Узумаки снова в Конохагакуре

— А я напоминаю, что количество зарубок на панцире Рюу — равняется количеству побежденных им врагов! И это наш единственный боец, который не проиграл последние тридцать боёв! Сколько продержится против него новичок? Выживет ли он под прессом Дракона?! (*Рюу — яп. Дракон) Черепахин взревел и меня покачнуло волной воздуха, вырывающейся из его пасти. Я ещё раз внимательно осмотрел противника, разрисованного причудливыми узорами, собирающимися в цельный фуин на его спине. Если его защита и впрямь так идеальна, то… — Три! Два! Одиииин! Клоны заполонили арену, я сделал столько, что казалось, будто Рюу находится в море из жёлтых макушек. Но вдруг голова и руки черепахи скрылись в панцире, который начал раскручиваться, выстреливая чакрой вокруг себя во все стороны и с каждым таким выстрелом взрывая клонов пачками. — Расенган! — естественно не я, а один из клонов влетел ровно в центр панциря сверху, вдавливая в него расенган. Сначала я подумал, что мы всё-таки пробили его, но потом я заметил, что Рюу просто поглощает чакру расенгана. Хотя кое-чего мы всё же добились, он перестал крутиться. Возможно в этом и не было нужды, так как клонов осталось всего штук пятнадцать, но я решил пробовать усиленный вариант этой же техники. — Наруторасенган! Запущенный мной шарик Дракон просто проглотил. Нет, серьезно, без прикрас, преувеличения и всяких там спецэффектов. Просто раз и расенган скрывается в пасти черепахи. Шумный глоток и он исчезает в недрах моего противника, не нанося последнему никакого урона. А дальше наш бой можно назвать одним словом — догонялки. Меня догоняли, а я спешно творя клонов и откидываясь кунаями, не наносящими никакого видимого урона, бегал от него по арене. Попытка сотворить барьер и заключить в него Рюу закончилась двумя ударами, вдребезги разрушившими мою нерушимую тюрьму. Вот так и появляются комплексы, подумал я отправленный в полёт к стенке купола. Замена на клона и он разбивается о стенку с облаком дыма. Делаю ещё двадцатку клонов и прячусь в земле в небольшой мешок, сформированный воздухом и водой. Итак, у меня около двадцати секунд придумать план. Однако, развеявшийся клон передал мне информацию о том, что Рюу очень высоко подпрыгнул и, крутанувшись в воздухе, несётся к земле. Я почти успел. Торчал по пояс, застряв в окаменевшей почве, и видел приближающуюся волну земли и камня, что несется на меня. Содержание чакры в этой волне было настолько сильным, что мне пришлось ставить сразу пять печатей поглощения и направлять всё обратно, гася волну встречной волной. Бррр. Это было действительно страшно. Освободившись от земляных оков, я опять раскинул по арене клонов. План был прост. Сделать барьер. Снова. Но держать его на чакре клонов, которые выдержат больше двух ударов от черепахи. И возможно у меня и получится то, что я задумал с самого начала. Я даже не заметил, но весь был покрыт порезами и мелкими ранами от щебня и песка, который с такой скоростью постоянно направлялся в меня, что кожа не выдерживала. Неуязвимый. Именно это меня и смущало, так как такого в принципе не могло быть. Даже канонный жрец Дзясина — Хидан, был уязвим и то, что с ним не справились говорило лишь об ужаснейшем знании фуин. Даже Джирайя, который нахватался по верхам от Кушины и Минато справился бы с ним, ну ладно, минут за пять. Всё ведь было очевидно, когда он принимал свою вторую форму — у него на кости нанесли печать. Возможно, это делал любитель и поэтому, через столько боли, которую прочувствовал жрец Дзясина, он полюбил её (боль). И немного съехал с катушек. Однако, запирается вся его сила тоже одной печатью, причем в Узушиогакуре она изучалась в шесть или в семь лет, обычный фуин запечатывания силы. Оставался вопрос того, настолько защитил свой панцирь Рюу, потому что пробивать штук десять барьеров я замучаюсь однозначно. Нужно заставить его потратить чакру. Я опять применил массовое теневое клонирование и добился раскрутки с выбросами чакры от противника. В идеале сделать так ещё раза два или три, но и мои силы не бесконечны. Поэтому десяток клонов и навязать ближний бой. Тайдзюцу Дракона было безупречным отображением стиля Черепахи. Видно было, что он немного архаичен и недоработан в сравнении с современным, где-то недокручены стойки, где-то поворот не так точен, как мог бы быть, но это всё нивелировалось опытом Рюу, который откидывал клона за клоном, позволяя только бесполезно чиркать по панцирю кунаем или отбивая метко пущенный сенбон. Потеряв счёт времени, я создавал и создавал клонов, которые разбивались об идеальную защиту, но я этого и ждал. И все удары, которые блокировал Рюу панцирем были точно рассчитаны с тем, чтобы нанести фуин. Да, ценой сотни клонов, согнутых сенбонов и повреждённых кунаев, но я медленно, но верно вычертил печать поверх панциря Дракона. Я не мог уступить в фуиндзюцу. Только не Узумаки Наруто глава клана Узумаки, даттебайо! Ещё пятьдесят ударов потребовалось нанести мне, чтобы дочертить то, что я хотел, а последний удар, который Рюу по привычке заблокировал, повернувшись панцирем, был нанесён не кунаем, а ладонью, активируя начерченную печать. Панцирь черепахи задымился и заискрил. Послышались звуки бьющегося стекла, один за другим, около семи раз. А это значило, что старый гладиатор нанёс себе семь уровней защиты помимо основной. И не вымотай я его кружением и постоянными атаками, кто знает, пробил ли бы я этот панцирь. А ведь я сразу понял, что это печати, но действительно опытный воин, никогда бы не позволил нанести себе столько порезов. Разве что он был уверен в своей неуязвимости, а это значит, что он побеждал и других мастеров. И, возможно, даже Узумаки. Фуиндзюцу Узумаки отличается от остальных одной важной деталью — символом Водоворота в центре. Значение печати не важно, но водоворот там будет обязательно. Кто-то считает это наглостью или самолюбованием, но только в клане Узумаки знают, что таким образом, циркуляция чакры внутри печати усиливается на выходе, в самом конце её использования продолжает работать после высвобождения, таким образом закручивая эффект. Взрывтеги с водоворотом, к примеру, притянут осколки к месту взрыва, а дымовые печати, наоборот, охватят больше пространства за счёт расширения печати. Так ценятся и до сих пор бережно хранятся в Конохагакуре свитки хранения выполненные Узумаки, потому что их объём в разы выше того, что могли предложить другие кланы. Не стоит думать, что фуиндзюцу занимались только Узумаки и только в Узушио, но наш Водоворот — это был своеобразный знак качества, который невозможно было подделать, заменить или скопировать. Вот и печать, которую я умудрился начертить ценой более сотни клонов, дала цикличный эффект Узумаки, разрушая барьер за барьером, сминая Идеальную Защиту в комок, и отбрасывая в сторону нелепые для неё барьеры. Казалось, что прямо в панцире может раздавить и самого Рюу, но… Всего через десять секунд, которые длились целую вечность, панцирь пошёл трещинами… Но я не герой аниме, который будет стоят и смотреть на дело рук своих, поэтому целых три расенгана от меня и двух выживших клонов уже летели в центр черепахи, окончательно сминая его панцирь и разбивая его на осколки, отбросив Рюу на землю рядом. — Ииии, наш победитель во второй раз, Наруто Узумаки! Он получает треть чакры Рюу и осколки его панциря! Так же сам Рюу пожелал поделиться своим опытом с первым, кто победит его. Принимаешь ли ты, Наруто Узумаки опыт Черепахи Дракона Рюу вместе с его наставлением? — Даттебайо, конечно! — Выбор сделан! Узумаки Наруто принимает четыре года опыта Дракона, которые, как и все награды, он получит после финала, выиграет он его или нет. А теперь дадим мальчику пол часа на общение с его спутницами и подготовку к финальному поединку! Сегодня на Арене, впервые за двести лет! Представитель одного из древнейших Кланов Людей! Ну же, вы все знаете этого молодого человека и его звучное прозвище! Один из основателей одного из сильнейших кланов в мире шиноби, человек, который стал равен Черепахам, отпечаток вечности на наших с вами глазах выйдет на эту арену! Он был тут в свои молодые годы и именно таким он для нас и останется, пусть он пришел не от Черепах, но наши хорошие знакомы рекомендовали его и вот он снова порадует нас незабываемым зрелищем! Пятнадцатилетний паренёк, которого мы с вами так любили за то, что он никогда не сдается — Бутсума Тысячирукий Сенджу! Карин и Хината бросились ко мне, сквозь, появившуюся в куполе, дверцу обнимая меня с двух сторон.