Да услышит Ужасный Волк мои шаги

      Глаза открываются медленно. Веки тяжелые, налитые свинцом, заваленные оползнем. Можно ли назвать происходящее здесь сном, если жизнь протекает в самом настоящем кошмаре? Сколько уже прошло? Ночь смешалась с днём, времена года перестали существовать, как и само пространство и время. Здравый смысл по крупицам ускользал, сливался с чистым, неограненным безумием. Хоук не знает, каким чудом сумел сбежать живым от демона Кошмаров, завлекающий шёпот которого всё ещё иногда эхом звучал в ушных раковинах вместе со стуком колотящегося сердца. Пауки долгое время преследовали Защитника, но их было всё меньше и меньше, очевидно, демону и самому становилось скучно. Зато другие были не прочь отхватить кусок человеческой души. Души… Гаррет чувствовал, что перестаёт существовать в этом месте, словно его физическое тело растворяется, исчезает в вакууме. Он не чувствовал нужды ни в еде, ни в воде, единственными его спутниками были смертельная усталость и клокочущее болезненными импульсами желание жить. Лишь это питало Хоука всё то время, пока он находился в безысходности Тени…       Как тяжело сделать первый вдох. Пальцы сжимаются на рукояти меча. Хоук прислоняется лбом к ним и вновь закрывает глаза, в бессилии выдыхает шумно. Закончить всё здесь и сейчас? Разве жива надежда? Здесь нет выхода, здесь нет ничего. Только отчаянье. Но Защитник опирается на меч и поднимается на ноги, чтобы сделать шаг, а за ним — ещё один, туда, в сплошную пустоту. Не привык сдаваться.       Гаррет смотрит под ноги, медленно поднимает взгляд и устремляет на зеленоватое тусклое свечение, чернеющий угрожающе некогда Златой Град. Сколько бы он ни шёл, кажется, тот не близится и на дюйм. Почему он идёт туда? Может, там он найдёт ответ? Создателя? Хоть что-то? Единственный видимый ориентир. Тишина густая, вязкая, словно стоячая болотная вода. И именно по её замыленной стеклянной поверхности кругами разошёлся оглушительный, казалось, звук. Демоны? Хоук быстро схватился за меч и щит, его взгляд метался в поисках источника звука. Промелькнуло нечто чёрное, так быстро, что не хватило скорости восприятия. Хоук хмурится, чувствует, как перекатываются электрическим напряжением мышцы. Вот сейчас… Сейчас должен напасть. Но тишина вновь заполняет собой всё, даже самые укромные уголки Тени. И Защитник не знает, что страшнее в эту минуту. Но ничего не происходит ни через мгновение, ни через два. Гаррет едва опускает щит, выпрямляется, не спеша сводит взгляд с валуна, за которым предположительно прячется это нечто. Нужно проверить. Защитник ступает медленно, совсем тихо, чувствуя, как ноги утопают в бледном подобии песка. Стук сердца кажется таким оглушающе громким, он эхом разносится по пространству вокруг. Шаг — два удара. Шаг — ещё два удара. Воин в одно резкое движение заворачивает за валун и… ничего. Почти ничего. На песке были видны следы. Хоук опускается на корточки, откладывая своё оружие в сторону. Его медовые глаза внимательно изучают отметины, пока в памяти воплощаются яркие тёплые картины давно минувшего. Густые почти девственные леса Ферелдена, наполненные звуками самой жизни. Запах хвои и свежести, пропитывающий легкие. Закрыть глаза и подставить лицо прохладе, уловить треск веток, шёпот листвы… До какого же ужаса он истосковался даже по такому мимолётному счастью. Гаррет часто ходил на охоту с отцом, Карвером и Бетани. Конечно, когда они были совсем маленькими, до обучения владению луком или выслеживанию добычи им дела особенного не было. Дети же. Однажды его младший брат забрался на дерево, когда они играли в прятки, да и слезть не смог. Тогда то они познали весь спектр эмоций, которые порождает уязвленная детская гордыня. Отец легко снял тогда Карвера с дерева, но тот продолжал дуться за насмешки со стороны Гаррета и Бетани. Выныривая из воспоминаний, Хоук, тем не менее, уловил неувязку. Следы принадлежали определенно достаточно крупному волку. Но разве такие водились в Тени?..       Истощенный разум легко может воспринять желаемое за действительность. Искусные игры то демона или простой мираж изменчивой Тени, Защитник понятия не имел, не пытался анализировать, не хотел цепляться за призрачную нить надежды. Было решено, что такого попросту не может быть, и дело с концом. Так проще. И всё же… почему волк?       Хоук упрямо шёл вперёд. Взгляд его без интереса блуждал по неизменному пейзажу неких развалин, обрывов, бесконечного песка. Откуда здесь всё это? Почему Тень именно такая? Словно другое измерение, которое затянуло обломки времени. Могла ли столь странная материя принимать иной вид? Когда Гаррет думал об этом, пространство вокруг начинало словно покрываться паутиной, подрагивать от дуновения ветра. Это пугало. Человек может испытать сильный страх, улавливая, как рядом с ним рушится видимая реальность. Поэтому Хоук старался не думать, старался оградить себя и просто настойчиво продолжать свой путь к формальной цели, к Граду.       Цикл, повторяющийся вновь и вновь. Безвыходный круг, в котором Гаррет застрял. В Тени не темнело, не наступало ночи. Здесь не менялось ничего — это медленной, изощренной пыткой сводило с ума, натягивало нервы туже струн. Но организм по старой памяти помнил, когда стоит прилечь и поспать, пусть сон этот был совершенно поверхностным, неспокойным. Хоук не видел снов, но шёпот то и дело проникал в сознание, материализовался безобразным чудовищем, смеялся скрипуче и мерзко. Он вздыхает рвано, подрывается резко и не может отдышаться, сколько бы раз ни хватал губами воздух. Вжиматься пальцами в голову, клониться к коленям в бессилии. Лучше умереть, умереть в бою, умереть искупая… Искупая? Чувствовал ли Хоук свою вину? Должен ли был остаться? Серебро чужих волос, красный и белый, кожа цвета виски. Он как побитый щенок скулит в углу, боится, дрожит. Стоит ли оно того? Винил ли Защитник себя в том, что разошлись по лезвию одного и того же ножа в самое сердце? Челюсти сжимаются так, что скулы сводит болью. И ведь ужасное в том, что и в то страшное мгновение не промелькнул в голове хоть кто-то, чья душа будет скорбеть. Гаррет почти уверен, что в тот момент Инквизитор прочёл это в медовых глазах и прошептал роковое: «Хоук», поджимая губы. Тебя ведь никто уже не ждёт, а? Губы растягиваются в горькой усмешке. Ты жалок, Гаррет. Думаешь о таком сейчас… В спину словно вонзилось несколько длинных игл, вдоль позвоночника пронёсся холодок. Кошмар? Хоук быстро обернулся, но там никого не было. Совершенная пустота. Но что это было? Словно чей-то многоглазый взгляд. Привиделось? Защитник повёл плечами, будто желая стряхнуть мерзкое наваждение. Пора в путь.       Чем дальше продвигался воин, тем ощутимее ему казалось чьё-то незримое присутствие. По пятам, мягкой звериной поступью, безмолвно, бестелесно, но Гаррет чувствовал его так, словно кто-то шагал за его спиной, но каждый раз, оборачиваясь, мужчина никого не находил там. Лишь единожды он смог уловить зелёное свечение в полумраке неких руин. Это пары зловещих точек-глаз поиграли с ним в гляделки, а затем растворились в черноте, будто ничего и не было. Хоук глухо смеялся, думая о том, что безумие подкралось к нему слишком близко.       Не сразу, но Хоук начал замечать, по мере приближения к Граду, пусть визуально он и не становился ближе, что демонов было всё меньше и меньше. Неужто… Создатель? Гаррет боялся вновь касаться зыбкой веры, закрывался от мыслей на все замки, которые мог.       И всё же какой-то обрывок мысли нашёл лазейку, заставляя Гаррета остановиться в опасной задумчивости. И этой малейшей части секунды хватило, чтобы перевернуть ход событий в сторону роковой ошибки. Паук Кошмара, появившийся из пустоты, резким рывком налетает на Защитника, сбивает с ног. Хоук быстро тянется к мечу. Слишком поздно, безобразные челюсти, сочащиеся зловонным ядом, готовы впиться, разодрать, убить. Всё происходит так быстро. Неужели это всё? Это конец? Подобие ударной волны бьёт по рецепторам. Воин вновь улавливает мелькнувший тёмный силуэт, что сбивает паука, убирая давление с грудной клетки. Защитник быстро подхватывается, пусть сил катастрофически мало. Его взгляд ошарашенно врезается в фигуру… Чёрный массивный волк на фоне блёклого зелёного свечения. Несколько пар глаз, мощные челюсти, что вгрызаются в уязвимое место паука, и тот обмякает. Понимание громом обрушивается на Хоука: «Демоны боятся не Создателя, они страшатся Ужасного Волка…»