В тихом постапокалипсисе и совсем одна

Она осталась одна. Совсем одна на планете, совсем одна во вселенной. Она одна. Вокруг мир был разрушен. Вокруг были тонны мусора, в воздухе витала пыль и тяжелый запах гари. Девушка же практически не замечала ничего из этого. Она чувствовала лишь один запах — запах безнадеги. Этот мир был сгублен и как-то, совсем едва понимая как, она осталась жива. Она одна. Девушка сперва бродила в поисках еды. Найдя несколько банок консервов, она взяла их с собой, отправляясь на поиски дальше. У нее не было ничего, лишь старый пакет и теплый зеленый свитер. Она бродила в поисках живого. В поисках малейшей жизни. Однажды ей показалось, что кто-то пошевелился, когда она проходила разрушенный магазин одежды. Выбив дверь, девушка зашла внутрь, но никого не увидела. Лишь манекены, что, казалось, поглядывали на нее осуждающе. Она нарушила их покой. Бродя по магазину, она увидела старую шляпу серого цвета и решила, что теперь шляпа принадлежит ей. «А больше и некому», — подумалось девушке. Надев шляпу и звеня консервными банками, она продолжала бродить по магазину. Пробираясь через разрушенные стены и доски, девушка поняла, что она оказалась в, когда-то, торговом центре. Едва улыбнувшись своим воспоминаниям, девушка направилась на поиски еды. В этом торговом центре находился большой продуктовый, где в надежде бродила девушка. Вся еда сгнила, на полках не было ничего и лишь на полу валялись смятые, пыльные банки с кукурузой, горошком или фасолью. Складывая все, что она находила по пути, девушка подняла взгляд на кассы. Может, есть хоть что-то там? Около касс лежали жвачки. Мятные, клубничные, они лежали в грязи. Девушка положила их в свой пакет и посмотрела на кассовый аппарат. Его механизм был сломан, деньги торчали из него, а монеты слегка поблескивали сквозь пыль. Ей это ни к чему. Сейчас ей не нужны деньги. Ей больше не нужны деньги. Она обошла кассу и посмотрела под прилавок. Там лежала пачка сигарет. Пачка сигарет и зажигалка. Девушка взвизгнула от восторга, но тут же обернулась. Осмотревшись и тяжело вздохнув, она поняла, что все равно ее никто не услышит. Сигарета терпко обожгла ее легкие. Выдыхая клубы дыма, затягиваясь еще сильнее, девушка мечтала, чтобы сигареты не заканчивались никогда. Она никогда не курила, никогда не задумывалась даже о том, чтобы начать, но ей больше ничего не оставалось. Телефон сел еще до того, как она опомнилась после всего, что произошло с миром. А фотоаппарат, что нашла она около разрушенной школы искусств, оказался пуст, в нем не было пленки. Она его взяла с собой. Девушка не надеялась найти пленку, но ей было радостно видеть хоть что-то похожее на технику, что могло бы работать, найди она недостающую деталь. Девушка обогнула школу искусств и вышла к усадьбе. Старой усадьбе, давно забытой миром, а теперь и вовсе никому и никогда ненужной навсегда. Ее окна и двери были заколочены, полуразрушенные лестницы возвышались и вели путь к главному входу. Девушка поднялась к дверям и посмотрела в щелку между досок. Конечно же, там никого не было. Она встала на край лестницы и посмотрела далеко-далеко, в пустоту леса, в пустоту разрушенного мира. Ее грудь поднималась и опускалась все чаще и чаще. На глазах проступали слезы. Открыв глаза, осмотрев лес, осмотрев все, что под ногами, она выдохнула и, вновь вздохнув, крикнула. Крикнула в пустоту, в немыслимое забвение самой себя в одиночестве. Выдыхая всю свою боль в одном душном крике. Она спустилась к остаткам клумб. Среди множества засушенных растений, испепеленных пожарами кустов, девушка обнаружила что-то, что сверкнуло и будто бы спряталось от нее. Она подбежала к клумбе и стала рассматривать цветы. Среди покинувших мир цветов ярким цветом светилась одна единственная гвоздика. Недолго думая, девушка сорвала ее, прижала к сердцу и вдохнула в нее. Но кроме запаха пыли ее нос ничего не почувствовал. Она сделала композицию из своей шляпы и цветка. Достала фотоаппарат, что нашла не так давно и решила покрутить фокус. Ничего не выходило, но зарядив затвор, она щелкнула по кнопке спуска. Пустой кадр, который никто бы не увидел, кроме нее, конечно. Однажды она даже пустилась в пляс от безумия одиночества, но у нее быстро закружилась голова. Она присела на лестницу, отдохнуть. И ей послышался писк. Живой писк! Такой тоненький, ласковый и требующий писк. Она искала глазами хоть что-то, что могло так пищать. Обернувшись, девушка так никого и не увидела. Но, когда ее взгляд вернулся в привычный вид лестниц, она увидела перед собой маленького рыжего котенка, что смотрел на нее такими глазами, чувства в которых невозможно было передать всеми словами на всех языках мира. Он радостно муркнул, а девушка раскинула свои объятия для ее единственного друга. Они стали жить вместе в заброшенной усадьбе, познавая заново быт. Любя и чувствуя любовь, никто из них больше никогда не был одинок.