***
Нервное напряжение, скопившееся за день, не отпускает даже глубокой ночью. Мысли бьются внутри черепной коробки, грудь обжигают всполохи чувств вины и концентрированного отчаяния. Предвкушение грядущей катастрофы покалывает на кончиках пальцев и отдает горечью на языке. " Это должно было случиться рано или поздно" - Сяо Чжань честно пытается успокоиться, подготовиться морально, принять неизбежное - называйте как хотите, но шорох тихих шагов в коридоре воспринимается им сродни вою предупреждающей сирены. "Опасность!" Вот только бежать больше некуда. Когда Ибо заходит в комнату, Сяо Чжань трусливо жмурит глаза, его разрывают противоречивые желания: отсрочить ещё немного или же решить всё здесь и сейчас. Чужое горячее тело беспардонно забирается в постель, жмётся к напряженной спине, оплетая руками поперёк живота. — Диди пришёл облегчить страдания Сяо-лаоши, — Ибо почти мурчит, ласково дуя на взмокший затылок. — Если уж гэгэ не доверяет мне свои мысли, то я подам ему пример. — Ибо... — Нет, нет, у тебя была возможность высказаться до этого, теперь моя очередь. Итак, откровенность на откровенность, идёт? Начать стоит с того, что жестокий гэгэ даже шанса не дал бедному диди не влюбиться в него. — Сяо Чжань дергается в чужих объятиях, но его лишь прижимают сильнее. Вот уж чего, а прямолинейности этому мальчишке не занимать. - Тише, я ещё ничего такого не сказал, не надо реагировать, будто не знал. Серьёзно, я не сильно и увиливал. На чём я остановился? Ах да, гэгэ с первой встречи улыбался так ярко и выглядел столь ослепительно, что коленки дрожали, был так внимателен ко мне и ласков, даже когда сильно уставал на работе. А ещё расчётливо приручал к себе и своему дому, чтоб дразнить надеждой, а в ключевые моменты сдавать назад, оставляя диди мучиться от непонимания. — Не правда, всё совсем не так! — Именно так, Чжань-гэ, у меня куча аргументов. Стоило мне в первый раз переступить порог твоей квартиры, и ты продолжил заманивать меня сюда с завидной регулярностью. Во второй раз меня уже ждали специально купленные для меня тапочки и горький кофе, который гэгэ не пьет. Затем ящик на кухне начал пополняться моими любимыми закусками, на домашнем ноутбуке скачана куча фильмов про супергероев, под телевизором плойка* последней модели, и всё для того, чтоб мне не скучно было ждать гэгэ с работы. Напомни, на какой раз ты продиктовал мне цифры от замка? На второй. Они оба прекрасно это помнят, вопрос больше служит сарказмом. Чжань жмурится, снова напрягаясь всем телом. — На день моего рождения гэгэ дарит мне самый лучший скейт, который лично для меня выбирал, хотя мало что в них понимает и тайно не одобряет мое такое "травмоопасное" увлечение. А ещё запрещает уходить от него поздно и покупает просто огромный матрас, который занимает весь балкон днём, лишь бы диди было удобно спать на диване, оставаясь на ночь. И это я молчу про вторую зубную щётку, моё полотенце в ванной, пару личных полок в твоём шкафу, пушистый ковёр в гостиной, потому что мне привычнее сидеть на полу, и плотные шторы, чтоб меня не будило солнце в выходные. Гэгэ лучше меня знает расписание пар и тренировок, балует фантастическими ужинами, рисует мои портреты, но прячет их и не показывает. А сегодня притащил эксклюзивный набор Лего, просто так, случайно увидел и подумал, что порадует диди. А я еле сдержался, чтоб не разреветься позорно у твоих ног. Сяо-лаоши совсем не жалко моего сердца. Последнее предложение Ибо шепчет надломившимся голосом, упираясь лбом в чужой загривок. В спальне становится тихо, им обоим есть о чем подумать. — Я не требую от тебя ответа здесь и сейчас, вообще ничего не требую, на самом деле. Просто на тебя смотреть сегодня было страшно, таким твой вид был отчаявшимся. Может так для тебя что-то станет понятней, взгляд на себя со стороны. Хотелось бы, конечно, чтоб и гэгэ был со мной честен, но диди готов ждать. — Спасибо. — Чжань и вправду чувствует, что хоть немного его отпускает, тело расслабляется и льнёт к Ибо. Проблемы остаются, но отступают до утра, а сейчас им обоим следует выспаться.***
Открытое окно спасает едва ли, и от красного перца тянет чихать. Чжань сосредоточенно обжаривает кусочки курицы, прикидывая, стоит ли добавить ещё приправ. "Балует фантастическими ужинами" - всплывает в голове вкрадчивый голос. Сяо Чжань много думал о ночных откровениях Ибо и пришёл к весьма неутешительным выводам. По итогу выходит, что он правда вёл себя нечестно, проявляя неоднозначные знаки внимания, но стойко отстаивая границы дружбы. Вот только всегда есть вторая сторона медали, на которую смотрел Сяо Чжань. Ибо тоже приручал его к себе. Такой сосредоточенный, отстраненный и колючий при первой встрече, парнишка со временем оттаивал, пленяя своей страстной и озорной натурой. Поначалу он много написывал в личный чат, скидывая мемы или кратко рассказывая о случившемся за день, чем приятно отвлекал от загруженного рабочего ритма. Затем стал контролировать обеденные перерывы, которые Чжань грешил пропускать в угоду дедлайнам, и встречать у офиса, чтоб составить компанию в прогулке до дома. На первых порах всегда отказывал на невинное предложение зайти в гости, мол, дел ещё невпроворот, сейчас вот договорят, и поедет, так они стояли ещё чёртову кучу времени под окнами, разговаривая обо всём на свете, пока совсем уж не темнело. Резкое похолодание Сяо Чжань встретил чуть ли не с благоговением, Ибо впервые согласился подняться в квартиру, ведь "Чжань-гэ может заболеть". На чужой территории бойкий парнишка стушевался, оглядывался вокруг с любопытством, но с порога долго не решался сделать шаг. За их знакомством с кошкой Сяо Чжань наблюдал, затаив дыхание. Шутка ли, Орешек признала Ибо, тот не спускал ее с рук весь вечер и совсем не беспокоился о том, что вся его тёмная одежда покрылась белыми волосками. Вкусив однажды запретный плод - отказаться от него становится невыполнимой задачей, и потребности только растут. Видеть Ибо в своей квартире стало жизненно необходимо, и Сяо Чжань шёл на уловки, наступающая зима ему в этом охотно помогала — продиктовал Ибо цифры от замка и поспешно объяснил, мол, лучше уж пусть ждёт его с работы в тепле, чем мёрзнет у офиса, да и Орешку не так скучно будет. В следующий четверг у Чжаня дрожали руки, когда он дёргал ручку входной двери, боясь, что Ибо счёл такое предложение лишним и решил не встречать вовсе. В главной комнате Ибо сидел прямо на полу, его брови нахмурены, пока он сосредоточенно вычесывал Орешек, та мурчала в его руках, ластилась под щётку, и оба совершенно не заметили прихода Чжаня из-за громкого телевизора. Кусочки мяса приобретают аппетитную корочку, самое время добавить кунжут, ещё три минуты и всё будет готово. Сяо Чжань привык жить один, и Ван Ибо вливался в его повседневную жизнь аккуратными, но твёрдыми шагами. Убирался в квартире, тщательно пылесося диван от кошачьей шерсти; делал доклады для учёбы на чужом ноутбуке, пока Чжань готовил ужин; выбирал, что они будут смотреть сегодня вечером; чутко воспринимал чужое настроение и подстраивался под него — ластился под руки в игривом расположении духа или же разминал напряжённые плечи, когда выдавался совсем уж дикий день в дизайн-студии. Сяо Чжаню совсем не стыдно за своё малодушное желание сделать так, чтоб Ибо тянуло в его квартиру. В дни, когда на пороге встречала только кошка, становилось особенно тоскливо. Чжань накрывает сковородку крышкой и выключает плиту. Курицу по традиционному чуцинскому рецепту рекомендуется сразу же подавать на стол, но самого главного гостя ещё нет. В четверг у него нет тренировок и пары заканчиваются к пяти, по всем подсчётам добраться он должен примерно минут за сорок. Если, конечно, Ибо вообще собирается приходить. Чжань замирает на пороге гостиной, приваливаясь плечом к косяку, и в упор смотрит на огромный конструктор, чьи детали разбросаны по всей площади журнального столика. Коллекционный набор попался на глаза случайно, просто пройти мимо даже не пришло в голову, хотя и веского значения этому подарку Чжань не придавал. Однако для Ибо, как оказалось, значение было едва ли не вселенского масштаба, свои влажные глаза он старательно прятал весь вечер. Вот только неужели глупый диди не осознаёт, что в ответ он дарит намного больше, то, что не купить ни за какие деньги. Можно перебрать множество подходящих примеров, но Чжань до мельчайших подробностей помнит момент, когда готов был разнести в пух и прах все границы между ними, сдаться на милость Ибо, и будь что будет. В тот день в студии его ждали не самые приятные новости - найти ошибку в расчётах на финальной стадии проекта - вот уж что и в страшном сне не приснится. В обед Чжань с сожалением пишет Ибо, мол, накрылась их встреча, на работе он сегодня скорее всего и заночует, тот в качестве моральной поддержки присылает очередной мем. И вот начало первого ночи, Чжань вымотан настолько, что с трудом вводит код на замке, голова ощущается слишком тяжёлой для тела, хочется упасть прямо на пороге и пусть весь мир подождёт до утра. В глаза неожиданно бьёт свет, дизайнер жмурит воспаленные глаза и даже не удивляется, почувствовав, как к нему прикасаются большие ладони, помогая стянуть верхнюю одежду. Ругать Ибо нет ни сил, ни желания, если честно. Об ноги трётся накормленная и заласканная Орешек, и Чжаню становится перед кошкой стыдно, — за работой он совсем забыл о ней. Чёртов проект, чтоб его. Ибо помогает снять обувь, достаёт тапочки и ведёт на кухню, к заранее разогретому ужину. Чжань снова не спорит, надо так надо. Только когда тарелка пустеет на половину, мужчина осознает в полной мере, насколько голодным он был. Уже не хочется сдохнуть, окружающий мир воспринимается не таким враждебным, и ужин он доедает с удовольствием. Где-то на этом моменте на кухню снова заходит Ибо, мягко перехватывает за руки и тянет за собой, но не в спальню. На стиральной машинке аккуратно сложены чистые вещи, махровое полотенце и контейнер для линз, ванна уже почти набралась, от воды исходит мягкий пар и пахнет мелиссой. Ибо молча вкладывает в руки остолбеневшего Чжаня маленький флакончик и выходит, плотно закрывая дверь. Глазные капли. Как контрольный выстрел в и без того уязвимое сердце. Сяо Чжань успевает лишь сделать судорожный вдох, как его затапливает с головой болезненной нежностью. Ему не от кого прятаться в маленькой ванной, тяжелый ком встаёт поперёк горла, глаза обжигает горячим, а ноги перестают держать. Какое чудо удержало его тогда на месте, не позволило сорваться за Ибо, пасть к нему и открыто вверить всего себя? Сяо Чжань выходит тогда спустя почти час, распаренный, выжатый эмоционально и физически за день под ноль, Ибо ждёт на заботливо разобранной кровати вместе с Орешком, такой трогательно тихий, домашний, обеспокоенный. Единственное, что позволяет себе Чжань в ту ночь — залезть на кровать, взять ладони парня в свои руки и упереться в них лбом, закрывая глаза. Нет таких слов, способных описать хоть малую долю его благодарности к этому человеку. В коридоре щёлкает замок, и Орешек тут же срывается к двери, а Чжань длинно выдыхает. Он уже начал думать, что и впрямь будет ужинать один. — Так остро пахнет! Сяо Лаоши решил избавиться от меня таким изощрённым способом? — Ибо улыбается Сяо Чжаню, который всё-таки выходит встречать его в коридор. — Будет жарко, но тебе понравится. — Не сомневаюсь, гэгэ божественно готовит. — Льстец. — Чжань цокает языком, закатывая глаза. Их дразнящие перепалки он обожает всей душой, они оба об этом прекрасно знают. За столом же воцаряется непривычная тишина, Чжань настраивается на предстоящий разговор, а Ибо, как и всегда, чутко подстраивается под его настроение и тоже молча ест действительно безумно вкусную курицу. Когда перед парнем ставят его кружку с какао, он смотрит на неё почти обречённо, решительный вид хозяина квартиры вселяет в него холодящий ужас. Господи, да не хочет он больше ни с чем разбираться, дружба так дружба, честное слово, ему хватит. — Бо-ди, — серьёзный, даже немного официальный тон Сяо Чжаня не совсем вяжется с ласковым обращением, и Ибо унывает ещё больше, но внешне старается не выдавать своего настроя и смиренно поднимает глаза. — Я... я много думал в последнее время о наших взаимоотношениях, и понял, что дальше так продолжаться не может. Ты просил меня быть искренним с тобой, это действительно то, чего ты заслуживаешь. — Сяо Чжань судорожно переводит дух. Вау. В его голове всё как-то легче звучало и складывалось. Ибо смотрит в ответ с непонятной смиренной обречённостью во взгляде, и это тоже немного сбивает с мысли. — Самое главное, с чего стоит начать — я правда знаю о твоих чувствах, и, будь уверен, они взаимны, Бо-ди. Мда, не так он себе представлял признание в любви, и судя по кислому выражению лица напротив — не он один. — Но? — спокойно подсказывает Ибо. — Но. — Кивает Чжань. — Здесь их куча, на самом деле. У нас разница в шесть лет... — Вот это сейчас серьёзно твой аргумент? — Ибо перебивает, ехидно выгибая бровь. — Мы оба парни. — А это согласен, это проблема. — Ибо! — Чжань-гэ! Сяо Чжань жмурит глаза, стискивая в руках кружку, Ибо же наоборот, смотрит прямо и с вызовом. Боже, когда этот мальчишка начинает вредничать, с ним просто невозможно договориться! — Я тебя в прошлый раз не перебивал. — Потому что я говорил по делу, а гэгэ лишь бы проблему из воздуха достать. — Невыносимый. — Диди тоже любит тебя. И вот что на это ответить? Ибо во всем такой — вижу цель, не вижу препятствий — это и восхищает, и бесит вот прямо как сейчас. Чжань вообще затеял это всё не для того, чтоб разругаться. — Бо-ди, — пробует он снова, — это не проблемы из воздуха, это мои мысли, помнишь? Откровенность на откровенность. Я не могу не думать о том, что наши свободные взаимодействия будут ограничены всего лишь этой квартирой, не будет полноценных свиданий, которые ты действительно заслуживаешь. И даже не это главное, тебе придётся научиться врать всем вокруг, потому что неудобные вопросы не заставят себя ждать, вот уж поверь мне. Про семью и друзей, думаю, не стоит лишний раз напоминать? Я не могу не думать о том, что отниму у тебя важную часть жизни, понимаешь? У Ибо поджаты губы, он отстраненно водит подушечкой пальца по кромке кружки и, кажется, вообще не слушает чужую исповедь. — Я никогда не был эгоистом, Бо-ди. Твое благополучие тем более для меня важнее, но … но, Боже, если ты согласен на это, я клянусь, что вывернусь наизнанку, но отдам тебе всё самое лучшее и … Бо-ди?.. Ибо таращится в ответ так, будто Сяо Чжань на его глазах свернул голову пушистому беззащитному хомяку, не меньше, вцепляется в край стола с силой. Чжань невольно замолкает, растерявшись от реакции на свои слова. Он что-то не так понял? — Бо-ди? Голос Сяо Чжаня срывается, сипит, но Ибо дергается, как от крика, глаза его подозрительно стекленеют, а в следующие мгновение парень резко подрывается со своего места и начинает пятиться к двери. Чжань действует больше на инстинктах, до конца не осознавая ситуации в целом, ловит практически у порога, подавляя чужие попытки вырваться и сбежать. Ибо отчаянно рвётся из объятий, дергается всем напряжённым телом, прячет глаза за растрепавшейся челкой, а в следующий момент вдруг не выдерживает. Ломается. Чжань чувствует это всем собой. Парень задушено хрипит, обмякая разом в чужих руках, больше не пытается оттолкнуть, наоборот, держится за Сяо Чжаня, утыкаясь лицом в плечо. И если сначала всё происходит стремительно, то сейчас время как будто замедляет свой ход. Чжань с ужасом осознаёт свою беспомощность, совершенно растерявшись и не зная, как читать чужие порывы. Ни один из них не сможет и приблизительно сказать, на сколько они замерли в одном моменте, но Ибо понемногу начинает успокаиваться. — Глупый гэгэ, — смущённо бормочет парень в чужую шею, — кто ж так встречаться предлагает? Совсем не жалко мое бедное сердце? — Бо-ди? — Чжань хмурится, не до конца понимая слов Ибо. Он пытается вспомнить свою сумбурную речь и понять, что же вызвало у парня такой взрыв эмоций, и вдруг догадка пронзает его голову. — Ты подумал, что я отказываюсь от тебя?! Посмотри на меня, Ибо! Чжань подавляет лёгкое сопротивление, обхватив лицо Ибо за щёки и заставив поднять на него голову. От вида мокрых, слипшихся ресниц и покрасневших век что-то умирает глубоко внутри. Ван Ибо — самый светлый человек, которого когда-либо встречал Чжань, бесконечно чуткий и заботливый, готовый отдавать всего себя и не ждать ничего взамен. Последнее, чего желал бы в этой жизни Сяо Чжань — быть причиной слёз этого замечательного парня. — Я морально к этому готовился. — Невнятно бормочет Ибо, однако взгляд больше не прячет, смотрит прямо, считывая что-то с чужого лица. — Что? — Ну, знаешь, ты в последнюю неделю был очень дёрганным, постоянно задумывался о чём-то, уходя в себя, приглядывался ко мне, как будто впервые видел. И... мне немного стыдно, чтоб ты сразу знал, я не специально, дверь балкона была не закрыта, но … я слышал урывками твой последний разговор с родителями. — Ибо! — Чжань жмурит глаза. — Я знаю, да. Просто, я подумал тогда, что мы же не в романтической дораме, пусть и немного нетрадиционной, что разумный гэгэ однозначно в конечном итоге выберет рациональный вариант. — "Разумный гэгэ"? Серьёзно? — Не смотри на меня так, я реалист в первую очередь, и объективно оценивал шансы, да, не в свою пользу. За пару дней прошёл все стадии принятия неизбежного, кое-как справился с этим, подготовился морально и сегодня шёл сюда с миссией отстоять права хотя б на дружбу, на случай, если ты совсем уж решил бы сжечь мосты. Даже речь заранее заготовил, хочешь послушать? — Нет. — Ну и не страшно, пропадёт — мне не жалко. Так вот, когда ты начал это свое "возраст, оба мужчины, друзья, свидания" — я был готов, правда, что-то такое себе и представлял, но вот... Боже, ты же не шутишь? Ты правда хочешь со мной? — Ибо снова начинает дрожать, усиливая хватку пальцев, брови заламываются, как будто он вот-вот расплачется опять. Чжань не выдерживает. Он подается вперёд, накрывая искусанные губы своими. Его Бо-ди умный мальчик, он точно правильно расшифрует ответ на свой вопрос.***
Только с появлением в его жизни Ван Ибо, Чжань узнал о себе много нового. Во-первых; никакой он не трудоголик. Нет, работу он свою любит, но больше не задерживается в студии без острой нужды, даром, что может себе позволить. Во-вторых; на практике выясняется, что еду без гор перца и специй тоже можно есть, раз Ибо плохо переносит острое. В-третьих; практичный и рациональный Сяо Чжань оказался романтиком до мозга костей. Ему безумно нравится ухаживать за Ибо, окутывать своим вниманием, без розовых глупостей, только то, что парню точно понравится. Всё, что так или иначе касалось Ибо становилось в приоритет, поэтому когда парень без лишнего смущения чётко и по факту признался, что девственник, Сяо Чжань понимающе кивнул, поставив в голове пометку "важно". В обход жёсткой цензуры собирал по частям информацию, чувствуя особую ответственность на себе за вверенное доверие. В памяти хоть и не так свежи воспоминания о собственном первом опыте уложить подружку в кровать, зато налёт стыда и неловкости при упоминании о нём с ним до сих пор. Статистика анонимных опросников заверяет — это нормально, мало что путного может выйти из двух неопытных подростков, и всё это, конечно, понятно. Но вот для Ибо хочется самого лучшего. Чтоб без долгого и смущающего пути проб и ошибок. Прекрасный плюс на чашу весов — Сяо Чжань давно не девственник, и опыта тут предостаточно. Существенный минус, он же причина полуночных скитаний по мировой паутине — полная необразованность в вопросах анального секса. Но ведь учиться никогда не поздно, верно? Ибо сдавленно стонет сквозь зубы, стискивает в кулаки влажную простынь и прогибается в пояснице. Горит лишь один светильник на тумбочке, погружая комнату в интимный и мягкий полумрак, не скрадывая детали. Сяо Чжаню, удобно расположившемуся между чужих широко разведённых бёдер, прекрасно видно, как напрягаются мышцы гибкого жилистого тела, блестят покрытые белесыми разводами кубики пресса, дрожат острые коленки. Внутренний эстет давится слюной в восхищении. Длинные пальцы неторопливо растягивают податливое тело, скорее изощрённо лаская, чем подготавливая. Ибо сверхчувствительный, отзывается на каждое действие, не зажимается, доверяет целиком и полностью. Чжань успокаивающе поглаживает упругие бёдра, и вдруг порывисто прикусывает кожу под коленкой, Ибо вмиг покрывается мурашками и протяжно стонет. Он балансирует на грани с реальностью, отчаянно проигрывает накатившему удовольствию, настойчивые поглаживания длинных пальцев внутри пробивают мелкой дрожью. — Чжань-гэ! — взгляд у парня поплывший, влажно блестит из под ресниц. — Чжань-гэ, пожалуйста! — цепляется за чужое предплечье и тянет выше, на себя. Чжань поддаётся, вынимает пальцы из жаркого нутра и укладывается сверху, ощутимо вжимает в кровать, позволяя прочувствовать всего себя. Ибо рвано выдыхает, и его открытый рот тут же ловят откровенным поцелуем, засасывая искусанные губы. Небольшая передышка приводит парня в чувства, он откидывает голову, подставляясь, и начинает изучать ладонями сильное тело над ним. — Ах, Чжань-гэ, кроме твоего рта и пальцев мне сегодня на что-нибудь ещё рассчитывать? — М-м, на лучший секс в твоей жизни? — Сяо Чжань самодовольно хмыкает, не отвлекаясь от вылизывания чужой шеи. Оставлять засосы и следы от укусов пока не решается, успеют ещё до этого дойти. — А я уже и не надеялся. Тянуть дальше и вправду нет больше сил. Чжань привстает на колени и берёт с простыни блестящий квадратик, и только в момент, когда раскатывает по члену презерватив, понимает, что навряд ли продержится долго. Единственная успокаивающая мысль — не он один здесь перевозбуждён. Ибо жадно следит за всеми действиями, совершенно не собираясь краснеть от откровенности и интимности своего положения, наоборот, подтягивает колени выше и разводит в приглашающем жесте. Сяо Чжань устраивается между них, придвигаясь вплотную, вся ответственность момента вдруг снова обрушивается на плечи, и он медлит. Никаких грубости и несдержанности, ничего, что может принести дискомфорт. — Расслабься и дыши глубже, если будет больно — сразу говори, хорошо, Бо-ди? Парень кивает, всем своим видом высказывая безоговорочное доверие, и Чжань, направляя рукой, мягко проталкивает член внутрь разработанного отверстия. Мышцы плотно обхватывают тяжёлую плоть, большое количество смазки облегчает первое проникновение. Внутренности Сяо опаляет огнём, он жмурится от приятных ощущений и несдержанно толкается до конца. Ибо вскидывается всем телом, вцепляясь пальцами в чужие крепкие бёдра, и протяжно стонет, запрокидывая голову. — Ещё! Чжань-гэ, ещё, ну же! Все планы на медленный и вдумчивый секс тут же вылетают из головы вместе с остатками разумности. Позже, возможно, Чжань и будет винить себя в излишней импульсивности, но конкретно в этот момент он себя отпускает. Срывается, почти грубо подминая под себя жилистое тело, и сразу задаёт быстрый темп резким толчкам. Ибо жадно водит ладонями по чужому телу, упирается пятками в кровать и подмахивает бёдрами, его взгляд шальной, поплывший, а стоны срываются на хрипы. Простынь под ними сбивается влажным комом, воздух тяжелеет, кровать ритмично отбивает о стену, и соседи наверняка слышат всё это безобразие, но для двух сплетённых тел едва ли существует сейчас хоть что-нибудь за пределами друг друга. Удовольствие прошивает позвоночник, ударяя в голову, Чжань порывисто прихватывает зубами кожу на чужой шее, слизывает солёную испарину и осознает, что продержится ещё совсем немного. Ибо мечется под ним, царапает короткими ногтями лопатки гэ, судя по тому, как обильно течёт с тёмной головки его члена, тоже уже близок к разрядке. Стоит только накрыть рукой изнывающий орган, проведя пару раз вверх и вниз, как парня простреливает с головы до ног волной оргазма, гораздо мощнее первого, его тело выламывает, и Ибо замирает на пару секунд, распахнув припухшие губы и поджав пальцы на ногах, а затем кончает себе на живот. Чжаня накрывает следом, жаркое нутро сжимает его член так тесно, что становится даже немного больно, и именно этот яркий контраст подводит его за грань. Мир гаснет на некоторое время, а осознает он себя самозабвенно выцеловывая чужие губы, придавив парня своим телом. Ибо ещё не отошёл до конца, он мелко подрагивает и едва ли отвечает на ласку. — Хороший мой. — Почти мурчит Сяо, которого в разрез дикому сексу накрыло нежностью. — Что-нибудь болит? Хочешь горячую ванну? — Хочешь. — Ибо понемногу приходит в себя, открывает глаза и пытается сфокусировать взгляд на любовнике. — Сяо-лаоши умотал бедного диди и должен взять ответственность. — С удовольствием. — А потом ещё один заход, если почтенный возраст позволит. — Не сомневайся.