Подвести черту

      Сакура устало поморщилась и едва приподняла крылья, чтобы не касаться ими грязного пола. Они никогда ей не нравились: слишком яркие, слишком широкие и совершенно бесполезные для шиноби крылья Розовой Колпицы. На таких далеко не улетишь, благо сноровка и технический прогресс не оставляли ей нужды в полётах. А своя собственная жизнь ещё и желания.       — Повтори.       Коротко кивнув бармену, Сакура обвела взглядом ряд разноцветных шотов. Мысленно прикинув, что для приятно-расслабляющего опьянения ей нужно в разы больше, она досадно хмыкнула. Чёртова печать регенерации выводила алкоголь из организма за считанные минуты.       Быстро подцепив рюмку с ярко-зелёной выпивкой и зажмурившись, Сакура резко выдохнула. Ещё пару дней назад идея взять выходной и уехать на горячие источники отмечать в блаженном одиночестве собственный развод казалась ей спасительной. Находиться в их квартире, в которой Саске никогда и не был, было мучительно. А завалить себя работой, чтобы не думать о прошедших в пустую годах, просто не хватало сил.       А теперь ей только и оставалось искать в себе отголоски хоть каких-то эмоций и пытаться обмануть собственный организм.       «Просто нужно провести черту. Оставить прошлое в прошлом», — согласно кивнув самой себе, Сакура отодвинула от себя пустую стопку.       — Мне как обычно.       Сакура обернулась. На соседний стул присел мужчина и, раскинув аспидно-серые крылья, смерил её снисходительным взглядом.       — Что? — не скрывая недовольства, язвительно спросила она.       Почему-то именно сейчас от вида хищных крыльев её охватило раздражение. Их всегда было больше среди шиноби, да и обычных гражданских мужчин. Они могли летать и быстрее двигаться только за счёт прекрасных крыльев хищных птиц. Этот тип наверняка не раз парил со скалы, наслаждаясь подаренным природой соколиным размахом. Тогда как ей только и оставалось смотреть на свои хоть и красивые, но слабые крылья в зеркало.       — Алкоголь не красит девушку.       — А высказывание вашего сраного мнения, о котором я не просила — мужчину.       Он коротко хмыкнул и, закатав рукава белоснежной рубашки, криво улыбнулся.       — И это наша гордость — глава госпиталя. Подумать только.       Сакура поджала губы, липкие от коктейля и, поборов желание одёрнуть задравшуюся юбку, демонстративно потянулась за следующей стопкой, не забыв отсалютовать незнакомцу. Плевать на то, что он о ней подумает. День хуже уже не станет.       После пятого шота она расслаблено улыбнулась. Приятная отрешённость разлилась по телу, заставляя то мурлыкать под нос застрявшую в голове мелодию, то покачивать ногой в такт фоновой музыке.       — Прости. Это и правда не моё дело. — Сакура дернула крылом и повернула голову. За прошедшие минуты она и думать позабыла о не слишком приятном соседе.       — Проехали. — Она вновь отставила от себя пустую рюмку и расслабленно откинулась на стуле, легко задев его крыло своим.       — Плохой день? — спокойно спросил он.       — Несколько лет.       Разговор не клеился. Сакура уныло подпёрла рукой голову и обвела его взглядом. Он был явно старше неё, хотя и выглядел довольно молодо, но не слишком походил на шиноби, да и его лица Сакура припомнить не могла.       — Как странно. Вы знаете меня, но я не знаю вас. — Она обворожительно улыбнулась — лёгкое опьянение просто не давало ей сидеть спокойно.       — Сукеа, — представился он и, отодвинув стакан с янтарным бурбоном, развернулся на стуле так, что они едва не соприкоснулись коленями. — Я фотограф, часто бываю в Конохе. Да и такие роскошные и редкие крылья сложно забыть.       Сакура смущённо отвела взгляд. Нет, она точно его не помнила, но было в нём что-то до невозможности знакомое.       — Так почему ты пьёшь в одиночестве?       — Отмечаю свой развод, — честно ответила она, и теперь уже взгляд отвёл он.       Неловкая тишина вновь повисла в воздухе. Сакура упрямо поджимала губы и всё пыталась понять, что же ей было знакомо в этом человеке, но, как назло, на ум совершенно ничего не шло.       Возможно, просто Саске сидел так же? Или смотрел на неё таким же изучающим взглядом?       «Не помню», — от этой мысли Сакура поморщилась и вновь запрокинула шот, передёрнув крыльями.       Она ничего о нём не помнила. Порой ей даже казалось, что всё, что она знала об Учихе Саске — лишь плод её фантазий.       — Сакура, всё хорошо? — Она резко выдохнула и отрицательно замахала головой.       «Вот оно что… гендзюцу».       — Ничего хорошего. Я просто не понимаю, как мы к этому пришли. Может, он и не любил меня никогда? — скорее самой себе произнесла она. И поймав непонимающий взгляд собеседника, всё же решила уточнить: — Мы были женаты почти пять лет. А прожили вместе всего полгода. Прекрасные шесть месяцев в любви и заботе. А потом долг шиноби стал выше семьи, и он ушёл. Вот я и думаю, может, он и не любил меня?       — А ты его?       Сакура пожала плечами и криво улыбнулась. Она давно знала ответ, но признаться самой себе было тяжелее всего.       — Давно уже нет. Я же тоже не отправилась за ним. Не бросила родителей, госпиталь, друзей и свой уютный дом. Да я даже не помню уже, как он точно выглядит, — она раздражённо хмыкнула. — Постоянно кажется, что он — это просто моя галлюцинация.       — Тогда я не понимаю твоего траура.       — Я жалею о потраченном времени. — Сакура поджала губы. — Всё думаю: если бы я отправилась за ним, мы бы были счастливы?       — Этого уже не узнать. — Сукеа пожал плечами и, прокрутив пальцами стакан, задумчиво произнёс: — Тебе просто нужно перестать думать об этом. Воспринимать этот отрезок жизни, как своё прошлое. Подвести черту, так сказать.       Сакура согласно угукнула и, выпив очередную стопку, лукаво улыбнулась.       — Я красивая?       — Что, прости?       — Ты уже четверть часа рассматриваешь то мои ноги, то крылья. Вот я и спрашиваю — нравятся?       — Более чем, — спокойно ответил он и улыбнулся одними глазами. — Но если ты вдруг собралась проводить эту черту между прошлым и настоящим мной, то не сегодня.       Сакура хмыкнула и, склонив голову набок, медленно провела пальцами по барной стойке и легко коснулась его руки. Тёплая и тонкая ладонь, как и всегда, не вызывала отторжения. Сукеа удивлённо изогнул бровь, но руки не одёрнул, и она стала действовать решительнее.       Сомкнула свои пальцы на его жилистых запястьях, а свободной рукой провела по крепкому бедру и, оперевшись на него, наклонилась как можно ближе к его лицу.       — У меня сегодня день откровений. — Сакура довольно улыбнулась — от её шёпота пульс под её пальцами стал выше. — И я предлагаю не врать хотя бы самим себе. Мы молоды, пьяны и свободны — так к чему условности?       Не дожидаясь ответа, она подалась вперёд и, слегка прикусив его губу, легонько потянула. Сукеа шумно выдохнул, прикрыл глаза и было уже подался навстречу, но резко остановился и отстранился, выровняв пульс.       — Нет, Сакура. — Он растеряно запустил руку в волосы, будто пытаясь успокоиться. — Это неправильно.       Она не отстранилась. Всё так же игриво заглядывала ему в глаза и считала скачки пульса под своими пальцами. Сакура прекрасно знала, как действовала на мужчин. Даже на этого. Но врождённое чувство верности никогда не позволяло ей пользоваться этим. Даже принимая дежурные комплименты, она чувствовала себя на редкость паршиво. А сейчас, наблюдая за тем, как чернота его зрачка вытесняет радужку только от одного взгляда на её игриво покачивающиеся крылья, Сакура не могла сдержать восторга.       Если уж и отрезать всё пути к прошлому таким радикальным методом, то только с тем, кому безоговорочно доверяешь.       — Может, ещё прочитаешь мне лекцию о целомудрии и правильном образе свободной женщины в обществе?       — А нужно? — Сукеа хмыкнул. — Я думал, что ты взрослая девочка и не станешь предлагать такое незнакомому мужчине. — Он нарочито медленно провёл ладонью по её ногам, вырисовывая пальцами замысловатые узоры на едва загорелой коже. Но Сакура даже крылом не повела, вновь легко коснулась его губ своими.       «Не напугаешь. Мне с тобой никогда не страшно», — с ухмылкой подумала она и подставилась под его прикосновения так, что его пальцы замерли ровно у кромки непозволительно высоко задравшейся юбки.       — Не вижу ничего постыдного. Не будь таким занудой, ты же не мой сенсей, чтобы наставлять на верный путь. — Сакура довольно улыбнулась, пульс под её пальцами вновь усилился. — Мужчины же в праве предлагать себя, так почему же я не имею права выбирать?       — Просто не хочу, чтобы утром ты жалела обо всём.       — Так не разочаруй меня.       Сакура подалась вперёд и, поймав губами его тяжёлый вздох, провела языком по его губам. Сукеа не выдержал — сильнее сжал пальцами её бёдра и притянул Сакуру ближе к себе. Она охнула, едва удержавшись на стуле, и опёрлась о его плечи.       Он, не колеблясь, углубил поцелуй. Жадно смял её губы своими и, подразнивая, коснулся нежной кожи на внутренней стороне бедра. Сакура всхлипнула и заёрзала, попыталась унять волной накатившее возбуждение. Но поцелуй, терпкий от алкоголя и всепоглощающего желания, окончательно выбил почву из-под её ног. Она цеплялась за его плечи и всё никак не могла сладить с собственным телом: оно будто само подставлялось под его прикосновения, требовало его рук. Всё это было слишком чувственно для неё и давно забыто.       — Всё ещё не боишься? — севшим от возбуждения голосом спросил он.       — Пойдём.       Сакура соскользнула со стула и, не отпуская его руки, отправилась в номер. Она знала, что приятная алкогольная истома исчезнет совсем скоро, а значит, действовать нужно быстро и решительно.       Войдя в лифт, Сакура замерла. Она ярко чувствовала, как дрожали её колени, когда Сукеа гладил её поясницу чуть прохладной рукой, осторожно и бережно касался крыльев и спины. Она прекрасно знала, что одной ночью окончательно перечеркнёт своё прошлое — после близости с другим мужчиной смотреть в глаза Саске и делать вид, что ничего не произошло, она точно не сможет. Но лучшего варианта похоронить свою детскую любовь она попросту не видела. А этот мужчина подходил ей почти идеально: кем бы он сегодня ни прикидывался, он точно не причинит ей зла и не будет распространяться об этом.       Коротко звякнули двери лифта, открываясь. Сакура нервно дёрнула крылом и шумно выдохнула.       — Не передумала?       — Нет.       Быстро пройдя по коридору и приложив ключ-карту к замку, она толкнула дверь плечом и потянула его за собой в номер.       Сделав пару шагов и едва привыкнув к полной темноте, Сакура обернулась и, прильнув к нему, смазанно коснулась губами гладковыбритого подбородка.       — Хочу, чтобы ты сама решила, когда остановиться, — тихо проговорил он и опустил руки. Замер, позволив ей в любой момент отступить, и лишь невесомо огладил подушечками пальцев её крылья.       Она фыркнула и нарочито грубо прикусила кожу на его шее. И тут же бережно зализала собственный укус. Одурманенная полной свободой действий, Сакура медленно расстёгивала пуговицы на его рубашке, то нарочно задевая короткими ногтями, то медленно целуя оголённую кожу. Она знала — на его теле было столько шрамов, что некоторым и представить сложно. И мысль о том, что она может прикоснуться к каждому из них, приятной истомой отдавалась в теле.       Стянув до локтей рубашку, Сакура слепо уткнулась носом в ямочку у ключиц. Свежий запах его тёплой кожи уже смешивался с её. Она медленно провела ладонями по его торсу, нежно обрамляя контур каждого шрама, и рвано выдохнула, почувствовав его ладони на своей шее.       Он наверняка понял, что Сакура давно узнала его. Сам же когда-то давно хвалил её за способности к распознаванию гендзюцу. Но сейчас, в серой дымке комнаты, эта ложь позволяла ей не сдерживаться, повинуясь своим желаням.       Аккуратно сжав её в своих руках, он поцеловал её. Тягуче медленно, слегка прикусывая припухшие от поцелуев губы. Сакура всхлипнула и, секундно оторвавшись от него, жадно вдохнула кажущийся густым воздух.       Ей казалось, что все чувства будто обострились в темноте комнаты: его кожа с линиями застарелых рубцов под её руками была невозможно нежной, биение сердец — слишком звонким, а запахи разгорячённых тел слишком дурманили голову.       Не разрывая поцелуя, он медленно расстегнул застёжки её топа и, проведя пальцами от шеи до ложбинки между грудей, зацепил его и так же медленно потянул вниз.       Сакура охнула. Его руки гладили её медленно, с садистским удовольствием он касался ореолов и прижимал тёмные бусины сосков, заставляя её подрагивать в нетерпении.       — Сакура… — Его дыхание опалило щёку, и она, поборов последнее стеснение, коснулась пряжки ремня.       Неожиданно для себя быстро расправилась с ней и, ловко вытащив ремень из брюк, отбросила его на пол. Проведя дрожащими пальцами по дорожке жёстких волос, Сакура расстегнула его брюки и потянула их вниз вместе с боксёрами. Он шумно выдохнул и, насколько позволяли крылья, прижался к стене.       Она облизнула ладонь и, прижавшись к нему, обхватила давно вставший член. Он вздрогнул, когда тёплая ладонь аккуратно огладила головку. Поймав его довольный вздох, Сакура лукаво улыбнулась и, раскинув крылья, опустилась на колени.       Похвастаться опытностью она не могла, но распалившее её желание будто вело её за руку. Его чувственные реакции на каждое её прикосновение будто подсказывали, что нужно делать.       Медленно проведя ладонью от основания вверх, Сакура осторожно коснулась пальцем головки и размазала капельку смазки.       Сдавленно простонав, он вплёл свои пальцы ей в волосы, призвав не останавливаться.       И Сакура, повинуясь нежным подталкивающим движениям, коснулась языком уздечки. Она нетерпеливо облизнула губы и, шире приоткрыв рот, вобрала в себя член. Рука на её затылке сильнее сжала волосы, и Сакура тихо всхлипнула.       От осознания того, что он смотрит на неё с прожигающим насквозь желанием, сводило бёдра. Сакура сжимала их, каждый раз глубже заглатывая член: скользила по стволу, чувствуя под языком узоры вен, слегка надавливала на уздечку и сильнее втягивала щёки.       Лишь бы его стоны становились всё громче и не сдержаннее. Лишь бы дрожь в его руках становилась всё сильнее.       Наклонив голову, Сакура позволила ему уткнуться в нежную кожу щеки и тут же с оттяжкой вытащила член.       — Сакура…       Контраст жара её тела и прохлады воздуха сработал именно так, как она хотела — он судорожно вцепился в её плечи и одним рывком поставил её на гудящие ноги.       Она охнула, сильнее вжалась в него и мелко задрожала от его требовательных движений. Он, не сдерживаясь, целовал её шею, сильнее сжимая в своих руках. Шагнул вперёд и резко развернул её спиной к себе.       — Положи руки на комод, — просипел он, и Сакура почувствовала, как от его глубокого голоса свело низ живота.       Сакура шумно сглотнула и, держась дрожащими руками о край комода, изогнулась и расправила крылья. В зеркале, висевшем над комодом, она едва узнала себя. Взлохмаченная, раскрасневшаяся и с почти неосмысленным горящим взглядом, Сакура впервые полностью нравилась себе.       Он запустил руку в мягкие розовые волосы и, сжав их, потянул на себя. Сакура не сдержанно простонала и изогнулась ещё сильнее, едва вильнув бёдрами. Проведя руками по её бёдрам и грубо сжав ягодицу, он вновь выбил из неё довольный болезненный стон, и Сакура снова вздрогнула, услышав его довольный хмык. Ками, как же она хотела слышать его голос, нашептывающий ей на ухо о желаниях.       — Остановишь меня? — на выдохе спросил он, и Сакура всхлипнула, до боли закусив губу.       Последние сомнения давно растворились в изводящей её истоме, и без опаляющих прикосновений его рук она словно сходила с ума. Шумно выдохнув, Сакура едва смогла проговорить:       — Нет.       Прикрыв глаза, Сакура вновь отдалась ощущениям. Его руки настойчиво, но трепетно касающиеся её тела, едва позволяли ей стоять на подрагивающих от напряжения ногах. Он, огладив её ягодицы, поднял юбку на пояс и, подцепив пальцами вымокшие насквозь трусики, стащил их до колен.       Сакура чувствовала жар его тела, сбивчивое шумное дыхание и пульсирующий член, то и дело касающийся её ног. И от желания ощутить его в себе собственное тело будто выворачивало наизнанку.       Едва почувствовав его горячую ладонь на пояснице, Сакура дёрнула крыльями, звонко охнула и сильнее вжалась в его пах.       — Ну же! — нетерпеливо выкрикнула она, и он снова довольно хмыкнул.       Вновь потянул её за волосы на себя и, заставляя её дрожать от нетерпения, медленно провёл языком по зацелованной шее.       — Нет.       Сакура разочаровано захныкала, когда приятная тяжесть его тела и горячие руки куда-то пропали.       — Хочу увидеть, как ты ласкаешь себя, — произнёс он осипшим от возбуждения голосом, и Сакура почувствовала, как вновь не может вдохнуть полной грудью.       Она качнула крыльями и, обернувшись к нему лицом, дразня облизала палец. Сакура искренне надеялась, что от вида стройных напряжённых ног, скованных тонкой тканью трусиков, у него пересохло в горле. Она чуть шире расставила ноги, призывно изогнулась и, ухватившись одной рукой за край комода, медленно провела второй рукой от живота вниз.       Она знала, что он смотрит на неё. Заметила его взгляд в отражении зеркала и громко всхлипнула. От прожигающего, плещущего похотью взгляда, Сакуре казалось, что это именно он с силой сжимает её бёдра и размазывает вязкую смазку по чувствительному клитору. Из её рта вырвался полустон-полувсхлип, и Сакура, дёрнув крыльями, несдержанно проникла в себя пальцами.       — Умница, — тяжело дыша сказал он и, в одно движение разорвав упаковку, раскатал тонкий латекс по пульсирующему члену.       Сакура не останавливалась, продолжала ласкать себя и призывно выгибаться навстречу его рукам. Он сильно, но мягко стиснул её бока и прижал к себе. Огладив крылья, убрал её волосы набок и чуть прикусил кожу у линии роста волос. И тут же лизнул место укуса.       Мягко надавил между лопаток, безмолвно прося прогнуться, и провёл ладонью ниже до поясницы.       Сакура вздрогнула и едва шикнула от тянущего ощущения, почувствовав, как он медленно вошёл в неё, заполняя и растягивая. Войдя на всю длину, он замер, позволив ей привыкнуть.       Тяжело вздохнув, она сама подалась ему на встречу и громко простонала от первого толчка. По нервным окончаниям словно пробежались разряды тока, выворачивая каждую мышцу. Ей казалось, что мир схлопнулся, сошёлся в одной-единственной точке её низменного желания. Она плавилась в его руках, привставала на носочки, подстраиваясь под его рост и бессвязно шептала:       — Ещё. Пожалуйста, ещё.       Но он не торопился: медленно насаживал её на себя, выцеловывал усыпанные веснушками плечи и шумно выдыхал в такт каждому её стону.       Глубокие и нежные толчки не позволяли ей вдохнуть полной грудью: Сакура часто и мелко дышала, вдыхая запахи их разгорячённых тел. Прогибалась от ощущения лёгкой судороги, волнами расходящейся от паха до солнечного сплетения, и всхлипывала, чувствуя горячую ладонь на своей груди.       Сакура скребла ногтями по столу, выгибалась и жмурилась до разноцветных искр, позволяя в меру резко вбиваться в разгоряченное тело. В горле давно пересохло от собственных стонов, а от нехватки воздуха кружилась голова, но дышать нормально у неё не выходило — лишь мелко хватать губами воздух.       Влажные ритмичные шлепки разлетались по комнате, и она чувствовала, как тело больше не слушалось её — само подставлялось под удобную позу. Жар, собравшийся в тугой узел, огненной волной разошёлся по телу и, Сакура вскрикнула, почувствовав предоргазменную судорогу. И сильнее сжав его в себе, дёрнулась и обессиленно ухватилась за его руку.       Он резко толкнулся в неё, и с рыком едва успел выйти. Уткнулся лицом меж её сведённых лопаток и вздрогнув, кончил следом за ней.       Сакура тяжело вздохнула и, с силой уняв дрожь во всём теле, выпрямилась. Он смущённо улыбнулся и, поправив брюки, пропустил её вперёд.       Пересекаться с ним взглядом не хотелось. Ноги всё ещё с трудом слушались её, и Сакура, прикрывшись крыльями, проскользнула в ванную.       Когда приятная дрожь сошла на нет, стыд накатил на неё с новой силой. Открыв кран с холодной водой, Сакура наспех умылась, пригладила взъерошенные волосы и криво ухмыльнулась сама себе. Идеальным вариантом с его и с её стороны было бы просто исчезнуть, сделать вид, что ничего не произошло. Но скребущее чувство в груди кричало об обратном.       «Ну и что дальше?» — язвительно заметил собственный внутренний голос, и Сакура пожала плечами, обмотав себя полотенцем.       Времени возиться с одеждой у неё не было. Нужно было как-то закончить эту затянувшуюся ночь.       Бесшумно выскользнув из ванной, Сакура замерла, услышав в комнате знакомые голоса. И, поборов желание остаться незамеченной или сделать вид, что хотела бы увидеть только пустой номер отеля, она медленно вошла в комнату.       Почему-то ей казалось, что признаться себе во всём должна не только она.       Открыв нараспашку окно и лениво пуская дым в воздух, он раздражённо просил Паккуна уйти. Но тот упрямо напоминал ему об утреннем собрании и отказывался двигаться с места.       — Привет, Паккун, — спокойно сказала она и прошла к окну.       Какаши дёрнулся, глубоко затянулся и, не оборачиваясь, прошипел:       — Уйди, Паккун, я буду позже.       Хлопок призыва разлетелся по комнате, и Сакура поёжилась от прохладного ветра, пробравшегося через открытое окно.       — Думаю, мне нужно как-то объясниться.       — Нет. — Сакура ловко перехватила из его рук сигарету и, довольно хмыкнув, затянулась. — Я узнала тебя ещё в начале разговора. Ты не поменял интонацию голоса, назвав меня по имени. Да и простейшее гендзюцу распознать не сложно. Не прикидывайся, ты тоже это понял.       Какаши, едва заметно улыбнувшись, покачал головой и, сложив печать, снял гендзюцу.       — И что теперь?       Сакура пожала плечами и, смяв окурок в пепельнице, положила руки ему на плечи.       — Можем сделать вид, что ничего не было. А можем повторить. — Она лукаво улыбнулась и, привстав на носочки, прошептала ему на ухо: — Но только после собрания, господин Шестой.