Случайности не случайны

— Диана! Диана, подожди меня! — Выскочивший вслед за ней Антон безуспешно пытался догнать Арбенину. Она шла быстро, периодически срываясь на бег, сжимала и разжимала кулаки. Он догнал ее спустя два квартала. Дернул за рукав куртки, требуя повернуться к нему лицом. И ожидал увидеть все, что угодно — злость, ярость, досаду и обиду, но никак не слезы, огромными хрустальными каплями стекающие по острым скулам. — Диня, ты чего? Ну, перестань, — он обнял ее, давая возможность уткнуться сестре носом куда-то в область ключицы и разреветься в голос. Немного успокоившись, Диана отстранилась от брата, посмотрела на него припечатывающим взглядом и начала говорить, чеканя каждое слово: — Антон, выслушай и не перебивай. Я влюбилась. Я так сильно и за такое короткое время влюбилась в нее, что считаю это проклятьем. Я готова ее убить, лишь бы только она не доставалась никому, кроме меня. Я — монстр, который не пожалеет никого. И поэтому я ушла, поэтому я убежала, поэтому произошла эта сцена с неуместными слезами. Больше такого не повторится, я сюда не вернусь и ей лучше держаться от меня подальше. А теперь прошу, поехали домой, я очень устала и хочу отрубиться. Мужчина не знал, что ему делать: еще никогда он не видел Диану настолько собранной и сжатой как пружина, никогда до этого он не хотел настолько же сильно увидеть ее счастливой рядом с любимым человеком. В голове пронесся бурный роман Дианы с ее коллегой, которая позже уехала в Америку, женилась там и изредка приглашала Диану к себе во время отпуска — Диана уходила с работы, срывала свои и без того немногочисленные выступления и практически без гроша в кармане летела к ней, чтобы увидеть. Он думал, что это была любовь. Но, кажется, он все это время очень сильно ошибался. Казалось, Диана была далеко не из тех, кто так просто сдается, она бы дралась, убивала, шла по головам за любимым человеком, но сейчас отступила. И не просто отступила, а ретировалась, пошла на попятную, убежав от обстоятельств. Это и была любовь — спасти того, кто тебе дорог от самого себя. До концерта Д.Ар. оставалось 5 дней. Света приехала домой во Всеволжск и хотела уже выходить из машины, как взгляд снова упал на букет желтых тюльпанов, завернутых в серую крафтовую бумагу, удачно выделяющую крупные головки цветов. Мысли вернулись к зеленым глазам и хрупкому телу такой по-своему красивой Дианы. Чувство, что руки до сих пор хранят ее тепло, не покидало Свету ни на минуту, становилось жарко, дышать было нечем. — Вот скажи, Сурганова, как ты умудрилась влюбиться в нее за какие-то двенадцать часов? — Спрашивала она сама себя и себе же отвечала: — Не имею ни малейшего понятия. А еще такое чувство, будто я ее всю жизнь знаю. В груди предательски зажгло. Много вопросов не давали покоя, один из самых главных — как теперь петь, если она ее не услышит? Взгляд на окна своего дома — на кухне горит свет. Но дом не привлекает, кажется, что она зайдет, а выйти уже тем человеком, что есть сейчас — не сможет. Поэтому Света завела машину и поехала на Кавалергардскую, объяснив себе это тем, что так ближе добираться до вокзала, откуда завтра утром они должны были уехать. Сон был беспокойным. Ей снилось, что она стоит на обрыве. Под ней — бескрайний серый океан, над ней — такое же бескрайнее серое небо, перед ней — Диана, в белой рубашке и черных джинсах. Она была вся мокрая, тушь и подводка растеклись на глазах, с волос капали прозрачные капли влаги. Диана медленно подошла к Свете и дотронулась до ее руки своими ледяными пальцами и холод начал сковывать ее сердце. От этого прикосновения Света проснулась, ощущая, как по вискам струится такой же холодный липкий пот. До концерта Д.Ар. оставалось 5 дней. — Диана, тебе в середине мая на защиту работы ехать в Питер, у тебя хоть что-то уже готово? — Сверлил ее взглядом и вопросом декан иняза и лингвистики. — У меня готов титульник, — еле шевеля губами, произнесла женщина, смотря сквозь мужчину. Тут не было ни капли лжи или преуменьшения выполненной работы. С момента приезда из Питера, она ни разу не открыла ноутбук, потому что боялась встретиться глаза в глаза с ней. Боялась снова стать ранимой и ведомой, ведь она не такая. «Я не такая! Я бью первая, дерусь насмерть и не прощаю ошибок, я не та, кого она знает, ей будет со мной невыносимо!» — Может, тогда отложишь свою защиту? — Мужчина, сидевший напротив нее, накрыл ее кисть своей, отчего Арбенина дернулась, вскочила, будто ее ударило током и обожгло огнем. — Я, возможно, уеду. То есть, — пауза в несколько секунд, позволяющая подобрать слова, — я увольняюсь и ничего не защищаю, все мои алгоритмы оставьте себе, из всего, что у меня есть — только титульный лист, не представляющий никакой ценности. И не надо, — последние два слова она выделила особенно четко, — не надо прикасаться к людям, когда они этого не просят. Оставив одного из своих непосредственных начальников собирать по полу челюсть, Диана, спускаясь вниз, услышала из чьего-то динамика до боли знакомый голос: — А сейчас я бы хотела спеть для особенного человека в моей жизни, ворвавшегося так стремительно и так стремительно меня покинувшего, — легкие Дианы не выдержали и со свистом выпустили практически весь воздух, — честное слово, мы даже поговорить толком не успели, но сейчас я хочу спеть для нее с надеждой на то, что она когда-нибудь меня услышит.

«За что держусь? За воздух Ты знаешь, это просто Пойдем, я научу тебя летать!»

Сердце пропустило удар. Света пела так, будто это последняя песня, которую она сможет исполнить и в этой и следующей жизни.

«Не прерывай полет! Не покидай меня!»

Диана подняла ошалевшие глаза на девушку, из телефона которой раздавалась мелодия. «Видеозапись, понятно. И тебя тоже Светуля на слезы пробивает, да, сестричка по несчастью?». По щеке неизвестной Диане студентки, текли слезы. До концерта Д.Ар. оставалось 2 дня. Светлана Сурганова совершенно опустошенная вышла со сцены. Не хотелось ничего. Только спать. Общение утомляло, игралось через силу. Опустившись в гримерке на мягкий диван, она запустила руки в короткие волосы, и, шумно выдохнув, прикрыла глаза. «Это бред, Сурганова, ну какова вероятность, что она увидит твое выступление, тем более подводку к этому выступлению. Признайся уже себе, что ты для нее просто развлечение и забудь как страшный сон. — Но забыть не давал лист бумаги с аккуратными ровными строчками Динькиной песни — Света переписала все, а тот, что дала ей Диана убрала вместе со всеми своими документами. — Тогда зачем она оставила их? Она хочет, чтобы я ее нашла, а я тут сижу, раскисаю!» В этот момент в комнату зашла Лена Жукова и, заметив, в каком положении сидит певица, стремительно подбежала к ней, попутно тараторя: — Света, что случилось? Голова болит? Давление? Может воды или таблетки, какие нужны? Давай я врача вызову?! Светлана подняла на нее затуманенные пеленой слез глаза и чуть слышно, шепотом произнесла: — Лена, есть ли у нас концерты в ближайшие пять дней? — Нет, сейчас как раз мини-отпуск, но что случилось? — Мне нужен один билет на самолет до Москвы, сегодня, в крайнем случае, завтра утром. Я вернусь к вам через два дня в Питер, но сейчас сделай так, как я тебя попрошу: никто не должен знать, где я, тем более Элла. Если она вдруг позвонит, то скажешь ей, что я уехала на квартиру, захотела пожить там и записать несколько песен на студии, потому что все в шаговой доступности. Ребятам не говори ничего, пусть думают, что я тоже устроила себе каникулы. — Так, Свет. Я не сдвинусь с места, пока ты не объяснишь, к чему такая скрытность и что ты собралась делать в Москве. — Взгляд Жуковой — острый, пришпиливающий, бескомпромиссный, говорил о том, что просто так она ее не отпустит. И Света рассказала. Рассказала всё. И то, что не может уже петь, спасает лишь то, что она может где-нибудь услышать ее, Свету, но шансы так малы, что с каждой минутой дышать становится тяжелее, что уж говорить про пение. — М-да, тяжелый случай, — протянула ее директор, — а ты уверена, что хочешь ее увидеть? Конечно, Света не уверена, о чем только Лена думала, когда об этом спрашивала?! Но разумная составляющая сознания отходила на второй план, как только в памяти всплывали невероятные глаза и одурманивающий запах ее чудесной Диньки. До концерта Д.Ар. оставалось 20 часов. Вот уже целую неделю Диана не могла спать. В редкие минуты забытья ей снились кошмары, от которых она просыпалась с криками и в холодном поту. Но зато много писала, много курила и много играла на гитаре, даже подошла к запыленному синтезатору. Стряхивая пепел прямо на пол, она села за синтезатор и начала играть.

»… Как ты мне нравишься Где мои клавиши Я не увижу тебя Ну и зачем жить.?»

По-хорошему, ей уже следовало поехать в клуб и провести саундчек с ди-джеем, чтобы настроил аппаратуру под ее гитару и подключил синтезатор к звуковому оборудованию, но не было сил даже выйти из квартиры. Уронив слезу на клавишу, Диана поднялась, затушила окурок в чашке с недопитым кофе и рухнула на кровать. За окном снова принимался мелкий дождь, чуть слышно барабаня по железному карнизу, успокаивая сознание и настраивая на сон. Питер, Таврический сад. Светит солнце, где-то вдалеке играет музыка, на улице так же тепло, как и в душе. Диана садится на одну из лавочек, недоумевая, как она здесь оказалась, ведь только что лежала на кровати в своей московской квартире. Деревья приветливо машут ей поросшими молодой весенней листвой ветвями, высаженные около пруда нарциссы цветут и источают невероятный аромат, а над ее головой склоняет ветви белая сирень. Рядом с ней присаживается женщина в светлом плаще и очках на пол-лица.ее кудрявые светлые волосы не дают полностью рассмотреть лицо, хотя Диана и не пытается. Она просто наслаждается тишиной и пришедшим наконец-то покоем в душе. Так они сидят долго: слова не нужны, потому что в тот момент они друг другу не мешали. Первой тишину нарушила незнакомка: — Я приехала на твой концерт. Диане ее голос показался очень знакомым, до покалывания во всем теле и учащения сердцебиения. Она хотела повернуться к ней, посмотреть на нее, но собеседница ее остановила: — Не смотри на меня, не поворачивай голову, ни тебе, ни мне это не нужно. Я просто хочу с тобой побеседовать, а не пытаться удержать слезы, которые, я на все сто процентов уверена, будут, загляни я в твои глаза. И Диана вспомнила. Вспомнила и ее голос, и промелькнувшую кисть руки. Вспомнила, как буквально неделю назад была прижата к ее горячему телу сильными руками, вспомнила этот взгляд бескрайне серых глаз. По спине Арбениной пробежали мурашки, а с губ сорвался непроизвольный стон. — Диана, почему ты ушла? Почему не осталась? Я так тебя ждала, да что говорить! Я петь не могу без тебя, ничего не могу без тебя! — Сорвалась на крик Света. — Зачем ты так со мной? Или для тебя это все какие-то шутки?! — По дрожащему голосу было понятно: она на грани истерики. — Честно, Светуль? Я испугалась. Испугалась реакции своего сознания и тела на тебя, испугалась той слабости, что ощущаю рядом с тобой, испугалась того… — Диана глубоко и порывисто вздохнула, споткнувшись на половине фразы. — Чего? Слов уже даже подобрать не можешь, да, — ядовито выплеснула Света. — Испугалась того, что готова убить любого, кто хотя бы пальцем до тебя дотронется. И я ненавижу каждую клеточку своего тела и каждую мысль, что рождается в моей голове, потому что они поддались самому первобытному чувству — страху, заставив обратить себя в бегство. — И сколько ты так будешь от меня бегать? — усмехнулась Света, перекидывая ногу на ногу. — Если еще хотя бы раз увижу — больше никогда не убегу. Буду рядом до тех пор, пока смерть не встанет у нас на пути. Даже потому я тебя найду. — Обещаешь? — Света взяла лицо Дианы в свои руки и повернула к себе. — Обещаешь, что больше ни за что не уйдешь? Диана открыла глаза. Взгляд уперся в настенные часы — видимо, голова находилась повернутой к стене весь сон. На губах был острый привкус имбиря и тепло от поцелуя. — Обещаю. До концерта Д.Ар. оставалось 5 часов. — Простите, но без билетов нельзя, — раскаченная девушка, стоявшая на входе в клуб, грозно осмотрела Свету, мягко придерживая за плечо. — Либо вы покупаете билет, либо на сегодня остаетесь без тусовки. — Да? Ой, простите, пожалуйста, что-то я совсем не подумала, а где я могу приобрести билет? — Света мило улыбнулась девушке и положила свою ладонь поверх ее руки. — Может, вы мне лично покажите, где его можно взять? — Томный взгляд, выражающий крайнюю степень вожделения, прошелся от глаз секьюрити ниже, остановившись на груди и паху, а рука прошлась выше по предплечью. Света непроизвольно облизнула губы. В ее планы не входило охмурение других девушек — она приехала сюда, чтобы увидеть конкретного человека, и, возможно, дать ей хорошую оплеуху за то, что так быстро улетучилась в прошлую их встречу. Девушка что-то сказала в наушник, к ним быстро подошел еще один парень и в следующую секунду Свету за руку вели в сторону от центрального входа, как оказалось, в клуб, но через служебный вход. Там, Света, обернувшись по сторонам, заметила девушку в черном, разговаривающую по телефону и держащую в руке почти дотлевшую до фильтра сигарету, но не обратила на нее особого внимания. — А не поздновато вам на такие мероприятия ходить? — Девушка, как оказалось, ее зовут Ксения, мило улыбнулась, рассчитывая Свете стоимость билета. — Не часто встретишь здесь кого-нибудь старше тридцатника. — Я пришла к определенному человеку, не просто потусить, — сказала Света, рассматривая свою руку, на которой девушка записывала из паспорта ее фамилию с инициалами. — Я бы и не пришла, не оставь эта гадкая фурия, этот ДАР богов кое-что у меня… Глаза девушки напротив расширились, а губы приоткрылись, будто ее что-то очень сильно удивило. — Как?! Вы лично знакомы с Д.Ар.?! Невероятно, никто не знает, что она за человек! Пришла, отыграла и ушла, даже не смотрит в твою сторону, всегда в темных очках и толстовке с капюшоном, которая закрывает ее лицо. Ни разу ни с кем не заговорила и ни с кем не подружилась. Ох, какая же вы счастливая! — По лицу секьюрити можно было легко догадаться о ее чувствах к Диане, человеку, который пленяет их всех голосом, а не внешностью, но так же было понятно, что Динька никого к себе не подпускает. Вот все встало на свои места — ответ на вопрос, почему она не увидела ее после окончания концерта. — Не сказать, что мы с ней хорошо знакомы, но я имела честь побеседовать с ней непродолжительное время, — Света горько усмехнулась. — Я еще удивилась, почему она такая шуганная и в то же время выражает интерес к социальным взаимодействиям. — А вы знаете, как ее зовут? А то по инициалам непонятно, кто это, — Ксения не бросала надежд выпытать информацию у Светы. — Если это не конфиденциально, конечно. — Если Д.Ар. захочет себя назвать, она сама это сделает, а я не имею права разглашать ее тайну, еще на этой почве нам ссоры не хватало. И тут Ксения сдалась. Сдалась, увидев всю боль в глазах Сургановой, присмотревшись к ее грустной улыбке и опущенному взгляду. В этот самый момент она поняла: полюбить Д.Ар так, как получилось у Светы, не сможет уже никто. До концерта Д.Ар. оставалось 20 минут. — Салют, Тоха! Мне тебя сегодня ждать? — Диана вышла на улицу через служебный вход, закуривая очередную сигарету и параллельно пытаясь вызволить брата из семейного очага. — Если не хочешь пропустить фееричное раскрытие личности своей невероятной, ослепительно прекрасной сестры, то поторопись, осталось не так много времени и билетов! — Либо это было волнение, либо Диана действительно чувствовала себя лучше, чем всю последнюю неделю. — Бесплатное пиво будет? — Если надо, куплю тебе клубную карту и пей, пока на ней не закончатся средства, — Диана тихо рассмеялась. — Мне такой сейчас сон приснился, Тоха, — протянула Арбенина. — Я нутром чувствую, что сегодня она будет здесь, я ведь ей оставила подсказку, должна же была Светуля догадаться о том, что Полюс в цветах не просто так лежит! — Не все такие умные, как ты, Диня, — мягко произнес Антон. — Сколько у меня времени? — Начало через полчаса, тебя пропустит Ксения, она как раз стоит сегодня на входе. — О, так ты мне сегодня еще и приятную кампанию собрала! Какая же ты молодец! — в телефоне раздался смешок. — О, и вот еще что, мне нужны будут пиарщики и страничка в соцсети. Думаю, что инстаграм как раз подойдет. И ё-моё, когда там уже мама с детьми возвращаются из своих гор?! Ни дозвониться, ни дописаться! Две недели на связь не выходят! — Ой, а тебе мама не писала? Они вообще-то час назад уже к ней приехали! — Чего блин? Ауч! — Истлевший фильтр больно обжег пальцы. — Тоха, планы меняются, концерт задерживается, пока ты не привезешь их сюда, и пока они не выбегут ко мне на сцену! Господи, как же я по ним соскучилась. — Диана подняла голову вверх и посмотрела на темнеющее небо. Тучи разошлись, и где-то вдалеке на окнах высоток поблескивал алый закат. До концерта Дианы Арбениной оставалось 20 минут. — Странно, она никогда не опаздывает, — промолвила девушка, сидящая рядом со Светой за барной стойкой. — М? — Это заставило Сурганову оторваться от изучения вина, омывающего стенки ее бокала и посмотреть на говорившую. Это была высокая девушка, лет 25. Темные короткие волосы обрамляли аккуратные ушки, вздернутый кончик носа поблескивал хайлайтером, а глаза — голубые, с золотистой окантовкой около зрачка, приветливо смотрели на Светлану. — Говорю, она никогда не опаздывает, если написано, что она окажется на сцене ровно в семь вечера, то она тут и оказывается ровно в семь вечера. Света вспомнила, что перед концертом в Питере тоже не могла долго собраться, а перед выходом вообще чуть не сорвала концерт. Усмехнулась. — Если певец чего-то стоит, а его песни дают силу жить, то можно и подождать немного. Тем более знали бы вы, какой это стресс — выходить и вот так петь! А чем больше сцен пройдено тобой за жизнь, тем сильнее становится страх. — Ого, а ты знаешь, о чем говоришь, — девушка повернулась к бармену, тот налил ей очередной шот текилы, который она тут же в себя опрокинула. — Она невероятная, так ей и передай, если вдруг удастся близко подойти! А еще тут большая часть влюблена в ее голос, ты вообще его слышала?! Просто валить и трахать, валить и трахать, — девушка прикрыла глаза и еле слышно простонала. — Да уж, — протянула Света, — я заметила, что тут ее ждут, как королеву всея Руси На стуле рядом рассмеялись. — Только вот смысла в этом нет, никто не знает, как она выглядит — вечные балахоны с капюшоном на пол-лица и очки туда же — девушка хмыкнула, — Ходит слух, что она давно не взаимно влюблена и что у нее есть дети. Но как-то это все не вяжется с ее скрытным образом жизни. Да и голос слишком узнаваем для того, чтобы она осталась незамеченной с детьми в повседневной жизни. В этот момент погас свет во всем помещении, а зрители разразились криками и овациями, от которых у Светы немного заложило левое ухо. На небольшую сцену упал луч прожектора и спустя несколько секунд вышла Диана. В белом платье, с уложенными на бок волосами и в белых кедах. Поднятые плечи медленно опускались, пока она всматривалась в темноту. Глаза, удачно оттененные коричневым и золотым, сияли все той же зеленью, так же, как и неделю назад, навсегда оставшись в голове и мыслях Светы. Легкий румянец на щеках и приветливая улыбка, собирающая морщинки вокруг глаз — такой Дианы не видел еще никто. Тишину этих нескольких секунд можно было резать ножом — настолько она была плотной и тягучей. Зрители смотрели на нее и не могли поверить своим глазам — человек, три года выступавший на этой самой сцене, не желавший, чтобы ее раскрыли вот так просто взял — и сам вышел на расстрел к зрителям. — Салют, ребзя, — слегка севшим голосом отозвалась Диана, — меня зовут Диана Арбенина и сегодня вы на моей акустике. Такой, какая она есть и какой она, по сути, должна быть всегда, и я рада видеть каждого из вас в этом зале, — на этих словах свет постепенно начал возвращаться, прогоняя беспробудную тьму и Светлане стали видны удивленные глаза многих сидевших за столиками. — Сегодня особенный день, а знаете, почему? — Она игриво, словно кошка, осмотрела присутствующих. Кто-то из толпы крикнул: «потому что мы знаем, как тебя зовут!» — О нет, радость моя, — Диана улыбнулась, и, сквозь улыбку продолжила. — Мне приснился сегодня один сон, — многозначительно закатила глаза, — и в этом сне я встретилась с самой собой, но в роли одного моего друга, которая так надавала мне по шапке! — на этих словах Арбенина подставила к голове пистолет из пальцев и выстрелила, — что я больше не могу скрываться. В проходе, который вел к выходу из клуба, появился знакомый Светлане мужчина с двумя очаровательными детьми лет десяти. Девочка, очень сильно похожая на юную Диану, смотрела неотрывно на сцену, дергая за рукав рубашки мальчика, стоявшего рядом с ней. Когда глаза обоих детей устремились в сторону сцены, мужчина помахал Диане, чтобы она их заметила. — О, салют, ребзя, давно не виделись! А ну бегом ко мне! — И эта парочка ринулась к Диане, перелезая через небольшую ограду. Они обнялись, сначала вместе, потом по очереди, и Диана, подняв глаза, полные слез, сказала: — Вот эти чудесные ребята, Марта, — показала на мальчика, — и Артем, — показала на девочку, — так, стоп. Наоборот! Вечно я вас путаю, — на этих словах они все втроем рассмеялись. — В общем, Артем и Марта, мои лучики жизни и лучики света, самые дорогие люди в моей жизни, сегодня помогут мне в концерте, а вы, — она обратилась к зрителям, — надеюсь, покажите этим еще совсем юным крохам, как нужно любить музыку. И тут их взгляды встретились. Света смотрела во все глаза на Диану, запоминала каждую ее морщинку, каждое ее движение, впитывала всех троих в свое сердце и понимала: вот это - навсегда. — Давно не виделись, Свет, — Диана потянулась за гитарой, надела ее и провела по струнам, — здравствуй. Она пела так, как не пел никто другой. Ее низкий голос, с еле уловимой гнусавостью, ласкал уши и перекатывался в голове, с каждой секундой становясь тяжелее, весомее, подкреплялся взглядом с постепенно расширяющимися зрачками. А Света не могла отвести от нее взгляд, как когда-то не могла отвести его Диана от самой Светы. Сердце пропускало удары, кожа плавилась под этим взглядом, а внутри нарастало желание схватить ее прямо сейчас и убежать отсюда навсегда. — Я к тебе бежать не устану, я к тебе бежать… — Диана тяжело дышала в микрофон, прикрыв глаза, и пыталась замедлить скачущее в груди сердце. — А сейчас… Знаете, среди вас здесь есть человек, которого я очень, очень, очень обидела тем, что стащила у него ну очень важную в концертном мире вещь, — Диана повернулась и взяла со стула простой черный маркер. Таким он был для всех остальных. Но не для двух маленьких, но таких сильных духом женщин, находящихся здесь и сейчас. Этот пресловутый маркер был гарантией того, что они встретятся еще хотя бы раз, как и песня, оставленная Дианой в букете цветов и находящаяся сейчас в руках Светланы. — Я хочу, чтобы вы все сейчас поприветствовали Светлану Сурганову, лидера группы Сурганова и оркестр, которая сейчас сидит вон там за барной стойкой и что-то медленно пьет. — Диана рукой указала в сторону Светы и на нее в едином порыве уставилась сотня глаз. Диана сошла со сцены и подошла к Свете. Впервые в жизни они обе чувствовали себя в своей тарелке. — Надавать бы тебе по шее, Динька, за такое! — обижено произнесла Сурганова. — Оставила фанатов без автографов! — Свет, — растягивая гласную, сквозь смешок протянула Диана, — Считай, что это был мой коварный план, чтобы ты меня нашла, — Арбенина подмигнула. — И нашла ведь! Ой, а это что такое? — Она вырвала листок свернутый вчетверо из рук Светы. — О, ребзя, еще одна новая песня! Светуль, — Диана блестящими глазами посмотрела на свою, уже такую родную женщину. — Заяц, ну что бы я без тебя делала! Думала, что такое «гениальное» произведение навсегда потеряно, а ты спасла меня. Снова. — нежный взгляд глаза в глаза. — Динька, знаешь, почему все так? — Почему? — не разрывая зрительного контакта, спросила Диана. — Потому что случайности не случайны.