***
Девичья рука с зелёными ногтями отложила ручку. Отодвинув тетрадку, заполненную кипой иностранных слов, их переводом и всевозможными значениями, девушка с короткими белыми волосами посмотрела на своего репетитора. Тот, поправив свои очки, взял её тетрадь и начал проверять. — Хмм… Хмм… Хм-хм-хм!.. — невнятно бормотал лысый мужчина, перелистывая тетрадь. Раздражающее «Хм-хм» всегда сопровождало этого преподавателя, стоило ему лишь начать проверять работы. Это всегда выбешивало Каяшо, но она ничего не говорила. «Ты знаешь, во сколько нам обходится твоё обучение?» и «Если этот учитель уволится, нам придётся отправить тебя в пансионат» крепко засели в её голове. — Всё плохо, однако в этот раз немного лучше. Нам нужно усилить твоё обучение. Осталось поднажать, и мы, хм-хм, достигнем успеха. — Как скажете, — бесчувственным голосом ответила девушка. — Я могу идти? Деньги я уже отдала. — Разумеется, хм-хм! Даже несмотря на то, что учитель был в высшей степени отвратительным, Каяшо не могла ничего сказать об этом. Намного легче сказать «Это ты не хочешь понимать», нежели спросить «А почему ты считаешь его плохим учителем?» Все годы обучения скатились лишь в переписывания и зубрёжке иностранных слов. Даже это не помогало. Спросите у Каяшо прямо сейчас хоть одно иностранное слово — она помнётся, почешет голову, но не даст внятного ответа. «Если ты не выучишь {вставить нужное слово-прилагательное, связанное со страной} язык, твоя жизнь не будет удачной, ты не получишь хорошую работу, ты не встретишь достойного человека. Ты действительно хочешь себе такой судьбы? Выучишь язык и будешь возглавлять пекарню, ничего плохого в этом нет!» Как же хотелось tear все эти омерзительные учебники по испанскому и русскому. Как же послать к чёрту такую «lucky» жизнь. Как же хотелось lock up room и провести весь вечер в компании с гитарой. Нельзя***
— Папа, у тебя всё в порядке? Как ты себя чувствуешь? — переспросил сероглазый паренёк в голубой кофте, подъезжая к седому мужчине, окруженному больничной аппаратурой. — Всё в порядке, Хамури. На удивление, твой кардиостимулятор работает. Хотя много кто говорил, что он заглохнет через неделю. — улыбнулся седоволосый, ложа свою иссохшую ладонь на руку своего сына. — У тебя что? — Ничего особенного. Копаюсь в гараже, собираю новый компьютер. Всё равно заняться нечем? — И не надоело тебе с этими железками возиться? Ты хоть на улицу выходишь? То, что ты… — мужчина запнулся. Это было уже лишним. Они оба пообещали друг другу не обсуждать эту тему. Но изредка они произносили это омерзительное слово. Инвалид***
— Сынок, ты поел? Собрался? — Я сытый, сказал ведь! — Ой, ну прости-прости! Ну забываю вечно я! Давай, я тебя поцелую! — Мама, хватит! Я не маленький! — отмахнулся кварцевой рукой парень и поправил портфель на спине. — Всё, я пошёл. — Удачи в школе! — помахала мама рукой и послала тот ненавистный воздушный поцелуй. Токино передёрнуло от этого, но ничего говорить он не стал. Лишь потопал в школу, в которую так не хотелось. «Вот и хорошо, что у тебя не получилось. По крайней мере, я не буду за тебя волноваться. Не одними героями мир сыт, тебе пора повзрослеть» — ответил отец, когда Токино рассказал, что ему не удалось поступить на геройский курс. Эти слова разбили мечту парня на мелкие кусочки. Разбили и растоптали, словно само собой разумеющееся. «Я не смогу быть героем» — думал Токино, смешиваясь с толпой своих будущих однокашников в красных сюртуках. Вот, кем мы были. Что же было общего?