1 : 0
– Чонгук-ши, почему вы вызываете меня пятый раз за тридцать минут? – Тэхён-ши, вы сказали, что я легко найду отчёт среди этих папок. Но отчёта по-прежнему нет на месте. – Чонгук-ши, я расставил папки в алфавитном порядке, думаю, вы знаете алфавит, раз сидите в кресле начальника. – У меня вопросы к вашему знанию алфавита, Тэхён-ши, потому что здесь нет алфавитного порядка. Мужчина смотрит на сваленные на столе папки, которые совсем недавно красиво стояли, и скрипит зубами.1 : 1
*
– И не надоело вам, – заливается Чимин, ковыряя свой салат, пока Тэхён рядом пышет гневом. – Нет! Этот козел меня заколебал! Каждый день ему что-то не так, он на днях придрался к тому, что я на сантиметр сдвинул цветок, когда открывал гребаное окно в его кабинете из-за сломавшегося кондиционера! На сантиметр, блять! А его вечные придирки? "Тэхён-ши, сегодня ваши волосы слишком всклочены, вы знаете, что такое расческа? Тэхён-ши, вы опоздали на сорок восемь секунд, как вы это объясните? Тэхён-ши, ваши брюки сегодня уже, чем были вчера, помните, что у нас все же приличная компания." Не, ну нормальный вообще?! Чимин ржёт, не стесняясь, невольно привлекая внимания остальных в столовой. – Ну у вас и тандем. Может, замутите? Крутая пара получится. – Ты что?! – ужасается Ким, подавившись чаем. – Я с этим крокодилом никогда в одну постель не лягу! – Вообще-то, я говорил не о постели, мой голодный друг, но суть ты уловил. И почему сразу крокодил? Если бы не тот горячий красавчик из соседнего отдела, я бы уже приударил за нашим начальником. – Ага, а он бы тебе потом голову за это отгрыз, – фыркает Ким, закатив глаза. "Крокодил" в это время как раз проходит мимо, разговаривая о чем-то с коллегой и улыбаясь при этом, и Тэхён негромко кидает вслед: – Радуйся, пока можешь, Шрек. Чимин закатывает глаза, не понимая логики друга. То крокодил, то Шрек, то на задницу его в брюках заглядывается, думая, что Пак не замечает. Странный этот Ким Тэхён, право слово.*
– Нет, этот пень меня доконает когда-нибудь! – шипит Чонгук, меряя шагами комнату. Юнги смеряет его взглядом и снова утыкается в экран компьютера, безучастно интересуясь: – Что твой секретарь на этот раз сделал? Заметь, уже даже не спрашиваю, о ком ты, потому что мы с тобой говорим только о Ким Тэхёне. – Да потому что он меня бесит! – психует Чон, а после передразнивает: – "Чонгук-ши, советую вам сейчас проклясть тот день, когда вы устроились в эту компанию, потому что я перенес на сегодня три важные встречи." "Чонгук-ши, вам галстук мама подбирала, да? Цвет такой... Детской неожиданности. Вам очень идёт. Подчеркивает ваши глаза." Что за хуйня?! Типа он мои глаза с говном сравнил?! Сученыш! Юнги хрюкает невольно, ведь подъеб с галстуком реально зачётный, но после делает серьезную мину, стоит Чонгуку метнуть в него раздраженный взгляд. – У меня один совет, брат. – Ну? – Потрахайтесь уже, ребятки, а то, вижу, вам энергию девать некуда. – Я?! С этим... С этим... – мужчина аж задыхается, хватая ртом воздух, как рыбка. – С этим бревном ходячим?! Да не в жизнь! – Ну не скажи, – задумчиво жмёт плечами Мин. – Зад у него что надо, да и ноги ого-го. Если бы не та рыженькая прелесть из соседнего отдела, я бы подкатил. – Иди ты, – морщит нос Чонгук. – Лучше бы к Чимину уже свои яйца подкатил, герой. – Я в процессе, – сдвигает брови Мин, а после хлопает ладонью по столу, заставив Чона подскочить. – Черт, продул. Чонгук заглядывает в экран, видя косынку, и закатывает глаза. Заебись, друзья.*
– За начальника! – За начальника! – орут все хором, чокаясь. Тэхён, забившись в самый угол и не отсвечивая, угрюмо выпивает залпом и даже не морщится. Он вообще приходить не хотел, но ведь день рождения начальника, он секретарь, значит, в добровольно-принудительном должен здесь быть, хотя, думает Тэхён, не так уж Чонгук и хотел, чтобы Тэхён пришел. Тэхён кидает взгляд на предателя Чимина, который хихикает над шуткой какого-то белобрысого угрюмого мужика, на которого пускает слюни уже долгое время. "Угрюмый мужик" только за, если слюни на него будет пускать такой красавчик, как Чимин. – Эй, Тэхён, выпей с шефом, ты же больше всех с ним работаешь! – весело кричит Соён, и все тут же поддерживают ее криками. "К сожалению, – уныло думает Тэхён, поднимая глаза на Чона. – Знали бы, какой он обмудок." Чонгук откашливается, не зная, как бы это повежливее всех послать, но все уже подталкивают его к Тэхёну и впихивают в руки полную рюмку. – Давайте на брудершафт! – орет Минсок, и Чонгук пиздецки хочет лишить его зарплаты прямо сейчас. Все, разумеется, идею поддерживают, и Тэхён с ужасом берет рюмку в руки, глядя на Чонгука, как на Фредди Крюгера. Чонгук тоже восторга не испытывает, но все же придвигается и переплетает их руки, чувствуя, как Тэхён дёргается в сторону. Чонгук поджимает губы, раздражённо смотря в чужие глаза, которые отвечают ему тем же, и подносит губы к рюмке. Тэхён, моргая, вспоминает, зачем они, собственно, здесь собрались, и тоже тянется к своей. Они быстро выпивают и тут же дёргаются в стороны друг от друга. Все тут же улюлюкают, хлопают по плечам, а виновники переглядываются, вздрагивают и снова наполняют рюмки, залпом выпивая. Ночь обещает быть веселой.*
Тэхён кое-как разлепляет глаза, тут же хватаясь за голову, которая раскалывается. Он проклинает себя за желание нажраться, но ещё он проклинает гребаного Чон Чонгука, из-за которого, собственно, он и набухался. По голове как будто долбят молотком, во рту засох бы и Ниагарский водопад и задницу почему-то продувает. Рядом слышится глухой низкий стон, и Ким реагирует не сразу, ведь как вообще можно реагировать на внешние раздражители, когда так хреново? Но после его начинает напрягать чье-то горячее тело, прижимающееся к боку. Тэхён кое-как приоткрывает глаза, моргая, а после медленно поворачивает голову. Вопль изо рта вырывается такой силы, что лежащего рядом Чонгука подбрасывает над постелью, и бренное полуголое тело ласточкой летит на пол. Внизу слышится глухой стон, который можно принять за: "Я жив, дебил, но это ненадолго". Тэхён в ахуе, правда. И головная боль отходит на второй план, как и засуха во рту.*
Тэхён хмуро смотрит на Чонгука, сидя на барном стуле в своей квартире-студии. Чонгук хмуро смотрит в кружку с кофе, сложив руки на коленях, и выглядит как человек, которого похитили и держат в плену без еды и воды. – Ты что здесь забыл? – прерывает получасовое молчание Тэхён. Чон вскидывает глаза, явно желая что-то ответить, но после отводит взгляд и нехотя буркает: – В душе не ебу. И пропадают куда-то формальности, уважительное обращение и фальшивые улыбки. Они не на работе, тем более, начальник здесь Тэхён, так как квартира его. – Как будто ты в силах, – хмыкает насмешливо Ким, и Чонгук вскидывает злые черные глаза. Его всегда легко разозлить, потому что нрав у него покруче, чем у Юнги, хотя тот вообще псих, если ему мешают или отвлекают. Чонгука за глаза называют "Цербером", потому что он никому не позволяет филонить, ненавидит непослушание, шум и беспорядок в его обители. И не дай бог вы нарушите хоть один из его постулатов - гнить вам в канаве обезглавленным. Тэхён же, в моменты, когда не старался бесить Чонгука (а делал он это частенько) выполнял свою работу качественно и вовремя. Чонгук точно бы ставил его в пример, если бы они не грызлись постоянно. – Чувак, меня смущает, что мы проснулись вместе в трусах, – хмуро кидает Ким, став серьезным. – Если ты не заметил, то напомню: у меня вся шея в засосах, гребаная ты пиявка. Как вообще произошло, что я лег в постель с таким, как ты? – Если учитывать, что мы в твоей квартире, то у меня к тебе вопросы, – хмыкает насмешливо Чон, прищурив свои гребаные глаза, которые вечно покоя Тэхёну не дают, а после продолжает: – Вряд ли я на тебя накинулся, ведь будь я хоть пять лет без секса - мои запросы не настолько низкие, чтобы бросаться на тебя. – Что?! Хочешь сказать, я страшный?! – возмущается Ким, чуть не подскакивая на месте. – Да это я ни в жизнь не лягу с таким крокодилом, как ты, в постель! Ты же просто перекаченная горилла с лицом Барби! – Что?! – тихо, но грозно рявкает Чон, сжимая в руках кружку. Вены на голых руках опасно вздуваются, и Тэ ни за что не признается, что готов слюнями капать на этого мужчину. Нахмуренные брови, эти черные блестящие глаза, поджатые розовые губы и напрягшиеся мускулы заставляют что-то дернуться в штанах Кима, но он сцепляет зубы и продолжает: – Что? Неужели ты думаешь, что кто-то клюет на твои мускулы? Да все сбегают, стоит им глянуть на твое лицо пятилетнего! Ким еле успевает дернуться от цепких пальцев, которые явно хотят схватить его за шиворот. Чон смотрит взглядом бешеной собаки и явно готовится избивать его до полусмерти. Тэхён осторожно привстает, не спуская глаз с мужчины, а после обходит стойку, замечая, что младший тоже поднимается. – Спокойно, Жучка, спокойно... – шепчет негромко Ким, и Чон рычит, срываясь с места. Тэхён взвизгивает и несётся в ванную, вспоминая, что там можно закрыться на замок. Он заскакивает в комнату и почти захлопывает дверь, но в нее вцепляются побелевшие пальцы и рывком распахивают. На пороге застывает Сатана во плоти, тяжело дыша и глядя черными бешеными глазами. – Я тебя в унитазе утоплю за Жучку, – низко рыкает Чон, хватая пискнувшего Кима за шиворот футболки, а после вжимает со всей дури в стену, выбивая болезненный стон из чужой груди. Ким неверяще и испуганно смотрит на начальника, тяжело дыша, боясь поднять глаза выше ворота его собственной футболки, надетой на Чоне. От него пахнет шампунем Тэ и гелем для душа с цитрусом, а ещё немного духами, которые, кажется, ещё не выветрились с чужой кожи. – Какого хрена ты ведёшь себя так?! – вдруг недовольно выдает Чон. Тэхён поднимает, наконец, глаза, встречаясь с чужими блестящими, и, сглатывая, спрашивает: – Чё? – Какого хуя ты, дебил, постоянно меня выводишь? Что, нравится смотреть, как я выхожу из себя? Нравится по шее получать и лишаться премии? Нравится воевать постоянно, а?! Нравится тебе?! Тэхён распахивает рот, ошарашенно глядя на взбешенного мужчину. Тот тяжело дышит, сжимая челюсть, и продолжает сверлить старшего взглядом. – Не я... Не я это начал, – прокашлявшись, выдает Ким. – Не ты?! – гремит снова Чон. – Не ты, говоришь?! Я с самого начала сказал, что буду от тебя требовать, но тебе же легче было нос задрать и бесить меня постоянно своими выходками! Ты единственный постоянно выводишь меня, надо мной уже сотрудники смеются! – Ну... Смех продлевает жизнь... – ляпает Ким и тут же сжимается под яростным взглядом. – Тогда посмейся, утырок, может, поможет, – рычит Чон, а после отстраняется и выходит из ванной. Тэхён моргает, пытаясь прийти в себя, и идёт за младшим. Тот собирает разбросанные по полу вещи, на ходу стягивая с себя футболку, что ему выдал Тэхён. Ким молча смотрит на широкую спину, усеянную родинками, и неожиданно подходит ближе, касаясь обнаженного плеча ладонью. Чон оборачивается, пыша гневом и жаром, бешено глядя на Тэ. Тот застывает, смотря в чужие глаза, а после бормочет: – Ты ведь тоже хорош. Постоянно задирал меня. Гонял туда-сюда. Заставлял по собственной прихоти все переделывать по несколько раз. Знаешь, как меня бесили твои придирки? Каждый день, каждую неделю. И так все время, что я работал с тобой. Чон также стоит, не шевелясь. Место, где Тэ держит свою ладонь, горит. Он внимательно смотрит в глаза Кима, а после хрипло произносит: – Мы вдвоем подпортили другу другу кровушки и оба виноваты. Но ты все ещё бесишь меня, как и твое поведение. Я не понимаю, когда ты настоящий, а когда надеваешь свои тупые маски, которые могут прокатить с коллегами или твоим тупым дружком Чимином, но точно не со мной. – Эй, Чимин не тупой! – возмущается Ким, оддергивая ладонь, а после до него доходит смысл сказанного, и он хмурится. – Ты думаешь, ты лучше? Постоянно придираешься, а после смотришь так, будто сожрать хочешь. Не хочешь объяснить это? Чонгук молчит неприлично долго, а после делает шаг вперёд и убирает кончиками пальцев челку Кима, открывая лоб. – Возможно, я испытываю к тебе не только ненависть.*
– И что это значит? – скулит в который раз Ким, прикладываясь головой об стол. Чимин бросает на него обеспокоенный взгляд и хмыкает: – Может, хватит? Так тебе легче не станет. И ты так и не закончил. Что дальше-то было? – Ничего, – ворчит Тэ, потирая лоб. – Он оделся и ушел. Я даже не сказал ничего. И теперь мы даже не смотрим друг на друга. Он больше не гоняет меня, не издевается, говорит так холодно и отстраненно. – Но разве не этого ты хотел? Спокойствия, – склоняет голову к плечу Пак. А Тэхён уже и сам не знает, чего хочет. Он хочет снова увидеть бешеные черные глаза, которые в глубине души так нравились ему, поджатые розовые губы и нахмуренные брови, хочет услышать резкий голос, едва сдерживающийся от крика. Тэхён скучает по их перепалкам. Даже коллеги замечают, что что-то изменилось, и подкалывают иногда Тэхёна. Киму хочется ответить крепким словцом, но он сдерживается и делает лицо "кирпичом". Плевать ему и на Чона, и на его заскоки. Но, оказывается, вовсе не плевать. Тэхён скучает. Очень скучает, о чем давно себе признался. – Да... – бормочет он еле слышно. – Именно этого.*
Ситуация достигает своего апогея, когда они перестают даже здороваться. Если раньше Чон встречал Кима насмешливым: "Доброе утро, Тэхён-ши", а Ким кидал в ответ: "Как оно может быть добрым, Чонгук-ши, если я увидел вас?", то сейчас Чон просто проходит в свой кабинет мимо сидящего Тэхёна и даже не кивает ему. Бесит. Неимоверно бесит. Тэхён хочет вдарить этой псине по яйцам, чтоб мозги на место встали. Неужели один Ким так скучает по их общению? Неужели один он волнуется и думает о тех чувствах, что вызывает в нем Чон? В общем, Ким решает взять все в свои руки и действовать. Он выведывает адрес Чонгука у Юнги (разумеется, через Чимина, ведь у этих двоих все, наконец, сдвинулось с мертвой точки), заручается поддержкой Пака и в пятницу вечером идёт штурмовать крепость гоблина. Гоблин, как оказалось, живёт в хорошем районе, где квартиры стоят очень даже прилично. Тэхён скрипит зубами, думая, что и тут этот засранец его обставил, но все же берет себя в руки и принимается искать нужный подъезд. Он удачно заскакивает в него, когда дверь распахивается, и из нее вываливается пьяная девушка, глупо хихикая и говоря с кем-то по телефону. Ким оказывается в подъезде и, вспоминая этаж, ползет к лифту. Ужасно нервничая в душе (чего он не показывает, разумеется), он выходит из лифта и, разыскав нужную дверь, ещё около минуты стоит под ней, собираясь с духом. А после уже жмёт на звонок. Открывают ему не сразу, до этого ему приходится три раза жать на звонок. На пороге стоит нахмуренный Чон в одном черном халате, с влажными волосами и слегка покрасневшими щеками. Он удивляется, замечая Кима, и молча смотрит на него. Тэхён брякает, еле размыкая губы: – Может, впустишь? Холодно стоять так. Чонгук вздергивает бровь и сторонится, пропуская Тэ внутрь. Ким входит, кусая губы от волнения и оглядывая коридор, но ничего перед собой не видя. Чон закрывает дверь и прислоняется к стене, складывая руки на груди, на которой ткань халата чуть разъезжается, демонстрируя голую кожу. Ким сверлит эту полоску кожи взглядом, продолжая молчать. Чонгук закатывает глаза и кидает: – Чем обязан таким неожиданным визитом? – Ты обиделся? – снова мелет чушь Тэхён. Чонгук молчит неприлично долго, изучая взглядом отсутствующее лицо старшего, а после хмыкает. – Хочешь чаю? – Тебя. – Что? – Хочу, но не чай. Насмешливое выражение слетает с лица Чона, как дети с горки. Он вскидывает удивлённо брови, таращась на Кима, а после предполагает: – Ты пьян? – Нет, – мотает головой Тэхён. – Тогда... Под кайфом? – Чонгук подходит ближе и пристально смотрит в глаза Тэ, видимо, пытаясь отыскать расширенные зрачки. – Я не под кайфом и не пьян. Я хочу тебя. Давно хочу. И пока ты не начал кричать и возмущаться, что это бред, я скажу: я видел, как ты смотрел на меня. Ты тоже хочешь меня. Чон продолжает задумчиво смотреть на старшего, а после хмыкает. – Гений дедукции. И что дальше? Тэхён вскидывает растерянный взгляд. Что значит "что дальше"? – Что? – Ну, продолжение будет? Или ты только смелые фразы ронять умеешь? Ким хмурит брови, окончательно запутавшись, и бормочет: – А где крики и угрозы откусить член? – Маньяка из меня не делай. Не вижу смысла отрицать то, что и так понятно. – Ты хочешь меня? Чон закатывает глаза. – Нет, блять, я так шучу: хорош тупить уже. – То есть... Мы типа все решили? – Что именно? – Почему ты игнорировал меня? – продолжает, словно баран, Тэхён, пристально глядя на Чона. – Я не ищу связей на одну ночь. – И ты думал, что я... – Хочешь именно этого. Да. Тэхён снова хмурит брови, явно стырив эту привычку у Чона, и продолжает: – Тогда... Отношения? – Ну, я уверен, что с тобой будет так же тяжело, как и на войне, но попробовать стоит. – Эй! – Ким пихает младшего в бок, но не сдерживает улыбки; Чон улыбается тоже, а после спрашивает: – Так мы перейдем уже к чему-то или как? Ким кивает болванчиком и почти повисает на Чоне, обхватив шею руками и прижимаясь к розовым губам своими. Чон смыкает ладони на спине Кима и отвечает на поцелуй, скользя языком в рот Тэ и из детского превращая его в страстный и взрослый. Ким мычит и стягивает одной ногой кроссовок с одной, а после и с другой ноги. Он отпихивает обувь в сторону и на секунду отрывается от влажных губ Чонгука, рывком стягивая с себя кожанку и снова завладевая губами младшего. Чонгук ведет его в спальню, продолжая целовать и чудом не собирая все углы. В спальне царит лёгкий беспорядок: отчего-то влажная кровать примята, одна подушка валяется на полу, а на тумбе возле кровати стоит смазка. Тэхён замирает на ней взглядом, невольно переставая отвечать на поцелуй Чонгука, и тот быстро это замечает, отстраняясь от старшего. – Что? – шепчет он, облизывая губы. – Что ты делал до моего прихода? – спрашивает низко Ким, упираясь ладонью в грудь Чона и ведя его к постели. Тот неожиданно отводит взгляд и буркает: – А сам не понял? Ким усмехается и толкает Чонгука на постель, отчего тот плюхается на локти, а Тэ нависает сверху и раздвигает коленом чужие ноги в стороны, устраиваясь между ними. – Ты удовлетворял себя, пошлый кролик? – спрашивает Тэхён, улыбаясь и развязывая пояс халата. Чонгук не сдерживает лёгкого румянца и молча кивает, отвернувшись от старшего. Ким распахивает полы халата, тут же скользя ладонями по оголившейся груди, цепляет большим пальцем левый сосок, заставляя Чонгука вздрогнуть, закусив губу, касается кончиками пальцев напрягшегося члена, а после скользит к проходу, слегка сжав перед этим яички. – Вот оно что, – вскидывает брови Тэхён, ухмыляясь, когда пальцы касаются влажного прохода. – Значит, растягивал себя. Чон не успевает ответить - Тэхён толкает в него два пальца, и тот стонет, невольно выгнувшись. Ким же наклоняется и, продолжая двигать пальцами, прикусывает губами темный сосок, катает на языке, слегка всасывает и выпускает, тут же дуя на окрепшую горошину. Чон не сдерживает лёгкого стона. Его член дергается, и по головке тут же течет капелька смазки, которую Ким стирает большим пальцем свободной руки и тут же облизывает, а в сжимающуюся дырочку входит третий палец. Чонгук подрагивает, жмурясь и кусая губы, из которых иногда вылетали негромкие стоны. Пальцы у Кима очень длинные, и спокойно достают до простаты, отчего Чонгука подбрасывает на постели, а живот пачкается от новой порции смазки, текущей из члена. Тэхён вынимает пальцы и стягивает через голову футболку. Чон тут же скользит голодным взглядом по чужому подтянутому животу и напрягшимся соскам. Дальше Ким гремит пряжкой ремня, пытаясь расстегнуть его скользкими от смазки пальцами; Чон в это время выпутывается из халата, а после переворачивается на живот и поднимается на колени, выгнув спину. Тэхён, победив в битве с ремнем, стягивает штаны с бельем с ног, швыряя их на пол, и тянется к тумбе, взяв смазку и тут же выливая немного на руку. Он размазывает ее по ноющему члену, смазывает слегка проход Чона, который вздрагивает от внезапного холода, а после отбрасывает смазку и подтягивает бедра Чонгука ближе, притираясь головкой к сжимающемуся анусу. – Давай уже... – хрипло выдыхает Чонгук, и Ким тут же толкается на всю длину, замирая и слыша протяжный крик от младшего. Чон тяжело дышит, невероятно сильно сжимаясь, держит в сжатых кулаках простынь и кусает губу, пытаясь привыкнуть к размеру. Он касается ладони старшего, покоящейся на его бедре, и тот принимает это за сигнал к действию, выходя на половину и снова толкаясь в Чонгука. Тот хрипло стонет и подаётся назад, насаживаясь на член Кима. – Какой же ты узкий... – стонет восхищённо Тэхён, принимаясь за быстрые неглубокие толчки, от которых Чонгук стонет и шире расставляет ноги, двигаясь навстречу и пытаясь насадиться на всю длину. Они забывают и о презервативах, и о соседях, обо всем забывают, отдаваясь друг другу. Тэхён берет его спереди, перевернув на спину, целует припухшие истерзанные самим Чонгуком губы. Берет его лёжа, глядя, как Чон насаживается на него, сидя на бедрах, раскрасневшийся и запыханный. Они долго не могут кончить, не могут насытиться друг другом. Оба, слегка усталые и замученные, они прижимаются другу к другу, двигаясь в унисон, сталкиваясь на полпути бедрами, медленно целуясь и наслаждаясь каждым моментом, проведенным вместе. Первым кончает Чонгук, сжимаясь и выгибаясь в руках Кима. Тот кончает следом, громко простонав и тут же опускаясь на постель рядом с Чоном. Тэхён сегодня домой так и не едет и не берет телефон, на который названивает Чимин, желая узнать, как все прошло.*
– И все-таки, мне интересно, – задумчиво выдает Тэхён, пока Чимин рядом жует все тот же салат. – М-м? – не слишком заинтересованно мычит друг, не отвлекаясь от переписки с Юнги. – Как же мы с Чонгуком тогда умудрились проснуться вместе? Да ещё и переспать в нашем то состоянии... Чимин отрывается от своего салата и почему-то начинает подозрительно улыбаться. Ким хмурится, глядя на него, и тут Пак выдает: – Да не переспали вы, дебилы. Вы ещё на вечеринке понаставляли друг другу засосов, а после отрубились в обнимку. Тогда мы с Юнги кое-как отвезли вас к тебе домой, раздели и положили вместе, вот и все. Но забавно было слышать от тебя, будто бы ты переспал с ненавистным начальником. – Ну вы засранцы... – восхищённо выдает Ким, встречаясь глазами с Чонгуком, который идёт за своим заслуженным обедом вместе с Юнги, и тот подмигивает, тут же отворачиваясь. – А что мы, вы все за нас сделали, – жмёт плечами Пак, возвращаясь к салату. А Тэхён делает себе заметку угостить Чимина дорогим ужином. И Юнги. Всё-таки, помогли им разобраться в своих чувствах. "– Хотя... Они ничего и не сделали толком. Так что обойдутся", – Тэхён решительно кивает. Лучше он купит Чонгуку те духи, на которые тот так пялился, когда они шли по торговому центру. А эти мелкие подстрекатели пусть страдают. А "мелкие подстрекатели", даже не подозревая, какие планы строит Ким, мирненько переглядываются, улыбаясь друг другу.