Кольцо нибелунгов

– Ещё кружку пива, пожалуйста, – сказал Патрик и посмотрел на часы. Марко должен был появиться ещё сорок минут назад. На звонки и сообщения он не отвечал, и Патрик уже начал беспокоиться. Он решил подождать ещё немного – ровно столько, сколько уйдёт времени на то, чтобы выпить кружку пива, почувствовать его вкус: мюнхенское пиво всегда было отменным, – и двинуться на поиски. Он уже начал выстраивать в голове маршрут: отель, стадион, дом Левандовского, – когда увидел у входа в зал полыхнувшие в свете ламп рыжие волосы. – Ну, наконец-то… – пробормотал Патрик и, выдохнув, отхлебнул из серебристой кружки пенный напиток. Хорошо, что он успел его проглотить и не поперхнуться: рыжеволосый посетитель, вынырнув из толпы и пролавировав между столиками, направился прямиком к барной стойке, и только тут появилась возможность разглядеть длинные ноги в алых лаковых туфлях на каблуках, узкое тёмно-зелёное платье, алую же сумочку на плече и тщательно уложенные во взъерошенный беспорядок короткие волосы а-ля Милен Фармер. Рядом с дамой шёл её спутник: белобрысый громила с детским лицом, укутанный в какую-то медвежью шкуру. Пол, по которому они ступали, был начищен до блеска, и казалось, будто каждый раз, когда носок алой туфли и шерстистый ботинок, наподобие тех, которые носят крестьяне в Норвегии, касались поверхности, она вспыхивала ледяными бриллиантами. Впрочем, возможно, Патрику померещилось: его уже неделю мучила бессонница, и он подозревал, что скоро начнёт видеть ауры вокруг человеческих фигур, как в романе Стивена Кинга. Конечно, нужно было обратиться к врачу, но Патрик решил отложить этот визит до тех пор, пока не минуют рождественские каникулы, – в конце концов от пары ночей недосыпа ещё никто не умирал. Патрик отвёл взгляд от необычной парочки, на которую украдкой пялились все сидящие за столиками в пабе, снова посмотрел на часы и чертыхнулся. Пора было уходить. Патрик полез в телефон, чтобы посмотреть адрес отеля, где остановился Марко. – Привет! – услышал он голос над ухом. Раздался шум отодвигаемых стульев. – Здесь свободно? – Сейчас будет свободно… Я ухожу… – кивнул Патрик и вскинул взгляд. Рыжеволосая и её молодой человек сидели рядом, держа в руках кружки с пивом. В их чертах неуловимо проскальзывало что-то знакомое. Да и этот голос, будто колеблющийся между мужским и женским, он тоже слышал не впервые. Рыжеволосая криво ухмыльнулась и закинула ногу на ногу, покачивая носком лакированной туфли. Ноги, вопреки её гламурной внешности, были небритыми и в лучах ламп, неярко мигающих под музыку, золотились оранжевым пухом. – Марко? – неуверенно спросил Патрик. – Узнал, – сказала рыжеволосая, повернувшись к белобрысому, таким довольным голосом, что сразу было понятно: билась об заклад и не проспорила. – Вижу, – усмехнулся громила. – Одно из двух: или он такой сообразительный, или ты совсем того… навык превращения потерял, повелитель. – Эрлинг? – проговорил Патрик, вглядываясь в лицо обладателю шкуры. Голова шла кругом. Всё-таки нужно было обратиться к врачу до Рождества. – Ага, – ухмыльнулась красотка. – Таскается за мной сутки напролёт. Типа телохранитель. – и снова повернулась к спутнику, повторив: – Узнал! – Узнал, – сказал Эрлинг, принимаясь за пиво. – Но не тех. Патрик никогда не бывал в психиатрической лечебнице, но ощущение было такое, будто он именно в ней сейчас и находится, а этот паб лишь антураж и бред его больного воображения. – А мы напомним. – Марко наклонился к Патрику и вкрадчиво спросил: – Флако, тебе никакие сны последнее время не снились? – Нет… – растерянно проговорил Патрик. – У меня вообще бессон… Он уставился на Марко, глядя прямо в его ярко-зелёные глаза. Ещё секунду назад они были рыже-карими, Патрик это прекрасно помнил. Цвет мерцал, как северное сияние, как Радужный мост, как дворцы Асгарда в солнечных лучах. – Твою ж мать… ­– сказал Патрик и потянулся за пивом. Во рту пересохло. – С возвращением, Бальдр, – произнёс Эрлинг, чокнувшись с ним кружкой. – Благодарю, Снэр, – кивнул Патрик. Ему нужно было выпить, чтобы прийти в себя: дорога назад была слишком длинной. – Стоило бы тебя как следует вздрючить, Вуди, за то, что ты тогда устроил… – Патрик посмотрел на омелу, висящую над входом. – Тем более, пока ты в женском обличии, это сделать намного удобнее. – Ну… У тебя может появиться такая возможность… – Марко тоже взглянул на омелу. – Хотя насчёт женского обличия… Тебя может ожидать сюрприз, Флако. Патрик непонимающе вскинул брови, а Эрлинг пояснил: – Он застрял. – Как это? – в замешательстве спросил Патрик. – Как-как… – Марко закатил глаза. – Верх… – Он провёл ладонями по груди, подчёркивая их выпуклость, натягивая ткань так, что стали видны торчащие сквозь неё соски. – …женский. А низ… – Он двинулся к паху и натянул бугрящуюся ткань там. – Вау! – воскликнул остановившийся рядом с ними подвыпивший посетитель. – Красотка, покажешь мне стриптиз? Нахера тебе два этих ёбаря, я тебе дюжину заменю! У меня знаешь, какой член? Ты таких и в джунглях Бразилии не увидишь! Хотелось бы длиннее и побольше, да некуда! – Ну, отчего же? – пожал плечами Марко и посмотрел незнакомцу в ширинку. – Всё в наших руках. – Мой повелитель… – как-то жалобно произнёс Эрлинг. – Может, не надо?.. – Локи… – начал Патрик. Но незнакомец уже изменился в лице. – Что это?.. – забормотал он, схватившись за яйца. Вернее, за то место, где они только что были. – Порода подлиннее, – ответил Марко, салютуя кружкой. – Только что вылупилась. Ты же сам хотел. Дарю. Сейчас же Рождество. – Какое нахрен Рождество… – проворчал Эрлинг. – Снега нет… Хоть бы одна снежиночка упала! – Он тоскливо посмотрел в окно. Незнакомец взвизгнул и попытался стащить с себя штаны. – Что там за хуйня творится? – крикнул бармен из-за стойки. – Именно она, – кивнул Марко и заговорщицки подмигнул незнакомцу. – Приятель, ты бы посидел пока в сортире, а то внимание привлекаешь очень. Незнакомец, по-видимому, протрезвевший, рванул к двери в туалет. – Что там у него? – спросил подошедший охранник. – Змея, – честно признался Марко. – Точнее, две. Из туалета донёсся истошный крик. – Ядовитые, – добавил Марко, допивая пиво. – Ах ты ж блядь! – заорал охранник и помчался к туалету. Оттуда уже вываливали люди, каждый раз хлопая дверьми друг друга по лбу. Патрик посмотрел на Марко. – Нет, ну не всё же в меня ядом плеваться, – возмущённо сказал тот. – Должна же быть в мире какая-то справедливость. Вокруг них все орали и носились, опрокидывая стулья. – Вызовите полицию! – визжали женщины. – Факира! – басил охранник. – Отрубите у него это! – нёсся вопль из туалета. – Почему ты застрял? – спросил Патрик, прикидывая, может ли он заказать ещё одну кружку пива. Мюнхенское было необыкновенно хорошим: ради такого стоило в Баварию перебраться. Но нет, за барной стойкой уже никого не было. – Потому… – хмуро ответил Марко. – Сбой программы. – А я говорил, что этот смертный с глазами цвета тессеракта до добра не доведёт, – заметил Эрлинг. Где-то на кухне раздался взрыв, полыхнуло пламенем. Визги и крики достигли громкости взлетающего самолёта. Патрик снова взглянул на Марко. – Что? – обиженно сказал тот. – Вот это уже не я. – Соблюдайте спокойствие! – кричал охранник. Точнее, пытался кричать, но складывалось впечатление, что чем громче он кричал, тем тише его голос становился. – Следуем к пожарному выходу! К выходу, к выходу, мадам… – прохрипел он, обращаясь к Марко. - Да-да-да, – закивал Марко, не пошевелившись. – Всенепременно. Мимо пронеслась парочка, опрокидывая стол. Охранник скакал через стулья вслед, как породистая лошадь. – Эх, давно я в свет не выбирался… – мечтательно сказал Эрлинг, наблюдая за всеобщей неразберихой. – Хорошо здесь… Люди… – Тебя только в паб пусти, ётун несовершеннолетний… – пробурчал Марко. – Потом клуб позора не оберётся… – Ну и что ты будешь делать? – спросил Патрик. – В женский футбол пойду, – сказал Марко. – Тоже мне проблема. – С членом? – уточнил Эрлинг. – Сейчас уже можно, – махнул рукой Марко. – Никто внимания не обратит. Ещё и прославлюсь. – А вот это лишнее, – сказал Эрлинг. – Да, тебе это ни к чему, – добавил Патрик. – Найдут ещё раньше времени… Марко как-то искоса посмотрел на него и промолчал. На улице раздался вой сирен: видимо, приехали пожарные и полиция. В пабе уже никого не было, стены трещали от пламени, с потолка падала штукатурка. – Пора уходить, наверное, – поднялся Эрлинг. – Да, – последовал за ним Патрик. – Хорошо посидели. Марко кивнул, подхватил сумочку под мышку и двинулся к выходу, отпинывая стулья и хрустя сверкающими осколками зеркал под каблуками. Патрик шёл следом и невольно загляделся: настолько изящно это выглядело. Постепенно взгляд его переполз на задницу, обтянутую тёмно-зелёным шёлком, и он чуть не наткнулся на Марко, когда тот внезапно остановился у самой двери, заваленной стульями. Над ней висел тлеющий пучок омелы. – Слушай, Бальдр… – обернулся Марко. – Тогда… с омелой… Я не думал, что это так далеко зайдёт… Просто хотел повеселиться… – Это типа извинение? – спросил Патрик. – Нет. – Марко криво улыбнулся, глаза его снова замерцали. Он сгрёб Патрика за футболку и притянул к себе, шагнув под омелу. – Вот это извинение… – И прижался к его губам. Раздался грохот: пожарные выломали двери. В паб ворвался морозный рождественский воздух. – О! – воскликнул Эрлинг, с улыбкой от уха до уха выглядывая из-за целующихся Патрика и Марко. – Снег пошёл!