще пасты. — Скорее — по «fizikе», — выпустил несколько колец дыма изо рта. — Так ты в курсе моего творчества? Польщена, — сарказм так и выливался из рыжей. — Зря ты… Я, может, подружиться с тобой хочу. — С фанатками своими «дружи». И не пялься так. Марк расхохотался. Что эта пигалица себе напридумывала? Что он ее соблазнить хочет? Было б что там рассматривать, или под мешковатой одеждой прячутся какие-то соблазнительные формы? Хм… Надо присмотреться на отборочных. Хотя какой сексуальный подтекст может посылать эта девочка с бардаком на голове и с обмазанными «нутеллой» щеками? Затушив сигарету, он подошел, обмакнул два пальца в банку, облизал их, и поймав ошалелый взгляд Ани, удалился в сторону гостиницы. Тарас сама не понимала, зачем начала ему грубить. В принципе, Куклин у нее антипатии не вызывал. Просто она увидела, как он пялился на девчонок-стрипух, вышедших из такси… Просто поняла, что на нее никто и никогда так не пялился… Стало то ли завидно, то ли обидно… И обиду эту она и поспешила вылить на Марка. Плохое настроение не исправлялось даже «нутеллой». Аня могла есть сие лакомство банками, только делала это раньше в одиночестве, сидя на балконе, завернувшись в плед, словно прячась в нем от всех проблем. А теперь она ела при постороннем человеке, словно специально демонстрируя ему свою слабость. Да что это с ней? Она следит, с кем он общается. Она следит, на кого он пялится. Она уже знает, что он ест на завтрак, и какой марки сигареты курит. А еще она украдкой подглядывает, когда он тренит. Неделю назад обнаружила, что ночами он вылазит на крышу гостиницы, где в полном одиночестве и наушниках танцует. Все чаще ловила себя на мысли, что хочет станцевать его хорягу, но с прямым предложением (вот странность!) обратиться к нему стеснялась. Больше «хайповых танцулек под рэпчик с матерком» ей нравилась «лирика», в таким постановках читался настоящий Никита… Не Марк, а именно Никита. — Прости за утро, — Аня вылезла на крышу вслед за Куклиным. — Можно с тобой потанцевать? — Потанцевать? — он сделал вид, что не удивился ее появлению. — Ну, попробуй. Танцы на крыше стали для Куклина некой отдушиной. Целыми днями гоняя в колонках попсовые треки, он придумывал хоряги для видеопроектов «кингов». Пока они вместе, нужно пользоваться этим на 200 процентов, снимая контент. Теперь, имея опыт прошлого сезона, он умел распределять время на проектное и личное. Хотя какое, нахрен, личное? Он здесь, как на ладони. Поэтому свои истинные эмоции и чувства приходится засовывать глубоко… Строить стены. Ибо не привык. Не привык к показухе шоу-бизнеса… Сашка вон привык… В Москве осел. Подстраиваться под ситуацию, как это делал Сашка, Марк не умел. Скорее — мог сбежать. Но в случае с Анечкой Тарасенко сбежать не решился. Танцевать-танцевать-танцевать! Аня, словно под гипнозом, наблюдала за плавными движениями Марка. Она никогда не участвовала в баттлах, но теперь ей безумно захотелось выйти против него. Как настоящему уличному танцору. На крыше. Под дождем. Словно в фильмах, которые она в детстве засматривала до дыр. Да, дождя не было, но была крыша, симпатичный «плохой парень» в другом углу и музыка, что долбила в наушниках. Марк же, как прирожденный баттл-танцор, не сводил с нее взгляда. Хитрый прищур Куклина и ехидная улыбочка выглядели явно брошенным вызовом, и Анечка разозлилась. Подняв на него свой коронный взгляд «убийцы», Тарас приближалась к противнику. А девочка-то не робкого десятка… Вызов брошен — вызов принят. В последнее время вся его жизнь — это какой-то вызов. Против Лерки, против Сашки, против правил проекта… Какие, к чертям собачьим, правила? Это шоу. Нужны скандалы, а не творчество. Споры с наставниками, испытание вогом и джазом, понимание, что сам-то он отнюдь не универсален. «Кинги» всегда знали свои сильные и слабые стороны. Они не раз повторяли это в интервью. И самое смешное, что слабой стороной был именно лидер их трио. Да и то только потому, что сам не хотел становиться тем самым «универсальным солдатом». Ему было комфортно в своем «концептуальном мирке». Здесь, на крыше, словно возвышаясь над всей этой попсой он нес творчество и искусство. И девчонка эту волну также поймала. Даже интересно, как долго она выдержит его взгляд… А еще интересно, то играет у нее в наушниках. Парень приблизился к ней вплотную, Аня замерла, не в силах оторвать взгляд. Он достал из ее уха наушник, вставил себе в ухо, удивленно приподнял бровь, улыбнулся. И долго мы будем так стоять? Девушка не понимала, какого черта от ощущения его близости по спине побежали мурашки. Она уже сто лет танцует с партнерами, делает с ними сложные поддержки, завязывается вокруг их тел в узлы, лежит-сидит-стоит над и под ними… И ни разу! Вот ни разу не чувствовала ТАКОГО просто от взгляда. Зачем он ТАК на нее смотрит? Он же отвлекает ее от баттла! А.Точно. Это его стратегия, чтобы она проиграла. Не дождется! У Тарасенко в наушниках заиграл альтернативный рок. Марк выставил вперед руки, Аня отзеркалила его движение. Сжал кулаки, согнул локти, сделал шаг назад. Аня повторила. Затем она всем телом сделала волну, легко подпрыгнула, приземлилась, села в плие. Теперь повторял он. Это длилось минут пятнадцать, с каждым выходом, все усложняясь. Аня могла «забить» его шпагатами, а он ее — мелкой ручной моторикой, но выигрывать баттл запрещенными приемами обоим не хотелось. Когда девушка ушла в партер, Куклину пришла в голову мысль показать, что он может быть отличным партнером. Он сам не понял, как она оказалась в его руках. Такая нежная и сильная. Странная и притягательная… Девчонка затягивала его в воронку новых эмоций, и его это раздражало. Слишком уж комфортно ему было в одиночестве. А тут какая-то мелкая с цепким взглядом волчицы. Желание нарастало, словно снежный ком. И вот его руки уже сжимают ее тонкие запястья. Она переплетает свои пальцы с его. Упирается лбом ему в шею. Чувствуя ее участившееся дыхание, Марк прижимает ее сильнее, прихватив за талию. Аня, освободив одну руку из его хватки, обхватывает его сзади за шею. А он хорош. Внешне — чистый дрищ, а руки сильные. Наверное, с ним получатся классные поддержки… Твою мать! О чем она думает, какие могут быть поддержки с хопером? Ее всегда возбуждали сильные мужские руки… Девушка рассматривала его татуировки на пальцах. Они совсем свеженькие и наверняка что-то значат. Почему-то ей не хотелось спрашивать, что конкретно. Ей хотелось просто рассматривать их. Блять. Кажется, все ее фетиши сплелись в этом парне. Рыжая, пытаясь не потерять контроль, сделала попытку отстраниться. Но поняв бесперспективность таких попыток, скользнула указательным пальцем по его щеке, спустилась к подбородку. Марк перехватил губами ее пальцы. А мелкая-то смелая… Явно смелее, чем он. Заправил ей за ухо прядь волос. Да, действительно, уши чуть торчат. Но это придает ее странной красоте пикантность. И брекеты ее совсем не портят. А глаза… Анка-инопланетянка. — Можно в тебя влюбиться? — выпустив ее пальцы, прошептал Марк. — Я не верю в любовь, — обхватив руками его талию, девушка слегка царапнула ногтями его напряженную спину. — Тебе 18. И не веришь? — Нет, — Аня прикрыла глаза и уперлась лбом в его подбородок. — А если я смогу доказать, что она есть? — Тогда я за тебя замуж выйду, — спокойно ответила рыжая. Они стояли на крыше обнявшись. Дул промозглый московский ветер. Вдалеке мелькали огни «Москоу-сити», город не спал, и им не хотелось. Теперь Тарасенко стояла к Куклину спиной, он же зарылся лицом в ее мягкие волосы, то и дело вдыхая их божественный запах. Аня жалась к Марку, а он натягивал свою джинсовую куртку таким образом, чтобы она тоже в нее влезала. — Можно я тебя буду Никитой называть? — Тогда я тебя НЕ буду называть Тарасом. — Договорились. И больше не спрашивай. Просто люби. Первого поцелуя в этот вечер не вышло, но зато исчезло чувство гнетущего одиночества.