Первый вариант рождественского фика.

Шерлок закрыл глаза, привычно соединил кончики пальцев и представил себе всю обстановку в комнате на момент убийства. Горит только настольная лампочка. Свет из окна не падает, потому что фонарь под окном разбит – и следующий тоже. Мрачные тени от предметов. На каминной полке стоит бюст Наполеона – маленькое светлое пятно в окружении книг и статуэток. На полу ковёр, его пушистый ворс глушит шум шагов. Но ничто не может заглушить резкий скрип рамы, когда преступник… Когда преступник… Преступник… Шерлок потёр нос и неодобрительно покосился в сторону кухни. Из кухни шёл странный непривычный запах какой-то пряности – и ещё чего-то сладкого. Это сбивало с мысли, не давало сосредоточиться, а ведь преступник всё ещё на свободе – и он зверски убил хозяина этого самого бюста Наполеона! А если это не единичное убийство? Жизнь мирных людей, о которых так печётся Джон, висит на волоске, а тот только и делает, что отвлекает самый гениальный мозг в мире! И это после этого с мистером Холмсом жить невозможно?! Это с кем ещё невозможно! - Джон, что это за запах? – мрачно поинтересовался Шерлок, когда довольный Джон сделал очередной виток из кухни в ванную, на ходу вытирая с рук тесто. - Какой запах? – удивился Джон. – А, ты о глинтвейне? Я ещё пирог готовлю и печенье с корицей, так что не знаю, о каком конкретно запахе ты говоришь. - Отвлекает, - уточнил Шерлок. - Ну, извини, я закрою дверь на кухню, - казалось, в голосе Джона проскользнула нотка обиды, но Шерлок не обратил на это внимание: он в деталях восстанавливал картину происшедшего. Итак: старая рама скрипит, и это будит хозяина дома, у которого два кота, которые гуляют, следовательно, ночью могут скрестись в дверь, чтобы их впустили. Хозяин дома встаёт и идёт по коридору. Он не ждёт опасности. Но преступник, который только-только добрался до бюста, понимает, что он не сможет быстро проскользнуть через раму с бюстом под мышкой. Он на секунду застывает, слушая медленные шаги по коридору, сжимая бюст в руках. О чём он думает? Почему он принимает именно такое решение – забить хозяина дома до смерти? Криминальное ли прошлое виновато в том, что он так легко идёт на преступление? Состояние ли аффекта – он в ужасе, он хватает первое, что подвернулось под руку и… Нет, стоп. Он хватает не первое попавшееся: он берёт не стоящую у камина кочергу, он берёт бейсбольную биту, висящую на стене. Отчего? Бита ему привычнее? Он изначально собирался убить хозяина дома? Они знакомы? Дело не в бюсте? Нет, нет, дело должно быть именно в бюсте. Но отчего он разбил бюст? Случайно? Отчего не прямо у дома, а на некотором расстоянии от него? Так, вернёмся на момент раньше. Преступник слышит шаги хозяина дома и… - Джон, что это такое?! - Гирлянды, - простодушно ответил Джон, балансируя на стремянке. – Какие-то проблемы, Шерлок? Если тебе не сложно, раз уж ты отвлёкся, не мог бы ты мне помочь – никак не могу подвесить вон тот конец на… - О, Господи, - Шерлок отворачивается к стене и кладёт подушку на голову, но под подушкой душно, к тому же, лёжа на спине, думать удобнее, так что Шерлок через некоторое время поворачивается обратно, стараясь не обращать внимание на обиженное сопение Джона (да что ему надо, в конце концов?! Гирлянды какие-то, глинтвейн… Что за глупости, простейшее дело невозможно закончить!!!). Итак, что мы знаем о хозяине дома? Итальянец, вдовец, привязан к своим кошкам, собственный магазин тканей, детей нет, родственников нет… Мог ли он знать преступника? Травмы показывают на бешеный нрав и огромную силу нападавшего. Возможно ли, что тот тоже итальянец? Следует ли искать информацию о жизни хозяина дома в Италии – или лучше сосредоточиться на том, отчего бюст разбили? Для начала – бюст. Первый бюст выкрали за неделю до этого. Следующий – через два дня после первого. После – убийство. Каждый раз бюст разбивали прямо перед домом. В этот раз преступник отошёл на некоторое расстояние от дома. Потому что он боялся, что кто-то из соседей услышал крики? Вряд ли, дом стоит обособленно. Тогда что? Нужно представить: вот он с трудом вылезает из окна. Одежда вся в крови, бюст мешается. Темно… - ДА! – воскликнул Шерлок, вскакивая. – Было темно, ведь оба фонаря были разбиты!!! Но ведь ему нужно было… - и он утыкается в телефон, мимоходом заметив ошарашенное выражение лица Джона. Хозяин магазина ответил, кому он продал оставшиеся два бюста. Шерлок быстро находит телефоны этих людей, узнаёт, где они живут, у одного частный дом, второй снимает квартиру. Время, время!... Он уже не успевает – убийство подстегнёт преступника действовать быстро. Шерлок отправляет тому, что живёт в частном доме, смс с требованием мгновенно покинуть дом и уехать к родным, пишет Лестрейду, чтобы он это организовал и расставил своих людей вокруг дома, пишет второму, что хочет купить у него бюст Наполеона за разумную, но слегка завышенную цену, узнаёт время выпуска этих бюстов, просматривает итальянскую хронику происшествий, радостно хмыкает и откидывается на подушки, а потом уточняет для Лестрейда, кого им нужно искать – посылает фотографию и ссылку на личное дело. Дело разгадано. Преступник найден и будет пойман. - Шерлок, так как насчёт помочь с гирляндой? Ясное дело, наш местный гений о Рождестве только читал. Да и Джону-то не пришлось особенно праздновать Рождество с тех пор, как он покинул родительский дом. То есть, давно. Но неужели ему никогда не хотелось почувствовать этот уют и тепло, которые дарят нормальным людям традиционные приготовления к этому доброму семейному празднику?... А, «нормальным людям». Ну, извините, Джон просто забылся. Для начала Джон аккуратно переставил всё, что стояло на столе, в ящик буфета, решив всё же ничего не выкидывать. Место склянок, масляных тряпок и погнутых вилок заняли мука, тесто, специи и открытые бутылки вина. Джон с большим удовольствием приступил к готовке. Ведь когда всё готовишь по рецепту, то и получаешь то, что ожидал – это так правильно, вот бы всё в жизни поддавалось такому простейшему контролю. Вкусные запахи: корица, ваниль, тесто, сливочное масло – постепенно наполнили кухню, и в доме стало на самом деле уютно, тепло, приятно. Так… рождественски. Улыбаясь этому, Джон пошёл смыть с рук тесто… И тут же наткнулся на Гринча, возлежавшего на диване и наверняка продумывающего, в каком конкретном процентном соотношении мы с вами все идиоты. - Ну, извини, я закрою дверь на кухню, - мрачно ответил Джон на короткую просьбу не отвлекать мистера Гениальные Мозги. Настроение на краткий момент испортилось, в голову полезли мысли об одиноком стареющем мужчине, которому отчаянно хочется хоть какого-то тепла, поэтому он имитирует подобие счастливой семейной идиллии, наполняет дом духом Рождества, стараясь не обращать внимание на то, что это только иллюзия счастья… Почему бы Шерлоку хоть на секунду не отрешиться от всех своих мыслей о преступниках – и просто не порадоваться жизни? Не попробовать хоть что-то почувствовать, хоть во что-то эмоционально вовлечься, хоть как-то ощутить себя человеком? Это что – так сложно? Проходя обратно на кухню, Джон мрачно посмотрел на своего неподвижно лежащего на диване соседа. Соседа! Никакого не друга! Мог бы и помочь хоть немного, неужели его гениальный мозг не может постичь простую истину: завтра Рождество, надо веселиться! Нет, лежит в своём халате, весь такой бледный, худой и застывший, думает. Ну и отлично. Джон и без него справится. Стремянка нашлась у миссис Хадсон, и Джон, пока приноровился, оббил об неё все щиколотки, поднимаясь по лестнице. Закреплять гирлянды тоже оказалось неудобно: приходилось пододвигать стремянку, снова залезать, закреплять ещё фрагмент, снова пододвигать, снова закреплять… Куда удобнее было бы, если бы кто-то подержал второй конец гирлянды, это ведь именно у кого-то его мелкие вещи стоят на каминной полке, грозя свалиться, если их заденет гирлянда. Но «кто-то» на прямую просьбу помочь только пробормотал что-то ругательно-неразборчивое и отвернулся. Разумеется. Джон, между прочим, его редко о чём-то просит. Шерлок, между прочим, мог бы на секунду и отвлечься от своих чертовски важных мыслей и помочь с гирляндой! Это, между прочим, дело трёх секунд, если работать вдвоём. Машина бесчувственная, совсем о людях не заботится! Ещё и вскрикивает внезапно что-то невнятное – нет, Джон, конечно, рад за него, но зачем же орать-то так, он вообще англичанин или прикидывается? Джон чуть со стремянки не свалился – весёлое было бы Рождество в гипсе! - Шерлок, как насчёт помочь с гирляндой? – выходит из себя Джон. Шерлок, сияя изнутри, встаёт с дивана и послушно принимает конец гирлянды, чему-то загадочно улыбаясь. Правда, телефон в руках немного мешается, но зато Шерлок помогает, действительно помогает Рождеству сбыться – и это невообразимо и странно. Но что жаловаться – Джон только рад, он просит встать туда, потом встать сюда, подержать вот эту гирлянду, подать вот эту булавку, а ещё вон тот кусочек скотча – и Шерлок подаёт, передаёт, держит – и загадочно улыбается чему-то своему. В конце концов, с гирляндой покончено, и Джон включает её в розетку. Разноцветные огоньки начинают лениво мигать по стене, а Джон отправляется за глинтвейном, печеньем и пирогом, а когда возвращается, Шерлок, чертыхаясь, разжигает огонь в камине. Есть вещи, которые Шерлок делает виртуозно, а есть такие, которые в принципе не умеет делать, он человек контрастов, так что Джон ставит поднос на столик, подходит к камину и помогает зажечь огонь. Шерлок, кажется, не раздосадован, он выключает свет и садится рядом с Джоном на диван – и спокойно принимает из его рук кружку с ещё горячим глинтвейном. - Ну, с Рождеством! – говорит Джон, поднимая кружку. - Рождество! – восклицает Шерлок, ударяя себя по лбу. – Так вот в чём дело! И Джон понимает, что это не должно быть таким смешным, но смеётся так, что едва не проливает глинтвейн – и с удивлением слышит, как Шерлок тоже смеётся, и это так уютно – что есть какой-то человек рядом, который тоже смеётся и который внезапно склоняется к нему и… …обжигающе горячий поцелуй с привкусом вина, гвоздики и корицы, и Джон просто не может не ответить, потому что эти губы не ждут, а требуют ответа, да и как не ответить на такую страсть, такую внезапность, такую яростную эмоциональность обычно поджатых тонких губ?.. Пальцы в странном плавном жесте скользят по его груди вниз – и Джон роняет-таки свою кружку на пол – и вжимает Шерлока в диван, слыша его изумлённо-страстный выдох, видя краем глаза, как кружка Шерлока тоже падает куда-то за диван, углубляя поцелуй, согревая это худое хрупкое тело под собой, дотрагиваясь до каждого сантиметра тела под одеждой, ещё не совсем понимая, что собирается делать, но уже раздвигая ноги Шерлока, уже устраиваясь между них, уже начиная двигаться в том самом древнем ритме, который Шерлок моментально подхватывает, и это такая грань, и это такой порыв, и это так вне категорий «правильно» и «неправильно», «хорошо» и «плохо», это просто неизбежно, невозможно не подчиниться этому, невозможно прекратить это, невозможно отстраниться друг от друга даже на тот краткий миг, чтобы задать себе вопрос… - Что э… - шепчет Шерлок прямо в его губы. - Не зна… - тем же срывающимся шёпотом отвечает Джон, и они снова целуются, и кровь стучит в ушах, и только слышно, как трещит в камине огонь, как резко выдыхает Шерлок, когда Джон закусывает мочку его уха, как они синхронно резко выдыхают и судорожно вдыхают, когда рука Джона опускается куда-то между их тесно прижатыми телами, и его ладонь… И они резко выгибаются и кричат, дрожа, а потом пытаются отдышаться, безвольными куклами лёжа на диване; у Джона нет сил скатиться с него или просто шевельнуться. - Зачем… - слабо интересуется Шерлок, пытаясь говорить более или менее нормальным голосом. - Ты ж первый, - напоминает Джон, чувствуя, как голос Шерлока гудит через его грудную клетку. – Начал. - Омела, - вяло отвечает Шерлок, пытаясь показать куда-то наверх – и Джон вспоминает ,что действительно повесил над диваном омелу. - А, - без интереса отвечает Джон. – Понятно. Извиниться? - Не думаю, что это будет уместно, - осторожно замечает Шерлок, и Джон снова против воли смеётся. Они лежат так, вжимаясь друг в друга долго-долго, так что Джон уже почти засыпает, когда Шерлок тихо говорит: - Джон. - Да? – нет, пожалуйста, пусть только не сейчас, пусть он не попросит отойти, пусть это не закончится… - С Рождеством, - слышит Джон, и, судя по голосу, слышно, что Шерлок улыбается.