Текст на день рождения.

Это был один из самых отвратительных дней в году. Возможно, самый отвратительный день в принципе. Лёд, холод, ветер в лицо, дурацкое место преступления, и эта Донован снова похожа на шимпанзе, когда ухмыляется при виде него, и Лестрейд поссорился с Майкрофтом и теперь срывается на подчинённых, и Андерсон… Андерсон. Требуются пояснения? И холодно, и надоело, и это даже не скука, это безумное раздражение, кружащееся внутри него во всё набирающем силу вихре, это эти мелочи, мелочи, нет ничего важнее и ужаснее мелочей, которые колют глаз одновременно тысячью глупых бессмысленных тупых иголок нелогичности… Обычно это воспринималось не так остро, но сегодня, в этот день… Ох, в этот день Шерлок готов был возненавидеть весь мир. Ну почему никто не мог оставить его в покое?! Мобильник заиграл в кармане, и Шерлок, не глядя, сбросил вызов. Пошёл ты, Майкрофт, к чёрту. Через секунду мобильник заиграл у Лестрейда. Шерлок увидел, как глаза Лестрейда сузились, он рявкнул в трубку: «Пошёл к чёрту!» - и тоже бросил трубку, и Шерлоку немного полегчало, самую малость. Но вскоре всё стало ещё хуже. Андерсон затоптал следы с места преступления, а Салли передвинула тело, поскользнувшись на льду – и Шерлок стал подозревать заговор между этими двумя и преступником, о чём сообщил всем. Обстановка накалялась, и все недоумевали, как же они так долго могли более или менее выносить этого ненормального психа. Первым додумался Лестрейд. - А где Джон? – спросил он. И полицейские вокруг замерли и, как по команде, повернулись к Шерлоку, от чего тот почувствовал себя ещё хуже. - Откуда мне знать, - холодно ответил Шерлок. – Вы все так смотрите, будто мы везде ходим вместе. - Но вы ведь действительно везде ходите вместе, - приподнял брови Лестрейд. - Совсем нет! – рявкнул Шерлок. – У него своя работа есть. Я в морг, - и он позорно смылся с места преступления, проигнорировав замечание Андерсона «Ах, если бы в самом деле…» Его раздражало такси, его раздражали собственные замёрзшие щёки и пальцы, его раздражали запахи, звуки, мысли – особенно мысли окружающих. - Эм… Я… Я знаю, что у тебя сегодня день рождения – и я… Эм… Я решила… - Молли, умоляю, разве ты не видишь? Я занят. - Я… Эм… Ну, ладно, я положу подарок вот здесь… - Тёплый шарф. Как трогательно. Спасибо, у меня уже есть несколько. - Ладно. Шерлоку совершенно не хотелось возвращаться в пустой холодный дом, поэтому он проторчал в лаборатории почти до ночи, занимаясь полнейшей ерундой и всё больше пропитываясь ядом раздражения. Всё, как обычно в этот день, было не так. Всё было из рук вон плохо, и хотелось просто взять, да и смахнуть со стола всё это хрупкое стекло. Иногда Шерлоку казалось, что он такой же, как и эти штуки – бесполезный вне экспериментов, сложный, прозрачный и хрупкий. Хрупкий, очень хрупкий. Хлопнула дверь, но Шерлок даже не обернулся. Кто бы там ни был, это ничего не… - Ну и где тебя носит?! – раздражённо и полусонно спросил доктор Джон Хэмиш Уотсон, и всё вдруг встало на свои места. С резким щелчком. Шерлок замер и перепроверил свои ощущения, но сомнений не было: как только он услышал этот голос, всё его раздражение куда-то улетучилось, остались только усталость и какое-то детское желание кому-то на всех «нажаловаться». - Взаимный вопрос, - процедил сквозь зубы Шерлок, не отрываясь от пробирки, в которой уже второй час с умным видом смешивал зубную пасту со всевозможными реактивами и ядами. – Я, между прочим, проснулся сегодня в пустой квартире. Ни записки, ни сообщения. Я ездил на место преступления. Один! - Ясно… Это что, шарф? Ты проводишь эксперим… - О, не будь тупицей, его подарила Молли. - А, ясно, - Джон вздохнул и просто сказал. – Поехали домой? В такси они молчали, а потом Шерлок неожиданно даже для себя сказал: - У меня руки замёрзли. - Почему ты не взял перчатки? - Я взял перчатки! Но они всё равно замёрзли. Это потому что на улице холодно. - Это потому что ты ничего не ешь, - проворчал Джон, стягивая свои перчатки и передавая их Шерлоку. – Вот и мёрзнешь. Небось, наорал там на всех. - Они раздражали. - Ну, да, как я не подумал, - фыркнул Джон, и Шерлок впервые за день улыбнулся. Дома было тепло, светло и вкусно пахло. - Печенье? Почему у нас пахнет печеньем? – нахмурился Шерлок. - Потому что я притащил печенье, - вздохнул Джон. – А ещё медовый торт. И вино. И сделал салат. И всё утро потратил на то, чтобы объездить, кажется, всю Великобританию, чтобы найти тебе подарок. И ждал тебя тут. И потом только сообразил, что ты предпочтёшь сидеть в лаборатории и строить из себя обиженного идиота, который… - Ты искал мне подарок? – совершенно растерялся Шерлок. Он продумал все версии, но только не подарок – почему?! Да что с ним за помутнение рассудка сегодня, это же был самый очевидный вариант! - Подарок Молли ты оставил на столе, так что я ещё подумаю, дарить ли тебе свой, потому что если шарф в хозяйстве пригодится, совершенно не представляю, что можно подпирать скрипкой, - пожал плечами Джон, наливая вино в два бокала. – Конечно, можно ею колоть орехи, но, знаешь ли… - Ты купил мне скрипку? Но ты же ненавидишь, когда я играю ночью… - Но ведь ты любишь играть, - улыбнулся Джон, передавая ему бокал. – И это твой день рождения. Шерлок вздохнул и сдался. - Я ненавижу свои дни рождения, - признался он. - Да, твой брат мне сказал, - кивнул Джон, принося из комнаты салаты и целую тарелку печенья. Он сел на диван, и Шерлок сел рядом, с наслаждением вытянув медленно отогревающиеся ноги. – Но, ты знаешь, я подумал и решил, что, как бы там ни было, а ведь это твой день рождения. А это, наверное, важно. - Это важно для тебя, - сказал Шерлок и почему-то сглотнул, на секунду задержавшись взглядом на губах Джона. - Разумеется, - Джон склонил голову и посмотрел в потолок. – Это ведь один из немногих дней, которые я смог провести далеко от тебя, путешествуя по родной стране, готовя и общаясь с нормальными людьми, ты ведь понимаешь. - Да, - кивнул Шерлок, взгляд которого снова и снова останавливался на губах Джона. – Я понимаю. - Ну, с днём рожд…