Много-много "ничего не выйдет".

Рука у Шерлока прохладная и какая-то правильная. Джон не может найти этому "правильная" более точного определения, рука просто есть, она здесь, рядом, он уже полчаса лежит на диване и рассматривает руку Шерлока, проводит пальцем по молниям тёмных вен, приглядывается к ней и снова смотрит издалека, она отовсюду такая, "правильная", не объяснить. Световой день был почти бесконечным, сквозь него было сложно продираться, будто идти, утопая ногами в сыром песке - кажется, простой рабочий день, а Джон только и мечтал о том, чтобы опуститься на этот диван и потянуться к руке Шерлока. Тот обычно в это время читал, и даже привык к их странному забавному ритуалу - когда Джон садился рядом, Шерлок уже машинально протягивал ему левую руку. Для изучения. Джон не знал, почему это его так успокаивало. Иногда он даже засыпал, утыкаясь лбом в эту тонкую сильную прохладную ладонь, и чувствовал, как слегка подрагивают подушечки пальцев. - Ты слишком болезненно ко мне привязался. Джон не сразу понял слова. Он был настроен на то, чтобы воспринимать мир, детально втягивать его в себя, всё то, чего завтра рядом с ним снова не будет на несколько мучительно долгих часов. Он даже улыбнулся на знакомый голос, а потом улыбка его смялась, удивлённо исчезла. - Что? - Я сказал, - нарочито бесстрастно повторил Шерлок. - Ты слишком болезненно ко мне привязался. Джон медленно отстранился, отпустил руку, скользнув по ней большим пальцем, напоследок, и выпрямился. - Ты считаешь? - Разумеется, иначе я бы это не сказал. - Это плохо? - Это неудобно. Это мешает, - Шерлок всё ещё не смотрел на него. Если бы его губы не двигались, Джон мог бы подумать, что он увлечён чтением. - Сковывает. - А. Ок. Они некоторое время сидели в молчании. "Ничего не выйдет" - это была не единственная мысль в голове Джона. Это было много-много-много "Ничего не выйдет", стрелами носящихся по его мозгу и сердцу, по всему телу, колющие всё стыдом, смутным сожалением ("Вечер, мой вечер, я так его ждал, мой вечер."), необратимость момента, вина за то, что он так долго, оказывается, мешал Шерлоку, желание немедленно встать и пойти собирать вещи - и разумная составляющая, которая призывала не делать из этого конец света. - Я сделаю чай, - наконец, сказал Джон, будто ничего не случилось. - Ты будешь? - Не хочу, - коротко ответил Шерлок. И, когда Джон неловко поднялся и на странно слабых ногах отправился в кухню, Шерлок бросил на него короткий внимательный взгляд. И тут же снова вернулся к книге. Джон вошёл на кухню, вынул свою чашку, включил чайник, подошёл к окну и подумал: "Ничего. Наладится". Он знал, что не наладится. Вечер расколот. Границы отодвинуты. Картонная коробка намокла от дождя. Это тяжело. Это не в первый раз. Это не смертельно. Только хотелось, в первый раз хотелось, чтобы в этот раз всё было по-другому. Фонари, казалось, освещали холод ноябрьской ночи, подчёркивали именно его. Холод. Холод в блеске мокрого асфальта, каждого блика шершавой поверхности. Ничего не выйдет. Наладится. Джон усмехнулся. Болезненно привязался. Нет, в его возрасте уже ни к кому не привязываешься болезненно. Все верёвки уже давно изрезаны, нечем уже привязываться. Но если Шерлок хочет... Жаль, что он не сказал раньше. Ему следовало сказать раньше. Джон выпрямился. Он больше не будет мешать. Он будет соседом. И всё. Никаких мелочей. А что Джон сейчас хочет расколоть эту чашку об окно, так он не будет этого делать. Чайник щёлкнул, синий огонёк затих, затихло и бульканье вскипевшей воды. Джон спокойно повернулся, налил чай в чашку, прошёл в свою комнату и лёг на кровать с чаем читать. Он читал до двух ночи. Не мог сосредоточиться на строчках, их приходилось перечитывать по несколько раз. Это было тяжело, но ничего. Наладится. - Доброе утро. - Доброе. Они разговаривали так уже неделю, и это немного сводило с ума. Короткие обрывистые фразы, как будто законченные, камни, брошенные в гулкий колодец, но после того, как они их произносили, в комнате не оставалось даже эха, только послевкусие. Фразы-камни. Они с трудом выплёвывали их, будто где-то за ширмой сидел чревовещатель, который и вёл этот диалог молчащих людей - ни для кого. Джон очень устал. Он очень хотел просто съехать. Он очень хотел обнять Шерлока. У него в голове седьмой день играла песня, мотива которой он никак не мог уловить. Джон часто теперь закрывал глаза, он стал рассеянным, раздражительным, ему хотелось всё изменить хотя бы где-нибудь, что-нибудь, потому что без Шерлока всё было совсем не так, как раньше. Нет, это была не болезненная привязанность. Болезненная привязанность - это когда люди вырезают имена друг друга на столетнем дереве, когда им хочется смотреть друг другу в глаза при полной луне, когда они готовы резать горло ножом, если второго человека собьёт грузовик. А Джону просто было весело, когда они с Шерлоком говорили ни о чём, ему просто было спокойно делать чай на двоих, он просто был рад заходить домой и кричать с порога: "Я дома!" Это было как-то иначе, чем "болезненно". Без Шерлока было просто всё как-то не так. Лёгкое смещение. Так говорят "сердце не на месте". Чай обжигает язык, прожигает гортань сказанным в ответ сотым "не хочу" на сотое "хочешь чай?" Нога немного ноет, когда привычно открываешь рот у двери - и понимаешь, что некому сказать "Я дома". Душа через тело привыкла к определённой дозе тепла (снова), тепла, которое хотелось отдавать, а теперь это тепло мешало, оно было неудобным, сковывающим. Куда проще должно было быть просто соседями по квартире, но получалось сложнее, но это поначалу. Потом привыкаешь, наверное. Наверное. Джон прошёл через всю комнату к стоящему у окна Шерлоку и прижался к его спине. Шерлок вздрогнул, но не отодвинулся, и ничего не сказал. Ничего не получится. Но надо привыкать к этому знанию постепенно. Отвыкать от этой тёплой синхронности, завораживающего уюта, нежности, накатывающей волнами, дурацких смсок, желания о ком-то заботиться. Постепенно. Джон закрыл глаза и с облегчением выдохнул, снял на секунду эту груду камней-слов со своего сердца, стал просто Джоном рядом с Шерлоком, протянул руку, не раздумывая, и скользнул рукой под майку Шерлока. Тёплый, почти горячий живот, мягкий, напрягшийся. Джон провёл по нему ладонью, потом пальцами. - Что ты делаешь? - Вожу пальцами по твоему животу, - безмятежно откликнулся Джон. - Зачем? - Не знаю, - улыбнулся Джон. Ему казалось, что это ему снится, что это так правильно в этот момент, что ему за это ничего не будет. - Мне нравится. Постепенно Шерлок замер и расслабился, прислушиваясь к своим ощущениям. Джон уткнулся в его лопатки и закрыл глаза. Рука медленно остановилась, просто легла на живот Шерлока, ничего эротичного, просто жест доверия, жест уверенности - "я держу тебя, я рядом с тобой". Джон ещё раз вдохнул в себя тепло чужого тела и медленно отстранился. Как будто эта неуловимая музыка перестала играть в его голове, танец завершился, пора расходиться. Время расходиться. - Прости, - Джон знал, что не стоит это говорить. - Что помешал. - Ты не помешал, - глухо ответил Шерлок, глядя в темноту окна. - Что ты, - и это тоже не следовало говорить, - это было одно из многочисленных проявлений моей "болезненной привязанности". Шерлок резко обернулся. - Вот что это, - сказал он, и Джон почувствовал что-то острое, выскользнувшее из его сердца - возможно, осколок разбитого зеркала. - Вот почему ты так ведёшь себя всю неделю. - Ты сказал, что это мешает тебе. Я не хотел быть тебе обузой. - Я сказал, что это мешает. Тебе. Это должно мешать тебе. Ты не возразил. Но если... - Шерлок запнулся. - Если это тебе не мешает, то знай, что... Что я совсем не против. Джон посмотрел на Шерлока и пару раз моргнул. - Хочешь чаю? - Не хочу, - Шерлок посмотрел на вытянувшееся лицо Джона и добавил уже мягче. - Кофе. Джон, я уже неделю хочу кофе. Но ты ни разу не спрашивал. - Хорошо, - сказал Джон. - Я сварю кофе. Нежность накатывала на него волнами, мир стал мирным и уютным, мир делился теплом, мир обнимал. Джон вернулся на диван, поставил перед зачитавшимся Шерлоком кружку, прислонился к горячему плечу и закрыл глаза. Он знал, что всё получится. Глупо было сомневаться. Потому что они... Вместе. Как же им быть порознь, если они вместе? Никак. Джон отпил немного чая и почувствовал, что ему так тепло, что он засыпает. Шерлок коротко посмотрел на него с пронзительной нежностью. Но Джон не увидел этот взгляд. Он спал.